Проблемы Микен никак не заканчивались. Едва миновавшее угрозу войны царство на полном ходу влетело в правительственный кризис, начало которому вышло прилюднее некуда. Цари соседних государств, присутствовавшие при награждении победителя собачьего забега, молча переглянулись и удалились к себе. Кто-то принялся изучать генеалогическое древо в поисках претендентов на микенский трон. Кто-то, будучи реалистом, просто занялся подготовкой армии. Сбившиеся с ног микенские генералы снова собирали только что распущенную фалангу. Офицерам приходилось увещевать каждого гоплита встать как один на защиту родного царства и не обращать внимания на то, что все, вроде бы только что расселись после предыдущего раза. Министры и чиновники шарахались от любого звука во дворце, предчувствуя покушение на их туши особой важности. И даже местные жители старались не задерживаться подолгу на ночных улицах, потому что кто-то пустил слух, будто Цербер не вернулся в царство Аида, а гуляет где-то по городу.
Единственной, кто оставался в хорошем настроении, была Антимаха. Царица, впрочем, старалась тщательно скрывать внезапно свалившееся на неё счастье, и лишь вовсю примеряла траурные платья. Ещё одним древним греком, сохранившим улыбку на лице, был Эврисфей. Он, впрочем, так и лежал с застывшей на лице улыбкой после награждения, по сути померев там от счастья. Объявившие о смерти царя жрецы оказались в деликатном положении, поскольку Танат так и не соизволил явиться к почившему царю. Служители богов были не в курсе, что вестник смерти в это время проходил долговременный курс психологической реабилитации после очередной встречи с Гераклом, а посему у Эврисфея возникла небольшая отсрочка. Это навело Геракла на одну безумную идею.
— Племянник, — пнул он заснувшего Иолая, которого рекрутировал, чтобы придумать план. — А как Танат душу умершего забирает?
— То есть? — спросил Иолай, уставившись на дядю. — Приходит. Удостоверяется, что причина смерти правильная, и забирает.
— А к царю он как придёт?
— На крыльях, — коротко ответил племянник. — Убедится, что царь помер от аллергии на бегоцвет, и заберёт.
— А если у царя не будет аллергии на бегоцвет к приходу Таната? — спросил Геракл, улыбаясь.
Иолай посмотрел на дядю как на умалишённого.
— Дядя, — осторожно начал он. — Ты когда с вулкана падал, головой сколько раз ударился? Такая аллергия не пропадает и ничем не лечится.
— Кое-чем лечится, — заметил Геракл. — Яблоками Гесперид.
— Яблоками из сада Атланта? — уточнил Иолай. — Который находится не пойми где?
— Да, — кивнул Геракл. — И я их добуду.
— Нет, дядя, — покачал головой Иолай. — Это чистое самоубийство, и я с тобой туда не пойду.
— И не требуется, — сказал Геракл. — Это я должен сделать сам. Ты, главное, скажи. Как Танат отреагирует, если у Эврисфея не будет аллергии, от которой тот должен был помереть?
— Не знаю, — впервые признался Иолай.
— Сойдёт, — кивнул Геракл и пошёл собираться в поход.
— Никто же даже не знает, где он, — крикнул ему вслед Иолай.
— Я спрошу дорогу по пути, — отозвался герой.
В городе тем временем спешно сворачивали праздничные ярмарки и готовились к возможной осаде. Массово возводились склады продовольствия, оружейные и казармы. На Геракла с походной сумкой, как ни удивительно, даже перестали обращать внимание. Ну собирается очередной герой в очередной поход, не до него совершенно. А вот внимание Геракла привлёк один из министров, спешно собирающий свои обильные пожитки на телеги. Сам владелец, одетый в полосатую тунику, оживлённо жестикулировал, требуя от прислуги удвоить усилия. Когда те исполнили приказание, эксцентричный министр по имени Шерос потребовал утроить их. Увлечённый своей традиционной ролью раздающего ценные указания, он даже не заметил подошедшего к нему со спины Геракла.
— Доброго дня вам, министр Шерос, — поприветствовал чиновника герой. — Собираетесь на отдых?
Тот аж подскочил.
— Эээ… Доброго… — залепетал министр в ответ. — Эээ… Да, собираюсь на отдых. На север. У меня там поместье, да. Хочу там пережда… Эээ… передохнуть.
— На север, значит, — задумался Геракл. — И я схожу на север.
— Тоже переждать? — вкрадчиво поинтересовался министр.
— Нет, дорогу к саду Гесперид узнать.
Знающий легенды министр сдержался и не крутил пальцем у виска, пока Геракл не покинул городские ворота.
Путь на север был не из лёгких. Треску в Древней Греции не любили, а больше жителям заснеженных земель было нечего предложить. В связи с этим дорога, ранее проложенная Керинейской Ланью, сейчас была заброшена. Геракл, правда, особых изменений не заметил ввиду крайнего переутомления от длительного похода. Устало волокущий за собой любимую дубину, сын Зевса неутомимо шёл вперёд и безостановочно повторял придающую сил мантру «Никто кроме меня». Он уже побывал на юге, на западе и даже заглянул на восток, напугав местных угонщиков верблюдов. Ступив на северную тропу, герой смог лишь горестно вздохнуть и попытаться вспомнить, с какой добротой Эврисфей к нему относился. Вспомнить получилось очень немного, поэтому Геракл закинул дубину на плечо и двинулся вперёд, вскоре добравшись до северных земель.
— Эй, красавчик! — окликнули его на берегу небольшой реки. — Не поможешь девам?
Обернувшись на странный говор, герой обомлел. На берегу, расстелив необычное покрывало, разместились три пожилые дамы в странных поношенных доспехах. Подчёркивавшие их когда-то интересные формы нагрудники обтёрлись, потеряв и былое величие, и красоту вместе с хозяйками. Открытые шлемы когда-то могли похвастаться украшениями в виде крыльев, которые теперь истрепались и лишились оперения. Спину каждой старушки покрывал раздвоенный плащ, тоже покрытый облезлыми перьями. Сложенные горкой старые копья стояли рядом, выступая опорой для прислонённых к ним щитов. А сами престарелые воительницы, ни на мгновение не похожие на амазонок, разложили перед собой нехитрые яства. Ещё они приготовили кубки для напитков, но столкнулись с неожиданной проблемой. Кряхтя, одна из них, придерживая длинную копну волос цвета старого сена, пыталась откупорить кувшин свободной рукой. Каждая её попытка заканчивалась признанием поражения посредством длинных витиеватых ругательств и попыток схватить копьё, от чего её отговаривали товарки.
— Конечно, — вежливо улыбнулся герой, неспособный оставить в беде ближних.
Пару мгновений спустя кувшин был открыт, вино – разлито по кубкам, а Геракл обнаружил себя сидящим в кругу старушек. Сидящая по правую руку от героя тут же подлила вина в возникший словно ниоткуда четвёртый кубок со странными узорами.
— Спасибо тебе, воитель, за помощь, — произнесла она и попыталась мило улыбнуться, что вышло не очень мило и привлекательно ввиду почти полного отсутствия у неё зубов.
— Эээ… Пожалуйста, — неуверенно отозвался Геракл и попытался встать. — Простите, бабушки, но мне нужно спешить.
— Ну куда же ты, — запротестовала сидящая слева и буквально повисла на руке у героя, которому показалось, что плащ старушки шевелится совсем не так, как должна двигаться любая ткань. — Составь нам компанию, воин! Ненадолго!
— Ну, я не знаю, — замялся Геракл, опасаясь стряхивать упорную собутыльницу с конечности.
— Один кубок! — потребовали остальные.
— Ну хорошо, — нехотя кивнул спаситель Микен и сел рядом, взяв свой сосуд для питья. — Но только один.
— Замечательно! — обрадовалась правая, тут же наполняя кубки до краёв чем-то крепко пахнущим.
— За Одноглазого! — провозгласила средняя старушка, и все три разом осушили свои кубки с таким видом, будто они пили воду.
— Эээ… Да, за зрение, — согласился Геракл, выпив из своего кубка и едва не поперхнувшись. — Какое-то у вас вино креплёное.
— Только такое вино и должен пить настоящий воин! — строго заметила левая, кубок которой оказался вновь полон.
Геракл замер, приглядываясь. Что-то в старушке неповторимо изменилось. Прищурившись и глядя через линзы очков, он попытался понять, что же его насторожило, пока не понял: к старушке вернулись все её зубы. То же самое случилось и с остальными.
— За воинов! — провозгласила правая, вскочив. — До дна!
— Простите, я всё, — запротестовал Геракл, пытаясь подняться.
— Ты что, не воин?! — тут же возмутилась автор тоста. — Или тебе слабо выпить второй кубок?! Или боишься, что тебя женщины споят?
— Мне? Слабо?! — разозлился Геракл, хватая кубок и выпивая его залпом. — Я – сын самого Зевса! Мне ничего не слабо!
Старушки расхохотались, а Геракл заметил, что их волосы перешли к золотому цвету от полусотни оттенков старого сена и сами собой завились в косы.
— Тогда за войну! — воскликнула левая, мгновенно осушив свой кубок.
Спутницы последовали примеру подруги, а Геракл насторожился.
— За какую войну? — вкрадчиво спросил он.
— А, да ты не волнуйся, — отмахнулась уже-совсем-не-старушка. — Это будет не на твоём веку. Но драка тут будет знатная.
— Драка? — переспросил Геракл. — Знатная?
— Очень, — кивнула в ответ дама. — Нас сюда прислали для обмена опытом. Но так вышло, что мы прилетели чуть раньше. Вот и решили пикник устроить. И заодно поизучать местных, желающих попасть в Валю и Галю.
— Куда? — уточнил Геракл, плохо расслышав.
— Не парься, — махнула рукой правая. — Ты – совсем местный. Ещё и от местного бога. Тебе туда нельзя.
— Ничего не понимаю, — помотал головой герой. — Как это я совсем местный? Кого вы собираете? Вы кто такие?
— Мы? — замешкались три дамы, шевельнув пернатыми плащами.
— Вы-вы, — кивнул Геракл, игнорируя крылатость собеседниц.
— Мы… Это… — начала средняя, глядя куда-то вверх и щёлкая пальцами. — Как же… А! Мы – Вали!
— Кто??? — переспросил шокированный Геракл.
— Считай нас нимфами, — сказала правая дама, поправляя золотистые косы, возникшие на месте спутанной копны. — Молодыми, красивыми. Или как тут у вас водится.
— Кстати, о молодых и красивых, — сухо заметил сын местного бога. — Вы, вообще-то, только сейчас на нимф и становитесь отдалённо похожи.
— Пить надо больше, тогда и узришь дев битвы во всей красе, — хмыкнула средняя дама. — Но вообще-то нам положено пить или драться. И провожать павших героев в чертоги Одноглазого.
— Куда?
— Не парься, — вновь вмешалась правая дева, выдернув перо из своего крыла и ковыряясь им в зубах. — Тебе туда дорога закрыта даже если очень захочешь.
— Почему это? — обиделся герой.
— Потому что ты — древний грек, — пояснила средняя. — Попасть туда тебе будет ещё сложнее, чем найти дорогу к саду Гесперид.
— А вы знаете эту дорогу? — оживился Геракл, мгновенно трезвея.
— Мы? Конечно же нет, — ответила левая. — Это же не наши земли. А вот тот, кто отвечает за водоснабжение – может и знать.
— В каком смысле отвечает за водоснабжение? — спросил сын Зевса. — За водную стихию? Мой дядя Посейдон?
— Да нет, болван, — сказала средняя, двумя пальцами выдрав пробку из нового кувшина. — Ты что, сразу на самый верх пойдёшь? Найди того, кто отвечает за нужную область. И с него спрашивай.
— Кажется, я понял, к чему вы клоните, — задумчиво сказал Геракл, обдумывая совет крылатых воительниц.
— Вот и славно, — кивнула левая. — А теперь вали отсюда и не мешай пить. Нам ещё к Трое лететь.
Ответственным за водную стихию боги как-то назначили Нерея. Происходило это во время очередной попойки. После восемнадцатого кувшина Зевс заявил, что ему любое море по колено и тут же собрался это доказывать на практике. Посейдон, предвидя возможные последствия неудачи брата, предпочёл в данном случае не отсвечивать и не отплёскивать, поэтому на вопрос, кто отвечает за водную стихию, ткнул в сторону уснувшего в уголке старца Нерея. Зевс тут же назначил того ответственным за всю воду, ничуть не смутившись, что богом при этом остался его брат. В самом деле, почему обязательно начальник должен отвечать? Так Нерей и получил свою зону ответственности, а вместе с нею и кое-какие способности. Храмов ему, правда, никто возводить не стал, но старец был не в обиде. Более того, как выяснилось, отсутствие божественности и возводимых статуй позволило Нерею перемещаться среди смертных неузнанным. А это, в свою очередь, открывало ему равные возможности в получении вполне себе земных удовольствий.
Жилище античного пенсионера так же не отличалось особым изыском. Обычный небольшой дворец в пару десятков помещений и большой мраморной табличкой перед входом.
— Ни-ка-во нит до-ма, — по слогам медленно прочитал Геракл текст на табличке.
Обычно вместе с божественностью приходила и грамотность письма. При отказе от первого Нерей не учёл природного отсутствия у себя второго.
— Точно никого нет? — крикнул он во дворец.
— Точно! — отозвалось эхо другим голосом.
— Ага, понятно, — сказал вполголоса Геракл и зашёл внутрь.
— Ой, Танат! — завопило эхо, оказавшись старичком длинной бородкой. — У меня сейчас нет денег, но я отдам! Честно!
— Подожди, — замахал руками Геракл. — Не нужны мне твои деньги, я…
— Не нужны? То есть ты уже не за деньгами, а за мной пришёл?! — взвизгнул старичок и припустил в сторону моря. — Нет!
— Стой! — заорал сын Зевса, пускаясь в погоню.
— Эта собака должна была прийти первой! Я не виноват! — вопил старик, на бегу путаясь ногами в бороде. — Я отдам деньги! Дом, дом забирай!
— Да не нужно мне это! Ты на вопрос ответь! — орал Геракл, постепенно нагоняя беглеца и, наконец, схватив того за наиболее выразительную особенность внешности.
Нерей тут же обернулся милым козликом, мирно пощипывающим травку у самого берега моря. Старец, правда, не учёл, что Геракл так и продолжил держать его за бороду, хоть и был весьма удивлён метаморфозой.
— Мее! — сказал Нерей возмущённо.
— Слушай, — начал Геракл. — Просто ответь мне на один вопрос, ты, коз…
Окончание фразы едва не утонуло вместе с героем, поскольку Нерей резко превратился в двугорбого верблюда и искупал пленителя в той жидкости, которую обильно мог выпустить из пасти любой верблюд.
— Ах ты! — возмутился Геракл и собрался было отвесить старцу оплеуху, но тут перед ним возникла львиная морда.
Царь зверей в исполнении старшего по водоёмам грозно зарычал, не обращая внимания, что нижняя часть гривы всё ещё находится в руках Геракла, за что тут же поплатился. Второй рукой воитель придавил Нерею пасть сверху и закрыл, очень серьёзно глядя тому в глаза.
— Слушай внимательно, — медленно произнёс сильнейший древний грек в Элладе и окрестностях. — Я знаю, что ты – не животное. Поэтому мои правила о любви к дикой природе на тебя не распространяются.
Лев прекратил попытки рычать, задрожал и нервно сглотнул, глядя в глаза Гераклу, где ясно читалось: он не шутит.
— А теперь, — продолжил герой. — Ты превращаешься обратно и отвечаешь на один мой вопрос. Или я сыграю с тобой в «Найди очки».
Нерей не слышал о такой игре, но что-то подсказывало старцу, что она ему не понравится. Поэтому властитель водной стихии быстро вернул себе древнегреческий облик и поднял руки вверх.
— Сдаюсь, — сказал он. — Спрашивай, что хочешь, только не отдавай меня им!
— Кому? — не понял герой.
— «Быстротартару»! — воскликнул Нерей, страшно выпучив глаза от ужаса.
— Какому ещё «Быстротартару»? — переспросил Геракл, тоже выпучив глаза, но от удивления. — Я знаю только один Тартар, и там быстротой не отличаются.
— Ты что, не знаешь, кто такие «Быстротартар»? — удивился Нерей.
— Понятия не имею, — честно признался сын
— Это страшные древние греки! — завопил было Нерей, но тут же притих и принялся озираться. — Они раздают деньги всем желающим.
Переставший нуждаться в деньгах к десятому году службы у Эврисфея герой, несмотря на внушительный список подвигов, вполне довольствовался окладом младшего помощника садовника. Все героические надбавки и премии, получаемые за подвиги, Геракл тут же передавал в недавно образованный фонд «Спасём природу с Артемидой». Рано обрадовавшиеся сотрудники фонда вскоре осознали свою ошибку, когда герой стал приводить им случайно покалеченных чудовищ на лечение. Началось это с говорящей лягушки в короне, которую Геракл случайно подстрелил. Едва фонд успел пристроить жертву проезжавшему мимо сыну мелкого царя, как к ним на телеге привезли птицу Рок. Подслеповатый сын Зевса принял её за большого дятла и избил стволом дуба, пытаясь накормить. Отделавшись двумя съеденными сотрудниками, фонд сумел пристроить живность, но на пороге уже стоял Геракл с Эриманфским Вепрем на плече и заявил, что свинка надорвалась, когда по просьбе царя пыталась передвинуть дворец. Для защитников дикой природы это стало последней каплей, и они стали доплачивать герою, чтобы он не приносил к ним раненую живность. Причём доплачивать куда больше, чем воитель им отчислял раньше. В итоге в деньгах Геракл совсем перестал нуждаться, что, впрочем, не отменяло его кредита за очки, который он продолжил выплачивать собственными подвигами. Тем не менее, раздача денег населению не казалась герою чем-то страшным.
— А что в этом страшного? — не понял Геракл.
— Как что страшного? — возмутился Нерей. — Это же ловушка!
— Ловушка?
— Конечно! — кивнул старец, озираясь. — Они же потом требуют назад куда больше, чем дали! И даже создали специальную службу для возврата денег!
Богатырь медленно кивал, мысленно вычеркнув организацию из списка душевнобольных и добавив в список тех, с кем лучше не связываться.
— И ты взял у них деньги? — осторожно уточнил Геракл.
— Это не «взял», — важно заметил Нерей, оглянувшись и после этого задрав нос. — Они буквально сами вручили мне их в руки, как только услышали мою бизнес-идею!
— Бизнес-идею, значит, — медленно кивнул герой, внимательно слушая собеседника. — А какую?
— Ты, наверное, не слышал, — понизив голос, заговорил старец. — Но тут было одно мероприятие, где можно было хорошо подзаработать, поставив на нужную собаку.
— На собаку, значит, — заметил самому себе Геракл. — И ты поставил.
— Конечно! Быстролап должен был прийти первым, у меня были точные сведения! Но тут припёрся этот Эврисфей со своим Цербером и всё испортил!
Слушая возмущающегося Нерея, Геракл сделал вывод, что кредиты – это ещё не главное зло Древней Греции.
— Хорошо, я понял, — прервал он морского старца, устав от его причитаний по поводу коварства удачи. — Сколько ты должен?
Нерей назвал сумму, и Геракл лишь усилием воли удержал глаза от побега на лоб. Сумма была немаленькая, однако у героя имелась сопоставимая, отложенная им на морские путешествия для сокращения пути. И сейчас на одной чаше весов была короткая и комфортная дорога, а с другой – знание о местоположении цели.
— Давай так, — сказал он. — Я тебе выплачиваю часть твоего долга, а ты…
— А полностью никак? — тут же поинтересовался Нерей.
— Или часть, или никак, — отрезал Геракл. — А ты мне взамен просто скажешь, где располагается сад Гесперид.
— И всё? — недоверчиво прищурился Нерей.
— И всё. Папой клянусь, — подтвердил сын Зевса, ткнув пальцем в небо.
— Тогда давай кошелёк и карту, я тебе место отмечу, — тут же ответил Нерей, забрав финансовую подушку героя и поставив крестик где-то в пустыне на юго-востоке. — И учти. Четвёртая дверь направо. Чётвёртая. Направо. Запомнил?
— Запомнил, — кивнул Геракл, забыв о деталях через минуту.
Путь к месту, указанному Нереем, занял несколько недель. Сумев без приключений пересечь Средиземное море, Геракл высадился в земле покорителей песков, строителей пирамид и поклонников скарабейных бегов. Но встретили героя совсем не они. Стоило искателю яблок ступить на песчаный пляж, как его тут же сбила с ног вопящая от ужаса толпа, несущая на плечах золотую статую быка. Сила удара была такова, что Геракла отбросило обратно в лодку. Орущие пробежали мимо, преследуемые старым, но на удивление бодрым старичком. Преследователь умудрялся и не отставать от преследуемых, и осыпать их проклятиями, размахивая посохом в одной руке и каменной табличкой в другой.
— Стоять, шлемазлы! — вопил старик, стараясь дотянуться палкой до отстающих. — Я вам покажу, как корове кланяться!
— Извините, уважаемый, — окликнул его Геракл. — Вы не подскажете, как дойти до сада Гесперид.
— А вы таки с какой целью интересуетесь? — ответил вопросом на вопрос старичок, подозрительно прищурившись.
— Мне нужно забрать оттуда яблоки, чтобы вылечить царя Микен, — честно признался Геракл.
— А мне нужно остановить этих поцев! — воскликнул так и не представившийся пожилой собеседник, взмахнув посохом, табличкой и бородой. — Останови их, как угодно! И я скажу тебе, где этот сад!
Пожав плечами, Геракл посмотрел вслед удаляющейся толпе, в которой, как он понял, присутствовали две народности: поцы и шлемазлы. Расстояние быстро увеличивалось, и герой понял, что на удовлетворение спортивного интереса, чем они различаются, у него нет времени. Поэтому Геракл оценил дистанцию броска и осмотрелся в поисках подходящего снаряда. А затем выхватил у мгновенно заверещавшего старичка каменную табличку и запустил её вслед толпе. Засвистев в воздухе, глиняный снаряд полетел в сторону убегавших. Он отскочил с глухим звуком от пары голов а затем попал точно в золотую статую быка в центре людского сборища, расколов её на куски. Глиняные куски с тонкой позолотой. Толпа остановилась, молча сбившись в кучу вокруг разрушенного шедевра и даже не попыталась убегать от подошёдшего к ним Геракла.
— Ой, — только и сказал тот, глядя на последствия. — Я целился по ногам…
— Безмозглые поцы! — заорал старичок, ковыляя к ним с бархана. — И на это вы отдали всё своё золото? Вас обдурили как последних гоев!
Толпа ничего не ответила, только разом повернулась в сторону отделившихся от неё троих представителей в особо богатой одежде. Те продолжили пятиться ещё пару шагов, а затем попытались сбежать.
Попытались.
Неудачно.
Под крики Геракл старик вышел перед толпой и торжественно уткнул посох в песок, огрев по случаю пару ближайших слушателей.
— Ересь повержена! — провозгласил он. — Теперь возвращайтесь к каравану, пока его опять никто не ограбил.
— Я свою часть сделки выполнил, они остановились, — тихо сказал ему сын Зевса, когда остальные удалились. — Твоя оч…
— Моисей! — внезапно раздался громоподобный голос с неба.
— Ой! — взвизгнул старичок и безуспешно попытался изобразить скрывающегося от проблем страуса.
Когда попытка не увенчалась успехом, знаток пути в сады Гесперид попытался спрятаться за Гераклом.
— Кто это? — тихо поинтересовался сын Зевса-Громовержца.
— Начальство, — прошептал старичок, дрожа всем телом и особенно бородой. — Высокое.
— Очень высокое? — тихо поинтересовался Геракл.
— Очень, — подтвердил Моисей.
— Что за идолоклонники затесались в твой поход, Моисей?! — прогрохотало с неба так сильно, от чего поёжился даже Геракл.
— Эээ… — замялся старичок. — Мы…
— Я тебе велел десять лет водить их по пустыне, чтобы избавиться от подобного! — загремел голос. — Десять лет! Тебе мало? Будете ходить ещё десять!
— Что? — взвизгнул Моисей.
— Двадцать! — донеслось в ответ, дополненное громом и молниями.
— За что??? — заверещал подчинённый.
— Тридцать! — рявкнули сверху.
— Соглашайся, — подсказал Геракл.
— Слушаюсь водить их ещё тридцать лет! — громко отозвался Моисей, что-то тихо проворчав.
— Сам найдёшь места, куда с ними пойти, — послышалось с неба. — Кормить в дороге будут, не волнуйся.
— Куда мне идти? — тихо поинтересовался Геракл у поникшего старичка.
Тот ничего не сказал, молча ткнув пальцем куда-то за барханы на юго-востоке. Геракл тихо кивнул в знак благодарности и удалился.
— Ещё тридцать лееет!!! — донёсся до него из-за бархана крик отчаяния.
Подхваченный потоком чувств, вложенных в возглас, Геракл прибавил шагу, поспешно удаляясь от места высадки, и углубился в пустыню. Миновав около полутора сотен барханов, он добрёл до точки, обозначенной Нереем, и остановился на вершине последнего песчаного холма. Взгляду путешественника открылась огромная долина, покрытая пышной зеленью и огороженная высоким забором со множеством ворот. Геракл спустился с холма и приблизился к зданию, вблизи заметив, что ни одни ворота не повторяют другие. Неизменная со времён античности проверка показала, что ближайшие двери заперты, а ручки достаточно крепки, чтобы выдержать героические усилия по изучению внутренней части сада. Ещё раз подёргав для порядка дверь, Геракл заметил висящие на соседних дверях таблички. Первая из них сообщала о скором открытии, а вторая, куда более разукрашенная, уведомляла о вакансии на должность многорукой богини разрушения. Искатель сада Гесперид попытался представить подходящую соискательницу и едва успел уклониться от распахнувшейся створки соседних ворот, откуда с рёвом вылетел спиной вперёд странный рыжий бородач огромных размеров. Растянувшись на песке, летун на короткие дистанции с трудом поднялся, пошатываясь и икая, а из прохода послышались звуки попойки, драки и пьяные гимны. Следом из ворот выбежала крылатая девица, чем-то подозрительно похожая на одну из нимф, с которыми пил Геракл. Увидев древнегреческого героя, она остановилась в замешательстве, неуверенно глядя то на бородача, вылетевшего из ворот, то на сына Зевса, продолжавшегося держаться за ручку соседнего входа.
— Хде эт... я? — поинтересовался нетвёрдо стоя на ногах, рыжий. — И ты… хто такой? И что эт у тя… на носу?
— Я Геракл, — представился античный воитель, через очки окидывая взглядом своего коллегу, закутанного в меха и носившего шлем с большими рогами.
— Х… ик… Херакл? — криво переспросил рыжий, с трудом обращаясь с языком. — А ты меня уважаешь?
— Эээ… — замялся герой, но потом заметил торопливые кивки девицы позади рыжего. — Конечно уважаю!
— От… ик! От… Лично! — проревел рыжий хватаясь за рога и отсоединив их от шлема.
В рогах что-то явно булькнуло.
— Давай выпьем! — заявил воитель, протягивая рог Гераклу и откупоривая второй.
— Извините, я на работе, — максимально вежливыми интонациями ответил тому герой.
Светловолосая схватилась за голову.
— Ты что, меня не уважаешь?! — с угрозой в голосе зарычал бородач. — Да я тебя…
Мгновением позже за рыжим, улетевшим в ворота после удара, полетел рог, который тот вручил Гераклу.
— Техническая накладка, извините, — сказала напоследок девица, порхнув в закрывающиеся ворота.
— Подождите, — окликнул её Геракл. — За какой дверью сад Гесперид?
— Шестая дверь направо, — ответила крылатая, перекрикивая пьяный гам огромного зала по ту сторону ворот.
— Спасибо! — крикнул герой, но двери уже закрылись, полностью скрыв шум, идущий с противоположной стороны.
Геракл отправился направо, отсчитав шесть дверей, и остановился перед калиткой с разинутым ртом. С другой стороны дверь подпирала огромная змея с лапами.
— Закрыто, — недружелюбно сказала рептилия.
— Но я только спросить, — попытался схитрить герой.
— Меня спрашивай, — рыкнул ящер.
— Мне бы пару яблок гесперидских, — попросил Геракл. — Царь помирает. Яблок просит.
— Ага, знаем мы царей ваших, — проворчал аспид, продолжая держать калитку всеми лапами. — Сначала яблочки, потом и цветочки. Не для тебя цветочек рос, ясно?
— Но подожди, я не…
— Проваливай отсюда, ясно?! — зашипел змей. — Не будет тебе никаких яблок!
— Слушай ты, ящерица, — внезапно прорычал Геракл с угрозой, куда сильнее беспокоясь о судьбе Эврисфея, чем вот этого конкретного представителя фауны, каким бы редким он ни был. — Сейчас ты мне откроешь калитку...
— Или что? — ехидно осведомился змей.
— Или я тебе лапы вырву, и ты до конца дней будешь только ползать, — пообещал Геракл.
На какое-то время гад ходючий замолчал, взвешивая свои шансы. Затем отнял одну лапу от калитки, но лишь для того, чтобы что-то подсчитать на пальцах. Взгляд змея упал на собственную лапу, и он вздохнул.
— Ну и Танат с тобой, — фыркнул привратник, открыв калитку и обдав Геракла несвежим дыханием.
— С-спасибо, — только и смог сказать сын Зевса, пытаясь отыскать молекулы кислорода в набегающем потоке.
— Не за что, — проворчал привратник. — Всё равно я думал увольняться. Мне соседнее заведение понравилось больше. И лапы вырвать никто не грозит, и только одну яблоню охранять надо.
Посторонившись и дав свободному работнику отправиться на новое рабочее место, Геракл прошёл в калитку, осматривая большую лужайку, посреди которой на холме возвышалась белая колонна с огромной платформой сверху. Ничего примечательного тут больше не было, поэтому искатель фруктов отправился туда, лишь вблизи поняв, что элемент архитектуры — это не совсем архитектурная форма. На вершине холма стоял бледный от напряжения титан, плечами поддерживающий сцену со странной компанией длинноволосых древних греков в странной чёрной одежде, сшитой из кусков кожи с серебристыми клёпками.
— Эээ… добрый день, — вежливо поздоровался с ним Геракл. — Это сад Гесперид?
— А на что это ещё похоже? — просипел в ответ титан. — Да, это сад моих дочерей.
— Дочерей? Так ты Атлант! — догадался Геракл.
— Атлант, Атлант, — отозвался тот. — А ты кто такой и как тут оказался? Я же велел змею никого не пускать!
— Меня зовут Геракл. Сын Зевса. А змей, — замялся Геракл. — А змей уволился.
— КАК УВОЛИЛСЯ?! — дёрнулся Атлант, едва не уронив свою ношу и лишь с помощью Геракла удержав площадку на месте. — Эта сволочь должна была Гермеса отгонять!
— Какого Гермеса? — переспросил сын не менее опасного для женского целомудрия бога.
— А ты знаешь нескольких? — проворчал Атлант. — Этот бегун к моим дочкам повадился ходить, каждый день у калитки ошивается. Я так скоро параноиком стану.
— Параноиком! — внезапно закричали сверху. — Вот оно, название! Репетируем!
Геракл хотел было спросить, что сидящие на платформе собираются репетировать, но затем его накрыло звуковой волной. Сына Зевса отбросило назад как пушинку, и он скатился с холма, с трудом поднявшись на ноги у подножия. В голове у Геракла страшно гудело; а тело едва слушалось, впервые получив удар такой силы. Сделав первый неуверенный шаг, герой вспомнил о своём долге перед Эврисфеем и вновь поднялся наверх.
— Слабак, — проворчал Атлант. — Князь только репетирует, а ты уже улетел.
— Что это за князь? — заорал Геракл, пытаясь перекричать громоподобную музыку, а затем понял, что она резко стихла.
— Не князь, а Князь! — ответили сверху. — Князь Тьмы! Собственной персоной! Со своим чёрным шабашем!
— Кто?! — поразился Геракл.
— Не обращай внимания, — бросил Атлант.
— Как это не обращать?! — возмутился герой. — Меня так ещё никто не отбрасывал!
— Мы только разогреваемся! — послышалось в ответ. — Сейчас мы вжарим такой тяжеляк в этой дыре, что… Эй, где мои летучие мыши?!
— Пока я держу платформу, они так и будут вечно репетировать, — тихо сказал Гераклу титан. — Кстати, ты же калитку за собой прикрыл?
— Нет, — признался Геракл. — А надо было?
— Конечно да! — заревел титан. — Гермес же сейчас в сад пролезет!
— Тогда я пойду закрою её, — сказал Геракл и повернулся в сторону калитки.
— Стоять! — рявкнул Атлант. — Ты зачем сюда заявился?
— Мне нужна пара яблок из твоего сада для царя Эврисфея, — честно сказал герой. — Без них он помрёт.
— И всё? — недоверчиво уточнил Атлант.
— И всё.
Титан замолчал, что-то прикидывая и периодически косясь куда-то в сторону рощи, ставшей видимой лишь с вершины холма. Посмотрев туда же, Геракл заметил группу дев в натуральных купальных костюмах. Девы купались в небольшом озерце, а одна из них как раз начала идти в сторону берега, медленно выходя из вод…
— КУДА ЗЕНКИ ВЫЛУПИЛ?! — рявкнул на него Атлант. — В другую сторону смотреть!
— П-простите, — тут же принялся оправдываться сын самого любвеобильного бога в Древней Греции и отвернулся в противоположную сторону.
— Эй, да ладно тебе, — донёсся сверху комментария от Князя Тьмы. — Отличный же вид, чего ты нервничаешь.
— Заткнись, Оззоборос, — бросил в ответ Атлант. — Значит так, Я прикрою калитку сам. А потом принесу тебе яблоки. А ты отсюда ни шагу, ясно?!
— Ясно, — неуверенно кивнул Геракл.
— И ещё тебе придётся держать их на плечах, — добавил титан, протягивая герою платформу. — Ни в коем случае не опускай платформу, понял? Она не должна коснуться земли.
— А что будет? — осторожно уточнил Геракл, приняв ношу и захрипев от натуги.
— Если Князь и его чёрный шабаш сойдут на землю, — страшным голосом сказал титан. — Наш мир никогда не будет прежним!
Герой нервно сглотнул, представив последствия появления такого Князя в мире древних греков, а Атлант бодрым шагом сбежал с холма и побежал в сторону входа.
— Эй, очкарик! — спросили сверху. — А ты хаером трясти умеешь?!
— Хаером? — переспросил Геракл. — Это что?
— Сейчас покажем! — последовал мнообещающий ответ. — Мы пока разогреемся, а ты тряси в такт!
— Что значит трясти в такт? — хотел спросить Геракл, но его голос потонул в волне оглушающего рёва, испускаемого странными машинами, стоящими на платформе рядом с шабашем.
— Заборостроитель строит забооор! — проревел Князь Тьмы. — Топорочинитель чинит топооор!
— Эй! — заорал Геракл, с трудом перекрикивая грохот, достойный отцовского грома. — Это вы что, поёте?!
— Это мы пока разогреваемся! — отозвался Князь. — А винокуры курят винооо!
— Вино? — внезапно ясно послышались голоса остального шабаша и музыка стихла. — Мужики, у нас же есть вино! Бухаем!
Репетиция конца света прервалась, а по площадке затопало множество ног, и Геракл понял, что получил временную передышку.
— Отец, придай сил ногам Атланта, — впервые взмолился сын верховного бога.
— Выпьем за зстрельщика! — послышался сверху тост Князя. — Потому что он копья метааал!
— Метааал! — заревел остальной шабаш
— А мне - мозгов, чтобы я не больше соглашался на такое, — тихо добавил Геракл. — Я не железный, чтобы второй раз такое выдержать.
— Железный? — внезапно послышался голос Князя. — Железный древник грек! Идея! Эй, хватит бухать, репетируем!
— О боги! — взвыл герой, когда его окатил девятый вал какофонии. — Неужели я должен умереть от этого. Я же так молод!
— Умереть молодым! — заорали временные соседи сверху, на ходу меняя то, что им казалось мелодией. — Отлично!
— ХВАТИТ!!! — заорал Геракл и швырнул платформу оземь, от чего весь шабаш покатился в разные стороны, но не выпустил инструменты. — Кто так играет?! Вы издеваетесь?!
— А что не так? — обиженно спросил кто-то из шабаша. — Нормально же играем.
— Дай сюда! — рявкнул Геракл и отобрал странный инструмент у последователя Князя, в это время лежащего без сознания под упавшей на него слабо чёрной колонной, обмотанной с одной стороны тканью. — Что это за арфа?
— Ты что, не знаешь? — удивился член шабаша. — Это же ги…
— Не важно, — отмахнулся Геракл, и, перехватив незнакомый инструмент, сыграл несколько аккордов. — Вот так играть надо! Запомнили
Услышав тяжёлые и мелодичные риффы, шабаш впал в экстаз. Уронив колонну обратно на своего предводителя, последователи Оззобороса вскинули руки к Олимпу и, выставив указательные пальцы и мизинцы, принялись истошно орать и трясти длинными давно не мытыми шевелюрами.
— Это же то, что нам было нужно! — донесся из-под колонны сдавленный голос Князя. — Эй! Как там тебя! Геракл! Будь нашим гитаристом! Обещаю тебе соло на каждом выступлении.
— Не нужно мне никакое соло! — рявкнул на вмиг притихшую группу Геракл, возвращая инструмент его владельцу. — Научитесь играть как следует!
— Да, учитель, — ответил хором шабаш, поедая взглядом своего античного наставника.
— И ещё тексты! — продолжил свою возмущённую устную рецензию музыкальный критик. — Что за заборостроитель?! Займитесь лирикой! Чтоб и на Олимпе, и в царстве Аида восхитились!
— И на небе, и в аду! — воскликнул Князь Тьмы. — Чёрный шабаш! Я знаю, как мы будем играть! Только вытащите меня отсюда!
Одной рукой подняв гудящую колонну, Геракл помог Князю выбраться из ловушки.
— Талант у вас есть, — заметил он Князю и его шабашу. — Но настоящую музыку вам ещё учиться и учиться играть.
— Тогда дай нам немного времени, — ухмыльнулся Князь. — И тогда мы сыграем такой тяжеляк, что даже ты, Геракл, не выдержишь!
— Договорились, — кивнул герой. — А теперь давайте обратно на площадку, пока Атлант ничего не заметил.
Шабаш во главе с Князем быстро забрался обратно, и Геракл поднял платформу как раз к возвращению титана. Тот прибыл в благодушном настроении, которое мгновенно улетучилось, когда он увидел Геракла.
— Ты ещё жив??? — воскликнул Атлант, поражённый до глубины души выдержкой богоподобного героя. — Однако. Я думал, что шабаш тебя доконает своей игрой.
— Больше никогда! — отозвался Оззоборос. — Мы будем развивать свои музыкальные навыки и когда нибудь сойдём на землю во всей нашей тёмной красоте…
— Через пару тысяч лет, — фыркнул Атлант.
— Даже если через три тысячи лет! — послышалось с верхнего яруса.
— Ты принёс яблоки? — требовательно спросил у титана Геракл.
— Да, принёс, — ответил тот. — Слушай, я вот подумал. Давай я сбегаю к Гефесту и куплю засов на калитку? А ты пока подержишь площадку. Тем более вы уже и с Князем общий язык нашли.
— А если Гермес придёт, что делать? — поинтересовался Геракл, мгновенно раскусивший план титана, и невинно заулыбался, увидев, как тот переменился в лице. — Мы с ним вообще давние приятели, так что.
— Тызнаешьяподумалдавайялучшесамподержу! — протараторил Атлант и тут же отобрал у Геракла площадку с Князем и его шабашем. — Воттвоияблокипошёлвонотсюда!
Вручив яблоки герою, опешившему от скорости передачи информации, титан перехватил платформу поудобнее и попытался встать так, чтобы обозревать и озеро, и вход в сад. Попытка успехом не увенчалась, и титан едва не кувыркнулся вниз по склону.
— Атлант? — окликнул его Геракл. — Ты что делаешь?
— А не видно? — огрызнулся тот. — Углядеть за молодёжью своей пытаюсь. Гермес от одного моего окрика сбегает. А, да что толку. Всё равно годы своё берут.
— В каком смысле? — не понял Геракл.
— Вижу я плохо, — признался титан. — Тяжёлые нагрузки на что-то повлияли, вот зрение и садится. Не увижу я, как он крадётся.
— Так может ты платформу-то, того, поставишь? — поинтересовался Геракл.
— Нельзя, — вздохнул Атлант. — Велено держать и не опущать. Может когда-нибудь потом придумаю опору для них.
— Или мы уговорим его наконец-то нас спустить, — услышал герой тихий комментарий Князя Тьмы.
Титан лишь горестно вздохнул, поворачиваясь к озеру, на берегу которого разместились на пикник Геспериды.
— Знаешь что, Атлант! — вдруг заявил Геракл. — Я знаю, как тебе помочь.
— Что? — повернулся к нему титан. — Сам держать будешь?
— Нет, конечно, — замахал руками герой в ответ. — Я дам тебе то, что поможет тебе разглядеть Гермеса, если он будет подкрадываться.
— Что? — удивился Атлант. — Это что же?
— А вот это, — заявил Геракл и надел титану на нос свои очки. — Так лучше видно?
— Ого! — воскликнул платформоноситель. — Намного лучше! Надо, конечно, привыкнуть, но так я и дочерей вижу, и калитку могу разгля… Эй, а ну пошёл отсюда!
Повернувшись к калитке, Геракл напряг зрение и успел заметить фигуру, шустро шмыгнувшую за порог сада.
— Уже намылился сюда, представляешь?! — принялся возмущаться титан. — На минуту отвернуться нельзя! Спасибо тебе, Геракл, за помощь. Так я точно пару-тройку тысячелетий Князя Тьмы удержу!
— И тебе спасибо, Атлант, — ответил сын Зевса. — И за помощь, и за самоотверженный труд твой. Уверен, когда-нибудь в твою честь у каждого древнего грека в доме будет стоять высокий белоснежный столб как символ твоего труда. Может быть, его и назовут в твою честь.
Титан благодарно улыбнулся герою за тёплые слова, и на этом они распрощались. На обратном пути Геракл плотно притворил калитку и наткнулся на Гермеса, молча прислонившегося к забору.
— Гермес, не шали, — строго отчитал он неподвижную фигуру, смутно различимую без очков.
Фигура не ответила, и, подойдя ближе, Геракл понял, что разговаривает с рыжим воителем, который опять выбрался из своего поющего трактира и сладко спал, прислонившись к забору. Вздохнув, герой, привыкший к вооружённому глазу, закинул яблоки в заплечный мешок и направился к берегу моря, где его ожидало второе разочарование: поскольку он забыл забронировать галеру, оставив её, то судно кто-то уже уволок. Делать было нечего, и Гераклу пришлось возвращаться к Эврисфею пешком.
Путь ему предстоял неблизкий и нелёгкий: отправившись вдоль восточного побережья, гонец с фруктами через несколько недель пути остановился возле высокогорья, которое, поплевав на руки, он тут же принялся покорять. Кряхтя и напрягая все силы, Геракл вновь доказал свою ненормальность как героя, штурмом взяв второй по высоте пик горного хребта, и сделал привал на плоской вершине. Вытянув ноги и улёгшись на заснеженной вершине, античный альпинист посмотрел на звёздное небо над собой.
— Как же хорошо, — улыбнулся Геракл. — Наверное, почти как на Олимпе.
— Помогите! — внезапно донесло до него чей-то сдавленный крик, и герой тут же вскочил на ноги, озираясь.
— Помогите! — снова принесло гадкое эхо, не желающее признавать право героя на отдых.
— Иду на помощь! — проревел Геракл и соскользнул вниз, пробежавпо начинающейся лавине ко второму пику.
В ответ до ушей героя донеслись чьи-то пьяные крики и пение.
— Однажды грэчэскый гэрой, — запел кто-то на вершине. — Дэржал пут под моэй горой. И, отвэдав ыз бочонка тут же стал мнэ как родной!
Вскарабкавшись на плоскую поверхность на верхушке горы, сын Зевса остолбенел от увиденного. Перед ним возвышалась целая гора бочек, окружающая, словно крепостной вал, прикованного к скале за ногу титана и сидящего рядом измученного орла.
— Помогите, — тихо просипела птица.
— Молчат, пэтух нешыпаный! — прикрикнул на него титан. — Налывай, у мена уже трубы огном горат!
Ошалевший от внезапно открывшегося перед ним пейзажа, Геракл медленно обошёл дубовые заграждения, приблизившись к паре. Собутыльники, уютно разместившиеся внутри постройки, возведённой из деревянных хранилищ для вина, активно осваивали содержимое очередного бочонка. И если для бородатого титана происходящее явно было в радость, то пернатый находился на последнем издыхании.
— Эй, — окликнул Геракл титана. — Ты чего птицу терзаешь.
— Кто? — искренне удивился бородач. — Я? Я не тыр… не тыз… не мучаю! Это он мена мучаэт!
— То есть? — в свою очередь удивился древнегреческий герой, подойдя ближе. — Почему это птица должна мучает?
— А ты не знаешь, кто это? — просипел орёл, тихо выливая часть содержимого своего кубка на пол. — Это же сам Прометей.
— Прометей? —воскликнул поражённый Геракл, оглядывая знаменитость. — Тот самый, который принёс древним грекам огонь?
— Ог… ик! Огон? — переспросил Прометей, борясь с икотой и залпом осушив кубок. — Я принос кое-что получше! Огнэннуу воду!
— А кто тогда принёс огонь? — не понял Геракл.
— А никто, — фыркнула птица. — Он вусмерть нажрался напился и случайно спалил храм Зевса.
— Он сам загорэлса! — запротестовал титан, наполняя свой кубок до краёв странно пахнущей прозрачной жидкостью.
— Сам-сам, — согласно покивал орёл. — Люди, пока смотрели на пожар, сами научились обращаться с огнём. А Зевс решил наказать Прометея и отправил к нему Диониса.
— Бога виноделия? — уточнил Геракл.
— Его самого, — подтвердил пернатый собеседник, косясь на тянущегося за новой бочкой Прометея. — Бог должен был напоить титана и привести на суд. Только никто не учёл, что Дионис спец по вину. А Прометей – по огненной воде.
— И что случилось? — спросил заинтригованный Геракл, на всякий случай придвинувший к Прометею бочонок, чтобы он не выдрал какой-нибудь сосуд из стены и не обрушил на них всю конструкцию.
— Споил он Диониса, — вздохнул орёл, крылом показывая на хлебающего прямо из бочки титана. — Сам посмотри. Как его перепить? Диониса закодировать пришлось, и Зевс остался без тамады на все попойки. От чего разозлился ещё больше.
— И направил тебя, — догадался Геракл.
— Меня, — кивнул пернатый каратель. — Чтобы я его спаивал каждый день.
— А ты?
— А что я? — клацнул клювом орёл, явно раздосадованный открывшейся тогда перспективой. — Он же ненасытный. Меня тоже заставил пить с ним. Чуть не помер сначала и отказался.
— И отец Зевс наказал и тебя тоже, — сказал сын громовержца.
— Именно, — кивнул посланник богов. — Пока Прометея кто-то не перепьёт, я должен сидеть тут и пить с ни… Отец? Ты – Геракл?
— До подъёма на гору я в этом не сомневался, — ответил герой.
— Спаситель дикой природы? — с надеждой произнесла птица.
— Не без этого, — подтвердил засмущавшийся Геракл.
— Спаси меня!!! — завопил царь неба, обхватив ступни воителя крыльями и зарыдав. — Я так больше не могу!
Геракл чуть не отпрыгнул назад от неожиданности и лишь сейчас заметил, что орёл так же прикован к скале за лапы. Единственным послаблением для него была бОльшая длина цепи, дабы он мог удалиться на некоторое расстояние от логова зелёного змия.
— А йа болше не могу так мало пыт! — послышалось сбоку от них. — Гдэ мойа болшая чарка?!
— Откуда у вас столько бочек? — поинтересовался Геракл.
— Их приносит Дионис, — ответил орёл. — Ставит вдалеке, а я приношу сюда. Раньше он приносил по одной бочке, а теперь по полсотни в день. Я больше не могу их таскать.
— А почему он сам их не притащит? — спросил герой.
— Потому что Прометей его опять до алкоголизма доведёт, если увидит, — пояснил посланник богов.
— Гдэ мойа чарка! — заорал бородатый.
— Эй, Прометей, — позвал Геракл титана. — А меня перепьёшь?
— Теба? — с ухмылкой переспросил тот, смерив героя взглядом. — Запросто!
— Но если я тебя перепью – ты отпускаешь птицу, — предупредил Геракл.
— Годытса! — кивнул титан. — А то тут и пагаварыт нэ с кэм уже! Мнэ нужэн новый собут… буто… тылн… Пьйом!
Специальная алкогольная олимпиада началась с распития бочки вина из старых партий, которые Дионис приносил поначалу. На этом настоял выступающий в роли секунданта орёл, тайно понадеявшийся, что от понижения градуса после огненной воды у Прометея выключится оперативная память. Но титан был не так прост и с лёгкостью осушил свою половину бочки, ни на мгновение не осоловев. Выпив свою часть, Геракл перешёл ко второму пункту плана, перейдя в наступление тостами за каждого из греческих богов. Титан парировал выпады тостами-балладами о давних временах, изредка принимая выпады и не только на грудь. На третий день надежда полубога на повторную фланговую атаку с использованием второй и последней бочки вина вновь не оправдала себя. Даже хуже: Геракл почувствовал, что поплыл, и алкоматч может не дойти до подсчёта очков, завершившись нокаутом. Оставался лишь один способ победить, и герой, вздохнув, принял тяжёлое решение. Горланящий очередную пьяную песню Прометей не заметил, как его кубок наполнился густым белоснежным «Кентавре Совиньон», флягу с которым Геракл тайком передал орлу в начале соревнования.
— Выпьем! — провозгласил Геракл, поднимая кубок. — За кы… кен… кентов… Нет… За кын-тыв-ров!
Не заметив подвоха, титан залпом осушил свою порцию и, мгновение спустя, с удивлением посмотрел на свою посуду для вина в руках. Ещё мгновение спустя его глаза закатились, и Прометей рухнул на землю, громогласно захрапев и вызвав пару лавин на горном хребте. Проснулся он лишь на следующий день, с удивлением обнаружив, что цепь с его ноги пропала, а Геракл, потирая виски, разминает крылья и лапы орлу, в блаженной неге растянувшемуся прямо на полу.
— Эээ.. Йа что, отрубылся? — недоверчиво спросил титан.
— Отрубился, — отозвался орёл. — А Геракл тебя перепил и выиграл. Так что мы теперь свободны.
— Сво… бод… ны… — медленно по слогам проговорил Прометей. — И куда мнэ тэпер?
— Куда захочешь, — сказал орёл. — Я тут лишней минуты не проведу.
— Подождите, — вдруг сказал Геракл, прекратив массаж. — Нельзя так.
— Как? — хором спросили бывшие заключённые.
— Нельзя рассказывать, что я Прометея освободил, перепив его, — сказал Геракл. — У него же репутация в мире. Он же древним грекам огонь принёс.
— Так этого же нэ было, — запротестовал титан.
— На самом деле не было, — согласился Геракл. — Но в истории было. А ты настоящий никому не важен, всем интересен исторический образ.
— И что нам делать? — спросил орёл.
— Придумать легенду, как ты освободился, — сказал Геракл. — Мы её проработ… Орёл, ты чего?
— Я фкавал, — пробормотал крылатый, выдёргивая себе перья в процессе, — фо я фуф лифней минуфы не вадервуф. Фкавефе, фо я ему пефен клевал. А ты его офободил.
— Ты что? — воскликнул сын Зевса, знакомый с изошрённостью отцовских наказаний и подарков. — Какую печень клевал? В такую чушь никто не поверит.
— Поверяф, тьфу! — твёрдо заявил орёл, выплюнув клок перьев. — Вот теперь натуральнее, как после драки. Я полетел, бывайте.
Взмахнув крыльями, пернатый мгновенно скрылся с горы, и Геракл остался вдвоём с титаном.
— Я тоже пойду, — сказал Геракл. — Мне царя спасать надо. Он ждёт волшебные яблоки.
— А йа, пожалуй, допьу! — заявил Прометей. — Спасыбо, что освободыл! Но йа… допьу!
Покивав для вежливости, Геракл медленно спустился с горы и направился дальше по дороге в Микены. И так неблизкий путь дополнительно осложнялся тем, что зрение героя после попойки просело ещё больше. И теперь гонцу за яблоками требовалось напрягать глаза изо всех сил, чтобы никуда не упасть и не сорваться. Замучавшись исполнять акробатические этюды, Геракл сделал привал у небольшой рощицы, чтобы выбрать себе временную палку в отсутствие поблизости питомника собак-поводырей.
— Эй, сынок, — вдруг услышал он сверху грохочущий голос. — Зачем тебе палка? Устал? Приуныл? Прислать тебе бабу?
— Нет, батя, спасибо, — отозвался скромный герой. — Просто я после спасения Прометея что-то совсем плохо стал видеть. И до этого неважно было, а сейчас совсем плохо.
— Прометея? Это которого орёл должен был споить?
— Почти, батя, — ответил Геракл. — У них всё пошло слегка не по плану, поэтому мне пришлось поимпровизировать.
— Но ты победил, — не то спросил, не то утверждающе сказал Зевс.
— Конечно! — воскликнул Геракл. — И всё во славу твою, батя!
— Мой древний гречук! — послышался одобрительный комментарий от Громовержца. — А что ты говоришь, у тебя со зрением?
— Да вижу я не очень, батя, — признался Геракл. — Поэтому я в Микены и по…
— А что ты мне сразу не сказал?! — воскликнул удивлённый Зевс и щелчком пальцев подарил сыну идеальное зрение, достойное богов.
— Ой, — только и смог сказать Геракл, оглядывая восхитительный пейзаж вокруг себя.
— Не благодари, — донесся с неба отцовский голос.
Прекрасное зрение позволило одному из первых сотрудников службы доставки фруктов на дом за считанные дни добраться до адресата. Царь, так и не избавившись от неотразимой улыбки победителя соревнований, милостиво позволил влить себе в рот через неплотно сжатые зубы лекарство в виде яблочного пюре и через мгновение с истошным воплем подскочил с кровати и рухнул на пол. Вскочив через мгновение, он принялся озираться в ужасе, соображая, где он, кто он и какая зараза его так подставила. Сумев найти ответы только на первые два вопроса, Эврисфей более-менее успокоился и заметил радостного Геракла и спину своей супруги, которая как раз раздражённо срывала с себя недавно доставленную из Афин траурную шаль модного сезона «Чёрная вдова 2400 до н.э.» по пути в своё крыло дворца. Мгновением позже в зал влетел Танат, иссохший и измождённый и вызывающий жалость куда большую, чем страх.
— Где покойный? — поинтересовался бог смерти своим воющим голосом, от которого у половины дворца возникла необходимость навестить красящих волосы цирюльников.
— Какой покойный? — вежливо поинтересовался царь.
— Мне сказали, что царь Микен Эврисфей умер от аллергии на бегоцвет, — сказал Танат, с подозрением глядя на странного древнего грека в короне, стоявшего перед ним и продолжающего по инерции улыбаться. — Это вы?
— Я, — ответил Эврисфей, улыбаясь Танату в лицо.
— Вы знаете, кто я?
— Конечно знаю, — ответил царь. — Бог смерти Танат.
— И вы мне улыбаетесь, — описал очевидное вестник плохих новостей и дороги в один конец.
— А это запрещено? — спросил беспокойный покойный.
— Вас по голове не били в последнее время? — вкрадчивым голосом провыл Танат.
— Нет-нет, — ответил тот, продолжая улыбаться. — Только наградили тремя венками из бегоцветов.
— И вы после этого живы, — задумчиво провыл Танат. — Что-то тут не та…
В следующее мгновение взгляд бога смерти упал на Геракла, и крылатый ужас решил немедленно закончить допрос и немедленно отбыл в свои земли, поставив мысленную галочку повторить курс реабилитации. Дважды. Спасло мозгоправа от повторного визита пациента только то, что Танат на обратном пути наткнулся на рекламную амфору с предложением задушевного разговора на любые темы с известным доктором Прометеевым. За совершенно символическую плату. Бог смерти решил воспользоваться этим подарком судьбы и вскоре прибыл к удивительному дому, собранному из бочек и глиняных сосудов. Аромат, окружающий здание, больше подошёл бы храму Диониса, чем заведению для исцеления душевных ран.
Сложив крылья, Танат медленно вошёл внутрь, медленно хмелея от распространившегося в воздухе духа зелёного змия. Извилистый коридор вёл бога смерти всё глубже и глубже в темноту, едва освещённую светом Гелиоса, проникающим через щели в стенах. И, наконец, Танат прибыл в зал в центре дома, где на троне из бочек восседал Прометей.
— Прысаживайся, друг, — улыбнулся неумирающий и непросыхающий титан богу. — Расскажи, что тэба гложет.
Танат поколебался мгновение и принял из рук доктора полный кубок «Кентавре Совиньон».
— Видите ли, доктор, — провыл он. — Тут такое дело…
Баграт Саруханов.
Оценили 16 человек
27 кармы