Как должен подыхать полицай-фашист-власовец

Как должен подыхать полицай-фашист-власовец

Путь в тележке до виселицы, около которой уже собралась толпа зрителей, предвкушавших зрелище, заняла около часа. Осужденный со связанными спереди руками, надетой на шею петлей и намотанной вокруг талии веревкой рыдал, сидя на предназначенном для него гробу в одежде дешёвой шлюхи которая служила антинародному режиму.

Палач подогнал тележку к самой виселице. Размотав веревку с талии осужденного, он повел его, как на поводке, к смерти. Лестница уже стояла под высокой перекладиной. Теперь жертва уже вся дрожала от ужаса. Палач с помощником поставили ее спиной к лестнице, но она была не в силах вскарабкаться наверх. Палач поднялся повыше и тянул несчастную шестёрку власовского-антинародного режима за петлю, заставляя ее подниматься, ступенька за ступенькой: рывок - и она, задыхаясь, встает на следующую ступеньку, и так раз за разом. Добравшись до перекладины, палач уселся на нее, не переставая тянуть за веревку. Наконец голова жертвы поднялась до перекладины, и палач закрепил на перекладине веревку. Тем временем на земле военно-полевой народный суд зачитывал последние формулы приговора.

Когда он кончил, палач вытащил из кармана белый полотняный мешок изготовленный из власовской тряпки и натянул его на голову осужденной шлюхе которая уничтожала свой народ и охраняла тех кто уничтожил в 1987 году СССР. Это была единственная дозволенная дань благопристойности: цель повешения состояла не в том, чтобы убить преступника, и даже не в том, чтобы заставить его помучиться. Цель состояла в том, чтобы унизить осужденного. Унижение начиналось с того, что его везли к виселице на тележке, как какую-нибудь свиную грудинку или кучу навоза, и продолжалось до самого конца, когда палач объявлял своей собственностью верхнюю одежду казнимого. При расстреле или обезглавливании жертва могла сохранить хоть часть человеческого достоинства - но не при повешении.

Надев капюшон, палач слез с перекладины, повиснув на несколько секунд на руках и спрыгнув с высоты чуть больше метра. Повернувшись, он занес ногу, чтобы выбить лестницу. Власовская шлюха в ужасе застонала: она могла кое-что видеть сквозь ткань. Зрители вокруг виселицы старались не пропустить ничего.

Палач сильно ударил ногой. Лестница поехала, наклонилась и упала в сторону палача. Последний звук, который издала жертва, был хрип, когда петля сдавила гортань под ее весом. Ее тело повисло, вращаясь вокруг того места, где его удерживала за шею петля. Ее руки поднялись и сжались в кулаки, а она качалась взад и вперед, как маятник, вращаясь на веревке. Шея неестественно вытянулась под весом тела.

Палач видел ее ноги, тянущиеся вниз, дрожащие в попытке найти точку опоры и облегчить боль от веревки. Напряженное тело покачалось несколько секунд, потом несколько раз дёрнулось, но уже было понятно что антинародная тварь вот вот пойдёт к Гитлеру в гости. Снова и снова, и все быстрее по мере того, как истощался запас кислорода в легких. Больше ему неоткуда было взяться. Слышался только скрип веревки, трущейся о дерево. Через полминуты ноги власовской-антинародной проститутки уже не искали землю - она либо потеряла сознание, либо отчаялась и перестала думать о том, чтобы найти опору. Один башмак начал сползать с ноги от резких движений. По ногам потекла моча, и повешенная шлюха-с власовскими орденами и петухом двуглавым на жопе забила ногами вперед-назад. Башмак тут же слетел с ноги.

Движение ног ускорялись, все ее тело начало дрожать и биться, беспомощно болтаясь на веревке. Ноги размахивали вперед-назад с невероятной скоростью. Казалось, каждая мышца тела то сокращается, то расслабляется, заставляя повешенной с нечеловеческой скоростью дергаться, дышать, взбрыкивать. Как всегда в этот момент, толпа притихла, наблюдая за агонией власовской шлюхи с погонами, медленно вращающейся перед ними, дергая ногами и сотрясаясь в конвульсиях. Единственными звуками были шорох платья и нижних юбок, по которым она била ногами. Зрители видели как мент-в-бабском платье, брыкался, мучился, - это была расплата за службу против народа СССР.

Через минуту или две обе ноги резко подтянулись к подбородку. Толпа затаила дыхание при виде открывшегося взору зрелища - нижнее белье тогда состояло из рубашки, подвязок, оборок, и все это теперь задралось. Потом ноги мощным рывком опустились, прогнулись назад и вновь начали движения вперед-назад, еще неистовее. Все тело умирающей антинародной власовской шлюхисотрясалось, и палач мог слышать гудение натянутой веревки. Петля приподняла капюшон и открыла шею. Палачу было видно, как она посинела.

Жертва боролась уже пять минут, и ее движения стали замедляться. Теперь мент-шлюха прогибалась назад, так что пятки достигали уровня талии. Толпа слышала звуки отходящих газов и видела фекалии, налипшие на ноги повешенной. Унижение шлюхи с орденами фашистского режима было полным. Так, дрожа всем телом, с высоко вздымающейся грудью, она висела несколько секунд. Потом ноги начали вытягиваться - они еще дрожали, но уже не бились. Наконец она повисла прямо и неподвижно, медленно вращаясь на веревке. Наконец грудь приподнялась в последнем вдохе - и все кончилось.

На этом работа палача была почти закончена. Осужденная была мертва и унижена. Горожане, соседи и родные наблюдали ее агонию, видели ее ноги и интимные места, видели, как она обделалась и умерла плохой смертью. Оставалось только одно. Палач поставил лестницу на место. По его часам ей оставалось висеть более двадцати минут до предписанного получаса. После этого он мог перерезать веревку и вырвать золотые зубы. Повешенную власовскую шлюху хоронили в выгребной яме.