Я крутил в руках небрежно свёрнутый рулончик газеты «Правда» По весу было понятно, что в руках отличное оружие ближнего боя. Я аккуратно развернул газету : тонкая латунная трубка, залитая свинцом, удобно легла в ладонь. Вечером на улице часто встречались любители чтения с газеткой под мышкой или в руках.
-Арматуру не проще было бы заложить?
Филя-Слон гладил брюки старинным угольным утюгом, распрямился, помотал утюгом в воздухе, угольки засветились и затрещали.
- Мы ведь интеллигенция, будущие техники, с хера ли нам опускаться до работяг! Мы засмеялись. Филя проверил стрелку на брюках и поднял их со стола.
-Сразу не надевай, пусть остынут.
Филя держал парящие брюки перед собой, как вдруг щёлкнул замок, послышались тяжёлые шаги и дверной проём закрыла тёмная фигура.
-Здравствуйте, дядя Ефим! -Здравствуй, Николай!
У Филиного отца была странная манера смотреть в пол, и только при разговоре поднимать глаза на собеседника. Вот и сейчас он взглянул на меня и,как всегда, неприятный холодок пробежал по позвоночнику. Чугунные скулы, тяжёлый подбородок и глубоко посаженные светлые глаза на тёмном лице бывшего старшего майора НКВД, рулившего при Сталине всеми зонами и спецпоселениями области, у меня всегда вызывал страх.
Когда Хрущёв пострелял всю головку чекистов, Филин отец год прочалился в лагере, но как-то сумел выскочить из-под колеса репрессий и теперь досиживал до пенсии инспектором пож-охраны. Дядя Ефим перевёл взгляд на Филю.
-Иван с Захаром где? -В кино пошли, с Лолитой Торрес, комедия... Филя стоял навытяжку, держа брюки перед собой.
-Лолита? Жидовка?
-Нет, она это... бразилька...
-Аргентинка — поправил я Филю.
-Совсем страх потеряли, развращают молодёжь! Мать где?
-В магазин пошла, уже должна подойти скоро...
- На танцы собрались? Не забыли, что в понедельник у вас экзамен по «Истории КПСС»?
-Да мы готовы, чуток пойдём расслабимся... музыку послушаем...
- Ладно! Только никаких драк и алкоголя!
Он подумал и достал лопатник. Вытащил два рубля и вручил Филе. -Купите там девушкам пряников каких... или конфет... В двадцать четыре ноль-ноль чтоб дома был!Он повернулся и пошёл на кухню.
-Ноги, ноги делаем... Слон лихорадочно натягивал брюки.
-Во, два «рваных» с неба упали, в «сорок первый» зайдём, пару плодово-ягодных возьмём, по 92 копейки. Затарившись, мы пошли ко Дворцу.
Прошли мимо зияющего пустотой места в ограде, где ещё совсем недавно вождь отеческим взглядом провожал проходящих, но неожиданно исчез ночью.
Проходя к перекрёстку, глянули на четырёх кентов, лениво подпирающих киоск «Созпечать» Ребята подорвались и не торопясь молча пошли следом. На ступенях Дворца уже толпилась молодёжь. Не останавливаясь, завернули за угол и углубились в кусты.
- По бутылке на троих. Д.П. есть у кого?
-У меня кодтерпин. Начатая. Витька-хохол достал пачечку.
- Я не буду. Еврей Женя по кличке «Рыжая пятка» замотал головой.
- А я не против- засмеялся Слон. Закинув две таблетки, поставив палец для отметки на бутылке, залил свою долю в глотку. Пустые бутылки улетели в кусты.
Компания выжидательно смотрела на Филю. Он полез в карман и вытащил носовой платок. По углам платка были завязаны узелки. Развязав один, он вытряхнул на ладонь серо-зелёный комочек.
-О! Оковалочек какой! - восхитился Лёва-кореец.
- Папироску! Казах Аргимбай протянул беломорину. -Алма-Атинская? -Конечно, эрине! -Джаксы!
Зацепив зубами мундштук, Слон стащил наполовину папиросную бумагу и, осторожно покручивая, высыпал табак на ладонь. Двумя пальцами начал растирать горочку табака. Ни с чем не сравнимый знакомый запах ударил в ноздри.
Все завороженно смотрели на действо. Закрыв большим пальцем отверстие мундштука, начал собирать смесь в гильзу, затем аккуратно натянул на мундштук. Оторвав лишнюю бумагу, вытянув руку, полюбовался косяком и протянул его мне.
-Взорви! Перед глазами загорелась чья-то спичка. Зажав в ладонях папироску с анашой, с воздухом втянул сладкий дымок... Косячок пошёл по кругу...
-Мне пятку... заныл рыжий веснущатый Женя. В пятке под конец папироски собиралась самая концентрация. В голове шумело. Компания стояла молча, прислушиваясь к себе.
Вдруг тихонько захихикал Витька-хохол. И это было так смешно! Хохот всей компании разнёсся по кустам. Подталкивая друг- друга и смеясь, вышли на свободу.У стены Дворца на лавочках сидела молодёжь, покуривая, попивая винцо из горла.
-Смотри, Нельсон с гитарой сидит! Пошли, споём! Известный по городу гитарист, прозванный Нельсоном за выбитый лопнувшей гитарной струной глаз, пожал всем руки.
- Чо, раскумарились уже, спеть потянуло? Он перебрал струны.
Когда море горит бирюзой,
Опасайся шального поступка,
У неё голубые глаза,
И дорожная серая юбка..
-Не, не... давай чо-то соответствующее! -Ладно...
-Вот настала пора плановАя,
Из Ташкента идут поезда.
А на полках, согнувшись в коленях,
Обкурённая едет шпана!
И вот тут мы дали!
Идёт скелет, за ним другой,
А дальше там идут гурьбой,
А кости пахнут анашой!
Песня кончилась, с лавочек одобрительно зааплодировали.
Женька — Рыжая Пятка шутовски раскланялся на две стороны, прижав руку к сердцу и мы пошли своей дорогой. Завернув к входу, остановились под статуей горняка.
-Так! Надеюсь, железа нет? Лёва, что это у тебя? У Лёвки была забинтована правая кисть. Слон развернул ладонь. К кисти была примотана свинчатка. - Давай, снимай, нах! Там сегодня ОКД-шники на входе.! С ними завяжись!
Лёвка, недовольно бурча, смотал бинт.
-Ну, алга, пацаны!
Наше появление в кассовом зале мгновенно привлекло внимание комсомольских дружинников. Человек семь их стояло на входе, охраняя тётку-контролёра. Красные повязки были у всех повязаны ниже локтя. Всё-таки они были местными пацанами - носить повязки на предплечье, да ещё красные,по тюремным «понятиям» было «западлО». Кто-то что-то сказал и они заржали, нагло вперившись в нашу компанию.
-Ну, чо...берём их на прорыв? Аргимбай стукнул кулаком о ладонь. Здесь было странное правило:прорвавшихся уже не ловили, но это удавалось редко. Напавшие обычно откатывались, считая синяки, размазывая кровь. А то и выплёвывая зубы.
В это время в зал вошла стайка девчонок. Одна из них, высокая блондинка, была одета в красное платье.
- Девушка в красном! Дай нам несчастным! Двоим, троим, четверым!- заблажил Витька.
Девчонки остановились.
-Ты мясо любишь? -Чо?! -А х@й не хочешь? Х@й за мясо не считаешь? Комсомольцы, прислушивающиеся к диалогу, заржали. Девчонки пошли ко входу.
Осатаневший Витёк рванулся, но его удержали.
-Сучка, готовься! На «хор» тебя пустим!
Не останавливаясь и не оборачиваясь, девчонка показала ему локоть.
-Кто такие?-заорал Витёк. -С педучилища девчонки. Я одну знаю- глядя вслед сказал Аргимбай.
После секундного раздумья Слон сказал : Берём билеты. Там за дверью их толпа стоит.
Мы повернули к кассам. Вслед захохотали. Ловкие руки комсомолистов шмонали быстро и вполне профессионально. Рукава, щтанины,между лопатками, все карманы, швы на предмет заточенных спиц.
Сзади заорал Лёвка, у которого вытащили свинчатку. Бесполезняк! Свинчатка улетела в ведро. За дверью действительно стояли человек десять. Между ними крутились мальчишки и девчонки класс пятый-шестой. Это были юдеэмовцы — ЮДМ — юные друзья милиции. Старшие натаскивали их, готовя себе смену.
Духовой оркестр заиграл вальс. Духопёры начинали вечер, уступая через 40 минут место ВИА. В фойе кружились только девчонки — парни такое не признавали.
Второй этаж был забит толпой.
-Пошли искать эту крысу! Витёк приплясывал от нетерпения
-Успеем, времени вагон! Оркестр заиграл поживее.
А это просто внук казахский
Привёз ту песню в степь родную,
А вместе с песней танец новый,
Сменивший старый «казачок»!
Что это, что это, спрашивают все,
Что там пляшет Аманжол, не виденный нигде?
Толпа взвыла : Русский ча-ча-ча! Русский ча-ча-ча!
-Ладно! Пошли отольём и наверх поднимемся.
В мужском туалете дым ел глаза. В углу бабка в синем халате и бычком в зубах елозила по метлахской плитке, замывая кровянку.
-Блин! Уже кого-то уделали!
Продолжение следует.
Оценили 11 человек
20 кармы