Записки курсанта -3

                                                       Ахтырка

25 марта 1985 года нашу роту погрузили на Уралы и повезли за 107 км в Сумскую область г. Ахтырка учиться летать. Два часа на жестких деревянных лавках по убитой дороге — это была жесть.

По прибытию распределили по эскадрильям, и мы начали осваиваться в казармах на новом месте обитания. Из плюсов было то, что нас перевели на лётную норму довольствия, выдали комбинезоны, куртки, ЗШ и прочее летное обмундирование. На следующий день распределили по экипажам и познакомили с летчиками-инструкторами, которые для курсанта отец, мать, дедушка и вообще первый и главный человек после Бога.

Мой первый инструктор Марусов Александр Александрович (в обиходе Сан Саныч) показался строгим важным человеком в чине майора, несмотря на небольшой рост. Первое впечатление прошло сразу после первого инструктажа на предполетной подготовке, когда он, объясняя, что надо лишь немного сдвинуть РУС (ручку управления самолетом) - на чуть-чуть, сравнил это с комариным причиндалом. Вообще летчиком-инструктором он был от Бога и полностью следовал поговорке — где начинается авиация, там заканчивается дисциплина и порядок. Будучи в командировке в Ираке, где обучал арабских курсантов, он со своим другом так учили воздушному бою, что один из курсантов не выдержал и от страха катапультировался в мокрых штанах. Пришлось им досрочно прерывать командировку и возвращаться в Ахтырку. Я очень благодарен ему и другим моим инструкторам за то, как они научили меня летать - часто нарушая все возможные инструкции и законы, но зато всему, что самолет может выдержать, я был научен. И даже немного больше.

Каждое день начинался с зарядки в 6 утра, но так как было холодно, очень многие, закутавшись в шинели, прятались в прилегающем сарайчике, досыпая стоя. Первые 2 недели прошли в ежедневных тренажах на самолетах, изучении района полетов по картам, порядку ориентировки по местности. Перед началом полетов обязательно нужно было произвести наземное катапультирование. Садились в катапультное кресло, установленное на металлических швеллерах и дергали ручки катапультирования. За 0,2 секунды кресло вылетало на 16 м с перегрузкой 14G и потом лебедкой опускали вниз.

В апреле наконец начались вывозные полеты. По сравнению с полетом на гражданском самолете ощущения от первого вылета непередаваемые. Во-первых, обзор через фонарь остекления не сравним с тем, что видишь в иллюминатор. Во-вторых, когда сам управляешь самолетом, наступает эйфория от нахлынувших чувств. Вначале был ознакомительный полет по маршруту по всему району полетов. Потом начались полеты по кругу для обучения взлету и посадке и полеты в зону на простой пилотаж. Обучение происходило с юмором. Так, например, для того, чтобы научить ориентировке в пространстве и «крутить головой на 360 градусов иначе собьют к чертовой матери», как говорил Маэстро, применялся такой прием: инструктор, сидя в заднем кабинете (задней кабине) видел в зеркало, куда направлен взор курсанта. Обычно в первых полетах все внимание курсанта направлено на панель приборов и вокруг он ничего не видит. Поэтому по СПУ (самолетное переговорное устройство) происходил такой диалог:

- Вот видишь слева мост через реку? Он должен находиться справа на уровне крыла.

- Вижу. - Отвечает курсант, втупившись в указатель скорости и высоты.

- А слева изгиб дороги и лесок видишь?

- Да, вижу. – Продолжает врать курсант (не поворачивая головы и глаз).

- А вот чуть ниже справа два крокодила летят. Видишь???

- Да, вижу…

- А они какие — красные или зеленые????????????

Далее следовала непереводимая игра слов на местном диалекте, включавшая большой поощряющий матерный загиб.

Некоторые из нас были с еще не натренированным вестибулярным аппаратом и брали с собой пакетики. А ввиду того, что заниматься собой они не хотели, заметив, что курсант почти готов к извержению, для ускорения процесса звучал вопрос «Сала хочешь?». После полета приходилось таким курсантам брать ведро с тряпкой и вымывать кабину.

Программа обучения включала 56-58 полетов (считались от взлета до посадки независимо в зону или по кругу), потом 5 полетов с проверяющими и мы получали допуск к первому самостоятельному полету по кругу. Самым первым вылетел Виталик Степанов — уже 13 мая он получил допуск к самостоятельному полету, причем по укороченной программе. Впервые в СССР он, прежде не летая даже в качестве пассажира на гражданском самолете, всего за 40 полетов с инструктором и проверяющими смог вылететь сам. Талант был от Бога! Первым вылетел и к сожалению первым не вернулся... Позже опишу эту печальную историю.

К первому самостоятельному полету основательно готовились. По традиции нужно было купить 2 блока сигарет — один в подарок своему инструктору, второй блок раздавался по пачке руководителю полетов, ПРП, технику самолета, одна пачка ложилась под колесо пред выруливанием, остальные в летном домике (Квадрат на жаргоне) выкладывались на столе в виде позывного (82 САМ в моем случае) и каждый летчик и курсант должны были выкурить сигарету за удачное возвращение. Когда только поступили в училище, при заполнении медицинской книжки врач-куратор курса дал указание подчеркнуть ответ о курении 5-8 сигарет в день. На вопрос «А кто не курит и не собирается начинать?» был получен ответ «Все закурите». На вопрос об алкоголе — все подчеркнули «пью мало, переносимость хорошая».

18 июня 1985 года в 17 лет я впервые вылетел сам на самолете. Парадокс был в том, что, несмотря на то, что водительское удостоверение у меня было, на машине я ездить не имел права до 18 лет, а реактивным истребителем — сколько угодно. Первый полет, честно говоря, прошел на полном автомате — практически не соображал, что делаю. Только на втором-третьем самостоятельном полете пришло осознание и понимание того, что это я сам лечу и управляю самолетом. С тех пор чувство полета идет со мной по всей жизни, во сне летаю до сих пор и очень хочется хотя бы еще один раз подняться в небо.

Программа на 1 курсе включала в себя полеты по маршруту, в зону на простой и сложный пилотаж. Общий налет должен был быть не менее 50 часов, из них не менее 20 часов самостоятельного налета. В итоге к средине августа мы выполнили программу и ждали, пока закончит полеты первая рота, летавшая в Великой Круче. То есть – отпуск.

Ходили в караул, убегали на реку купаться, ездили в Тростянец на шоколадную фабрику «Украина» (попросили убрать цех и за это дали три рюкзака отборного черного горького шоколада).

Забавный случай произошел на парашютных прыжках. Прыгали сразу две эскадрильи, причем не только курсанты, но и летчики-инструктора. Обязательно в год надо было сделать два прыжка. Обычно все прыгали на «дубах» - неуправляемый парашют Д-1-5, отбывая необходимую повинность, рискуя сломать что-нибудь при приземлении и быть отстраненным от полетов. Один из летчиков –инструкторов в чине капитана начал выёживаться – у меня уже куча прыжков, дайте мне управляемый парашют. В итоге, когда он выполнял первый прыжок, он науправлял так, что приземлился аккурат в кучу навоза, складированного на краю поля высотой 1,5 м и длиной 5 м, загрузнув в нее по грудь! Настроение у всех поднялось на неделю! Всех, кроме него, разумеется.

А вообще труд летчиков-инструкторов ценится во всем мире, кроме нашей страны. Во Франции, если в кафе заходил лейтенант со значком инструктора, то даже находящийся полковник отдавал ему честь стоя. А у нас работу инструкторов описал Дуц Евгений Иванович, много лет прослуживший в Ахтырке инструктором : 

ПОНЕДЕЛЬНИК – ДЕНЬ ТЯЖЕЛЫЙ

(Песня ШКРАБа из Ахтырки)

Понедельник – день тяжелый,

Не работать бы, а спать.

Но, увы, детишкам в школу,

А инструктору – летать.

Чтобы не быть голословным,

Чтоб поверил мне народ,

Я конкретный, не условный,

Взял из жизни эпизод.

Есть на Сумщине Ахтырка,

Вся в речушках и в лесах.

Не могу сказать что дырка –

В худших я бывал местах.

Здесь, как я слыхал от деда,

Пётр Первый побывал,

Перед тем, как вздрючить шведа,

Божью милость принимал.

Здесь гусарский, королевский,

Полк бездельников стоял,

Здесь служил поручик Ржевский,

Что царицу ублажал.

Много утекло водицы,

Но молва до нас дошла,

Что поручику царица

Чин полковника дала.

Как давно всё это было,

А теперь уж жизнь не та...

Самолёт сменил кобылу,

Вместо службы – суета.

Спозаранку палку кинув,

Разогнав десятый сон,

Забираемся в машину,

Что даёт нам батальон.

И по выбитой дороге,

Отбивая лавкой зад,

Мчимся мы как по тревоге,

Так, что пыль летит в глаза.

Проглотив подошву с кашей,

Шагом марш на тренажи!

И про технику про нашу

Всё курсанту расскажи.

Всё, что знаешь и не знаешь,

Всё вбивай в широкий лоб.

Ничего ты не теряешь –

Всё забудет, долбо*б.

Но садится уж разведчик,

РУД убрав на малый газ,

И инструктор, как кузнечик,

В предполётный скачет класс.

Самых ценных указаний

Ты, смотри, не пропусти:

Нынче век такой – без знаний

Ни проехать, ни пройти.

Вот синоптик, как из гроба,

Чуть губами шевелит,

Будто слышит вся Европа,

Как он брешет, паразит.

Штурман, тот, что есть дежурный,

Мутным взором класс обвёл,

И доходчиво, культурно,

Обстановочку довёл.

Дал отсчёт, сбрехав немножко,

Код напомнил на ходу.

А курсант глядит в окошко,

Видно, вспомнил про п*зду. [вариант: еду]

Где взлетать, и как садиться,

Нам комэска рассказал,

И по плановой таблице

Жадным взглядом пробежал.

А теперь – по самолётам,

Побыстрее, но не рвать!

Понедельник – что суббота,

Как бы дров не наломать.

Все рванули на стоянку –

Инженер, курсант, пилот,

Сонный техник со стремянки

Перегаром так и прёт,

Семь ноль-ноль. Пора за дело,

Небо нам сулит успех,

И железо заскрипело –

Самолёт берёт разбег.

Наш РП почти на крыше,

Словно радиомаяк.

Как волшебник всё он слышит,

Но не видит ни... х*я.

На кругу, как в тесной бане,

Ж*пу некуда воткнуть,

Шум и гам, как в балагане,

Что ни охнуть, ни вздохнуть.

День сегодня хлопотливый,

Тяжело инструкторам,

Ведь курсант, совсем сопливый,

Полетит впервые сам.

Да, работки нынче много,

Глаз да глаз и не зевай!

Кстати, вот он, лезет в землю

Рогом юный раздолбай.

«Эй, выравнивай!» —

Сердито закричали в микрофон,

Только поздно! Три копыта

Зазвенели в унисон.

Но шасси чуть-чуть дубовей,

Чем курсанта голова,

Видно, делала с любовью

Стойки чешская братва.

Самолёт не развалился,

Лишь на миг пропал в пыли,

На полметра отделился

Он от матушки-земли.

Но курсант сидит упорно,

От себя даёт рули:

На три метра, и повторно

На пять метров от земли.

ПРП лишился речи,

Сжал до боли микрофон,

Опустил безвольно плечи,

Будто видит страшный сон.

Било, словно в лихорадке,

Челюсть судорога свела.

А курсант, мальчишка гадкий,

Прогрессирует «козла».

Там, на грунте раскалённом,

Бой за жизнь ведёт курсант.

В авиацию влюбленный,

Бестолковый дилетант.

Хоть сработан был и прочно

Этот самый самолёт,

Знали все и знали точно:

Стойку дурень отобьёт.

Но порою в грешном мире

Дважды два бывает пять.

Прозвучало вдруг в эфире:

«Задержи, едрена мать!»

То РП, вмешавшись чётко,

Обстановку разрядил,

И курсанта, словно плёткой,

Он командой отрезвил.

Сразу бросил управленье

Непутевый наш пилот,

И с огромным облегченьем

Стал снижаться самолёт.

Вот удар, консоли взвыли,

Но крепка матчасть была,

Два подскока в куче пыли,

И пришёл конец «козла».

Да, судьба нас наградила.

На пробеге самолёт

Невредим курсант-муд*ла,

Дуракам всегда везёт.

Всё нормально, но кого-то

На разборе будут драть,

Дураком и идиотом

Будут снова называть.

Там инструктор горемычный,

Стиснув дулю в башмаке,

Будет слушать голос зычный,

Словно песню в кабаке.

Вянут уши, стонут души,

А за что ж такой разгром?

Видно бьём мы чем-то груши,

А не план стране даём.

Ну и жизнь пошла, ребята!

Нынче пешкой стал пилот.

Может быть, не поздновато

Нам пойти в гражданский флот?

Там курсантов нет, балбесов,

Нет придуманных забот,

С пышным бюстом стюардесса

Кофе в кресло поднесёт.

Там пилот в рубашке белой

В левом кресле королём,

Ничего сиди не делай –

Автоматика кругом.

Ну а тот, который справа,

Спит, повиснув на «рогах»,

Он ведь тоже парень бравый,

При здоровье и деньгах.

Эй, очнись, инструктор грязный!

Размечтался, нищета.

Захотелось жизни праздной?

Нет уж парень, от винта!

Видно нам судьба-злодейка

Присудила много лет.

Зарабатывать копейку

Через задний «кабинет».

Вот ссылка на его стихи: http://v3let.ru/tvorchestvo/4-2009-10-15-18-19-01/193-2011-03-10-09-48-35.html

На вывозной программе был один момент, когда мой однокашник со своим инструктором (молодым лейтенантом 21 года от роду, полгода после выпуска) на наших глазах сотворили «козла» - несколько раз с увеличивающейся перегрузкой бились шасси о бетонку, в итоге, снеся трансформатор, чудом перелетев через радиомаяк, остановились перед стоянкой посреди аэродрома, слегка подломав одну стойку шасси.

По результатам полетов на первом курсе отсеялось процентов 35 из поступивших в училище, оставшиеся оперившиеся юнцы (как шутим – воткнули три пера в задницу и уже летчики) направились в отпуск на 30 суток, не считая дороги, и с новыми силами перешли на второй курс.

Продолжение следует…