Лес тихо шелестел падающими листьями, скрипом деревьев и приглушенным бульканьем торфяных топей. Болото задумчиво пузырилось, словно ожидая чего-то или кого-то.
- Вот это да, - восхищенно протянул мальчика лет восьми, - оно глубокое?
- Очень, - улыбнулся седой, как лунь, старик в соломенном брыле на голове, - идем.
Взяв ребенка за руку, он неспешно двинулся по заросшей лесной дороге. Их разговор слышали только белка, притаившийся в кустах можжевельник метровый уж и на секунду замершие вечные трудяги - муравьи.
- Все три поставил? Не заметны?
- Обижаешь, начальник, - хмыкнул ребенок.
- Где ты набрался всего, - улыбнулся старик, - в общем, запомни, я дед Кастусь, ты – Ванька, мой внук. Приехал погостить, а тут война.
- А…
- Под бомбежку попали, напугался очень.
- Ну почему сразу…
- И не материться, все деду передам, понял?
- Эх…
***
Небольшая белорусская деревушка, затерянная среди бескрайних лесов, жила своей размеренной, тихой жизнью. Лениво перебрехивались собаки, квохтали озабоченные куры, натужно гудели вечно озабоченные шмели. Разморенный жарой огромный черный кот растянулся на заборе и внимательно смотрел на появившихся вдали старика и шустрого мальчишку. О войне здесь не напоминало ничего, разве что отсутствие мужчин да изредка пролетающие на восток самолеты.
- Чтоб вас холера забрала, - сощурившись, Васильевна проводила очередной косяк бомбардировщиков.
- Мяв, - согласно донеслось от забора.
- Васька!- женщина неодобрительно посмотрела на кота, - хватит бездельничать, иди мышей лови.
- Мяв, - лениво ответил тот.
- С утра валяешься, дармоед, совесть поимей.
- Мяв, - высказав свое категорическое мнение по поводу совести, кот переключился на гостя, уже распахнувшего калитку:
- Доброго здоровица, Васильевна, - плюгавый мужичонка улыбнулся и поправил винтовку на плече.
- Самогона нет, - женщина вытерла руки и добавила, - если б и был, не дала б.
- Не уважаешь ты власть, - хмыкнул гость и сдул незаметную соринку с белой повязки на рукаве, - а ведь она тебя защищает.
- Тоже мне защитник нашелся. Михась, Михась, что ты за человек-то такой. И не стыдно людям в глаза смотреть?
- Не попрекай, о себе думать надо, - ощерился полицай, - ладно, я по делу. Говорят, в лесу партизанский отряд появился, слыхала что-нибудь?
- Боишься? – усмехнулась Васильевна.
- Вам бояться надо, а не мне. Если что-то знаешь, говори. Не найдут партизан, подохнете. И ты, и твой кот, и вся деревня кровью заплатит, - полицай повернулся в сторону внимательно слушавшего разговор Васьки.
Встретившись глазами с животным, Михась замер. Ему показалось, что в зеленых глазах полыхнуло пламя, от которого в ушах нестерпимо загудело, словно кто-то растревожил огромное осиное гнездо. Полицай тряхнул головой, и наваждение исчезло.
- Брысь, холера, - повернувшись к женщине, он повторил, - мое дело предупредить, смотри сама.
И, не прощаясь, вышел, громко хлопнув калиткой.
Кот, презрительно фыркнув, несколько минут смотрел, как Михась заглядывал в каждую калитку, что-то спрашивал и, получив ответ, двигался дальше. Судя по перекошенному лицу полицая, о партизанах не знал никто. Или не хотел говорить.
Васька еще раз фыркнул и снова занялся рассматриванием старика и ребенка. Тем более что они уже стояли возле открытой калитки.
- День добрый, - поклонился хозяйке дед Кастусь, - нам бы воды напиться.
- Заходите, - Васильевна вытерла руки, - Васька, брысь. Присядьте на лавку, я сейчас.
Как только женщина скрылась в хате, старик шепнул коту:
- Скоро?
- Мяв, - кивнул тот.
- Деда? – тут же вмешался в разговор внук.
- Потом узнаешь.
- Угощайтесь, - Васильевна поставила крынку молока, две кружки и пару картофелин.
Глядя на утолявших голод путников, она вздохнула:
- Издалека?
- От Барановичей идем, - кивнул старик, - беженцы.
- Нас разбомбили, - вставил мальчишка, - шли по дороге, а они как налетели су…
- Цыц, - оборвал дед и смущенно пояснил, - прости, хозяйка, после того налета он испуган сильно, как начинает говорить, через слово матерится. Что делать, ума не приложу.
- Дитятко мое бедное, - женщина ласково погладила ребенка, - взрослый не каждый выдержит, а уж малой. Как звать тебя?
- Луг… Ванька, - с набитым ртом ответил пацаненок.
- А меня баба Нюра, - улыбнулась хозяйка, - или Васильевна по батюшке. Ешь, ешь.
- Немцы были? – дед Кастусь вытер усы и аккуратно поставил кружку.
- Были, только никого не тронули, Бог миловал. У нас старики да бабы с детьми остались. Мужики все на фронте. А в соседней Тешевке, говорят, парнишку молодого повесили. Женщина уголком платка промокнула набежавшие слезы:
- Что это за напасть такая.
- Не плачь, Васильевна, придет время, рассчитаемся. За все и за всех.
- Таких наваляем п…
- Ванька!
Дед Кастусь поднялся и поманил внука:
- Спасибо, хозяйка, нам пора.
- Куда ж вы пойдете-то, - удивилась женщина, - отдохните с дороги.
- Немцы!
Истошный крик, пронесшийся над деревней, был заглушен ржанием коней и громкими командами. Спрыгнув с подвод, гитлеровцы деловито рассыпались по улице, выгоняя жителей из домов. В общей суматохе никто не обратил внимания на огромного черного кота, резво дунувшего в сторону леса.
А возле старого гумна на окраине стоял немецкий офицер и о чем-то разговаривал с мужчиной в штатском. Казалось, их совершенно не волновали доносившиеся крики и детский плач. Гитлеровец несколько раз кивнул в сторону леса, что-то спрашивая у собеседника. Получив ответ, холодно улыбнулся и достал сигарету.
- Господин офицер, - подбежал Михась, - как приказывали, все в сборе.
Немец спокойно докурил и повернулся. Деревенские, окруженные равнодушными солдатами, стояли в десятке метров от гумна. Женщины прижимали испуганных детишек, старики крестились, кто-то тихо плакал.
- Ахтунг…
Слушая чужую речь, Ванька дернул старика за руку:
- Что он говорит?
- Сейчас узнаем, - шепнул дед.
Дождавшись молчаливого разрешения, вперед выступил мужчина в штатском:
- Господин офицер сказал, что вы можете не беспокоиться, вам не сделают ничего плохого.
В толпе послышались вздохи облегчения и приглушенные молитвы.
- При одном условии, - продолжал переводчик, - если вы укажете, где в лесу скрываются бандиты.
- Партизанен, - уточнил немец.
- Партизаны, - добавил мужчина, - мы уверены, что жители окрестных деревень оказывают им помощь и поддержку. Любой, кто имеет связь с лесными бандитами, подлежит немедленному уничтожению. Но господин офицер готов подарить вам жизнь, если укажете, где они скрываются.
Переводчик, повернувшись к гитлеровцу, что-то тихо спросил. Тот, презрительно скривившись, бросил еще несколько хлестких фраз и махнул рукой.
- Через пять минут, если не выдадите место нахождения партизан, будете уничтожены. Время пошло!
- Земляки, это, - затараторил полицай, - расскажите, вашей вины не будет. За что ж на смерть идти? А немцы добрые, слово сдержат и не тронут.
- Для тебя они точно добрые, - Васильевна сжала сухонький кулачек и погрозила недавнему гостю, - Бог, он все видит. Живешь ты как падаль, так и подохнешь.
- Помолчи, - неожиданно хмыкнул Михась, - некому смотреть будет, а мертвые не расскажут.
- Ты его знаешь? - удивился Кастусь.
- Из соседней деревни. Говорят, дезертировал. А теперь нашел хозяев по душе, - Васильевна плюнула на землю, - чтоб тебя черти в аду без масла жарили.
- Ванька, - дед взял мальчишку за руку, - идем.
- Куда, - удивилась женщина, - неужто…
- Не торопись, - подмигнул Кастусь и достал из-за пазухи небольшой полотняный свиток.
- Это тебе, что с ним делать, знаешь. Спасибо за угощение.
- Было вкусно, - добавил Ванька, - спасибо большое.
Васильевна несколько секунд смотрела на подарок, затем, пораженная догадкой, прошептала:
- Ты…?
Старик приложил палец к губам и улыбнулся.
У амбара Михась что-то торопливо говорил немцу, отрицательно качая головой. Тот посмотрел на часы и кивнул переводчику:
- Время вышло! Ну, кто?
- Мы, - из толпы, опираясь на палку, вышел седой, как лунь, старик, держа за руку мальчишку лет восьми, - мы покажем.
- Что-то я вас не знаю, откуда взялись, - подозрительно сощурился полицай.
- Зенки-то разлепи, - неожиданно крикнула из толпы Васильевна, - родственник это мой. С внуком. Беженцы. Добрались до меня, приютила, или ты их в партизаны запишешь?
Дед Кастусь, не отпуская Ваньку, спокойно подошел к офицеру:
- Мы выдели партизан и знаем, куда они ушли.
***
- Господин офицер спрашивает, когда мы придем.
- Скоро, - старик шел по заросшей лесной дороге, изредка останавливаясь и внимательно глядя на стволы деревьев.
- Когда партизаны будут уничтожены, ты получишь награду, - добавил переводчик.
- Я я, - кивнул офицер.
- Каску дашь? - дернул гитлеровца за китель Ванька.
Когда немцу перевели, он расхохотался и подозвал невысокого солдата, тыча пальцем в его голову. Слушая командира, рассмеялись и остальные.
- Господин офицер лично снимет эту каску, тебе будет как раз, - хихикая, объяснил переводчик, - а это тебе аванс.
Все еще смеясь, офицер протянул ребенку плитку шоколада.
- Стой, - перебил Кастусь, остановившись на развилке, - налево пойдем, вправо мины.
- Подожди, - занервничал полицай, - там же торфяные топи, старик, и какие мины?
- В той стороне, - усмехнулся дед, - мы с внуком шли через лес и видели, как партизаны ставили, а потом они ушли к болоту.
Но Михась уже стоял перед офицером и, оживленно жестикулируя, показывал вправо.
Тот достал пистолет и спокойно подошел к старику:
- Партизанен, - ствол равнодушно смотрел в лоб.
- Влево идти надо, - с достоинством повторил дед, - вправо нельзя, заминировано.
- Нет там ничего, - полицай демонстративно повернулся и, топая сапогами, пошел по лесной дороге, - и никогда не было, потому что…
Взрыв поставил окончательную точку в затянувшемся споре. Посмотрев на дымящуюся воронку и неподвижное тело, немец убрал пистолет и кивнул:
- Ком.
***
Белка на секунду отвлеклась, посмотрев на вооруженных мужчин в непонятной форме, и продолжила сосредоточенно укладывать орехи. Уж и муравьи вообще не отреагировали на визитеров, направлявшихся в сторону топи.
Где на пеньке лежал огромный черный кот, напряженно смотревший на дорогу.
- Васька, - ребенок подбежал к старому знакомому и почесал за ухом, - заждался нас?
- Мяв, - подтвердил кот.
Дед Кастусь повернулся к немцам:
- Пришли.
Офицер осмотрелся и недоуменно пожал плечами:
- Партизанен?
- Здесь они, - кивнул старик, - прямо за вами.
Гитлеровцы, подчиняясь команде, попытались обернуться, но их тут же крепко скрутили ветви деревьев.
- Это Гаюн постарался, его работа. Партизан, - Кастусь без тени улыбки смотрел на побелевшие лица, - и внучок мой – Луговик, связной из Центра, тоже партизан. И я, Доброхожий – все мы партизаны сейчас.
Кот потерся о старика, и тот улыбнулся:
- Извини, не представил. Это Варгин, кошачий царь, наш разведчик.
- Каску отдай, - Луговик стукнул по ноге невысокого гитлеровца.
- Вас, - вздрогнул тот, - о, я я.
Ветви на мгновение разжались, и ошалевший немец трясущимися руками снял каску и протянул мальчику:
- Битте.
Луговик, размахивая трофеем, подошел к Доброхожему:
- Можно я?
- Если пообещаешь больше не материться, - подмигнул старик.
- Да ну на…, - дернулся было маленький связной, но, подумав, обреченно махнул рукой, - ладно, клянусь.
Доброхожий улыбнулся и подвел мальчика к краю топи:
- Давай.
Тот надел каску, прокашлялся и неожиданно громко закричал:
- Баааагниииииииииик! Багник!
Черная топь забурлила огромными пузырями, от центра болота к берегу побежали тяжелые волны, омывая торфяной грязью невысокие кочки. Немцы с ужасом смотрели, как из глубины показалось огромное, покрытое тиной и грязью существо. Смачно выдохнув, оно с интересом посмотрело на берег, оскалившись жутковатой ухмылкой.
Доброхожий, не обращая внимания на визги и крики, пристроился на пне и что-то старательно писал на потрепанном листке бумаги, иногда бормоча:
- Донесение в центр. Полевику.
А Варгин с Луговичком, двигая головами, провожали каждый полет незадачливых охотников за партизанами.
- Аааааааааа!
- Буль.
- Наверное, курил много, слабо кричал.
- Мяв.
- О, майн гот!
- Этот поздоровее, но все равно дохлый.
- Мяв.
- Аааааааааааааааааааааааааааааааа!
- Ты смотри, это ж мой, без каски. Молодец, красиво нырнул.
- Мяв.
Через несколько минут Багник, довольно икнув, скрылся в топи. А Варгин, Луговик и Доброхожий медленно растворились в лучах полуденного солнца.
И только немецкая каска, подпрыгнув, неторопливо двинулась по заросшей лесной дороге, изредка постукивая по деревьям.
***
Перед глазами колыхалась кровавая пелена. Тело, посеченное осколками, горело нестерпимой болью. Но Михась, каким-то чудом выживший, цеплялся скрюченными пальцами за землю и упрямо, с громким стоном, полз вперед, оставляя за собою красную полосу.
- Смотри-ка, живой.
Полицай поднял голову: метрах в пяти на уровне роста восьмилетнего ребенка висела немецкая каска:
- Дед, разреши я ему е…
- Ты обещал.
- Извини, тогда можно?
- Можно.
Немецкая шоколадка тут же больно ударила в зубы:
- На, хозяева передали.
И с громким смехом каска полетела вперед. Сквозь нарастающий звон в ушах полицай еще расслышал обрывки разговора:
- Смотри, не потеряй донесение. Полевику большой привет.
- Будет сделано.
- Зачем тебе эта каска?
- Ну, сам подумай. Летит она над полем и распевает «Взвейтесь, соколы, орлами».
- Увидишь такое – рехнёшься.
- А я о чем. Прямой урон живой силе противника, глядишь, нашим солдатам легче будет.
Лес тихо шелестел падающими листьями, скрипом деревьев и приглушенным бульканьем торфяных топей. Болото задумчиво пузырилось, терпеливо ожидая новых охотников за «партизанен». Места хватит всем, Багник гарантировал.
ЭПИЛОГ.
Кто знает, правда это или быль. Хотите – верьте, хотите – нет. Но все исследователи единодушны: белорусский торф по своему качеству однозначно считается лучшим в мире. Потому что в нем содержится до 25% немцев.
ПОСКРИПТУМ.
БРЫЛЬ – белорусский национальный головной убор, соломенная шляпа с полями.
ЛУГОВИК – в русской мифологии внук (иногда – ребенок) Полевика (Полевого деда), следящий за ростом трав на лугу.
ДОБРОХОЖИЙ – в белорусской мифологии добрый дух, сочетающий в себе черты Лешего, Домового и Полевика. Хорошему человеку может подарить свиток полотна, который сколько не разматывай, не заканчивается.
ГАЮН (ГАЁВЫЙ ДЕД) - в белорусской мифологии аналог Лешего.
БАГНИК – в белорусской мифологии аналог Болотника, живет в торфяных безжизненных топях (багнах).
ВАРГИН - в белорусской мифологии кошачий царь, демонический кот.
ГИТЛЕРОВЕЦ (в некоторых источниках поганец, скотина (дальше непечатно)) – уникальная органическая добавка, активно вносилась в торфяные болота в период с 1941 по 1944 гг.
Оценил 51 человек
76 кармы