После избрания президентом России Владимира Путина в 2000 году, который является выходцем из спецслужб, возникло распространенное мнение, что именно силовики управляют современной Россией. Но так ли это? И какое место силовые структуры занимают в государственной системе России?
ТРАДИЦИИ И «СИЛОВАРХИ»
Перед тем, как ответить на эти вопросы, необходимо объяснить ряд основных терминов, которые будут использоваться в статье. Для начала, определим, кто такие вообще «силовики». Силовики или силовые структуры – это собирательный термин для разных государственных органов и структур, которым государство делегирует свое право на применение силы. В России в качестве основных силовых структур выступают вооруженные силы (МО), Служба внешней разведки (СВР), Федеральная служба безопасности (ФСБ), Федеральная служба исполнения наказаний (ФСИН), Федеральная служба охраны (ФСО), Министерство внутренних дел (МВД), Следственный комитет (СКР), Федеральная служба войск национальной гвардии (Росгвардия) и ряд других, которые поддерживают правопорядок внутри государства. Силовые структуры отличаются друг от друга по своим функциям, целям, методам работы и влиянию на общество.
Когда выходцы из силовых органов находятся у власти, то такая форма правления называется «милитократией» («власть военных»). Примерами здесь выступают различные военные хунты из стран Латинской Америки. По мнению ряда экспертов, современная Россия как раз представляет собой милитократию по той причине, что около 50% руководящих должностей в органах власти на 2008 год занимали силовики. Именно это мнение мы в этой статье и подвергнем анализу.
Необходимо заметить, что силовые структуры в истории России всегда играли важную роль. Многие российские императоры, в особенности Николай I, предпочитали доверять руководящие посты в государстве именно военным. В советское время существовали три основные силовые структуры: армия, МВД и КГБ, и вместе они были одним из важных столпов системы власти. Однако, несмотря на идеологию милитаризма в Советском Союзе, определяющей роли они не играли. Так, четверо из восьми членов Государственного комитета по чрезвычайному положению (ГКЧП), попытавшегося взять власть в стране в августе 1991 года, были представителями силовых органов, однако так и не смогли использовать их для того, чтобы эту власть удержать.
В 1990-е годы существовала тенденция на раздробление силовых структур, в особенности бывшего КГБ, на несколько самостоятельных органов, чтобы избежать гегемонии силовиков в государственной системе. Однако после того, как в 2000 году президентом России стал офицер спецслужб и бывший директор ФСБ Владимир Путин, среди экспертов начались споры о том, является ли его политический режим милитократией.
ПРЕЗИДЕНТ РОССИИ ВЛАДИМИР ПУТИН
С одной стороны, опорой нового президента вполне закономерно стали представители силовых структур и администрации Санкт-Петербурга, с которыми Путин работал раньше. Уже в 2002 году 25% представителей российской элиты, входившей в правительство, Совет безопасности, Федеральное собрание и губернаторский корпус были выходцами из силовых органов. Для сравнения, в 1993 году таковых было лишь 6,7%. Больше всего силовики были представлены среди полномочных представителей президента в федеральных округах (5 из 7 полпредов), а также в Совбезе – 58,3% в 2002 году. Именно полпреды в ходе централизации стали прямо вмешиваться в дела, что подавалось руководством государства как приведение местного законодательства в соответствие с федеральным.
С другой стороны, создание новых силовых структур в основном происходило при Борисе Ельцине. При Путине же была создана всего одна силовая структура – Росгвардия, а другие, включая, например, Федеральную службу по контролю за оборотом наркотиков (ФСКН) и Федеральную миграционную службу (ФМС), наоборот, были упразднены, а их функции переданы соответствующим управлениям МВД. Кроме того, уменьшилось влияние выходцев из силовых органов в российском парламенте. Связано это с тем, что Государственная Дума и Совет Федерации постепенно стали играть меньшую роль при принятии государственных решений. Однако трудно спорить с тем, что как количество, так и роль силовиков в государственной системе при Путине существенно выросла. На 2019 год, по разным оценкам, число силовиков и правоохранителей в России составило около 4,5 млн человек. Первое место занимало министерство обороны (1,9 млн человек), затем МВД (900 тыс), Росгвардия (400 млн), МЧС и ФСИН (300 тыс), и ФСБ (200 тыс). Всего силовики составили порядка 6% всего трудоспособного населения России, что является достаточно большим числом.
Усиление роли силовиков в правление Владимира Путина позволило исследователям говорить о новой форме экономического и политического порядка под названием «силовархия» (от слов «силовики» и «олигархи»). В рамках такой модели особо приближенные к президенту силовики используют методы спецслужб для того, чтобы получить под свой контроль крупный бизнес. Примеры − это избрание в 2005 году будущего директора ФСКН Виктора Иванова председателем совета директоров ОАО «Аэрофлот», поглощение «Роснефтью» во главе с Игорем Сечиным ЮКОС Михаила Ходорковского, а также переход «АВТОВАЗ» под контроль «Ростеха» Сергея Чемезова. Все трое являются выходцами из силовых структур и коллегами Владимира Путина по работе в КГБ, мэрии Санкт-Петербурга и президентской администрации.
Кульминацией усиления роли силовых органов в государственной системе России стал 2014 год. Однако в то же время между ними продолжались конфликты, которые переросли в настоящие «войны силовиков».
УКРЕПЛЕНИЕ И ОСЛАБЛЕНИЕ
Трансформация России в то, что можно назвать «государством силовиков», произошла в 2014 году на фоне Крымских событий, когда изменилась сама логика принятия политических решений. От прежней модели «силовики-цивильники» (силовые структуры и гражданские министерства), которая также распространена и в западных странах, Россия перешла к преобладанию силовых методов во всех сферах. В тот период силовики стали играть преобладающую роль при принятии государственных решений, а остальным «гражданским» специалистам, вроде экономистов и дипломатов, осталось лишь проводить эти решения в жизнь и, по возможности, пытаться минимизировать вред от них в своих сферах.
Такая трансформация политического режима в России была связана и со взятым курсом на конфронтацию с Западом. В рамках этого курса силовики с их идеологией «осажденной крепости» стали идейно доминировать в политической элите страны, настраивая ее на продолжение противостояния с западными странами. Кроме того, в условиях ослабления политических институтов, вроде парламента, все большую роль стали играть не политические, а силовые методы решения проблем. Это можно проследить на примере участившихся случаев подавления митингов, ареста оппозиционных активистов и увеличившегося количества «политических» дел, вроде дела «Нового величия». Самый показательный пример здесь – это выборы в Московскую государственную думу, когда эксперты из МВД сначала не допустили нескольких оппозиционных кандидатов до выборов, а затем, когда начались протесты, в дело вступили Росгвардия, суды и Следственный комитет.
Однако полное доминирование силовиков в государственной системе России продолжалось недолго. Уже в 2016 году в результате масштабной реорганизации их позиции были серьезно ослаблены. Часть силовых структур, включая уже упомянутые ФСКН и ФМС, были упразднены. В других, например ФСО, пришло новое руководство, а третьи, как МВД, были ослаблены в пользу новых органов. Так, внутренние войска МВД были выведены из-под контроля министерства, и на их основе была сформирована новая служба — Росгвардия. Кроме того, с политической сцены ушли такие влиятельные силовики, как бывший министр обороны и глава президентской администрации Сергей Иванов, работавший вместе с Владимиром Путиным в КГБ, а также долговременный директор ФСО генерал Евгений Муров, занимавший пост в 2000-2016 годах. В результате силовые структуры были ослаблены и разобщены. Таким образом, этап «силовархии» как кульминации доминирования силовиков был пройден.
Не стоит забывать и о так называемых «войнах силовиков», которые продолжались с самого начала правления Путина. Эти конфликты также дополнительно ослабляли и разделяли силовые органы между собой. Яркий пример такой «войны» — это события второй половины 2000-х годов. В 2006 году ФСКН, созданная отчасти в противовес Федеральной службе безопасности в 2003-м, доложила президенту о масштабных злоупотреблениях со стороны генералов ФСБ. Федеральную службу по контролю за оборотом наркотиков во главе с Виктором Черкесовым тогда поддержал будущий директор Росгвардии и тогдашний начальник охраны президента Виктор Золотов. В результате своих постов лишились два генерала ФСБ – Александр Купряжкин и Сергей Шишин.
Но ФСБ не стала долго затягивать с ответом, и уже в 2007 году ее сотрудники задержали директора Департамента оперативного обеспечения ФСКН и ближайшего соратника Черкесова генерала Александра Бульбова, которого обвинили в «крышевании» бандитских группировок. Сам же Черкесов, несмотря на то, что в 1998 году был первым заместителем Путина, занимавшего тогда пост директора ФСБ, лишился должности главы ФСКН в 2008 году, а сама служба была ликвидирована в 2016-м.
Другой пример – это крайне сложные отношения между Генеральной прокуратурой и выделенным из ее состава Следственным комитетом. В середине 2000-х годов, когда Путин подбирал себе преемника, именно тогдашний генеральный прокурор Владимир Устинов, по мнению ряда экспертов, был главным кандидатом от силовых структур. Однако после того, как президентом стал Дмитрий Медведев, он был назначен полпредом в Южный федеральный округ, а в 2011 году из состава прокуратуры в самостоятельную структуру был выделен Следственный комитет. В том же 2011-м СКР вместе с ФСБ и МВД вел расследование «Дела о подмосковных казино», в ходе которого нескольких высокопоставленных сотрудников прокуратуры обвинили в организации подпольных казино и связях с мафией. Это дело породило межведомственный конфликт между генеральным прокурором Юрием Чайкой и председателем Следственного комитета Александром Бастрыкиным. С тех пор Генпрокуратура и СКР продолжают находиться в конфликте друг с другом.
В целом, руководство России ведет себя с силовиками в соответствии со старым римским принципом «разделяй и властвуй», мешая им стать единой грозной силой, которая могла бы диктовать власти свою волю.
БОЛЬШОЙ ПРЕЗИДЕНТ
Сейчас силовики продолжают играть важную роль в государственной системе современной России. По разным оценкам, около 25% губернаторов являются выходцами из силовых структур. В правительстве три министерства возглавляются силовиками – МВД, Минобороны и МЧС. Кроме того, представителем силовых органов является вице-премьер Юрий Борисов, который курирует оборонно-промышленный комплекс. Силовиками являются и полпреды президента в четырех из восьми федеральных округов (Северо-Западный, Сибирский, Южный и Северо-Кавказский). Представители силовых структур возглавляют важнейшие государственные корпорации. Самый яркие примеры – это уже упомянутые глава «Роснефти» Игорь Сечин и генеральный директор «Ростех» Сергей Чемезов.
Но в то же время эти силовики не представляют собой единой влиятельной группы. Они происходят из разных структур, и их опыт, а также понимание силовых методов существенно различаются между собой. Сами же силовые органы искусственно раздроблены и разделены между собой, их функции и полномочия пересекаются друг с другом, что мешает силовикам объединиться и диктовать власти свою волю. Кроме того, между силовыми структурами постоянно происходят «войны, в ходе которых одна структура пытается «выслужиться» перед Путиным и получить преимущество над другими или же оттяпать часть полномочий от конкурента и, соответственно, получить большее финансирование. В результате единой силовой корпорации не существует.
Не стоит забывать и о том, что в настоящее время в России происходит очередная смена политического руководства, в ходе которой высокие посты получают новые люди, не связанные с силовыми органами. Примеры – это новый премьер Михаил Мишустин, который хоть и возглавлял до этого Федеральную налоговую службу, однако является представителем бизнеса и экономистом, первый вице-премьер по финансово-экономическим вопросам Андрей Белоусов и руководитель Администрации президента Антон Вайно, имеющий дипломатическое прошлое.
В итоге, отвечая на вопрос, вынесенный в название статьи, можно сказать, что Россия находится под властью силовиков лишь в той степени, в которой значительная часть ее руководства состоит из представителей силовых структур. Однако милитократией она не является, а ее силовые органы разделены между собой и находятся в постоянных конфликтах. Так что скорее можно говорить о том, что Россией управляет некий аппарат «Большого президента» − сложный конгломерат администрации главы государства и его представителей в органах власти, включая полпредов в федеральных округах. А силовики являются его важной частью, но лишь частью.
Читай больше, подписывайся и публикуй свое мнение вместе с NewsPrice!
Оценили 96 человек
97 кармы