Вершина и путь к ней

Мы все представляем, что это такое – жить по-христиански. Кто-то менее ясно, кто-то более. Мы читаем Священное Писание, жития святых и жизнеописания подвижников благочестия, хотим подражать им и исполнять заповеди Христовы. Хотим быть кроткими и милосердными, любящими и смиренными, не сребролюбивыми и не злопамятными, немногословными и легко прощающими, не унывающими и не отчаивающимися. Хотим… Но день за днем убеждаемся, что хотим все же слабо. Или же одного желания не хватает. И нужно что-то еще.

Или… Или есть какой-то секрет.

Несекретный секрет

Почему же, имея добрые намерения, желая творить благо и уклоняться от зла, мы так мало в этом преуспеваем? И есть ли на самом деле какой-то способ, перефразируя слова апостола Павла, делать то, что мы любим, а от того, что не любим, удаляться (см.: Рим. 7: 15–25)?

Есть. И называется он – поучение. Можно было бы назвать его и иначе, но так логичнее всего. Человек преуспевает в том, в чем он поучается, – вот этот способ и этот секрет.

Раз за разом

Что это значит? До тех пор, пока мы пребываем в каком-то процессе – неважно, производства, обучения, чего-то еще, – мы погружены в него и все касающееся его составляет как бы единое целое с нами. Нам легко даются действия, ставшие привычными и – больше того – естественными. Мы, не задумываясь долго, решаем задачи, которые показались бы сложнейшими любому стороннему наблюдателю. Для нас совершенно закономерен результат нашего труда, в то время как кто-то может счесть его чудом. И в жизни духовной – так же: нужно все время находиться в ее процессе, не выпадать из него, не выбиваться, не выламываться. Или, что то же, постоянно поучаться.

Сердце наше способно вмещать благодать только после того, как научится вмещать скорби и радости ближних

Поучаться, например, в милосердии. Это не то же, что стараться подавать каждому нищему, которого мы встречаем на своем пути; если мы не особенно богаты, то на всех наших денег может и не хватить, или же, наоборот, нищие порой не встречаются долго. Но сердце милосердствующее нам необходимо, только оно способно вмещать благодать – после того, как научится вмещать скорби и радости ближних и самих ближних с тем, что в них есть. Ибо, как говорил старец Емилиан Симонопетрский, если сердце твое не вмещает малых людей, то как оно вместит Великого Бога? И потому необходимо к милосердию себя постоянно преклонять. Когда мы видим, что наш помысел клонится к осуждению, душа ожесточается, становится холодной, недоброй, мы должны вспомнить, что все это совершенно неестественно для нас, что естественно быть добрыми и милующими. И тогда душа вновь обретает свет, тепло и покой, то, что наполняет нас ощущением счастья. И так – за разом раз.

Паче всего хранить дух мирен

Или поучаться пребывать в мирном устроении. Мы ничто так часто не утрачиваем, как внутренний мир. У врага есть миллион способов лишить нас равновесия, смутить, перебаламутить все в душе, вывести из себя и оставить потом разоренными и разбитыми, словно какой-то хрупкий сосуд, опрокинутый внезапным порывом ветра. Только вот внезапности нет никакой: мы ведь знаем, что падшие духи ненавидят нас не время от времени, а всегда, что брань их против нас не временная, не частная, а постоянная и всеобъемлющая. И когда мы хотим отдохнуть, они не отдыхают, потому что в отдыхе не нуждаются, они, в отличие от нас, трудятся своим страшным трудом усердно и ревностно. А значит, и мы не должны отдыхать, и нам необходимо трудиться, восстанавливая то, что они разрушили, а лучше – не давая им разрушать.

Насколько важно мирное устроение? Важно до крайности. Преподобный Исаак Сирин сравнивает смущение или смятение с колесницей диавола, на которой тот врывается в нашу душу, в нашу жизнь и все переворачивает там вверх дном. Практически все наиболее значимые ошибки мы совершаем именно в этом состоянии, тут все, как в борьбе: создай для человека неустойчивое положение, выведи из равновесия – и делай с ним потом все, что хочешь.

Необходимо спокойное и ровное принятие всего, что посылает Господь

А значит… Значит, мы должны все время помнить о том, что ничто нас не должно равновесия лишать, что паче всего, по мысли преподобного Никодима Святогорца, должны мы хранить мир. Что бы ни случалось с нами, что бы ни происходило, какая бы неприятность ни приключалась, нам жизненно необходимо спокойное и ровное принятие всего, что посылает на самом деле Господь. Возможно ли это? Возможно, если мы постоянно поучаемся в хранении мира, если напоминаем себе регулярно, что он гораздо важнее, чем то, из-за чего мы теоретически могли бы расстраиваться и переживать.

Будь смиренным и кротким

Другое важное поучение – в смирении и кротости. Сколько в течение каждого дня ситуаций, столкновений, диалогов, в которых наша гордость оказывается уязвленной, когда в нас, кажется, рождается и прорывается на свет какой-то страшный огнедышащий дракон, готовый огнем своего гнева опалить, уничтожить все вокруг, но прежде всего – нас самих или лучшее в нас – наше христианство! И какое ощущение чуждости Богу входит затем в наше сердце, ожесточенное и недоброе, каким неуютным, темным, враждебным начинают видеться мир вокруг и люди в нем! Как всего этого избежать – и можно ли вообще?

Можно, если все время приводить себя на ум, что «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать» (Иак. 4: 6), – ведь не хотим мы на самом деле иметь Господа своим противником, а благодати, напротив, желаем. Можно, если вспоминать в течение всего дня о том, что смирение избавляет нас, как свидетельствует видение преподобного Антония Великого, от всех сетей, распростертых врагом нашего спасения для того, чтобы уловить нас в тот или иной грех. К нему, смирению, сказано было преподобному, сети эти и не прикасаются, словно вервия, из которых сплетены они, сгорают в его чистом и ясном пламени. Можно, наконец, помнить всегда, что наши дела недостаточны для нашего спасения – сколько бы их ни было, этих дел, – и лишь смирение поставляет нас перед Богом, дает возможность воспринять Его милость. Что и на суде оно перевешивает в нашу пользу чашу страшных, последних, определяющих участь человека весов. И что смирение, как утверждал авва Исаак, есть одеяние Божества.

А кротость, то, чего так не хватает, когда мы сталкиваемся с агрессией или намеком на нее, она ведь бесценна, она позволяет «наследовать землю» (ср.: Мф. 5: 5), делает своего обладателя причастником блаженной доли в вечной жизни. Как не любить ее и не стремиться ее стяжать, памятуя об этом?!

Душа моя, где ты?

Или вот еще: внимание. Мы постоянно его теряем и попадаем из огня да в полымя: невнимательного так легко обмануть, он постоянно оступается, сбивается с дороги, озирается по сторонам и не может никак взять в толк, где он вдруг оказался и что с ним произошло. Хорошая христианская жизнь обязательно внимательная, сосредоточенная, в которой все по-настоящему и все всерьез.

Хорошая христианская жизнь обязательно внимательная, сосредоточенная

Тут очень хорошо помогает образ минного поля: задумался, отвлекся – и вот гремит взрыв, и нет тебя. Или опасного производства, где стоит отвлечься, и можешь недосчитаться руки или ноги, а то и головы. Напоминать себе об этом, то есть поучаться во внимании, крайне необходимо. Говорил, обращаясь к своей душе, некий старец: «Душа моя, какова ты, где ты, куда стремишься?», проверяя то и дело, что происходит в его внутренней клети, не давая закрасться в нее ничему непотребному или даже лишнему. И нам нужно как можно чаще обращать к себе этот вопрос.

Учись памятованию о Боге

Важнейшее поучение – в памятовании о Боге. В нем корень всего. Его, собственно, и именовали поучением святые отцы, о нем писали удивительно ясно и глубоко, на близком и понятном нам языке святители Феофан и Игнатий. Все зло, которое случается с нами в нашей жизни, происходит от забвения о Боге. И всякое благо, напротив, рождается от памяти о Нем.

Как помнить о Боге непрестанно – среди всей той суеты, в которую мы погружены, среди реальных забот и попечений, искушений и скорбей, забирающих наши силы, требующих участия, деятельности – физической, интеллектуальной и душевной? Но в этом поучении есть своя постепенность. Сначала нужно стараться по возможности часто о Боге вспоминать. Привязать эту память к чему-то, как советовал святитель Феофан, – хотя бы к часам. Почему и учил кого-то в своих письмах игумен Никон (Воробьев): каждый час уделять краткое время, пусть даже минуту, для молитвы Богу, прося о самом насущном – спасении, исповедуясь, благодаря.

Каждый час уделяй краткое время, пусть даже минуту, для молитвы Богу

Затем можно уже учиться о Боге не забывать. А потом… потом приходит то, что называется памятью Божией, то, что совершенно изменяет всю человеческую жизнь.

И путь, которым шли к этой цели отцы, – молитва, краткая и постоянно по мере сил повторяемая, к которой сначала привыкает язык, ум, а затем и сердце. Молитва, которая открывает нам вечность и заставляет жить в ее предощущении; которая свидетельствует о том, что не бывает ничего в нас и с нами, что не было бы важно для Бога; которая учит поступать так, как желает и ждет этого Он.

Это, пожалуй, вершина поучения, то, что представляется недостижимым. И к чему можно прийти. Надо лишь начать поучаться.

                                                                               Игумен Нектарий (Морозов)
                                                                                                                     Источник