Сергей разводился с женой. Точнее, она, его любимая Лена, пожелала подать на развод. Причина банальная, как она выразилась: «Ты не добытчик, не сможешь содержать семью, и ты не лидер и не мужик. А я пахать за двоих не намерена». Вот такая история. Причем Сережа знал, что Лена его любит, ведь ждала его из армии и поддерживала все его начинания: поступление и учебу в вузе, занятие спортом и даже игру в футбол с друзьями по выходным с последующей баней, куда он ходил с ребятами. А Лена ждала его дома с приготовленным обедом. А еще они вместе ходили в турпоходы, и Сергей показывал ей удивительные места в живописном Полесье, где прошли летние месяцы его детства.
В детстве родители отвозили на летние каникулы Сергея в деревню к бабушке, и все лучшие воспоминания были связаны с Полесским краем.
Там заливные луга в жаркие дни наполняли воздух головокружительным ароматом мятных трав, а голубые поля цветущего льна убегали к кромке векового леса, где развесистые дубы, березы и серебристая ольха янтарной крышей укрывали от зноя, а в мягком мху прятались светло-коричневые шляпки белых грибов.
А еще дальше в глубь леса, где местность была болотистей, цвела черника. Когда она созревала, крестьяне, в основном женщины, с плетеными кошелками выходили на сбор урожая. Двоюродный брат бабушки, дядя Толя, запрягал лошадку, сажал на подводу бабушку и Сергея с сестренкой, и рано утром, до восхода солнца, когда с лугов и полей поднимался туман, они выезжали далеко в лес за черникой, в места отдаленные и ведомые одному дяде Толе, который был лесником. Бабушка предварительно смазывала внукам лицо и руки гвоздичным маслом, поскольку на черничных полянах их ожидало несметное полчище комаров. Признаться, Сергей не очень любил эту охоту за ягодами. Его больше привлекала сама поездка на лошади с дядей Толей, который всегда разрешал мальчику сесть на свое место и с вожжами в руках почувствовать себя настоящим кучером.
Вкус черники он запомнил на всю жизнь
Но зато вкус черники он запомнил на всю жизнь. Бабушка и сушила ее на солнце на зиму, и варила варенье, а еще лепила вареники с черникой, которые поливала топленым маслом и ставила дымящимися на стол – с миской густой сметаны, куда они с сестренкой по очереди макали вареники и ели с превеликим наслаждением…
Все это Сергей рассказывал своей Лене, когда они выходили в походы и разбивали палатку в лесу, где росла заветная черника. Решено было варенье не варить, а просто заморозить чернику на зиму в морозильной камере. Сергей сам рассыпал ягоду по полиэтиленовым пакетам, обещая Лене, что зимой у них будут замечательные черничные компоты.
Но случилось так, что квартира, которую они снимали после свадьбы, требовала много денег, а их, зарабатываемых молодой семейной парой, критически не хватало. Сергей предлагал Лене переехать к его родителям на время, пока не появится более высокий заработок, но Лену этот вариант не устраивал, и они поссорились. «Езжай к своим родителям, а я вернусь к своим и посмотрю, сумеешь ли ты найти себе профессиональное применение и достойный заработок», – категорично заявила она, собирая вещи. И ушла.
Тогда-то Сергей решил пойти в лавру, помолиться и попросить у Бога помощи. Он и раньше бывал в храме, но больше по праздникам, на Пасху да на Крещение, или перед экзаменом свечку поставить. Но в этот раз он ехал с левого берега Киева через Днепр со щемящей болью в груди, ехал к преподобным отцам Киево-Печерским за помощью... Ведь они чудотворцы, может, помогут как-то…
Пещеры, как оказалось, были уже закрыты, и в храме шла вечерняя служба. Сергей стоял справа у входа, слушал монашеское пение. Более всего его тронул раскатистый распев диаконской ектеньи у царских врат: «…О избавитися нам от всякия скорби, гнева и нужды, Господу помолимся…». И Сергей со слезами на глазах стал на колени.
Из алтаря вышел седовласый старец с крестом и Евангелием в руках и направился к аналою у стены. К нему тут же со всех сторон устремились люди, прося благословения.
– Это ж отец Исаия, молитвенник и прозорливец, – зашептал кто-то за спиной.
Сергей наблюдал, как батюшка стал читать молитву перед Исповедью, приветливо оглядывая собравшихся в кружок исповедников. Закончив молитву, еще раз посмотрел в сторону двери, где в числе прочих молящихся стоял Сергей, и поманил кого-то пальцем. Сергей оглянулся, соображая, кого зовет к себе священник, но старец покачал головой и, глядя на Сергея, дал понять, что зовет он именно его. Пробираясь к старцу, Сергей удивленно соображал, зачем он ему понадобился.
– Что ж ты там спрятался, сынок? – спросил он, улыбаясь, когда Сергей подошел к священнику. – Исповедоваться не желаешь?
– Желаю, батюшка, – ответил удивленно парень, и старец накрыл его епитрахилью, положив руку на плечо. Сергей почувствовал тепло этой руки и испытал необычайное доверие к этому седовласому священнику.
Он не поверил своим ушам. Впрочем, мелькнуло в голове, это ж лавра с чудотворцами
Исповедь длилась недолго, но что удивительно: боль будто вырвалась из груди молодого человека вместе со слезами, когда батюшка сам, не спрашивая Сергея, напомнил ему о том, как по воскресным дням он гонял в футбол, а затем парился с друзьями в бане с последующим пивом, а часто и с водочкой, оставляя почти до позднего вечера в выходной день жену в одиночестве. А ведь воскресенье – это день Божий. Уж если не в храм пошли бы, так хотя бы вместе родителей проведали, тихо говорил старец… Батюшка напомнил также, как Сергей отказался от новой должности по гордости. А отказался он от неплохой зарплаты лишь потому, что начальником был назначен его бывший друг и однокашник Витька, которого Сергей всегда почитал за простака и невежду. Все это настолько ошарашило Сергея, что он не поверил своим ушам. Впрочем, мелькнуло в голове, это ж лавра с чудотворцами. Может, батюшка этот какой-нибудь чудотворец…
– Ну, а бабушку свою поминаешь? – спросил старец. – А ведь она молится о тебе… На могилке ее когда был в последний раз?
Сергей плакал и кивал головой, подтверждая сказанное старцем.
– Бог просит, Бог просит, Бог простит… – приговаривал тот тихо.
Получив на прощанье небольшой молитвослов, который священник вынул из глубокого кармана своей рясы, Сергей выслушал напутствие:
– Молись, сынок, ходи в храм Божий, Господь все устроит. И Лена твоя вернется, и работа будет. Запомни еще, что брак – это не только союз двух людей. Нужно, чтобы с вами пребывал Господь. С Господом семья никогда не распадется.
И еще сказал старец кратко, что на Исповедь выходить ему трудно – болят ноги, пораженные диабетом. И если Сергей захочет его увидеть, пусть приходит в 50-й корпус, спросит схииеромонаха Исаию.
– Там и поговорим, сынок, приходи, – и благословил на прощанье.
Будто на крыльях, летел Сергей по печерскому склону вниз к Днепру. Такой радости и лёгкости, как после этой Исповеди, он не испытывал никогда в жизни. Что за старец! Дивный старец! Никогда не думал, что бывают такие на земле, разве что в книжках да кино, про прозорливцев…
А поздно вечером позвонила Лена, сообщив, что родителей она проведала и что завтра утром приедет… А еще через день Сергей созвонился с Виктором и узнал, что предлагаемая ему вакансия еще свободна и он может прийти на собеседование, оговорить условия новой работы и оплату труда.
«Нет, это просто совпадение!» – думал он, собираясь на новую работу. Так совпало: семейный кризис, ласковый старец, возврат Лены. Ведь он знал, что она вернется, знал, что не сможет без него. А он смалодушничал, в лавру побежал душу излить… Хорошо! А как же грехи, названные старцем, как же все, угаданное им до мельчайших деталей? И наконец, его заверение, что семья сохранится, Лена вернётся, и будет интересная работа и хороший заработок?!
Нет больше отца Исайи, – ответил монах у дверей. – Он умер, вчера сорок дней было…
Шло время, уж и Рождество миновало, а Сергей все никак не мог выбраться в лавру. В футбол, правда, по воскресеньям играть перестал, но и в храм Божий не шел. Пока Лена сама не спросила вдруг, как он смотрит на то, чтобы обвенчаться в церкви.
– Да как?! Конечно, положительно! Вот, старца проведаю одного, – сказал он. – Возьму благословение, все никак к нему не попаду – то работа, то забота… Отвезу-ка я ему пакет нашей черники из морозилки. Читал я, что отвар черники полезен при лечении диабета. А у батюшки того, что вернул меня к жизни, когда ты ушла от меня, диабет, и ходить из-за него ему трудно…
– Так что ж ты тянул так долго! – удивилась Лена. – Поезжай, конечно. Может, он наше счастье с тобой вымолил у Господа, ведь у нас, наверное, ребеночек будет…
– Ну и новость! Ну и старец! – Сергей взволнованно спешил вверх по лаврскому склону к 50-му корпусу. – Как же я так долго не шел к нему! Как же я так, и не поблагодарил, и не поделился со старцем своими радостями!.. Какая я скотина!.. А тут, вон оно как, ребеночек!.. Прости меня, Господи… прости…
Но в 50-м корпусе ждала страшная новость.
– Нет больше отца Исайи, – ответил монах у дверей. – Он умер, вчера сорок дней было…
– Как умер?.. – растерянно спросил Сергей.
– Да как умер? Умер и все. Преставился ко Господу. Теперь молись о нем. Ты, что ж, его духовное чадо? – спросил монах.
– Ну да, чадо… – ответил Сергей и побрел вниз к лаврским воротам.
У ворот стояла нищая беременная цыганка с бумажным стаканчиком в руке и, перегородив дорогу Сергею своим животом, запричитала:
– Подай, Христа ради, раб Божий, на пропитание. У меня трое деток, и четвертого жду! Подай, золотце, подай, родненький!
Сергей порылся в карманах, достал гривневую десятку, протянул нищей и вспомнил о мороженых ягодах черники. Достал пакет из сумки и протянул цыганке:
– Возьми, это черника мороженая, компот сваришь, витамины…
И поспешил к автобусной остановке.
…А под утро приснился сон. Будто он в лесу с бабушкой и дядей Толей едут на лошадке, и солнечные лучи пробиваются сквозь густую листву. Сергей правит лошадью с упоением, наконец он снова в этом прекрасном лесу, и бабушка рядом, и дядя Толя, и маленькая сестренка… Как хорошо-то!.. А кто это стоит на дороге и кланяется ему?.. Так это ж старец, отец Исаия!.. Белые волосы до плеч, и лицо такое светлое-пресветлое, что и смотреть больно… И голос – ласковый такой, тихий и добрый голос старца:
– Спасибо тебе, сынок, за чернику! Прекрасная ягода, никогда не ел такой сладкой!.. Спаси тебя Господи!..
Сергей проснулся и еще долго лежал, глядя в синеющее рассветом окно. У иконки лежал молитвослов, подаренный старцем. И он открыл его впервые.
Оценили 35 человек
81 кармы