Суррогат любви, или Поучительная история про бесноватого кота

Слово «грех» на древнегреческом языке буквально переводится как «промах». И действительно ведь, критическая масса грехов, в которых порой утопает современный человек, – это вовсе не прямое и дерзкое нарушение Закона Божия, а, скорее, слепое и лукавое предпочтение второстепенного главному.

Или же доведение до абсурда полезной и даже неплохой идеи.

Примеров – уйма. Радикальный феминизм, трансгуманизм, агрессивные экоактивисты, отдельные фанатичные, оскорбляющие мясоедов вегетарианцы…

Одним же из самых ярких и близких современному обывателю примеров является безмерная и возводимая в культ любовь к животным.

Нет, не подумайте, что я не люблю «братьев наших меньших». В Библии, кстати, сказано: «блажен иже и скоты милует», то есть «блажен, кто и животных жалеет» (Притч. 12, 10).

К тому же в нашей семье живет замечательная собака породы колли, и скажу честно: быть собаковладельцем – дело весьма поучительное. Порой я думаю, что если бы у меня была такая любовь и преданность к Богу, как у собаки к хозяину, то я давно стал бы святым человеком…

Но когда я вижу, как стар и млад нянчатся вместо детей с маленькими холеными собачонками, у которых мех подстрижен и завит в специализированной дорогущей парикмахерской, в соцсетях собирают сотни тысяч для лечения животных, в то время как фонды не успевают собрать нужные суммы для больных детей, а две трети школьных сочинений на тему «Моё доброе дело» посвящены исключительно спасению котят из подвала и кормлению бродячей собаки… То начинаю понимать, что это уже некий суррогат. Тот самый «промах» греха.

Суррогат любви к человеку и в конечном счёте – к Богу.

***

И здесь мне всегда вспоминается очень поучительная история на эту тему, которую я однажды услышал от приснопамятного архимандрита Авеля (Македонова).

История где-то забавная, где-то страшная. Связана она с нашим городом и временем великопостного говения.

Ещё в дореволюционные времена в Казанском женском монастыре, что и ныне располагается на улице Затинной, у одной монахини жил кот. Монахиня чрезвычайно любила своего питомца. Часто баловала его разными вкусностями и подолгу с ним разговаривала, возвращаясь в келлию после длинного монашеского правила.

Однажды, солнечным мартовским днём, кот, почувствовав весенний зов природы, попрал иноческие обеты, которых он, впрочем, никогда и не давал, выскочил в открытую форточку и был таков.

У его хозяйки пропали разом сон, аппетит и даже желание молиться.

Практически всё свободное от монастырских послушаний время она посвящала розыскам своего любимого питомца. Непрестанно с тревогой думала о нем, даже находясь в храме.

– Найдётся твой кот, нагуляется и к концу весны вернётся! Не переживай ты так! – утешали её сёстры, как могли.

Кот, почувствовав весенний зов природы, выскочил в открытую форточку и был таков

Но монахиня не могла не переживать…

Наступила суровая пора Великого поста. Сёстры обители стояли, как свечки, в храме. Жизнь в монастыре, несмотря на обилие богомольцев, словно замерла, время остановилось.

А хозяйка кота всё не могла успокоиться. Никак не оставляли её мысли о беззащитном маленьком существе, которое совсем недавно так от неё зависело.

Не помогали ни уговоры строгой игуменьи образумиться, ни мягкие увещевания духовника. Ни опасения сестер за сохранность её рассудка.

Все мысли были только о нём – о коте.

Наступило Светлое Христово Воскресение. На душе насельницы Казанской обители потеплело. Но всё равно всё было не так, как прежде, когда все радости и невзгоды делились с любимым питомцем.

И вот однажды, в конце Светлой Пасхальной Седмицы, монахиня возвращалась из храма и, о чудо, увидела своего кота!

Животное, безмятежно греясь в лучах весеннего солнца, сидело рядом с цветочной клумбой и, словно не замечая свою хозяйку, смотрело в сторону.

Ноги монахини сделались словно ватными, сердце пронзила несказанная радость…

– Котик мой! Котик! Христос воскрес! – закричала она, порывисто шагнув в клумбу и заключая питомца в свои объятия.

– Вот и горе нам, что воскрес! – заорал кот неистовым басом и, выпрыгнув из рук своей оторопевшей от ужаса хозяйки, побежал по своим кошачьим делам.

– Вот так, – заключил отец Авель, – животное через безумное возвеличивание этой несчастной женщиной сделалось бесноватым. Так Господь показал ей, что ему неугодно, когда вместо любви к Богу и ближнему происходит столь лукавая подмена.

Кстати, сам батюшка очень любил животных…

Священник Димитрий Фетисов