"Праздник, который заставит забыть все невзгоды". Ко дню рождения писателя-сказочника, драматурга и сценариста Евгения Шварца (1896 - 1958).

Начало 1945 года – время, полное надежд, «предвестие солнца» – уже каждому жителю великой страны ясно, что страшная четырехлетняя война близится к победному завершению. Почему же именно в эти дни известный советский драматург Евгений Шварц получил заказ на подготовку сценария к фильму «Золушка», неужели не было на Ленфильме более насущных и актуальных тем, связанных с современностью? А, впрочем, стоит ли удивляться – время для осознания и творческого запечатления солдатских подвигов еще не настало, а вынесшему на своих плечах все военные тяготы народу требовалась передышка, погружение в сказку, где все хорошо, где множество красивых и добрых героев, и даже злодеи – совсем не страшные, даже немного смешные.

«Я не волшебник. Я только учусь. Но ради тех, кого люблю, я способен на любые чудеса»!   

И для самого Шварца написание пьесы стало нежданной радостью и душевным освобождением: его недавно созданная удивительная пьеса «Дракон» закончилась показом всего двух спектаклей: «О славный наш освободитель! Ровно год назад окаянный, антипатичный, нечуткий, противный сукин сын дракон был уничтожен вами». Подозрительно что-то, не нужно нам таких постановок! И вот на повестке дня – маленькая трудолюбивая Золушка, вернувшая отчаявшегося писателя к жизни:

«Вдруг неожиданно я испытал чувство облегчения, словно меня развязали. И с этим ощущением свободы шла у меня работа над сценарием. Песенки получались легко, сами собой. Я написал несколько стихотворений, причем целые куски придумывал на ходу или утром, сквозь сон», - вспоминал драматург.

Киносказка стала рождаться в столичной гостинице «Москва», где на пути из эвакуации шумным табором разместился Ленинградский театр комедии, а завершал пьесу Шварц уже в Ленинграде. Режиссер фильма Надежда Кошеверова принимала самое деятельное участие в подготовке сценария, свежесочиненные автором кусочки текста обсуждались у нее дома с обязательным участием оператора Евгения Шапиро.

В конце мая готовый сценарий лежал на столе худсовета киностудии Ленфильм и был принят безоговорочно. В ходе обсуждения прозвучали благожелательные отзывы о связи старой сказки с современностью (а куда же без этого?), отмечено умение автора выстраивать потрясающие диалоги, а саму сказку седые кинорежиссеры и драматурги назвали «прелестной вещицей». 22 июня 1945 года сценарий Евгения Шварца запустили в работу.

Самые первые страницы текста овеяны радостным предчувствием - в королевском дворце готовится грандиозный бал, на который будут приглашены все достойные люди королевства, и эта предпраздничная атмосфера сразу же окутывает зрителей, чтобы уже не отпустить до самого конца фильма.

«Мальчуганам полезно безнадежно влюбляться. Они тогда начинают писать стихи, а я это обожаю».

Известный каждому читателю сюжет сказки Шарля Перро изменился до неузнаваемости: у французского сказочника отец главной героини – тоже король, пониженный советским драматургом в должности до простого лесничего. Перро проявляет более мягкое отношение к хвастливой мачехе и ее ленивым дочкам – Золушка не сердится на них, а наоборот, – приглашает жить к себе во дворец, где наглые сестренки выходят замуж за придворных, а вот наш отечественный сказочник отказался прощать содеянные ими пакости и «сказочное свинство». Герои Шарля Перро существуют в реальной действительности, в отличие от шварцевских - те знают, что их окружают сказочные события и воспринимают волшебство как данность, дружат с Котом в сапогах и играют в прятки с Мальчиком-с-пальчик. Но и у сказочных происшествий существуют свои законы и правила, а чудеса совершаются строго по часам.

«У меня столько связей, что можно с ума сойти от усталости, поддерживая их».

Большая любительница экспромтов на съемочной площадке великолепная Фаина Раневская частенько приводила Евгения Шварца в исступление - он непримиримо сражался за каждое написанное им слово, каждую фразу. Но ведь и к ироничной Раневской стоило прислушаться - и в конце концов компромисс был найден: Фаина Георгиевна стала согласовывать с автором сценария свои текстовые находки! К числу ее придумок относятся фразы «Я буду жаловаться Королю! Я буду жаловаться на Короля!» и «Крошки мои — за мной!», а фееричную сцену примерки шляпных перьев у зеркала актриса и срежиссировала самостоятельно:

«Работаю, как лошадь. Бегаю (прикладывает страусиное перо), хлопочу (павлинье перо), добываю и добиваюсь (пышное перо), очаровываю (облезлое павлинье перо)».

Были в сценарии и удивительные для времени его написания вещи, обычно не замечаемые зрителями: куда-то подевался советский воинствующий атеизм, вот уже и фея названа «крестной», а эмоциональный король призывает принца и Золушку скорее «венчаться». Да и царствующие особы в фильме оказались очень даже положительными - славными, добрыми и отзывчивыми. До сей поры в кинематографе СССР подобных казусов не случалось, если только припомнить стоящий наособицу фильм «Пётр Первый», снятый по роману Алексея Толстого.

Крещенный еврей Евгений Шварц основой всего считал религию. «Я православный, следовательно, русский. Вот и всё», - так он говорил всегда. И финал «Золушки» вовсе не так прост и по-детски наивен:

«Когда-нибудь спросят: а что ты можешь, так сказать, предъявить? И никакие связи не помо­гут тебе сделать ножку маленькой, душу — большой, а сердце — справедли­вым».

Вы задумывались, о чем вообще говорит король, когда это, собственно, с нас «спросят»? И кто? Именно в то время, когда снималась «Золушка», солнечный Шварц писал стихотворение «Страшный суд» о вечности, неподвластной разуму:

Со стенами без крыш,
С оконными рамами без стекол,
С машинами без колес,
С уличными часами без стрелок,
Ибо времени не было.
Словно ветер по траве,
Пронесся по очереди слух:
«В рай пускают только детей».

«Неужели не дождаться мне веселья и радости? Ведь так и заболеть можно».

Осенью 1946 года смонтированная и озвученная лента была представлена на утверждение в прокат. Не тут-то было! Всего лишь месяц назад в свет вышли достопамятные идеологические постановления «О журналах “Звезда” и “Ленинград”», «О кинофильме “Большая жизнь”» и «О репертуаре драматических театров», и каждая, даже самая безобидная, кинокартина отсматривалась с пристрастием. Не миновала проверки и «Золушка». Режиссёр Ян Фрид, к примеру, заметил, что главная героиня мечтает-то вовсе не о труде на благо всего общества, а о «другой жизни, праздной и весёлой».

Даже худрук Ленфильма Сергей Васильев, всего лишь год назад тепло принявший сценарий, изменил своему первоначальному мнению и назвал работу Евгения Шварца «отсебятиной». Началась перелицовка готового материала - резали по живому, причём не единожды.

«Связи связями, но надо же и совесть иметь».

А полгода спустя «Золушка» попала на просмотр в Кремль и … злоключения закончились как по мановению волшебной палочки Феи крестной. На киностудию поступила телеграмма о том, что новый фильм-сказка является «победой „Ленфильма“ и всей советской кинематографии».

Премьера картины состоялась 9 мая 1947 года в Ленинградском доме кино и сразу же началось ее победное шествие по всей стране. Только за год «Золушку» - фильм с уникальной судьбой - увидели 18 миллионов зрителей. В шварцевской «Золушке», по замечанию киноведа Елены Стишовой, «не было ни явной, ни скрытой идеологии», что само по себе оказалось огромной редкостью, а Николай Чуковский

в статье «Высокое слово – писатель» говорил, что «пьесы Шварца начинаются с блистательной демонстрации зла, глупости во всем их позоре и кончаются торжеством добра, ума и любви». И все как один критики сразу же отметили, что «несмотря на старинный антураж, «Золушка» - вполне современная история».

Зато сегодня сказки и пьесы Шварца заслуженно попали в золотой фонд отечественной литературы: даже сейчас в них мы узнаём себя, своё непростое время; но, читая их, неизменно верим в обыкновенно чудо и неизбежное добро. Как же это трудно, а без сказок Шварца, наверное, и вообще невозможно сохранить свою «легкую душу». Но они с нами – навсегда.

Источник: Книжный мiръ