"Будем честно мы слать позывные - эту вечную дань кораблей..." Высоцкий о море и моряках

О море и моряках он писал и пел всю жизнь

"Меня часто спрашивают, не воевал ли я, не плавал ли, не сидел ли, не летал, не шоферил... Я просто пишу от первого лица, и, вероятно, это вводит в заблуждение..." - говорил на своих выступлениях Владимир Высоцкий.   

Его влекли Север, горы, океан, все далекое и неведомое - вплоть до космоса ("Я б тоже согласился на полет...") и даже других измерений ("Тропы еще в антимир не протоптаны..."). В песнях он проживал множество чужих жизней как свои - перегонял МАЗы, добывал золото, управлял истребителем...

И, конечно, бороздил моря.

"Лошадей двадцать тысяч в машины зажаты"

Высоцкий не раз ощущал под ногами палубу, так что полностью сухопутным человеком его не назовешь.

Еще в 1961 году на съемках "Увольнения на берег" в Севастополе он около месяца прожил на крейсере "Михаил Кутузов" (ныне - корабль-музей в Новороссийске). С 1968 года регулярно ходил в круизы, в том числе с Мариной Влади, - по Черному морю и даже за границу, с заходом на Мадейру и Канары.

Капитану теплохода "Грузия" Анатолию Гарагуле Высоцкий посвятил песню "Человек за бортом" (1969):

Они зацепят меня за одежду, -
Значит, падать одетому - плюс, -
В шлюпочный борт, как в надежду,
Мертвою хваткой вцеплюсь.

Еще одному морскому другу Высоцкого - капитану теплохода "Шота Руставели" Александру Назаренко - посвящена песня 1971 года:

Лошадей двадцать тысяч в машины зажаты -
И хрипят табуны, стервенея, внизу.
На глазах от натуги худеют канаты,
Из себя на причал выжимая слезу.

Солдаты, летчики, моряки были для Высоцкого людьми особенными. "Я... стараюсь для своих песен выбирать людей, которые находятся в самой крайней ситуации, в момент риска, которые каждую следующую минуту могут заглянуть в лицо смерти..." - говорил он.

Неудивительно, что моря в его песнях - целое море.

"Корабли постоят - и ложатся на курс"

Уже первая песня Высоцкого "Сорок девять дней" - о море: "Суров же ты, климат охотский..." В январе 1960 года шторм унес от курильского острова Итурупа в океан баржу Т-36 с четырьмя срочниками - рядовыми Крючковским, Поплавским, Федотовым и младшим сержантом Зиганшиным. Лишь через 49 дней их спас американский авианосец "Кирсардж". Об этом Высоцкий и сочинил свою первую песню (или, скорее, "нулевую", так как сам он первой называл "Татуировку"), к которой, впрочем, всерьез не относился.

Куда серьезнее и проникновеннее - песня 1966 года:

Корабли постоят и ложатся на курс,
Но они возвращаются сквозь непогоды.
Не пройдет и полгода - и я появлюсь,
Чтобы снова уйти, чтобы снова уйти на полгода.

Ее мелодия напоминает другую песню Высоцкого того же периода, прозвучавшую в фильме "Вертикаль" Станислава Говорухина и Бориса Дурова, - "Прощание с горами". Это показательно: Высоцкого равно манили горная и морская стихии. Позже в "Гимне морю и горам" он сформулирует: "Благословенны вечные хребты, благословен Великий океан". В "Шторме" скажет еще чеканнее: "Кто в океане видит только воду, тот на земле не замечает гор". Море и горы у него словно отражаются друг в друге.

Среди морских песен Высоцкого есть и подводные - надрывная "Спасите наши души" о гибнущей подлодке (1967) и "Марш аквалангистов" (1968):

В пучину не просто полезли,
Сжимаем до судорог скулы,
Боимся кессонной болезни
И, может, немного акулы...

А несколько раньше он написал:

Сыт я по горло, до подбородка.
Даже от песен стал уставать.
Лечь бы на дно, как подводная лодка,
Чтоб не могли запеленговать...

Настоящий художник всегда подобен айсбергу: насколько он над водой, настолько же и под ней.

"Ловите ветер всеми парусами"

Несколько циклов морских песен Высоцкий написал специально для кино - тот случай, когда заказ и личный интерес совпали. Далеко не всегда эти песни в итоге прозвучали с экрана, но так или иначе - они живут.

Две песни написаны в 1969 году для дальневосточного фильма "Внимание, цунами!" Георгия Юнгвальда-Хилькевича:

На море штиль, но в мире нет покоя -
Локатор ищет цель за облаками.
Тревога, если что-нибудь такое,
Или сигнал: внимание - цунами!

Эта песня в фильм не вошла, зато прозвучала вторая:

Здесь до утра пароходы ревут
Средь океанской шумихи -
Не потому его Тихим зовут,
Что он действительно тихий.

Высоцкий собирался сниматься в арктическом фильме Альберта Мкртчяна и Леонида Попова "Земля Санникова" по одноименному роману геолога, академика Владимира Обручева и предлагал в эту картину ряд песен, включая "Балладу о брошенном корабле" (1970):

Киль - как старый неровный
Гитаровый гриф, -
Это брюхо вспорол мне
Коралловый риф.
Задыхаюсь, гнию - так бывает:
И просоленное загнивает...

Туда же предлагалось "Белое безмолвие" (1972):

Все года, и века, и эпохи подряд
Все стремится к теплу от морозов и вьюг.
Почему ж эти птицы на север летят,

Если птицам положено только на юг?

Увы, в "Землю Санникова" не попали ни песни Высоцкого, ни он сам. Его роль сыграл Олег Даль, за которого пел Олег Анофриев - в том числе знаменитую песню "Есть только миг". А "Белое безмолвие" прозвучало в ленте 1976 года "Семьдесят два градуса ниже нуля" Сергея Данилина и Евгения Татарского - не об Арктике, а об Антарктике.

Столь же безуспешно Высоцкий предлагал корсарскую песню "Еще не вечер" (1968) в фильм Владимира Бычкова "Мой папа - капитан". Но как она могла попасть на экран, если была не о пиратах, а об опальном Театре на Таганке:

Кто хочет жить, кто весел, кто не тля,
Готовьте ваши руки к рукопашной!
А крысы пусть уходят с корабля -
Они мешают схватке бесшабашной.

"Вы возьмите меня в море, моряки"

В 1974 году Сергей Тарасов снял на Рижской киностудии фильм "Морские ворота". С Высоцким он был давно знаком: именно Тарасов писал сценарий для "Вертикали", где Высоцкий впервые запел с экрана в полный голос (в более ранней ленте Виктора Турова "Я родом из детства" он тоже пел, но, скажем так, вполголоса). По предложению Тарасова Высоцкий написал для "Морских ворот" несколько песен. В одной из них были строки, отсылающие к названию фильма: "Растворятся морские ворота страны перед каждым своим моряком". Другая рассказывала о любви между двумя судами (в этой песне снова появилось число "двадцать тысяч", но уже применительно не к мощности, а к водоизмещению):

Тот, что побольше, мерз от отвращенья,
Хоть был железный малый, с крепким дном,
Все двадцать тысяч водоизмещенья
От возмущенья содрогались в нем!

В тот же фильм предлагалась песня "Моим друзьям":

Всем делам моим на суше вопреки
И назло моим заботам на земле
Вы возьмите меня в море, моряки,
Я все вахты отстою на корабле!

Ни одна из песен Высоцкого по воле неких чиновников в "Морские ворота" не вошла. Но картина все равно получилась музыкальная - для нее написали песни (включая знаменитую "Подарите мне море") Юрий Визбор, Сергей Никитин и Виктор Берковский. А упомянутую "Моим друзьям", причем на мелодию Вениамина Баснера, исполнял эстрадный певец Эдуард Хиль...

В фильме "Контрабанда" Станислава Говорухина (1974) прозвучали две песни Высоцкого. В первой - "Жили-были на море..." - вновь рассказывалось о кораблиной любви. 

Во второй провозглашалось:

И если уж сначала было слово на Земле,
То это, безусловно, - слово "море"!

Песнями Высоцкого Говорухин, помня успех "Вертикали", наполнил и одну из следующих своих картин - "Ветер "Надежды" 1977 года о курсантах и парусной регате. Фильм открывала "Начальная песня":

Впереди - чудеса неземные!
А земле, чтобы ждать веселей,
Будем честно мы слать позывные -
Эту вечную дань кораблей.

Дальше звучат "Шторм":

Мы на приметы наложили вето -
Мы чтим чутье компасов и носов.
Упругие, тугие мышцы ветра
Натягивают кожу парусов.

"Гимн морю и горам":

Потери посчитаем мы, когда пройдет гроза,
Не сединой, а солью убеленные,
Скупая океанская огромная слеза
Умоет наши лица просветленные.

"Становись моряком":

По сигналу "Пошел!" оживают продрогшие реи,
Горизонт опрокинулся, мачты упали ничком.
Становись, становись, становись человеком скорее, -
Это значит на море - скорей становись моряком!

Высоцкий предлагал свои песни и в "Место встречи изменить нельзя", но Говорухин счел, что это может разрушить образ Жеглова. Все, что он здесь позволил Высоцкому, - это спеть под пианино "Лилового негра" Вертинского.

"Кранцы за борт!", "Отдать носовые!"

Чуткий к слову, Высоцкий интересовался морской терминологией и жаргоном. В его песнях нередки профессиональные выражения:

И команды - короткие, злые, -
Быстрый ветер уносит во тьму:
"Кранцы за борт!", "Отдать носовые!"
И - "Буксир, подработать корму!"

Или:

В напряженье матросы, ослаблены шпринги...
Руль полборта налево - и в прошлом земля!

Или:

Мы говорим не штормы, а шторма...

Разумеется, не обходилось без ошибок, неизбежных для непрофессионала. Из первоначального варианта песни "Спасите наши души":

Но здесь мы на воле -
Внизу, а не там!
Свихнулись мы, что ли, -
Всплывать в минном поле?!
"А ну без истерик!
Мы врежемся в берег", -
Сказал капитан...

Позже автор провел работу над ошибками:

Но здесь мы на воле -
Ведь это наш мир!
Свихнулись мы, что ли, -
Всплывать в минном поле?!
"А ну без истерик!
Мы врежемся в берег", -
Сказал командир.

Есть вопрос и к песне "Про речку Вачу и попутчицу Валю", в которой фигурируют старатели и бичи - не то бодайбинские, не то магаданские:

Третий месяц я бичую,
Так как списан подчистую
С китобоя-корабля...

У моряков китобоем принято называть человека, а промысловое судно - китобойцем.

"Вернусь к тебе, как корабли из песни"

Морские образы присутствуют и в самом последнем стихотворении Высоцкого, написанном в июне 1980 года и посвященном Марине Влади:

Лед надо мною, надломись и тресни!
Я весь в поту, как пахарь от сохи.
Вернусь к тебе, как корабли из песни,
Все помня, даже старые стихи.

Корабли здесь - те самые, что сначала постоят, а потом ложатся на курс. Но они, как мы помним, непременно возвращаются. Сквозь любые непогоды.

Автор: Василий Авченко