Елена Кондратьева - Сальгеро о фарисействе людей "в белом пальто"

Весь мой опыт, «сын ошибок трудных», мучительно нажитый за долгие годы, особенно настойчиво учит никогда безоговорочно не доверять людям в белом пальто. И ещё меньше тем из них, у кого пальто на зарплате от невнятных благотворителей, и кто, за те же деньги, призывает других делать то, чего не делает сам.

Например, пожалеть окружающую среду и ходить на работу пешком, в то время как сам «призыватель» не работает вовсе, но ездит по делам в персональном автомобиле. Или поиметь совесть и не противиться заселению вашего квартала людьми абсолютно чуждой вам культуры и мало совместимых с вашим образом жизни обычаев, в то время как сам призыватель проживает совсем в другом районе, чистом и недоступном никаким страстям.

И пока вы негодуете, сопротивляясь навязанному вам сверху альтруизму, люди в белых пальто стыдят вас за бессердечие и несознательность. Напомню, стыдят не задарма, а за неведомую зарплату от невнятных благотворителей.

Именно поэтому я решила ответить на пришедшее мне сегодня в личку письмо от группы московских читателей, с просьбой рассказать, как обстоят дела с ночлежками для бездомных в городе Париже и других французских городах.

Московские читатели воспротивились призывам НКО «Ночлежка», желающей открыть в районе Беговой «пункт помощи бездомным» или «приют для бомжей» — кто с какой колокольни смотрит, тем и называет. Причём, не просто открыть, а открыть, по свидетельству участливых журналистов, «с учётом ошибок прошлогоднего конфликта с жителями Савеловского района», где речь шла об открытии бесплатной прачечной, коему дружно воспротивился весь квартал.

Во избежание новых конфликтов, руководители «Ночлежки» провели встречу с жителями района, в надежде на взаимопонимание и конструктивный диалог. Судя по свидетельствам созванных журналистов и телевизионщиков, ни того, ни другого не получилось.

Для чистоты эксперимента, я предлагаю всем желающим лично поинтересоваться отчётами об этой встрече в горячо поддерживающих «Ночлежку» изданиях, а также просмотреть отснятые интервью с участниками и выслушать обе стороны конфликта, чтобы попытаться составить собственное мнение о происходящем.

Я, со своей стороны, просто отвечу на заданный мне вопрос, а именно:

«Нас активно убеждают, что граждане Парижа и Берлина не такие людоеды, как мы, жители собянинской Москвы; что все парижане просто одержимы идеей и желанием видеть ночлежки где угодно, мечтая помогать всем несчастным и заблудшим, без различия — будь то мигранты, или бомжи. Правда ли это и как это происходит в Париже?»

Дорогие мои москвичи! Мне искренне жаль, но я вынуждена категорически вас огорчить: в отличие от «собянинской Москвы», в макроновском Париже граждане отнюдь не людоеды. Исключительно по одной очень простой и веской причине: в отличие от собянинской Москвы, граждан Парижа вообще никто ни о чём не спрашивает.

Тем более, по вопросам, касающимся так называемых «социальных проблем». Социальные проблемы в мире победившей политкорректности и идеологического фарисейства это то самое «святое», которое заменило опиум для народа в лице окончательно отделённой от общества церкви. Эта новая «святость» не требует обоснований и должна почитаться безоговорочно.

Когда гражданам Парижа, в ещё не до конца раздербаненные грязью и рознью кварталы, в обязательном порядке подселяют людей несовместимой с ними культуры, для которых отстраивается социальное жильё, граждан Парижа просто ставят перед фактом.

Основная директива толерантности гласит: социальная неоднородность и социальное смешение «способствуют улучшению человеческих отношений». Делает всех более терпимыми друг к другу, любящими и нежащими ближнего своего. Поэтому, отныне и впредь, гражданам Парижа придётся жить в этом прогрессивном «миксере» традиций и культур. Гражданам Парижа никто не предлагает выслушать их мнение по этому поводу, а их неодобрение или протест элементарно и по-королевски игнорируются администрацией города или округа, в котором возникают конфликты.

В любом случае, окончательное решение по той или иной проблеме принимает мэр. А мэр города Парижа хорошо знает, кто на ком сидит и кем кого пoгонять.

Гражданам Парижа, не согласным с тем или иным решением, остаётся только, как говорят французы, положить своё недовольство в кармашек и прикрыть сверху носовым платком. Или собрать в один кулак свои сбережения и манатки, чтобы переехать в другой район. Или город. Или даже страну. Не нравится, не живи. Недовольных не держим.

Поэтому, когда с постепенным «заселением» и быстрым «обомжанием» некоторых кварталов города Парижа (а также его пригородов, а после — и дальнейшей экспансии самого принципа социального «микса» на всю территорию…), из становящихся неблагополучными кварталов и целых городов стали уезжать люди, никто изначально даже не пробовал противиться принятым решениям. Прекрасно зная, насколько это бесполезно, в мире всеуминающей политкорректи.

О происходящих конфликтах пытались хотя бы просто говорить в прессе, чтобы страна знала, что и как на самом деле происходит. И тогда в дискуссию откуда ни возьмись являлись люди в белом пальто и начинали точно так же стыдить и срамить несознательных и бездушных. А вместе с ними и всех сочувствующих. Как в «Старой, старой сказке» король стыдит принцессу: «Вместо того, чтобы думать о моём благополучии, ты думаешь о своём благополучии!..»

Именно таким простеньким и сердитым образом, целые кварталы города Парижа превратились в настоящие, местами уже непроходимые джунгли, местами — в уже неразгребаемые помойки. А не сумевшие выехать по тем или иным причинам граждане Парижа в редких интервью, после очередных горячих событий, рассказывают прессе такую откровенно ужасающую хронику, что «белопольтовым» организаторам этого толерантного прекраснодушия приходится без конца сочинять всё новые причины такого удивительного результата.

В городе Париже действительно очень много и всё равно недостаточно «социальных центров», «ночлежек» и других приспособлений для разного рода бомжующих элементов. И столь же много искренне радеющих за благополучие бомжующих элементов людей.

Что интересно: все эти люди и ночлежки ничуть не снижают количество бомжующих. И тех и других постоянно прибывает, но ничуть не уменьшается. A те из сочувствующих, кто достаточное время волонтёрствует на этой стезе, рано или поздно оставляют свои иллюзии и уходят в отчаянии, практически цитируя классика «Человечеству нельзя помочь: как только его вытаскивают из одной ямы, оно немедленно лезет в другую…»

Слава Богу (и электорату…), что на их место так же постоянно приходят новые, потому что все они знают также ещё один неписанный, но действенный закон: не так просто стать бомжом, как в целях острастки в школе малюют. Здесь необходимо и желание, и настойчивость, и достаточно долгий срок опускания в бездну.

И на самом деле совсем не так много из бомжующих реально желают вернуться в «нормальную» жизнь самых обычных, повязанных обязанностями, заботами и работами граждан, как об этом твердят люди в белых пальто.

Внимание и ещё раз внимание: это вовсе не значит, что всех бомжующих следует предоставить самим себе, ничего не делая для их спасения или хотя бы улучшения их быта и здоровья.

Это просто значит, что следует серьёзно научиться различать грубейшую демагогию от грубой реальности. Информация для размышления: в 60-е годы безработица во Франции практически отсутствовала (страна находилась в ситуации так называемой «полной занятости»), а на парижских улицах всё равно проживали бомжи, причём в достаточном количестве…

Если быть окончательным реалистом и совсем трезво смотреть на натуру человеческую, следует признать, что бомжи существовали бы и при коммунизме…

Но вернёмся к людям в белых пальто, апеллирующим сегодня к москвичам парижскими «ночлежками», якобы процветающими где ни попадя, с полного согласия жителей.

О постоянных и неразрешимых конфликтах жителей, ставших невольными заложниками чужого бомжевания, регулярно и вполне открыто сообщает европейская пресса. И речь не только об уже набивших оскомину нынешних миграционных потоках, но и о традиционных парижских «бомжующих элементах», которых приходится иногда силой затаскивать в ночлежки, для мытья и медосмотров.

Для всех сколько-нибудь интересующихся этими проблемами, давно уже не секрет, что в подавляющем большинстве случаев бомжевание — это не отнюдь не фатальность, а сознательный и настырный выбор.

Неполиткорректная масса огорчённых репортажей по самым политкорректным телеканалам уже показала достаточное количество судеб, где люди, буквально вытащенные со дна общества и одаренные работой и комфортом, очень быстро возвращались туда, откуда их убедили удалиться. Потому что реальной причиной их бомжевания изначально были не финансовые или физические трудности, а примитивнейшее желание не иметь ни малейших ограничений и обязанностей, навязываемых обществом.

Самый громкий такого рода случай имел место в Париже, когда молодую пару вытащили из бомжующей нищеты и поселили в фешенебельном квартале, в скромных, но чистеньких апартаментах, обеспечив непыльной работой консьержей: присматривать за подъездом, поливать цветы, выносить помойки, принимать почту. Пара «сломалась» уже через месяц и сбежала в те же трущобы, откуда их достали сердобольные люди в белых пальто. А срочно созванным журналистам пара заявила, что «не намерена дать себя эксплуатировать проклятым буржуа».

Ещё раз: само собой разумеется, что среди добровольно бомжующих элементов, всегда есть люди, реально оказавшиеся в этой компании, вследствие трагически сложившихся обстоятельств и искренне желающие приложить усилие, чтобы вернуться к нормальной жизни.

Но, если уж выкладывать ужасающую правду до конца: этих людей единицы и именно эти люди практически никогда не доходят до того беспросветного уровня, когда иx подбирают и убеждают идти в ночлежку. И это хорошо известно любому опытному социальному работнику и волонтёру со стажем.

Поэтому меня особенно насторожили несколько моментов в отчётных публикациях о встрече московских жителей с руководителями «НКО Ночлежка», желающими «обустроить реабилитационный центр» в промзоне Бегового района, между двумя вокзалами — Савеловским и Белорусским, где, следуя аргументам руководителей, «и так уже полно бомжей».

Моменты следующие.

Согласно уверениям руководителей, центр предназначается несчастным людям, «приехавшим в большой город на заработки и не сумевшим в нем закрепиться, из-за алкоголизма и наркомании»©.

Двумя строками ниже, чтобы успокоить встревоженных жителей района, руководители уточняют, что в центр «не будут допускаться нетрезвые люди: сотрудники центра будут проверять алкотестером каждого соискателя помощи, поскольку заниматься реабилитацией пьющих бездомных бессмысленно»©.

Как эти две идеи сочетаются между собой не уточняется.

Зато, в обильном перезвоне всех запущенных в поддержку реабилитационного центра сирен российской политкорректи (о бездушье жителей Бегового района в унисон скорбят порталы «Медузы», «Радио Свободы» и «Эха Москвы»…), я без труда опознала абсолютно идентичный дискурс, которым слюнобрызгали в своё время «парижские люди в белых пальто»: о великодушии толерантности и эгоизме мелких несознательных обывателей, не желающих делиться своим жизненным пространством со свободно бомжующими маргиналами.

Поэтому, заслышав хорошо знакомые ноты, я поглубже заглянула в партитуру, просто ради интереса, откуда дровишки и на чьи шиши практикуется такая сердечная благодать.

Финансовый отчёт НКО за 2018 год находится в свободном доступе (прошу!) и сам по себе так красноречив и мелодичен, что одно перечисление жертвователей звучит, как песня: «Хлеб для мира ХДМ» (Германия), «Диакония Гамбурга », «UK Online Giving Foundation» (Великобритания), «Консульство Нидерландов»… и другие действующие лица, профессионально или по зову сердца и души занимающиеся мировой и местной филантропией. «Возьмёмся за руки, друзья!»

В истории самой «Ночлежки» и её руководителей гармонии оказалось ещё больше: в настоящей симфонии, посвящённой одним либеральным ресурсом всем бессребреникам этой организации я прочла о «молодом и успешном банкире, бросившем свою отличную работу, чтобы помогать бездомным и несчастным всего за 20 тыс.рублей в месяц».

И вот на этом месте мой опыт, сын ошибок трудных, окончательно включил сигнальную лампочку «внимание, эти сцены в сценарии не стыкуются!»

Постарайтесь понять меня правильно: я искренне и глубоко верю в альтруизм людей, призывающих бороться с несчастьями человечества, убеждая не пристыжением несознательных, а собственным примером.

И потому, мне очень хочется наглядно убедиться, что реальная цель организаторов реабилитационного центра оправдывает цель анонсированную: оборудовать помещение в 400 кв. м. для несчастных, попавших в лапы нарко- и алкоголезависимости и не допускать туда этих самых «в нетрeзвом состоянии», потому что их «реабилитация заранее бессмысленна», — мне кажется несколько навороченной «реальной целью«.

При том, что устройство подобного центра серьёзно скомпрометирует благополучие жителей квартала, в который понадобится свозить специальным транспортом всех найденных волонтёрами желающих, а потом распускать нежелающих на все четыре стороны в том же квартале.

Что, в свою очередь, только усилит недовольство «собянинской Москвой» (да и чего уж греха таить, всей «тираньей» администрацией!)

Зато позволит очередной благотворительной организации, по её собственным уверениям, ничуть не занимающейся политикой и не затрагивающей никакие идеологические проблемы продолжать вещать через сочувствующие СМИ не только о прямых своих заботах, но и о любых насущных проблемах, какие понадобятся финансирующим НКО заказчикам.

Весь опыт политкорректной демагогии так убийственно прямо заявляет: дайте мне благотворительность, как точку опоры, и я переверну мир…

Возможно, вы не поверите, но мне очень хочется на этот раз ошибиться.