Путинская Россия. Начало и конец

Михал Михалыч Налымов, - с отвислыми усами, с воловьим, в три складки, затылком, и поглядывает, насупясь, на проезжающий та-раитас.

Бог знает, что взбредет в голову Мишуке: велит догнать проезжего и звать в гости, лошадей отпрячь и - в табун, тарантас - в пруд, чтобы не рассохся. Или - не понравится ему проезжий - перегнется за окошко и закричит: "Спускай собак, - моя земля, кто разрешил мимо дома ездить, черти окаянные!.." А налымовских собак лучше и во сне не видеть. Или в зимнее время прикажет остановить проезжего и дать ему метлу - замести за собой след через двор. Хочешь не хочешь - вылезай из саней, мети. А около сидят собаки с обмерзшими усами.

Так знающий уездные порядки далеко огибал по степи налымовскую усадьбу. Редко заезжали в нее и гости, но уже по другой причине.

--------

У круглого стола, покрытого залитой пятнами, смятой скатертью, под висячей лампой увидела Ольга Леонтьевна Мишуку. Он был страшен, - распух до нечеловеческого вида. Облезлый череп его был исцарапан, желтые, словно налитые маслом, щеки закрывали глаза, еле видны сопящие ноздри.

Под локтями и сзади, придерживая затылок, привинчены были к креслу деревянные бруски, - на них, опустив опухшие кисти рук, висел он огромной тушей. Дышал тяжко, с хрипом.

Из студенистых щек устремились на Ольгу Леонтьевну зеленые его глазки.

Багровея, пучась, Мишука стал приподниматься. Затрещали и сломались, посыпались на пол бруски, державшие его в кресле. Вдруг завыла диким голосом под столом белая сука. Клеопатра, вытянув жилистую шею, вытянув нос, глядела колюче на отходящего.

Мишука, разинув рот, вывалил язык, будто собираясь заглотить черную девку.

- По... по... попа, - выдавил он из чрева. И рухнул в кресло, в заскрипевшие пружины. Повалилась голова на грудь. Изо рта хлынула сукровица...

Ольга Леонтьевна только мелко, мелко крестилась:

- Упокой, господи, душу раба твоего... Клеопатра, не торопясь, подошла и прикрыла Мишуке лицо чистой салфеткой.

Конечно же, не только путинская, а та, какой мы её знаем после 91-го года и даже немногим раньше. Но всё же в момент, когда спустили красный флаг с серпом и молотом над Сенатским дворцом московского Кремля 25-го декабря 1991-го года можно считать переломным в смене целой эпохи. Эпохи созидания на период варварского разрушения и разграбления земли русской.

Путин является живым, ещё пока, воплощением олигархического режима, на чьей вине не только уничтожение СССР, но смерти миллионов жертв этого «расиянского» капитализма в самом неприглядном его виде.

По сути, перед нами сейчас уже сформированный «палицайский» режим, который прячется от справедливого народного гнева за частоколом из силовых структурах, как на «оптимизированных» из советской милиции и армии, так и вновь созданных для дополнительной защиты преступной власти в виде росгвардии, как на подпорках гниющее заживо тело Мишуки Налымова. Само наличие таких дополнительных структур доказывает преступную сущность власти кремлёвских барыг.

Вся чиновничья рать верным псом защищает и служит Путину-Налымову и вот-вот завоет как собака помещика Налымова, поскольку конец этого преступного режима и лидера уже близок и вид его один в один с тем, что описан в рассказе Алексея Толстого «Мишука Налымов».

Сегодня в России законы на стороне преступников, а нормальный гражданин по умолчанию – преступник и нет ни какой защиты от произвола власти зажравшихся мироедов.