Ботинки

Знаки были неблестящие. Новые зимние ботинки жмут. Ещё вчера, он их мерил в магазине и всё было замечательно, сделал пару кругов по залу – никаких проблем. А уже сегодня не успел отойти от дома и ста метров, почувствовал: большие пальцы препротивно упираются, ходить решительно невозможно. Что за мистика? Хуже всего, что старые ботинки он уже успел выбросить. Нужно было срочно возвращаться в магазин и попробовать их поменять. Он помнил, там оставалась пара размером больше. Как назло сложился цейтнот: сегодня дежурство в больнице, завтра и послезавтра вечерние приёмы с ранним уходом из дома. Можно было выкроить только пару часов перед дежурством, но этого могло и не хватить. Тем не менее, в легких кроссовочках добежал до магазина, выгрузил коробку с ботинками на прилавок и объяснил ситуацию продавцам. Девчонки отнеслись с пониманием, но этой модели в продаже уже не было, позвонили по другим торговым точкам – безрезультатно. Из того, что оставалось на полках, Егора – так звали нашего героя, ничего не устраивало. Перспектива рисовалась унылая: можно было сдать обувь, но в кроссовочках по сугробам не побегаешь, покупать же что попало, не захотел. Решил разнашивать ботинки, что тоже было не лучшим выбором. Стал обдумывать эзотерический аспект. Совершенно понятно, что ситуация не случайная. Бог не был против покупки узких ботинок, более того, он был даже ЗА: во-первых, дефект был от него "скрыт" во время примерки, во-вторых, не получилось поменять обувь. Значит, так тому и быть. Видимо, придётся пройти через период ограничивающих обстоятельств. То, что он правильно понял "знак", стало ясно через пару дней: увольнялся один из двух взрослых хирургов. Это, автоматически, загружало его дополнительной работой, появлялись обязательства, от которых он не мог отвертеться. Но это было ещё не всё. Первый "наезд" произошёл неожиданно, можно сказать, на "ровном месте". Жена объявила, что её давно не устраивало присутствие Егора на кухне с ноутбуком. Домовой, дескать, должен отдыхать, что-то ещё говорилось про ауру помещения, которая плохо восстанавливается и остальное в том же духе. Казалось бы, проблемы тут особой и нет, но в их двухкомнатной квартире, другого места для ноутбука не было. В одной комнате стоял стационарный компьютер – и это была её машина, в другой, такой возможности не было технически. Кухню – он ощущал своей территорией, это было его "место силы", и данный "наезд" Егор воспринял очень болезненно. Сутки он невероятно злился на жену. Его ущемленное самолюбие взывало к отмщению и прокручивало десятки сценариев противостояния, вплоть до самых решительных.

Дальше сюжеты посыпались как из рога изобилия. В кабинете поменяли старую мебель, но, как-то очень уж по-нашему, по-русски. Если в старом шкафу свободно раздевалось четыре человека, то в новом, подобный «манёвр», могли осуществить только двое. Столы оказались шире и выше, занимали слишком много пространства и места для пеленальника – столика для осмотра грудничков – не осталось. Приходилось ставить его в самых неудобных местах кабинета, что всех "напрягало". Его медсестра, с которой они проработали уже 17 лет, и потому, безусловно, имевшая право голоса, в решительной манере предлагала пеленальник убрать вовсе, а осматривать грудничков на низкой кушетке. Егор, в этот раз более спокойно воспринял второй "наезд" обстоятельств. Осматривать малышей, особенно в грудничковый день, когда они идут один за одним, стоя почти в коленно-локтевой позе, ему не хотелось. Не то, чтобы это было не сексуально, а, скорее, вредно для здоровья. Что такое радикулит, он уже знал на собственной спине, и потому решительно возражал. Пеленальник был нужен.

Егор уже понял, период предстоит очень непростой, приходилось занимать "круговую оборону", нужно было "разнашивать" ситуацию, как новые ботинки.