Жизнь в квартире Алекс начала тяготить Сашу. После долгих колебаний он всё же решил поехать в свою квартиру в Черёмушках. Всю дорогу он думал о том, что придётся вызывать из ЖЭКа слесаря или службу спасения. Долго объяснять, что он хозяин квартиры и потерял ключи. Показывать загранпаспорт, потому что Советский - находится в закрытой квартире.
Подойдя к дому, он оглядел знакомый двор и только потом вошёл в подъезд. Замки на почтовых ящиках были выломаны. Из приоткрытой дверцы ящика его квартиры топорщился пучок никчёмных рекламок. Саша начал выгребать «макулатуру». Пытаясь вытащить последние завалившиеся листки, он долез рукой до самого дна, как вдруг пальцы нащупали какой-то предмет. Вытащив, Саша с удивлением узнал ключи от своей квартиры и в недоумении уставился на них.
Не дожидаясь лифта, перепрыгивая через три ступеньки, он влетел на свой этаж. Подойдя к двери, на всякий случай, нажал кнопку звонка и, пытаясь унять биение сердца, прислушался. За дверью была тишина. «А что ты ожидал?» - прошипел поганый червячок, сидящий внутри него и точивший его душу все эти дни.
Дверь была закрыта только на один замок. В квартире царил беспорядок то ли из-за спешного отъезда, то ли в ней кто-то рылся. Его вещи оказались на месте. Не было только вещей Аллы и Димки, но их зимняя одежда по-прежнему висела в шкафу. Из приоткрытой дверцы шкафа вылетела стайка рыжей моли. Саша попытался её поймать, но крохотные бабочки торопливо разлетелись в разные стороны. Саша махнул рукой и прошёл к письменному столу, в ящике которого хранились документы. Из выдвинутых ящиков в беспорядке торчали бумаги. Сверху валялся его паспорт, документы на машину и водительские права. На пыльном столе, на самом видном месте лежал открытый конверт, рядом небрежно брошенный листок, исписанный мелким красивым почерком. Он сразу узнал почерк жены. Взяв себя в руки, он сел в кресло у окна и начал читать.
«Здравствуй, любимый!
Говорю, здравствуй, потому что до сих пор не верю, что ты погиб. Ведь – пропал без вести – это ещё не значит – умер. Но прошёл почти год, как нет от тебя вестей. Если бы не мои родители, мы с Димкой не выжили бы.
Мы уезжаем в Израиль. Мама нашла в нашем роду какие-то еврейские корни. Я чувствую себя очень виноватой перед тобой, что не дождалась. Но у нас сын, которого нужно кормить и учить. Одна вынести испытания я не смогла. Ты же знаешь – я слабый зависимый человек. Надеюсь, если ты вернёшься, то меня поймёшь и простишь. Алла. Июнь 1991 года.
P.S. Володина жена ничего не знает о нашем отъезде. Я не стала её расстраивать. Она и так без конца плачет»
Как ни странно, но Саша обрадовался. Хоть какая-то ясность. Главное, все живы. Он поднял трубку телефона – раздался гудок. Набрал номер Алекс, и не дожидаясь ответного гудка, положил трубку на место. «Нет, это не телефонный разговор, - решил он. – Алекс не заслужила, чтобы уйти вот так, по телефону. Сегодня вечером нужно всё ей объяснить и потом перебраться сюда». Александр почувствовал, как он устал. Не раздеваясь, лёг на кровать и с письмом в руке уснул.
На следующий день, выяснив отношения с Алекс, он вернулся в квартиру. Наведя порядок, он выбросил целый мешок пустых водочных бутылок, принадлежавших явно не Аллочке, поменял замок входной двери и обосновался в своей квартире окончательно, тут же превратив её в офис фирмы «Алво-Гранит». Володя уезжал домой только ночевать. Протесты жены во внимание не принимались. Документы были оформлены, оставалось дождаться регистрации. Африканские партнёры торопили, желая как можно скорее начать очередной этап работы.
Наконец, всё было готово. Лететь в Африку решили через Израиль. Алекс снабдила их адресами и телефонами своих коллег – журналистов и просто знакомых.
Перед отъездом Саша ещё раз позвонил родителям Вари. Он звонил и раньше и, чтобы избежать лишних вопросов, представлялся её одноклассником.
Трубку взял отец Вари.
- А Варенька улетела ещё весной. Как закрыли радиостанцию, на которой она работала, так оставила нам Нюшу и улетела на свой Гоа, - ответил он на просьбу позвать Варю. – Нюшенька сейчас в школе. Скоро они с бабушкой придут. А Вы зашли бы к нам, а то звоните, звоните и всё неудачно.
Саша поблагодарил разговорчивого полковника и положил трубку. «Почему Гоа, - недоумевал он. – Ведь они живут в другом штате. И Нюша в Москве осталась. Что произошло?» Ему вдруг очень захотелось увидеть дочь Вари: «Если не саму Варю, то хотя бы её продолжение». Через полчаса он сидел под мягким сентябрьским солнцем у подъезда на скамеечке с вездесущими кумушками. Они недоверчиво посматривали на незнакомца.
Нюшу он узнал сразу. Она была совершенно не похожа на свою мать и всё же действительно была её продолжением. Смуглая большеглазая девочка с крупными завитками чёрных как смоль волос, гордо вышагивала рядом с бабушкой, неся за спиной школьный ранец. Какая-то едва уловимая грация была в этом милом утёнке.
«Вот и мой сейчас такой же. Только где он? - с тоской подумал Саша. – Сколько можно бежать за вечно ускользающим призраком – призраком бесшабашной молодости».
В Телль-Авиве их встретил Борис – сбежавший муж Алекс и их общий друг Сёма. Оба работали на местном телевидении. Борис закончил факультет журналистики Московского полиграфического института и «освещал» жизнь советских евреев на их «исторической» Родине, а Сёма работал телеоператором. Бросив вещи в гостинице и наскоро осмотрев достопримечательности, решили начать поиск с миграционной службы. Там им выдали сразу несколько адресов. Отбросив неподходящие по возрасту и количеству детей, оставили два. Один из них был в Натании в сорока километрах от Иерусалима. Но сначала решили съездить в маленький посёлок вблизи Телль-Авива. Дверь открыла типичная восточная красавица – черноволосая толстуха, похожая на грушу. Ягодицы, обтянутые короткими легинсами, дрожали и перекатывались при малейшем движении тела. Ярко-выраженный одесский говор с характерным «шо» вместо «что», дополнял колоритную фигуру. Сразу извинившись, что ошиблись домом, посетители тут же ретировались.
Оставался город Натания. Выехали до жары рано утром. Уже через час они стояли у дверей квартиры в белом неказистом доме стандартной постройки. На звонок вышел мужчина. У Александра упало сердце. Семья снимает эту квартиру недавно. Кто здесь жил раньше – не знают.
- Надо поговорить с соседями, - предложил Борис. - Здесь почти все из Союза.
Всё население этого дома говорило по-русски. Дружные соседи яростно костерили бывшую Родину и новое Российское правительство, которое так «удачно» развалило «ненавистный» Союз. Информацию получили сразу. Оказывается, родители Аллы живут в этом же доме этажом ниже. «Милые интеллигентные люди. Аллочка с мужем и сыном уехали в Америку давно, почти год назад, а родители улетели к дочери всего с неделю. Она должна вот-вот родить».
«Алла с мужем! А кто же тогда я? Ах, да, мы же в разводе», - вспомнил Саша. Он никак не мог привыкнуть к мысли, что давно свободен и может делать всё, что ему заблагорассудится. Впрочем, так же, как и его бывшая жена. Ситуация складывалась даже комическая. «Вот уж действительно, как говорят, жизнь развела», - усмехнулся Александр.
Зато теперь он мог спокойно продолжить свою работу. Его бывшая семья удачно пристроена. Сердце болело только за Димку – не забудет ли он отца.
Так, со спокойной душой геологи вернулись в африканский Заир.
(Продолжение следует)
Из повести Евгении Фабр «Жизнь как жизнь»
Оценили 0 человек
0 кармы