Я разговаривал с Зеленским...

Небольшое трехэтажное здание. Крепкое, построенное ещё в советские времена, реконструированное в последнее время, согласно веяниям и требованиям, выглядит вполне современно. Выкрашено всепогодной краской в бледно-желтый цвет. Здание расположено в глубине такой же ухоженной и облагороженной территории, обнесенной копьевидной оградой с кирпичными тумбами. Территория практически сплошной газон с дорожками и вспомогательными постройками. Вокруг ограды большой парк, кроме как со стороны центрального входа, который выходит на улицу.

С фронтальной стороны здания, у главного входа, сохранены четыре декоративные колонны-барельефы высотой до второго этажа, увенчанные треугольным фронтоном. Есть ещё вход с обратной стороны и с торца здания в правом крыле. С тыльной стороны по центру пристроена довольно большая площадка-балкон, который служит для первого этажа козырьком, а для второго - террасой, но без крыши. С площадки вниз вдоль стены спускается широкая металлическая лестница. Ограждения и перила черные кованые в винтажном стиле со светлыми дубовыми поручнями.

По территории прохаживаются военные в боевой экипировке с оружием наперевес.

Мы с коллегой на втором этаже, стоим в большом кабинете у стола, заваленного бумагами. Просматриваем на предмет их ценности. Я не курю, а коллега мой - курящий... Вскоре мы оказываемся на «террасе». Коллега отходит в сторону и закуривает (благо, там есть для этого место). Я напротив выхода прислоняюсь спиной к ограждению и начинаю думать ни о чём. На лестнице нашей «террасы» послышались шаги. Я посмотрел вниз. По лестнице поднимался офицер в камуфляжной форме и в краповом берете. Металлические ступеньки с пупырышками звонко отзывались на его бодрую походку. Это Костя. Мой друг. 

Мы дружим ещё со школы. Костя спортивный парень. Он такой с детства. Его старшие братья учились в цирковом училище акробатике и занимались боевыми видами спорта. Были хорошо физически сложены и натренированы. Их знали не только в нашей округе. Они постоянно таскали Костю с собой и «прививали» ему любовь к спорту. Если нужно было «решить» вопрос со старшими пацанами - я обращался к Косте, а он к ним. Костя всегда улыбается при встрече - мы рады видеть друг-друга, однако встречи бывают редко. Здесь мы уже виделись на днях.  Я сделал пару шагов навстречу.

Костя бодро поднялся на площадку и улыбаясь сходу заявил: «Николай (это он так называет при посторонних), лови ...» и стоя в пол-оборота «бьёт» меня правой рукой в левую половину груди. Я вижу, что он делает это без подшагивания, поэтому делаю шаг назад. Захватываю с внешней стороны его руку, сбивая внутрь к своему правому плечу и перехватив двумя руками, выпрямляю её и вращаю по часовой. Это разворачивает его ещё больше и одновременно «наношу» удар подошвой в подколенный сгиб. Разумеется «понарошку». Костя подыгрывает мне, говорит: «Ай!», мы смеёмся и обнимаемся. На самом деле я бы хрен с ним справился.

Мы делимся житейскими новостями. Потом Костя говорит: «Ну, ладно...», - и поднимает ладонь. Попрощавшись он сбегает по лестнице. Я отхожу на место и прислонившись опять к ограждению скрещиваю руки на груди. Коллега уже докурил свой «смокинг» и пристроился рядом. Мы рассматриваем окна второго этажа справа от площадки. Помещение напоминает актовый зал. Там беспорядочно ходят люди и о чем-то озабоченно переговариваются между собой.

На металлической лестнице снова послышались тяжелые шаркающие шаги. Я посмотрел вниз. По лестнице поднимался в печальном образе и в стиле «милитари», по обычаю - небритый, парубок Зеленский! У него не было строгих ограничений и он мог свободно фланировать по территории. Его печальное лицо было уставшим. Не брился ли он на удачу, как хоккеисты в Плей-Офф, или было не до того - не знаю. Ступеньки за три он поднял на нас глаза, кивнул в сторону окон и глядя перед собой произнес, шаркая по ступеням: «Вишь чё творят... "судить" меня будут». «Судить» и на самом деле было в кавычках, потому что там за окнами, где собирались люди - готовилась предварительная комиссия для разбирательства. Зеленский устало поднялся на площадку, тоже скрестил руки на груди и прислонился плечом к стене.

Мы с напарником направились восвояси. Проходя мимо него, я подошёл:

- Вова, хочешь по-честному тебе скажу...

Он с печальным взглядом посмотрел на меня в ожидании.

 - Зря ты с ними связался, - я кивнул в пространство, - рано или поздно все равно бы кинули. Всех кинули, кого ни возьми. Нельзя им верить... нель-зя. Чего хотел...

Он, глядя на лестницу, покачал несколько раз головой в знак согласия, отделился от стены и стал спускаться. А я проснулся...