Факт глобального гибридного противостояния между Россией и США давно уже никем не отрицается. Союзники могут меняться и переходить на другую сторону, но вопрос может быть решен окончательно только поражением одной из этих двух держав. До сих пор, однако, политики и эксперты, исходя из личных предпочтений или специализации, выделяют различные частные кризисы (являющиеся, по сути, фронтами глобального противостояния) в качестве основных, рассчитывая варианты победы или поражения в зависимости от развития событий на конкретном направлении.
Некоторые из кризисов, как, например, ближневосточный (наиболее ярко выраженный в сирийской гражданской войне), действительно являются ключом к поражению одной из сторон. Выигрыш американцев в Сирии гарантировал бы им контроль над Большим Ближним Востоком и беспрепятственное проникновение на Кавказ и в Центральную Азию. В свою очередь, это обеспечило бы блокирование транзитных путей по линии Россия — Китай и обнулило бы трансъевразийский политико-экономический проект, который, собственно, и является главным конкурентом англосаксонского океанического. После этого любые частные успехи на любых других направлениях ничего бы не значили.
Победа России с союзниками, которая в военном плане уже одержана, но еще должна быть закреплена дипломатически (а это не менее сложная задача), гарантирует России и Китаю надежный (даже избыточный) контроль над трансъевразийскими торговыми путями. С этой точки зрения США потерпели поражение. Их усилия на Дальнем Востоке и на Украине ничего не могут изменить. Даже горячая война с КНДР и скатывание Украины в полноценную махновщину не могут разорвать все транспортные артерии.
Украина спокойно обходится сразу по нескольким направлениям. А КНДР и вовсе лежит вдалеке от стратегических транспортных путей, связывающих Запад и Восток Евразии. Тем не менее, вовлеченность Вашингтона в обозначенные кризисы (корейский и украинский) не ослабевает. Она лишь приобретает новые формы. Если администрация Обамы работала на создание стабильных, враждебных России структур, то администрация Трампа, наоборот, дестабилизирует и хаотизирует ситуацию на границах России и Китая.
Подобная хаотизация в момент, когда сирийский кризис был не решен, могла сыграть существенную роль в отвлечении сил Москвы и Пекина на второстепенные направления и развязать руки США в стратегически важной точке — на Ближнем Востоке. Но, как сказано выше, в военно-политическом плане судьба сирийского кризиса уже решена. Что же касается дипломатического урегулирования, то данные кризисы, даже в худшем своем варианте, уже не смогут существенно повлиять на позицию Москвы и Пекина за столом переговоров.
Следовательно, поддерживая процессы хаотизации на российских и китайских границах, США пытаются достичь уже новой (иной) цели. Цель эта очевидна. В обоих случаях США рассчитывают, что Европа, будучи интегрирована в НАТО, должна будет так или иначе поддержать американские действия. Следствием станет новый виток ухудшения российско-европейских отношений и глубокое охлаждение между ЕС и Китаем. По крайней мере так это видится из Вашингтона.
Что это дает Америке?
Весь проект Большой Евразии базируется на трех составляющих:
Европейские технологии и рынок.
Китайское товарное производство.
Российский транзит, ресурсная база и военно-политический зонтик.
Разорвать российско-китайский союз США не удалось. Равным образом Вашингтон не сумел заблокировать трансъевразийские торговые пути. Однако если выбить из проекта европейское звено, то он провиснет.
Теоретически, Россия, через некоторое время, сможет заменить Европу в качестве технологической базы проекта. Однако емкий и платежеспособный полумиллиардный европейский рынок заменить нечем. Если китайские товары не будут покупать в Европе, то их незачем туда везти. Это ставит под вопрос программу развития транзитных коридоров. Более того, тогда США остаются главным покупателем китайских товаров, что дает им возможность существенно влиять на политику Пекина и даже попытаться изменить ее в свою пользу.
Понятно, что Китай не пойдет на конфронтацию с Россией. Но достаточно просто его нейтралитета и экономической зависимости от США, чтобы коренным образом поменять направление товаропотоков и вынести Россию на обочину мировой торговли. Этим ходом сразу будут поставлены под вопрос амбициозные модернизационные проекты Москвы и снизится ее глобальное влияние. Одно дело — контролировать Ближний Восток как перекресток мировых торговых путей. Совсем другое дело, если эти пути будут проложены через Тихий и Атлантический океаны, а сам Ближний Восток останется не более чем зоной перманентной нестабильности.
По сути глобальный конфликт идет за ЕС. И лозунг «Нам нужен Берлин!», над которым так любили потешаться караул-патриоты эпохи Русской весны на Украине, не только не потерял свою актуальность, но наоборот, с победой в Сирии окончательно выходит на первый план. Более чем обидно будет добиться контроля над торговыми путями и в результате узнать, что в конце этих путей отсутствует торговый партнер.
Однако действия США в КНДР, на Украине и на Ближнем Востоке, где они спровоцировали очередной виток уже не арабо-израильского, а мусульмано-израильского конфликта (главными операторами которого становятся совсем не арабские Турция и Иран), достаточно прозрачны. Пока что Европа им сопротивляется, призывая США к умеренности в споре с КНДР, осуждая признание Иерусалима столицей Израиля и практически прекратив активное участие в украинском кризисе. Теоретически Вашингтон может наращивать давление на ЕС, но гарантия, что сопротивление будет сломлено, отсутствует. Европа может не втянуться в конфронтацию с Россией и Китаем, сохранив нейтралитет, формально благоприятный для США, но на деле срывающий комбинацию Вашингтона.
Думаю, что в США должны понимать шаткость ставки на добровольное втягивание ЕС в не просто невыгодный, но экономически смертельный для него кризис. Брюссель, Берлин и Париж уже продемонстрировали, что умеют политически поддерживать и при этом бюрократически топить самые проработанные американские проекты (например, Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство (ТТИП), которое так и не состоялось из-за саботажа ЕС). Поскольку же битва за транзитные пути США проиграна, единственный вариант не допустить создания Большой Евразии — любой ценой вырвать из схемы Европу как самое слабое звено складывающейся цепи.
Если Европа не желает добровольно закрывать дверь российско-китайскому проекту и ее нельзя к этому принудить, то остается вариант исчезновения Европы. Разумеется, не физического исчезновения европейских государств с политической карты, а народов из истории. Всего лишь исчезновения Европы как экономического партнера. Для этого достаточно обеспечить хаотизацию самой Европы.
Задача упрощается тем, что Европа и так далеко не едина, ЕС переживает серьезные экономические трудности. На это накладывается проблема размывания европейской идентичности либерально-глобалистской идеологией перманентной толерантности и отказа от традиционных ценностей. Кроме того, ЕС является традиционным экономическим партнером и военно-политическим союзником США, причем младшим партнером и младшим союзником. То есть Вашингтон имеет значительную свободу рук для влияния на выработку как политики отдельных европейских государств, так и общеевропейской политики. Наконец, всё еще находящиеся у власти либеральные элиты чувствуют дыхание в затылок консервативных националистов, набирающих всё больше очков как на национальных, так и на общеевропейских выборах. Не имея возможности предотвратить приход в обозримом будущем к власти этих своих политических оппонентов за счет внутреннего ресурса, либеральные элиты вынуждены опираться на США, жертвуя интересами своих государств и Евросоюза в целом в пользу личных и партийных интересов.
Таким образом, можно ожидать, что если заявленная политика ЕС, направленная на постепенный выход из санкционного режима и нормализацию отношений с Россией, не изменится, то США, опираясь на прочные позиции внутри Европейского союза, начнут активную работу по развалу и хаотизации Европы. В мягком варианте это должно будет разрушить единую экономическую структуру и погрузить страны ЕС в глубокий экономический кризис, что обесценит их как экономических партнеров. В жестком варианте речь может идти о серии политических и военных конфликтов на европейском континенте. Результат будет тот же, но экономика будет разрушена надежнее, а покупательная способность населения обвалится не хуже, чем обвалилась на Украине.
Для активных действий у США есть два направления: По линии противоречий богатый Север — бедный Юг. Погрязшие в долгах страны группы PIGS, и примыкающие к ним, давно уже не в восторге от германской политики жесткой экономии и контроля над дефицитами национальных бюджетов. Однако для того, чтобы бросить их против Германии, им необходимо предложить эквивалентное финансирование. Напомню, что Алексис Ципрас, заняв пост премьер-министра Греции на лозунгах сопротивления германскому диктату, сразу поехал в Россию просить деньги. Как только стало ясно, что Россия не планирует финансировать греческий дефицит, Ципрас сдался и принял все требования Германии, оформленные как требования ЕС. Вряд ли Вашингтон, сам испытывающий нужду в свободных средствах, захочет финансировать очень дорогой мятеж европейского Юга против Севера.
По линии противоречий Запад — Восток (или Старая Европа — Новая Европа).
Восточноевропейские страны вступали в ЕС как клиенты Вашингтона, неоднократно вступали в конфликты с лидерами ЕС, поддерживая позицию США. И сейчас их элиты, построившие свою политическую карьеру на русофобии, выступают категорически против нормализации отношений с Россией. Редкие исключения (вроде президента Чехии, премьеров Словакии и Венгрии, которые тоже союзники ситуативные и не вполне свободные в своих действиях) роли не играют.
О том, что Вашингтон выбрал именно восточный вариант и делает ставку на восточноевропейских лимитрофов, свидетельствует наращивание американского военного присутствия в этих государствах. Причем значительная часть войск (кроме дополнительно переброшенной из США дивизии) просто меняет места дислокации, оставляя гарнизоны в Западной Европе и перемещаясь в Восточную.
Рассказы о том, что это делается в целях защиты маленьких, но гордых восточноевропейцев от мечтающей их оккупировать России, ни у кого не вызывают доверия. Не только потому, что России незачем нападать на НАТО, если она стремится наладить экономическое партнерство с ЕС. Но и в связи с тем, что сами НАТОвские генералы не скрывают, что даже если увеличить созданные группировки раза в три, они не смогут предотвратить практически моментальную оккупацию как минимум Прибалтики (а затем и всей Восточной Европы) Россией, если последняя вдруг пожелает напасть. Более того, и в США и в Старой Европе политики практически открыто говорят, что не станут рисковать глобальным ядерным конфликтом из-за Риги, Варшавы или Бухареста.
Таким образом, американские войска не увеличивают устойчивость восточноевропейских режимов по отношению к России. Наоборот, они создают внутри страны обстановку нервозности, снижая поддержку избирателями русофобских партий. Население просто боится, что какая-нибудь плохо продуманная провокация может действительно закончиться военным конфликтом.
Зато американские гарнизоны резко увеличивают устойчивость Восточной Европы в дискуссии с Западной. Лимитрофы выступают как приоритетные союзники США по защите «свободного мира», требуют сохранения и даже увеличения финансовой поддержки из общеевропейских фондов, поскольку они, мол, «прифронтовые государства».
При этом Германия всерьез настроена эту поддержку к 2020 году полностью прекратить. Франция ее в этом поддерживает, и даже «бедный Юг» совсем не против, полагая, что сможет претендовать на сэкономленные деньги или, в худшем случае, избежать секвестра общеевропейских выплат в его пользу.
Пока что многие раунды переговоров и консультаций показали, что стороны не склонны к компромиссу, занимая жесткие позиции. В Париже и в Берлине уже готовы перейти от разговоров о «Европе разных скоростей» к реализации проекта «двух Европ». Он предполагает, что богатые страны ЕС со стабильными экономиками объединятся вокруг Парижа и Берлина в некое федеративное европейское государство, а остальные, оставшись формально членами ЕС, но выпадая из круга дальнейшей интеграции, по существу превратятся для Старой Европы в колониальную периферию примерно на тех же условиях, которые ЕС навязывал странам Восточного партнерства в соглашениях об ассоциации.
Опять-таки, противостоять такому развитию событий Восточная Европа может только опираясь на США и разрушая ЕС. Причем не обсуждая, как Британия, процедурные вопросы brexita, а решая проблемы явочным порядком. Американский военно-политический зонтик позволит им игнорировать европейские правила и недовольство партнеров.
Но хаотическое разрушение Евросоюза неизбежно повлечет за собой разрушение не успевшей перестроиться экономики (обычно реформы в ЕС растягиваются на годы) и крах системы евро. В худшем случае возникнут сепаратистские движения (когда страна голосует за выход из ЕС, а какой-то регион против), а также пограничные конфликты. Эти конфликты легко могут перерасти в военные, и американские базы их предотвратить не смогут (даже если бы в Вашингтоне захотели, а США не захотят).
Если хрупкая структура ЕС посыплется, а она и так испытывает сейчас значительные перегрузки и неизвестно, какой очередной волосок сломает спину верблюду, то стабилизировать ситуацию и обратить начавшийся процесс вспять будет практически невозможно. Это будет означать экономическую и политическую катастрофу для Европы.
В таком варианте развития событий США практически ничего не выигрывают, уничтожая своего последнего серьезного союзника и теряя европейский плацдарм. Но они не дают выиграть и России. В случае выпадения Европы проект Большой Евразии с высокой долей вероятности распадется на два. Китай начнет воссоздавать недоделанную японцами в первой половине ХХ века «сферу сопроцветания» в Юго-Восточной Азии и в АТР. Россия попытается сплотить вокруг себя Центральную Азию и Ближний Восток, а также маневрировать в раздробленной Европе. Интересы этих двух систем будут сталкиваться в Африке и Индии. Американцы же попытаются вернуться к доктрине «Америка для американцев» и вытеснить Китай и Россию с занятых ими плацдармов в Латинской Америке.
В целом, мир станет многополярным, но более конфронтационным, а у Вашингтона появится возможность игры на противоречиях между бывшими союзниками по евразийскому проекту.
Битва за Европу обещает стать самым тяжелым и непредсказуемым сражением 4-й мировой гибридной войны (третья — холодная). При этом России и Китаю в ней нужна только победа, а США хватит и ничьей. Ничья обеспечит им и ничейный итог геополитического противостояния, а также возможность перестроиться и начать всё сначала.
Оценили 113 человек
135 кармы