Украинское измерение: Настало время агрессивных неучей

Когда-то, в славные допереворотные времена, когда на Украине было не только Министерство образования и науки, но и само образование присутствовало и даже наука изредка встречалась, министром образования Украины работал Дмитрий Табачник.

Один из немногих в Партии регионов, находившейся тогда у власти, он не только имел чёткую политическую позицию, но и умел её понятно изложить. Избиратели Партии регионов эту позицию поддерживали. В отличие от своих соратников по правительству, от Януковича и от депутатов-регионалов, обещавших даже с нацистской «Свободой» объединиться в борьбе против России, отказывавшейся спонсировать дешёвым газом и торговыми преференциями, ЕСовско-НАТОвские устремления Украины, Табачник выступал за вступление в Таможенный союз и за выполнение обещаний, дававшихся партией и президентом во время выборов, в частности, за государственный статус русского языка.

Поскольку, как уже было сказано, позиция Табачника нравилась избирателям Партии регионов, руководство страны, несмотря на тотальное расхождение во взглядах со своим министром, часто просило его выступить на телевидении в дискуссии с политическими оппонентами. Тогда с оппонентами открыто дискутировали в прямом эфире, а не убивали их из-за угла и не сажали в тюрьмы.

С одного из эфиров, кажется у Евгения Киселёва, министр вернулся даже не огорчённым, а разочарованным. Оппоненты нагнали туда студенческую массовку, которая должна была демонстрировать глубокое неприятие «европейской молодёжью» «пророссийского министра». Общения со студентами Табачник не боялся и никогда не избегал. Проблемы школ и ВУЗов он знал лучше, чем сами учащиеся, поэтому легко и быстро объяснял, что и как решается, а что и по какой причине решить пока невозможно.

В данном случае речь зашла о количестве мест в магистратуре. Министр объяснил студентам, что мест на душу населения у них и так более, чем достаточно, в частности больше, чем в аналогичных учебных заведениях США, Европы и СНГ. Причём дополнительно имеется платная магистратура, куда в принципе могут поступить все желающие, ну а бесплатно шлифовать своё образование будут лучшие. Любой иной подход будет означать профанацию магистерского диплома и деградацию образования и науки.

Большинство неведомые им раньше цифры усвоило и с ними согласилось. Факты — упрямая вещь, против них не попрёшь. Но нашёлся один (не удивлюсь, если он уже пал «смертью храбрых» в рядах «небесной сотни» или в одном из донбасских котлов 2014-2015 года, впрочем, с тем же успехом он может сейчас клубнику в Польше собирать), который заявил, что его не интересуют формы, нормативы и принципы организации образования ни во всём мире, ни в отдельно взятой стране, ему надо, чтобы для него была гарантирована бесплатная магистратура в любом случае, а для этого бюджетных мест должно быть больше, чем студентов.

Министра огорчило не агрессивное невежество студента, а тот факт, что он изначально готовится получить только диплом, но не знания. Он не желает конкурировать, бороться за успех. Ему просто нужна бумажка о том, что он получил высшее образование (закончил магистратуру). Потом он придёт с этой бумажкой устраиваться на работу, будучи по уровню знаний способным только в ларьке хот-доги продавать, и станет возмущаться, что его не берут. А если куда-то устроят по блату родственники и знакомые, то будут страдать люди, попадающие к такому «специалисту» или сталкивающиеся с ним по работе.

Аналогичным образом, будущие путчисты, а тогда сторонники «европейского выбора», развернули борьбу против планировавшегося сокращения сельских школ. Проблема не стоила выеденного яйца. По сравнению с концом 80-х, детей на Украине стало рождаться (а следовательно и идти в школу) в два раза меньше. Количество же школ осталось прежним. В результате, во многих полувымерших сёлах в школу ходило по четыре-пять учеников (в целом в школу, а не в один класс), но теоретически для них должно было содержаться полноценное учебное заведение. На самом деле, поскольку денег не хватало, штат преподавателей комплектовался процентов на 10-15. И те, не обязательно имели профильное образование. Один и тот же человек мог преподавать географию, труд, химию и иностранный язык. Понятно, что качество образования от этого страдало. Из школ выходили неучи, рассказывавшие потом, что они не виноваты в своей необразованности и требовавшие бюджетных мест в магистратуре (по два на каждого, чтобы гарантированно поступить).

Естественное решение проблемы заключалось в том, чтобы часть школ сократить, а за счёт сэкономленных таким образом средств укомплектовать оставшиеся, сделав их способными давать полноценное образование. Сельские школы были полностью компьютеризированы, а для того, чтобы детям не приходилось ходить по несколько километров в соседнее село, была реализована программа «Школьный автобус», в рамках которой время поездки от порога дома до школы не должно было превышать 40 минут, а в идеале 30. То есть, сельские дети тратили на поход в школу и обратно время, сопоставимое с тем, которое тратят дети в городе (некоторые горожане до школы час добираются).

Тогдашняя оппозиция, ставшая после вооружённого переворота властью, лила крокодиловы слёзы, рассказывая, что «злые регионалы» и «пророссийский Табачник» хотят лишить сельских детей права на образование.

Теперь эти радетели об образовании стали властью. Из всех профессий они освоили только одну — воровать. Поэтому экономика погибла практически моментально. ВВП рухнул в два раза, более половины трудоспособного населения покинула страну, уехав на заработки (кто в Россию, кто в Европу). Естественно казну пополнять нечем, а с 2016 года Украине практически прекратили давать в долг. Если в 2014 году для Украины была утверждена кредитная линия МВФ в 17,5 миллиардов долларов, то в 2018 году Порошенко, как о великой победе сообщает об обещании ЕС подумать над возможностью выделить Киеву сто миллионов долларов. Их с трудом может хватить на один день жизни страны.

Не имея денег на покрытие своих расходов, украинское государство начало сбрасывать с себя социальную сферу. На порядок повысились коммунальные платежи, закрылась половина лечебных учреждений, каждый третий медицинский работник покинул страну (по данным 2016 года, сейчас уже наверное половина). Естественно не обошли проблемы и образование.

Закрылась треть школ. Причём закрываются школы и в сёлах, и в городах, просто потому, что нет денег. Ни о каких «школьных автобусах» не может быть и речи. Если что-то где-то уцелело, не было конфисковано «на войну», украдено местным руководством или пришлыми бандитами, то эти единичные машинки ездят на последнем издыхании, поскольку не на что купить запчасти, да и бензин дороговат и становится всё дороже. Зарплаты учителей в реальном выражении упали, а нагрузка на них выросла. В рамках непонятно какой реформы химию, биологию, физику и географию хотят объединить в один курс, который будет вести один преподаватель. То, что раньше было вынужденным решением в микроскопических сельских школах, то, с чем боролся Табачник, объединяя их в нормальные учебные заведения, сегодня стало официально одобренной «реформаторами» практикой. Осталось разве, что, как в младших классах, оставить по одному учителю на класс до самого выпуска, чтобы вёл все предметы, от физкультуры, до физики. А можно и одного на всю параллель, чтобы ещё больше денег сэкономить. Заодно и обязанности уборщиц можно на педагогов (в порядке дополнительной неоплачиваемой нагрузки) возложить.

Понятно, что с таким подходом, лучшие кадры уже из сферы образования вымыты. Но, ведь в дополнение к экономическим трудностям, учителя испытывают ещё и идеологическое давление. Они обязаны проводить разного рода «дни вышиванок», собирать с родителей деньги на «помощь армии», должны проводить патриотическую пропаганду и следить за идеологической непорочностью не только учеников, но и их родителей.

Далеко не все соглашаются на такие условия работы. При этом в школьных коллективах процветает доносительство. Критикуешь власть (пусть даже с «патриотических» позиций) — рискуешь остаться без работы. Не веришь, что украинцы возникли раньше Адама и Евы — тебе не место в школе. Сомневаешься в том, что Россия напала на Украину — а давай ка мы тебя в армию заберём и в Донбасс пошлём, будешь там мирные города из пушек обстреливать.

Пятый год в украинских школах учат только ненависти к России, низкопоклонству перед Западом и презрению к своим согражданам, сохранившим здравый рассудок. Выпускники таких школ могут получить высшее образование только в таких же ВУЗах. В лучшем случае из них получатся профессиональные надзиратели в концлагере. В худшем обычные убийцы.

Европейцы уже отметили катастрофически упавший уровень украинского высшего образования. А ведь сейчас школу заканчивают дети, начавшие учиться в нормальных условиях. Что будет, когда начнут выпускаться те, кто в момент переворота учился в 1-4 классах, остаётся только догадываться.

Самое печальное, что с образованием ситуация даже хуже, чем с экономикой. Если приход к власти адекватных людей, способен по крайней мере стабилизировать экономическую ситуацию и начать создавать взамен утраченной новую экономику, то утраченные кадры учителей и преподавателей ВУЗов не вернёшь и за год-другой не вырастишь. Катастрофа в украинском образовании — это всерьёз и надолго. Дебандеризация снимет с учащихся и педагогов психическую нагрузку, избавит от изучения мифов о славном статысячелетнем украинском прошлом, «героическом» настоящем и «великом» будущем, но общий уровень образования не поднимет. Вначале надо выучить новых учителей. Но ведь и их учить некому.

В жизнь врывается поколение агрессивных неучей, уверенных при этом в своей учёности, поколение, готовое разрушать, но не умеющее созидать. Для Украины наступают тёмные века, из страны изгоняется интеллект, происходит опрощение общества, экономики, культуры, наука заменяется сборником официальных догм, государство редуцирует до территориальной общины, уцелевшее население переходит к простейшим формам натурального хозяйства, поддержание порядка начинает работать по принципу прав тот, кто первый выстрелил. Чужаки (выходцы из соседних общин) не привечаются. Дороги становятся опасны, передвижение осуществляется в основном крупными вооружёнными группами. Внутренняя торговля сводится к простейшему обмену, внешняя замирает, за деньгами сохраняется преимущественно функция тезаврации, остальные отмирают. Человек и общество деградируют, развитие обращается вспять. Как это происходит можно увидеть на примере Афганистана, Сомали, Ливии, Йемена, Чада, Центральноафриканской республики и других деградировавших или деградирующих государств.

Деинтеллектуализация — процесс более страшный, чем деиндустриализация. Его легко запустить, но практически невозможно остановить и развернуть вспять.

Ну и надо понимать, что такая, вернувшаяся в прошлое, опрощённая Украина будет в состоянии прокормить не более 15 миллионов человек. Значит надо ожидать исхода из страны примерно 15 миллионов человек за ближайшие десять лет. Альтернатива, только интенсивный внутренний гражданский конфликт, в ходе которого все эти миллионы окажутся утилизированы.

Вырваться из порочного круга своими силами страна уже не сможет, общество прошло в своей деградации точку возврата. Помочь помогут только совокупные усилия мирового сообщества: внешнее управление и программа реабилитации, как экономической, так и, в первую очередь, интеллектуальной.

Ростислав Ищенко