День Победы России в текущей войне

Периодически в обществе случаются всплески ожидания войны. Кто-то ждёт войну с Украиной, кто-то с Европой, кто-то с США. Есть и такие, кто уверен, что вот-вот на Россию нападёт Китай

Все эти люди в моменты очередного обострения ожидают горячей фазы войны, и это необходимо подчеркнуть. Именно горячей фазы, давно идущей войны, а не превращения холодной войны в горячую.

На Украине, например, не скрывают, что считают свою страну находящейся в состоянии войны с Россией уже более семи лет. Можно сколько угодно потешаться над неадекватностью украинцев, но ведущие политики США тоже периодически, в припадке откровенности, заявляют, что их страна с Россией воюет, а что ракеты не летают, бомбы не падают и дивизии не идут в наступление на опорные пункты противника, так на то и современная война, чтобы отличаться от своих предшественниц.

СССР после 1945 года тоже никто не бомбил. Враги даже давали ему кредиты и посылали гуманитарную помощь. Завершилось всё это удовольствие утратой четверти территории, половины населения, демографическими потерями в десятки миллионов человек (больше, чем по итогам Второй мировой войны), полным разрушением экономики, а также деградацией армии и политической системы. На восстановление и полноценное возвращение в клуб великих держав России понадобилось двадцать лет (2000-2020).

Так что, когда украинцы пафосно называют себя щитом, прикрывающим Запад от азиатских орд, они не правы лишь по форме. Если убавить пафосности и сформулировать то же самое, уйдя от диктата формы к примату содержания, то Украина является маленьким передовым отрядом коллективного Запада. Её задача принудить противника к раннему развёртыванию, чтобы Запад имел возможность заранее вскрыть боевые порядки врага и сконцентрировав силы на наиболее уязвимом направлении нанести удар.

Когда я говорю о боевых порядках и нанесении удара, я опять-таки имею в виду не горячую фазу, а обычную для нашего времени гибридную (информационную, кибернетическую, дипломатическую, экономическую, финансовую) войну.

Именно неспособность Украины адекватно оценить свою роль в боевых порядках Запада, привело Киев к гипертрофии собственной важности, заставившей его смотреть на свою страну, как на главную стратегическую позицию, которую Запад будет удерживать любой ценой. В то время, как Украина всего лишь расходный материал. Она не могла требовать от Запада жертвовать своими интересами ради её защиты, но имела право на хороший паёк в обмен на свою жертвенность.

Не уразумев истинного состояния дел она от пайка отказалась (отказавшись от самостоятельной экономической политики по соглашениям о вступлении в ВТО и об ассоциации с ЕС) и пожертвовала собой бесплатно.

Но даже такие точки, как Сирия или Афганистан, которые мы называем стратегическими, не в полной мере отвечают былой нагрузке на этот термин. Их роль зависит от соотношения цена-качество при их удержании. Если занятие подобной ключевой точки увеличивает ваш общий ресурс, то она улучшает вашу глобальную позицию, если она уменьшает ваш общий ресурс, или вообще, не дай Бог, требует от вас постоянного ресурсного донорства, то она ухудшает вашу глобальную позицию.

Именно поэтому Россия практически не настаивает на политической интеграции Белоруссии и не особенно стремится размещать войска на её территории. Акцент делается на экономической интеграции потому, что необходимо превратить Минск из реципиента российской помощи (высасывающего пусть и небольшой ресурс, зато регулярно) в союзника находящегося на полном самофинансировании. Достижение этой цели (а вовсе не сохранение Лукашенко у власти или его удаление) и будет окончательной победой России над Западом на белорусском направлении.

Аналогичным образом победа над США на европейском направлении будет одержана в тот момент, когда (и если) ЕС переориентируется от экономического союза с США, на союз с Россией. После этого все НАТО и все возможности американской армии яйца выеденного не будут стоить. Просто потому, что попытка сохранить военное присутствие и политическое доминирование в Западной Европе заставит США нести ресурсные потери на порядки превышающие то, что они теряли в Афганистане, откуда вынуждены были уйти, не проиграв талибам ни одного сражения, но проиграв войну — массированный непроизводительный расход ресурсов был хуже любого военного разгрома.

Таким образом, точно так же, как современная война вполне может вестись до победы, вообще без задействования вооружённых сил, победа в этой войне по своим признакам существенно отличается от признаков победы в предыдущих войнах. Ни разгром вооружённых сил врага, ни оккупация его территории больше не гарантируют победу.

Собственно, с этим государства начали сталкиваться ещё в XIX веке. Россия разгромила Наполеона и получила по итогам наибольшие территориальные приращения, а Александр I до конца жизни стал арбитром Европы. Но реальную победу в этой войне одержала Великобритания, чья промышленность на столетие получила монопольное господство на мировых рынках, с которых уже были вытеснены французские конкуренты и на которые ещё долго не могли прийти конкуренты германские.

Аналогичным образом завершилась Первая мировая война. Правда там, наряду с Британией, выигравшими были также США, что предвещало закат британского доминирования. Победа во Второй мировой войне досталась уже одним США. Их финансово-экономическая система после этого более половины столетия доминировала в мире.

Подчеркну, вплоть до Второй мировой войны, непосредственные боевые действия (горячая война) всё же были необходимы для определения победителя. Информационно-дипломатическое маневрирование же ограничивалось обеспечением своей стране наиболее благоприятного времени и условий вступления в войну (когда основные противоборствующие стороны до предела истощены и новый свежий участник может продиктовать условия послевоенного мира всем (и противникам, и союзникам). Конечно, как это всегда бывает, полный идеал недостижим — ожесточённо торговаться на мирных конференциях всё равно приходилось, но если «идеальный победитель» (сохранивший силы до конца войны) не получал всё, он всё же имел возможность получить наиболее жирные куски при послевоенном переделе мира.

Сегодняшняя война отличается от предшествующих не только тем, что победа может быть достигнута без горячей фазы, но ещё и тем, что итоги победы должны быть закреплены за победителем задолго до всяких мирных конференций, а желательно и без них. Как правило громкие военные победы и захват территорий только мешают выполнению этой задачи. Традиционная форма войны ничего не создаёт, а только разрушает, в том числе и экономику победителя.

Главное отличие современной войны от предшествующих военных конфликтов состоит в том, что война должна в идеале быть не только бескровной, но и прибыльной, причём уже на этапе её ведения. Когда-то, на раннем этапе существования человечества, целью войны был захват пленников и материальных ценностей. Затем на первое место вышел захват крепостей и территорий. Наконец первенство стало отдаваться разгрому вооружённых сил противника, чтобы по итогам продиктовать ему новые правила игры, выгодные победителю.

Сегодня главная задача заключается в том, чтобы контроль на рынками сбыта, источниками сырья, транспортными путями и командными высотами в мировой экономике устанавливался победителем в ходе бескровного этапа войны, без перехода к горячей фазе. Каждая победа — установление контроля над новым ресурсным потоком и направление его в нужное русло, каждое поражение — безвозвратная утрата контроля над неким объёмом ресурсов. Победитель определяется по итогам сравнения предвоенного и послевоенного ресурсного баланса.

Окончание войны фиксируется в момент, когда одна из противоборствующих систем оказывается не в состоянии существовать без поддержки вчерашнего врага. Впрочем, поскольку полное уничтожение вчерашнего врага, оказывается, как правило, невыгодно победителю (надо сказать, что обычно так было и раньше, в системе классических войн), то подготовка к новому противостоянию, в новом формате неформальных союзов, начинается немедленно.

Если мы посмотрим на действия России на мировой арене в последние годы с этой точки зрения, мы поймём, что Москва выиграла множество битв, серьёзно изменила в свою пользу ресурсный баланс, но ещё достаточно далека от окончательной победы, поскольку главный противник — США, пока что могут существовать без российской поддержки. В этом плане им важнее Китай, но даже без него Америка в состоянии выжить.

Россия, кроме США, единственная держава в мире, которая способна выжить в форме автаркии (причём будет чувствовать себя гораздо лучше Соединённых Штатов). Зависимость Европы от внешней поддержки абсолютна. Причём, если США могут обеспечить лишь часть необходимой ЕС внешней поддержки, то Россия обеспечить Европе все виды необходимой поддержки, включая гарантии безопасности. (естественно речь идёт о прибыльной для России поддержке). Китай на сегодня от российской поддержки зависит, в основном поскольку противостоит США, но в перспективе, с окончательным поражением Америки, такая зависимость может исчезнуть. В таком случае в этой войне будет два победителя (Россия и Китай) и не факт, что конкуренция меду ними не перерастёт в новый конфликт. Если после поражения США, России удастся сохранить критическую зависимость Китая от себя, то в текущем конфликте победитель будет один, что не отменяет возможности возникновения через некоторое время нового конфликта с новыми или теми же участниками.

На сегодня же Россия лучше всех научилась вести гибридную войну и извлекать из неё прибыль. Поэтому ей нет смысла форсировать события, рискуя перевести конфликт в горячую фазу, без какой бы то ни было для себя необходимости. В любом случае партнёры и оппоненты пока не готовы перейти к фиксации нового положения вещей и планируют истощать друг друга дальше. Редко когда ситуация в мире складывалась для России столь благоприятно, как сейчас. Грешно этим не воспользоваться.

Мы живём в крайне текучем, изменчивом мире, в котором попытка что-либо зафиксировать надолго является обманом или самообманом. Пора привыкать к тому, что День Победы и день начала новой войны являются одним днём. С этой точки зрения старая война, в которой ты побеждаешь, является состоянием предпочтительным перед новой войной, которая несёт в себе массу неведомых рисков.

Ростислав Ищенко