Киев свободен!

В этот день, семьдесят девять лет назад, Киев был освобождён от немецко-фашистских захватчиков.

Прожившая всю оккупацию в Киеве покойная бабушка вспоминала, что 6 ноября, после нескольких недель сидения в каких-то подвалах, она услышала, что стрельба стихла и вышла с мамой на руках посмотреть, что происходит вокруг.

Было опасно, так как с конца сентября немцы, готовя город к обороне, изгоняли жителей с Подола, где со второй половины XIX века по конец века ХХ прожили несколько поколений моей семьи.

Ясное дело, что народ не рвался уходить от своих домов и квартир, где были какие-то запасы пищи, одежды и можно было как-то греться (тогда большая часть Подола имела печное отопление). Немцы-то просто выгоняли, какое-то иное жильё не предоставляли и пайком не обеспечивали. Так что народ вроде как уходил и тут же возвращался.

Поэтому с начала октября объявили, что всех, кого поймают в запретной зоне, будут расстреливать на месте. Подол опустел, но некоторые семьи остались и прятались от немецких патрулей.

Кого-то поймали и расстреляли. Бабушке с мамой (маме 5 октября 1943 года исполнилось три года) повезло – их не нашли.

Однако долго на минимальных запасах пищи не проживёшь, добыть её в обезлюдившем районе было нереально, а попытка выбраться означала расстрел на месте. Так что к началу ноября они уже реально голодали.

Поэтому, когда затихла стрельба, бабушка долго не думала, а двинулась к улице Жданова (ныне Сагайдачного), которая вела из центра Подола, от Красной (ныне Контрактовой) площади к Владимирскому спуску и далее в центр города – к Александровской площади (позднее площади ВЛКСМ, а ныне Европейской), от которой начинался Крещатик.

Оказалась она на углу Борисоглебской улицы (в глубине которой, где сейчас один из офисов прокуратуры, был наш дом) и Жданова (там где при СССР был военкомат и магазин по продаже якобы запрещённых вышиванок, а потом, при независимости, с одной стороны – Россотрудничество, а с другой – ЦК КПУ).

Там она и встретила колону советских войск, которых поначалу приняла за служивших немцам коллаборационистов, поскольку наши ушли в петлицах, а пришли в погонах.

Впрочем, ситуация быстро разъяснилась. Так вот, наших солдат, вошедших со стороны Куренёвки и, следовательно, прошедших по городу уже километров десять (если не больше), волновал один вопрос: "Где все люди?"

Бабушка и мама были первыми людьми, которых они встретили на своём пути к центру. Это неудивительно: если накануне войны, в 1939 году, в Киеве насчитывалось 846 729 человек, то после освобождения с трудом насчитали 180 000 киевлян.

При этом надо понимать, что, учитывая катастрофу Юго-Западного фронта в киевской оборонительной операции 1941 года, эвакуироваться до оккупации сумели немногие (те, кого в августе вывезли вместе с предприятиями).

Какое-то количество смогло покинуть город уже после оккупации. Кого-то немцы вывезли в Германию на работы. Но большая часть погибла от голода, холода, массовых и не массовых (рутинных) расстрелов.

Существуют фотографии, сделанные немецкими фотографами в сентябре 1941 года – сразу после вступления в Киев войск 6-й армии фельдмаршала Рейхенау.

Видно, что войска вошли в многолюдный город. Несмотря на то, что входящая в город иностранная армия не располагает к прогулкам, на улицах встречается довольно много людей. Правда, фотограф фиксирует и трупы первых убитых захватчиками горожан, лежащие прямо на улице (там, где их настигла смерть).

Есть и фотографии ноября 1943 года – уже советских фотографов, на которых видны идущие через город советские части. Город пуст, как в современном фильме о постапокалипсисе. Не мудрено: уцелела едва девятая часть предвоенного населения. И те, в основном, выживали в одноэтажных предместьях, где хоть как-то можно было кормиться с приусадебного участка.

Впрочем, советских войск в город вступило относительно немного – и они в Киеве не задерживались. Уличных боёв почти не было, только на западной и юго-западной окраинах, где отступавшие под угрозой окружения немецкие части пытались закрепиться, чтобы не дать РККА превратить тактические плацдармы в стратегический и попытаться удержать линию Днепра.

Киевская наступательная операция знаменательна с двух точек зрения.

Во-первых, в среде отечественных либералов ходит легенда, что якобы Сталинприказал взять Киев к 7 ноября, в результате чего армии освобождавшего город 1-го Украинского фронта понесли неоправданно большие потери.

Это двойная неправда. При взятии Киева безвозвратные потери советских войск оцениваются в 6,5 тысяч человек, что очень немного, учитывая взятие крупного города в ходе форсирования полноводной реки.

Немцы традиционно утверждают, что почти никого не потеряли (безвозвратные потери – меньше батальона), но тогда неясно, почему целая группа армий при минимальных потерях (а значит, не исчерпав возможности сопротивления) откатилась аж до Житомира.

При том, что командовавший группой армий "Юг" генерал-фельдмаршал Эрих фон Манштейн(урождённый фон Левински) – лучший стратег Германии и один из лучших полководцев Второй Мировой войны, признанный в таком качестве не только немцами, но и своими непосредственными противниками на поле боя (даже в советских художественных фильмах Манштейна характеризуют как очень опасного врага), пытался вцепиться в каждую пядь земли.

Наступательный порыв советских войск частично выдохся только после того, как был создан стратегический плацдарм свыше ста километров глубиной и аналогичной общей протяжённости. Остановить наступление 1-го Украинского фронта немцам удалось только после потери Житомира, Коростеня и Фастова.

Более того, к 11 ноября Манштейн получил подкрепления и перешёл в контрнаступление. Без передышки и перегруппировки войска фронта начали Киевскую оборонительную операцию 1943 года.

4-я танковая армия вермахта смогла потеснить советские войска на двадцать-тридцать километров на отдельных участках, но фронт прорвать не смогла.

Первоначально взяв Житомир, Брусилов и отступив от Коростеня к Малину, войска фронта уже у 22 декабря частично восстановили положение, вновь выйдя к Коростеню, а на следующий день начали Житомирско-Бердичевскую операцию (23 декабря 1943 – 14 января 1944 года), в ходе которой отбросили немцев ещё более чем на сто километров на Запад и Юго-Запад, полностью обезопасив Киев.

Наконец, 24 января – 17 февраля 1944 года войска 1-го и 2-го украинских фронтов провели знаменитую Корсунь-Шевченковскую операцию, окончательно выбив немцев с Днепра.

Как-то мало похоже на действия обескровленных в ходе "праздничного" штурма Киева частей.

На деле никакого штурма "к празднику" и не было. РККА вышла на Днепр в районе Киева уже к концу сентября, с ходу захватила несколько плацдармов и провела две неудачных попытки штурма, нанося главный удар из района Великого Букрина (южнее Киева).

После того как обе попытки провалились, Ставка Верховного Главнокомандования приказала перенести главный удар на север – нанести его с Лютежского плацдарма (в районе немного севернее Вышгорода).

Приказ Ставки поступил 24 октября. К 1 ноября была закончена перегруппировка войск и началось отвлекающее наступление с Букринского плацдарма. 3 ноября был нанесён главный удар с севера в обход Киева. 6-го город был освобождён. К 13 ноября операция завершилась полным успехом.

Привязать двухмесячные бои, три наступления, из которых – два неудачных, ко дню 7-го ноября – это надо уметь.

Во-вторых, Киевская наступательная операция знаменательна тем, что завершила первое в истории Великой Отечественной войны летнее наступление РККА против вермахта.

До сих пор вермахт традиционно летом наступал, а зимой терпел поражения. Тем не менее, баланс потерь до сталинградского котла внушал немцам надежду если не выиграть войну, то хотя бы свести вничью.

Об этом прямо писал Манштейн в своих мемуарах, констатируя, что именно достижению этого решения была подчинена вся его стратегия декабря 1942 – апреля 1944 годов: с того момента, как командуя группой армий "Дон" он безуспешно пытался спасти 6-ю полевую армию под Сталинградом, до того дня, когда он был снят Гитлером с поста командующего группой армий "Юг", безвозвратно потерявшей всю Украину.

Фюрер тогда заявил, что дни специалистов по тактике на Восточном фронте закончились, а ему нужны генералы, которые будут стоять и умирать, констатировав тем самым, что стратегия Манштейна, направленная на нанесение максимальных потерь РККА при сохранении сил вермахта, провалилась.

Манштейн действительно буквально в последний момент смог вытащить 1-ю танковую армию с Кавказа – через ростовское "игольное ушко". Он организовал ловкий манёвр и, в феврале-марте 1943 года нанёс советским войскам чувствительное поражение, разгромив вышедшие к Запорожью и Днепропетровску и угрожавшие перерезать коммуникации немцев советские группировки, взяв назад Харьков и создав условия для наступления против Курского выступа.

Манштейн удачно действовал на южном фасе Курской дуги, поставив превосходящие его силы войска ватутинского Воронежского фронта в настолько критическое положение, что Ставка для стабилизации положения вынуждена была выделить из стратегических резервов 5-ю гвардейскую танковую армию и 5-ю гвардейскую армию (общевойсковую).

В результате вместо быстрого прорыва обороны немцев на южном фасе (что удалось против Моделя на северном) фронту Ватутина пришлось упорно прогрызать подготовленную оборону врага.

Но это был последний успех германского стратега. Ему ещё удалось увести разгромленные войска за Днепр, но ни удержаться на Днепре, ни нанести советским войскам неприемлемых потерь уже не получилось.

Наоборот, начиная с битвы за Днепр, потери советских войск были стабильно ниже германских и постоянно уменьшались, в то время как немецкие росли. Немцы утверждают обратное, но не могут объяснить, почему в таком случае у СССР хватило призывников (с 1943 года Вооружённые Силы пополнялись только призывниками, мобилизации уже не проводились), а у немцев человеческий ресурс иссяк, несмотря на череду тотальных мобилизаций, когда под ружьё ставили всех – от 14 до 65 лет.

Ведь по численности довоенного населения Рейх всего в два раза уступал СССР. При этом на его стороне воевали армии союзников, пославших на Восточный фронт (в 1941-1945 годах) свыше полутора миллионов человек.

Кроме того, в 1941-42 годах СССР действительно нёс катастрофические потери, в несколько раз превосходившие германские. Немцы использовали свыше десяти миллионов советских военнопленных и гражданских лиц для работы на своих предприятиях и в сельском хозяйстве, замещая таким образом выбывающий в армию ресурс.

Если бы при этом они наносили Советской армии потери, хотя бы в два-три раза превосходящие их собственные, то к 1945 году в РККА банально некому было бы воевать. А оказалось, что некому воевать в вермахте, в то время как в СССР, при численности только действующей армии свыше шести миллионов человек, перестали создавать новые части и соединения за ненадобностью (хватало имеющихся).

Чтобы поберечь человеческий ресурс на после войны, с 1944 года призывали далеко не всех годных. Призывников 1945 года старались на фронт не отправлять.

Так что Киевская наступательная операция завершила первую удачную летнюю наступательную кампанию РККА. Но не завершила наступления в принципе.

Пауза на Днепре была последней стратегической паузой СССР – вынужденной из-за упорной обороны вермахта. С этого момента наступления на советско-германском фронте не прекращались вплоть до конца августа 1944 года, когда вышедшие к Варшаве в ходе операции Багратион (и сопутствующих операций) советские войска вынуждены были взять вторую оперативную паузу до января 1945 года, чтобы подтянуть тылы (немцы бежали так быстро, что наши передовые части слишком отрывались от баз снабжения и резервов), после чего наступали безостановочно до краха рейха.

Если под Курском немцы ещё имели какие-то надежды и считали, что имеют шансы, то через два с половиной месяца, после тяжёлых, но победных боёв, в Киев входила уже армия-победительница.

Результат войны стал делом времени, а не принципа. И это понимали везде, включая ставку Гитлера.

Ростислав Ищенко