Украинские и прочие манёвры в преддверии разрешения кризиса

Сходные проблемы вызывают к жизни сходные решения. Сейчас проблема у всех, включённых в украинский кризис стран, одна: продержится ли Украина до весны, успеет ли получить новые солидные партии западных вооружений?

А, кроме того, сможет ли сформировать, взамен разгромленных, новые части, даст ли американцам время на усиление давления на Польшу, с целью втравливания её в войну с Россией?

Или идущая с высоким напряжением и со слабой отдачей мобилизация провалится, трещащий фронт рухнет, армия начнёт распадаться, политики на местах начнут думать о бегстве или о переходе на сторону победителя, а американцы временно переведут войну в формат обвинений России в агрессии, геноциде, аннексии, организации гуманитарной катастрофы и в чём ещё придумают, параллельно принуждая Польшу стать новой Украиной (открыть против России горячий фронт хотя бы за Галицию).

Всё это лишь верхушка айсберга. Дальше, в зависимости от развития событий, возникают новые вопросы, на которые, как и на вышеприведенные, никто сейчас не может ответить однозначно. Допустим, Украина стабилизировала фронт. Какой ценой это произошло? Как надолго удалось остановить российское наступление? Насколько дестабилизирована ситуация внутри страны, насколько правительство контролирует регионы, а региональные власти — ситуацию на местах? Может ли Украина проводить дальнейшие мобилизации? Способны ли её войска хотя бы в перспективе перейти в контрнаступление?

Всё это не праздные вопросы. После разгрома немцев под Москвой советское командование было уверенно в способности РККА наступать по всему фронту. Соответствующим образом планировались весенние и летние операции. В результате большая часть наступлений провалилась из-за банальной нехватки сил и/или из-за неготовности военачальников эффективно использовать имеющийся у них ресурс.

На южном же крыле Восточного фронта вермахт смог разгромить противостоящие ему войска Юго-Западного стратегического направления, выйти на оперативный простор и прорваться к Сталинграду и на Кавказ, настолько ухудшив стратегическую обстановку для СССР, что был издан знаменитый приказ № 227. Насколько тяжёлой была обстановка можно судить по тому, что в 1941 году такой приказ не издавался.

Оценивать реальные возможности как противника, так и союзника крайне важно. Не менее важно реально оценивать собственные реальные возможности.

Допустим, украинский фронт рухнул. Перед российским командованием сразу возникнут вопросы. Какими силами, с какой скоростью и в каких направлениях наступать? Достаточно ли украинская армия ослаблена, а правительство деморализовано, чтобы можно было перейти к простому параллельному преследованию, не давая врагу закрепиться на промежуточных рубежах и стараясь как можно быстрее выйти к западной границе, чтобы блокировать возможность вступления на украинскую территорию войск одной или нескольких стран НАТО? Или надо продвигаться медленно, надёжно закрепляя за собой занятые территории, хоть и рискуя при этом, что киевскому режиму при помощи Запада удастся вновь стабилизировать ситуацию в тылу и создать новую линию фронта?

Ответ вновь зависит от нашей оценки возможностей противника. Если мы считаем, что мощную оборону, которую придётся с большим трудом и немалыми потерями вновь прорывать, враг создать уже не в состоянии, то можно не спешить, надёжно закрепляя занятые территории, а потом просто сбивая силы врага с занятых им позиций.

Если же, с нашей точки зрения, у Киева, после поражения на текущем рубеже, останется ещё достаточный потенциал для занятия прочной долговременной обороны, лучше попытаться в ходе энергичного преследования этот потенциал уничтожить (не забывая при этом об опасности внезапных контрударов).

Польша, оценивая ситуацию на Украине, размышляет о том, стоит ли ввязываться в галицийскую авантюру? Удастся ли поставить Россию перед фактом или можно нарваться на полноценную войну? Если посылать войска на Украину, то в какой момент: пока Киев ещё сопротивляется, и это вроде как помощь союзнику, или когда Украина окончательно рухнет, и приход польских войск будет означать неприкрытую попытку территориального мародёрства на трупе бывшего союзника?

Немцы пытаются маневрировать, играя с американцами в итальянскую забастовку. Они не отказываются передавать Украине танки, которых не хватает даже для нужд бундесвера, но выдвигают условия, затягивающие этот процесс настолько, что как минимум на некоторые из заданных выше вопросов должен быть получен ответ.

Поляки публично высказывают свои сомнения в способности Украины к дальнейшему сопротивлению (Анджей Дуда: несколько ближайших недель решат судьбу Украины), им вторят евробюрократы (Шарль Мишель: в течение двух-трёх недель на Украине решится судьба всей кампании 2023 года). Американцы дают союзникам ответ о том, как надо действовать: будем и дальше поднимать ставки (Киссинджер: Украину надо принять в НАТО).

Россия отвечает, как она воспринимает такие планы (Лавров: это уже не гибридная война с Западом, это уже почти настоящая война). То есть, с точки зрения Москвы, любой следующий агрессивный шаг Запада может привести к состоянию уже не фактической, а юридической войны между ядерными сверхдержавами и их союзниками.

Естественно, под понимание того, что военный кризис будет так или иначе разрешён в ближайшее время, проводятся кадровые перестановки. Россия резко укрепила командование на Западном направлении, создав возможность развёртывания как минимум двух (а то и трёх) дополнительных фронтовых штабов плюс главного командования Западным направлением. Москва, как всегда, действует жёстко, но аккуратно. Кремль демонстрирует, что он готов к открытой войне с НАТО, но не собирается делать её ядерной в первый же день, предпочитая поначалу оперировать конвенциональными вооружениями. Тем более что исчерпание европейских арсеналов в первый же год помощи Украине свидетельствуют о неспособности Запада долго вести боевые действия высокой интенсивности.

В Германии и в ЕС в целом начинается министерская и чиновничья чехарда — нормальная реакция слабой системы на вызов, превышающий возможности её реакции. В США усилилось внутриполитическое противостояние, вылившееся в гомерическую историю с секретными документами, которые Байден утащил домой в немеряном (до сих пор находят всё новые) количестве и, как у него водится, забыл о них. Так влиятельные американские политические кланы всегда пытались бороться за изменение/сохранение актуальной политики Белого дома: создаём президенту трудности, а затем добиваемся устраивающего нас компромисса.

Разумеется интереснее всего развивается ситуация на Украине. Там появилась «когорта умных», чьим неофициальным, но весьма заметным лицом стал Арестович. Они открыто декларируют свою уверенность в том, что войну Украине выиграть не удастся, сколько бы оружия и наёмников Запад ни слал. Просто истощился внутренний ресурс, его последняя, ещё недавно доступная, человеческая, составляющая. Эта группа намекает на желательность компромиссного мира с Россией и рассчитывает сохраниться при России в украинской политике. США не возражают. Это же всё птенцы гнезда Сороса. Они жили и умрут евроинтеграторами. Так что формально перейдя на российскую сторону, они лишь усилят проамериканскую пятую колонну. А на освобождённых территориях проамериканских и проевропейских чиновников и так будет немало.

Конечно, группа, представляемая Арестовичем, рискует, что местные гориллы, давно по уши залитые кровью и отрезавшие себе дорогу назад, попытаются пока есть такая возможность убить своих слишком хитрых подельников. Но, во-первых, гориллы не привыкли действовать без указания белых господ, а США пока команду «фас» давать не собираются. Они ведь не знают, чем закончится этот раунд украинского кризиса. Возможно (даже вероятно), что в ближайшие пару лет им будут нужны не гориллы с топорами, а «прозревшие интеллигенты», встраивающиеся в органы российской власти на бывших украинских территориях.

При этом не мешают американцы и группе Зеленского (которой уже нечего терять) проводить замену недостаточно активных, агрессивных и безбашенных руководителей как местных властей, так и работающих в центральном аппарате, на тех, кто как Кейтель и Геббельс готовы идти со своим фюрером до конца. В конце концов, США выгодно, чтобы Украина сопротивлялась подольше, так что если Зеленский готов погибнуть в своём бункере, до последней минуты отстреливаясь от российских танков, они ни ему, ни его подельникам мешать не будут. Хоть и не помогут. США платят «своим сукиным сынам», когда от них есть какая-то польза, но не хоронят за свой счёт чужих покойников, как бы верно они ни служили Америке.

В общем, всё броуновское движение, как на Украине, так и вокруг неё, связано с неясностью того, как разрешится нынешний этап военного кризиса. Но если игроки, обладающие международной субъектностью (Россия, США) даже не полной (как Польша и Германия), пытаются производить действия, которые должны приблизить их к достижению желаемого результата или минимизировать последствия нежелательного развития события, то украинские руководители, как обычно, заняты проблемой не просто даже личного выживания, а личного сохранения в качестве значимой политической фигуры.

Они просто ничего не умеют делать, кроме как страной торговать. Те, которые считают, что никакую новую страну им не дадут (хорошо, если удастся убежать подобру-поздорову с деньгами), собираются биться до последнего, как нормальный бандит, защищающий свою зону кормления. Те, кто рассчитывает поруководить бывшими украинскими территориями уже при России, активно демонстрируют своё «прозрение» и презрение к нацистам и их методам, убеждая, что они просто заблуждались, желая стране и народу лучшего.

Именно это поведение украинской правящей элиты и свидетельствует о том, что у Украины нет будущего. Она никому не нужна. Народ в большинстве своём давно разбежался: кто в Европу, кто в Россию. А теперь и главные «патриоты» ведут ожесточённую борьбу за личные интересы, абсолютно не интересуясь тем, что будет с остатками их государства и брошенной ими умирать ни за что армии.

Ростислав Ищенко