Евромайданом командовали близкий к Януковичу Лёвочкин, и миллиардер Фирташ

Десять лет назад, 21 ноября 2013 года начался киевский Евромайдан, завершившийся февральским государственным переворотом. Печальная дата 21 ноября стала государственным праздником Украины, который там отмечается и сегодня. Итоги прошедшего десятилетия мы видим, а как все начиналась? О событиях десятилетней давности «Свободной Прессе» рассказал их свидетель, политолог Ростислав Ищенко, который в то время жил и работал в Киеве.

«СП»: Ростислав Владимирович, в первый день Евромайдана возникало ощущение, что происходит нечто судьбоносное, начинается цепочка исторических событий?

— Ничего серьезного тогда не происходило. Я как раз возвращался из Крыма с женой, мы проезжали мимо. Стояла какая-то группа людей, но в центре Киева всегда были какие-то люди. Не производило впечатления массового выступления, никто внимания не обращал.

Все это было больше в информационном пространстве. Потом их якобы разогнали — в конце ноября, и они собрались заново уже возле Михайловского монастыря. Народу было уже побольше, и через день-два они спустились вниз на Крещатик, стали разбивать там палаточный лагерь.

Их совершенно спокойно можно было на Крещатик не пускать, но когда они там расположились и освоились, стало понятно, что просто так они уже не разойдутся, и чтобы их выпроводить по домам — нужно приложить некоторое усилие.

С первых чисел декабря можно было догадаться, что они представляют некоторую угрозу для власти, и без особых проблем выпроводить. Это можно было сделать вплоть до второй половины февраля.

Несколько раз раз полиция очищала Майдан — в конце декабря, январе и феврале, но в конечном итоге она получала команду отойти.

«СП»: Когда появилось понимание, что происходит переворот?

— За двое суток и даже за сутки сказать о том, что происходит переворот, было невозможно. Кроме нескольких сотен квадратных метров в центре города Майдан ничего не контролировал. Киев был спокоен. Власть выпустила ситуацию из-под контроля в последний момент, когда ей показалось, что она договорилась с Майданом при посредничестве европейских политиков. Власть сама вывела милицейские силы из города и оказалась беззащитна.

«СП»: В какой момент власть, возглавляемая президентом Януковичем допустила ошибку?

— Эта власть никогда и ничего не делала правильно. Янукович сдал свои позиции еще во время прошлого Майдана, в 2004−05 году, который потом назвали оранжевой революцией. Он привез в Киев шахтеров, которые были готовы разогнать Майдан, а потом сказал, что ничего делать не надо. Уезжайте.

А во время событий 2013−14 года он предполагал, что все само рассосется, потому что никакой поддержки от общества у Евромайдана не было. Он не ожидал, что Майдан будет поддерживаться Западом, что там появятся боевики.

Янукович, наверное, был хорошим заведующим гаража («Донецкавтотранс», — «СП»), нормальным губернатором (председателем Донецкой областной администрации, — «СП»), может быть — даже председателем правительства неплохим для Украины. Но он — не политик.

Он думал, что действительно может безболезненно отложить подписание соглашения об ассоциации Украины и ЕС, убив тем самым несколько политических карьер на Западе. Почти у всей верхушки Евросоюза после такого решения Януковича карьеры были закончены. А он думал, что ему за это ничего не будет, все просто утрутся.

С точки зрения человека, который умеет считать деньги, знает где и сколько украсть, он все правильно сделал с ЕС. Он собирался интегрироваться в Запад, дружить против России, но хотел сначала получить €15 млрд.

«СП»: Можно подробнее, что это за миллиарды?

— Эти деньги попросил премьер-министр Николай Азаров на переходный период — адаптацию украинской экономики к европейским стандартам. Ну, Янукович и рассудил: что Европе €15−20 млрд, если она получает всю Украину? И сказал в последний момент: мы подпишем, но потом — когда денег дадут. Логика железная. Лучше подписать с этими миллиардами евро, чем без них.

«СП»: И там полетели головы…

— Тем не менее, решение о начале Майдана приняли не на Западе, он потом включился, когда увидел, что Майдан долго не расходится.

Решение о Евромайдане принимали Сергей Лёвочкин, который тогда работал главой администрации президента Януковича, и бизнесмен Дмитрий Фирташ. Они финансово вложились в соглашение об ассоциации, и из-за осечки теряли и личные деньги, и свои экономические возможности, и политический вес.

Они дали возможность боевикам появиться на Крещатике и провоцировать столкновения с милицией, потом помогли боевикам занять киевскую городскую администрацию. И вот тут включились западные посольства, стали давить на Януковича, чтобы он не разгонял мирный протест. Он и не разгонял, а в конце концов Майдан начал стрелять, а когда после переговоров Янукович увел полицию из города — боевики заняли и Верховную Раду.

Киев остался без власти, Партия регионов стала трещать по швам по принципу: Янукович все сдает, надо вовремя успеть спрыгнуть. Многие перешли на сторону Майдана.

Когда на Януковича развернулась охота — парламент проголосовал за его отрешение от власти, он попытался уехать в Харьков, перевезти туда свое правительство и руководить оттуда, но его же собственные соратники туда и не пустили. Михаил Добкин (председатель Харьковской областной администрации и отделения Партии регионов, — «СП»), потом хвастался, как он отбрил президента своим ответом: «Народ против вас».

«СП»: Так кто же все-таки осуществил переворот в итоге?

— В реальности ситуация вышла из-под контроля у всех, включая Лёвочкина, и власть снесла пара тысяч вооруженных нацистов. Но они ее снесли, потому что власть довела до этого своими уступками. Власть увела милицию, а когда та стала уходить из города — в милиционеров начали стрелять, преследовать. Власти не осталось, она пала.

Парламент под диктовку вооруженных людей принял решения, которые ему сказали. В разных регионах местные администрации смирились с тем, что власть утрачена, и признали победу Майдана в надежде на то, что, как это было в 2004 году, все региональные элиты останутся на своих местах. Они еще не понимали, что их тоже снесут.

«СП»: События десятилетней давности и их последствия — это исключительно вина и слабость политической элиты?

— Виталия Захарченко, который во время Майдана был министром внутренних дел Украины, через несколько лет на какой-то конференции спросили, как бы он себя повел, если бы можно было вернуться назад во времени. И он ответил: «Точно так же. Я бы не стал проливать кровь своего народа».

Вот он сам и ответил на этот вопрос.

Перефразируя Ленина, можно сказать: каждая власть только тогда чего-нибудь стоит, если она умеет защищаться. Украинская власть этого не понимала. Она не ощущала ответственности перед народом.

Из-за того, что власть не защитилась, сейчас проливаются реки крови украинского народа. И бывшие руководители Украины даже не видят в этом своей вины.

https://svpressa.ru/politic/ar...