В 2014 году мне пришлось покинуть Киев. Думаю, что навсегда. По крайней мере желания возвращаться и начинать всё сначала ни у меня, ни у моей жены нет, а ребёнок всю свою сознательную жизнь (12 лет из 18) прожил в Москве — именно она для него родной город.
Уезжать, как и всем остальным уехавшим, было непросто: большая квартира, два автомобиля, работа, сбережения, даже большая часть одежды — всё оставалось в Киеве, а в Москве никто никого не ждал. Но уезжать было надо, так как шанс быть убитым самому и семью подставить под удар приближался к ста процентам. Многие в России ещё помнят погибшего в 2015 году Бузину, но в 2014 году было убито гораздо больше людей, неизвестных широкой общественности не только в России, но и на Украине. Окажись я тогда среди них, к сегодняшнему дню меня бы изредка (не чаще одного-двух раз в год) вспоминали единицы.
В 2014 году легализоваться в России было значительно труднее, чем сейчас (поэтому я не понимаю воя на болотах по поводу проверок в Шереметьево), но нам, как и большинству из тех, кто прибыл в Россию в начале 2014 года сразу после киевского путча, помогали (и частные лица, и общественные организации, и государственные структуры). На блюдце с голубой каёмкой никто ничего не получил: надо было месяцами бегать, высунув язык, но, кто хотел, тот и документы оформил, и работу нашёл.
Благотворительностью Россия не занималась. Меня публикуют не потому, что хотят денег дать, а потому, что самим СМИ это выгодно: люди читают, количество заходов у СМИ растёт. Не все умеют писать (так, чтобы читали), но все вынужденно перебравшиеся в Россию в начале 2014 года были людьми взрослыми, так или иначе состоявшимися, с какой-то профессией. Работу нашли все: кто-то в Москве, кто-то в Питере, кто-то за Уралом, кто-то в Донбассе, а сейчас и на новых территориях.
Это было встречное движение: люди стремились — Россия помогала. Кто-то получил меньше, чем потерял, кто-то оказался в России успешнее, чем был на Украине, у кого-то получилось сразу, а кто-то шёл к успеху несколько лет, кто-то изначально решил (как мы с семьёй), что приехал навсегда, кто-то мечтает когда-нибудь вернуться. Никто не умер под забором, не оказался брошенным и даже недовольные, засоряющие интернет своими воплями, имеют не только крышу над головой и курицу в супе, но также время и достаточно сил, чтобы годами в режиме 24/7 изливать свою желчь на Россию, которая им до сих пор что-то «осталась должна».
Интересно, что к Украине претензий ни у кого нет. Хотя сладкую жизнь обещала именно Украина, Россия никому ничего не обещала, но ждавшие и даже жаждавшие подачек почему-то считают, что их обманули в лучших чувствах («мясо не докладывают, спасите хищников!»)
В феврале-апреле 2014 года украинская политическая эмиграция насчитывала несколько сотен, возможно, по всей России пару тысяч человек (миллионы из Донбасса побежали в мае-июне, когда началось наступление киевских нацистских банд). За пределами же Донбасса подавляющее большинство (практически все) решили остаться. Кто-то «врастал в режим», кто-то его тихо ненавидел и ждал освобождения, кто-то даже пытался вести с ним борьбу в СМИ, пока было можно.
Первый раз оставшиеся удивили меня уже весной 2014 года. Я тогда написал в одной из своих статей, что с Украины надо бежать как можно скорее, поскольку с началом гражданской войны и с расцветом русофобии граница может закрыться. И тут же столкнулся с потоком гордых заявлений, мол, вы, трусы, убежали, так и молчите, а мы остались бороться.
Удивился я тому, что люди, не желавшие и откровенно опасавшиеся бороться до путча (поэтому для них эмиграция весной 2014 года и не была актуальной — их русофильские настроения были так глубоко спрятаны, что о них никто не знал), вдруг собрались бороться после путча, когда это стало реально опасно. Правда, они меня почти сразу же успокоили, объяснив, что их «борьба» будет заключаться в том, чтобы дождаться прихода российской армии и в качестве «партизан-подпольщиков», «на бандеровских фронтах раненных», заявить себя в качестве претендентов на власть.
Многие из них потому и отвернулись потом от России, что та не оправдала их ожиданий. Не явилась уже в 2014 году, не обеспечила «несломленным» руководящие кресла. Бандеровщина, поначалу казавшаяся мелким недоразумением, оказалась всерьёз и надолго. К этому из оставшихся мало кто был готов. Поэтому с конца 2014 года политическая эмиграция с Украины в Россию стала нарастать. Параллельно стало расти количество эмигрантов, возмущённых тем, что к их приезду не была расстелена красная ковровая дорожка, что их не отвезли сразу в Кремль получать ордена «за страдания», что, как оказалось, квартиры в центре, зарплату в миллион и генеральские эполеты при пересечении границы почему-то не выдают — просто предлагают самостоятельно заработать всё, что хочешь и сможешь.
Этих «Россия обманула» вторично.
Забавно было смотреть, как вчера ещё писавшие «мы не струсили, не бежали, мы остались бороться» люди рассказывают, что как же им было не сбежать, если их занесли на «Миротворец». К этому времени на «Миротворце» было почти всё население Украины и ближайших окрестностей. Сажали и убивали совсем по другим спискам.
С тех пор и до начала СВО поток эмигрантов с Украины был достаточно стабильным, но среди уезжавших было всё меньше противников режима и всё больше эмигрантов экономических. Именно в эти годы сложился классический образ украинского эмигранта, который ругает Россию сразу за всё: и за то, что пришла (в Крым и Донбасс), и за то, что не пришла (на Украину в целом), активно пользуется российскими социальными благами, но считает, что Украина должна быть независимой, задача же России — поддерживать в Киеве «пророссийский режим», «пророссийскость» которого будет заключаться в том, что наглых галичан, расхватавших хлебные места, вгонят в Галицию, освободив имяреку доступ к коррупционной лужице, не будут мешать среднестатистическому украинцу ругать Россию по-русски (не станут навязывать ему мову), обеспечат дешёвый (а лучше бесплатный) газ и вступят в ЕС, чтобы можно было чваниться перед «отсталыми москалями».
Наконец, наступил 2022 год, началась СВО, и в Россию рванулась новая волна украинской эмиграции, выезжавшая в основном уже через Европу, так как граница с Россией таки закрылась. В этой волне каждой твари было по паре: здесь и остатки случайно уцелевших и не перекрасившихся политических противников режима, и приехавшие получить в России выплаты, чтобы потом опять улепетнуть в Европу, ненавидящие Россию «укроевропейцы» (именно в 2022 году появился феномен украинцев, стоявших в России очередях за российским пособием и клянущих Россию на чём свет стоит).
Солидную часть этой волны составили бывшие «борцы», в 2014 году «ждавшие Россию», но быстро уставшие, встроившиеся в новую реальность и даже начавшие неплохо зарабатывать, продавая российским СМИ свою «адекватность». Эти «адекватные украинцы» ситуацию 2014–2022 года выжали до конца: для Киева они были достаточно лояльны (выступали за независимость), чтобы «не замечать» «мелких шалостей» вроде заявлений для российских СМИ, что Донбасс надо перестать обстреливать, а Минские соглашения надо выполнять и вообще гражданскую войну на Украине давно пора закончить. Российские же журналисты и представители разного рода «правительств в изгнании» и «комитетов спасения» всего подряд использовали этих «адекватников», чтобы убеждать Кремль и народ, что на Украине нас ждут, нацистов там полторы калеки и что минимальными усилиями можно обеспечить приход в Киеве к власти «пророссийских политиков», которые сделают из Украины вторую Белоруссию — независимую, но предельно дружественную страну (хоть и с европейскими прибамбасами).
В 2022 году праздник жизни для «адекватных украинцев» закончился. Первоначально они искренне взвыли: «Россия неправильно освобождает» (недостаточно нежно). Затем, когда Россия вынуждена была отвести войска от Киева, из Черниговской и Сумской областей, после отступления ВС РФ под Харьковом и ухода из Херсона большинство из них поверило в победу Украины и начало активно клеймить «российскую агрессию». Но уже в начале 2023 года они обнаружили, что для нового режима являются недостаточно нацифицированными: им не доверяют, не пускают к вкусным коррупционным проектам, жизнь становится труднее, а вероятность загреметь если не в тюрьму, то на фронт всё выше. В общем, наиболее активные и беспринципные «адекватники» в течение 2023 года (пока не было контроля в Шереметьево и никто не спрашивал за недавние русофобские вопли) оказались в России, преимущественно в «возвращенческих» структурах, до сих пор объединяющих тех, кто мечтает, что Россия завоюет для них Украину, посадит их в руководящие кресла, назначит Украине содержание, сопоставимое с деньгами, которые давали США и ЕС на войну с Россией, и уйдёт восвояси, ничего больше не спрашивая, не требуя, ни во что больше не вмешиваясь.
После «интеграции» «адекватников» я думал, что видел и слышал всё. До тех пор, пока на прошедшей неделе мне не задал вопрос некий одессит, предполагающий, что Россия может Одессу и не включить в свой состав. Он спрашивает, как же быть в таком случае русскоязычным одесситам? По его мнению, Россия должна создать на сохранившей независимость Украине военные базы, основной задачей которых станет (sic!) обеспечение обучение русскоязычных украинцев в школах с русским языком обучения. Иначе, мол, русскоязычных одесситов, чьи дети пойдут в русские школы, вырежут бандеровские соседи.
То есть человек хочет сказать, что не на Украине в целом и не в Галиции, а в Одессе, в Новороссии, даже не «пророссийских украинцев», а людей, желающих учить детей в русских школах, так мало, что даже после российской победы в войне на территориях, не вошедших по какой-то причине в состав России, которые, соответственно, должны оказаться под управлением денацифицированного, демилитаризованного, нейтрального режима, людей, желающих учить детей по-русски, будет так мало, а русофобов в Одессе так много, что последние просто и без проблем вырежут первых, если их не будет охранять российский экспедиционный корпус.
Человек даже не думает, что если он прав и такие данные положить на стол российскому руководству, то оно может спросить: «А надо ли в таком случае освобождать Одессу и другие города, в которых русских уже не осталось? Что же нам теперь всё население оттуда изгнать или перебить — оставить только те несколько семей, которые хотят детей по-русски учить? Так, может, проще, дешевле и выгоднее перевести в Россию эти несколько русских семей и пусть учатся их дети в российских школах».
На самом деле, если разместить экспедиционные российские силы за рубежом для охраны желающих учиться по-русски, так в любой стране, куда войдут экспедиционные силы: и в Афганистане, и даже в США — появятся сотни русских школ. Значит ли это, что именно таким образом мы должны решать проблему образования на русском языке?
Я не пытаюсь осудить оставшихся и героизировать уехавших и наоборот тоже не пытаюсь. И среди тех, кто переехал в Россию в 1992 году, есть мерзавцы, и до сих пор ждущие Россию на Украине (пусть и тайком ждущие) русские люди заслуживают уважения. Мне просто невдомёк, почему так трудно понять, что, как я писал выше, это дорога с двусторонним движением: Россия стремится к русским, которые стремятся к России. Она не всегда может прийти туда, где они живут. Тем более не может сделать это так быстро, как им хочется, потому что хочется, чтобы это было «уже вчера». Она не может и не должна обеспечивать каждому эмигранту такой же или более высокий уровень жизни, чем он имел в стране из которой прибыл. Она не несёт ответственность за проблемы каждого на всём постсоветском пространстве. Она просто даёт возможность желающим жить и работать в России.
Россия не Господь Бог. Она не всемогуща и не всеведуща. У неё есть определённые интересы и определённый набор средств, ограничивающих её возможности. Она может поддержать инициативу компактно проживающих за рубежом русских и выступить в защиту их прав. Но она не может и не должна догадываться о том, что какой-то русский за рубежом чего-то хочет и по какой-то причине чувствует себя ущемлённым. Русские выступают в защиту своих интересов — от России приходит поддержка (не всегда моментально, по мере возможности).
Обижаться на Россию — всё равно что обижаться на Солнце: почему оно летом слишком жаркое, а зимой от него тепла недостаточно, да ещё и ночью его вообще нет?
Россия не идеальна, но на сегодня она организована лучше и работает эффективнее, чем большая часть государств мира, а то и чем все. Она не может нравиться всем и подстраиваться под вкусы и потребности каждого, она должна заботиться о своих гражданах в первую очередь, а об остальных желающих по остаточному принципу. Она никому не навязывается, но блюдёт свои интересы, и если ваши интересы не совпадают с её интересами, то это ваша проблема, а не проблема России. Поищите себе другое государство, более совпадающее с вами во взглядах на жизнь.
Я понимаю людей, не желающих рисковать жизнью в борьбе с нацистским режимом, я только не понимаю, откуда их искренняя уверенность, что кто-то другой обязан рисковать жизнью для защиты их интересов, для их освобождения от нацистского режима? Здесь уж как получится: в 1944 году СССР освободил Болгарию, которая против него не воевала и против союзников СССР не воевала (она только получила от немцев часть сербских и греческих территорий — в основном те, которые были отторгнуты от неё по итогам 2-й Балканской и Первой мировой войн). А Грецию СССР не освободил, притом что там было сильное коммунистическое партизанское движение. Но исторические обстоятельства так сложились, что Грецию пришлось уступить Британии — она вошла в сферу влияния Лондона: коммунистов там победили в гражданской войне с помощью британских войск, а СССР и пальцем не шевельнул, чтобы помочь братьям по классу против классовых врагов. И это при том, что для СССР принцип классовой солидарности был выше, чем для современных государств принцип солидарности этнической.
Можно подняться на борьбу и не получить помощь, можно не подняться и получить. У поднявшихся больше шансов, но они не абсолютны. Гарантированно оказаться в Русском мире можно, только перебравшись в пределы России, о чём я и писал ещё в далёком 2014 году.
Мы все постоянно делаем какой-то выбор. Основываемся мы при этом на нашем видении будущего и на том, что желаем в этом будущем жить как можно лучше и дольше, а не умереть под забором как можно раньше. Планируя будущее, мы предполагаем, что люди и структуры будут действовать определённым образом. Если оказалось, что они действуют по-другому, то это не они виноваты, а мы ошиблись в расчётах.
Если же непрерывно винить кого-то в своих проблемах, обвиняя незнакомых людей в том, что они не хотят рискнуть жизнью ради вашего благополучия, то нечего сетовать на негативную реакцию. Если вы кого-то о чём-то просите, то надо быть заранее готовым к тому, что вам могут пойти навстречу, но могут и отказать. Человек не обязательно не хочет помочь, чаще бывает так, что просто не может. Любую помощь, даже просто слова сочувствия, надо принимать с благодарностью, а отсутствие помощи и сочувствия не повод для возмущения. Никто не знает чужих обстоятельств. Никто не вправе ничего требовать на основании своих «надежд». Считаешь, что кто-то объективно заинтересован тебе помочь — убеди его, не убедил — не жалуйся.
Никто никому ничего не должен.
Оценили 218 человек
283 кармы