Мир, к которому мы стремимся

Мы не знаем точно каковы будут условия преодоления украинского кризиса для Киева. Не знаем потому, что по большому счёту они не важны. Не важны потому, что коллективный Запад больше года настойчиво требует от России мириться. Скоро начнёт просить.

Собственно, судьба остатков Украины во многом зависит от скорости осознания Западом факта своего всемирно–исторического поражения. Путин неоднократно давал понять, что если устраивающие Россию условия глобального мира будут предложены или приняты Западом раньше, чем Украину добьют до конца, то Россия согласна не присоединять к себе полностью разорённые территории и обозлённое нищее население. Может что-то оставить "независимым".

Я лично считаю эту позицию рискованной, но понятной. Россия находится на подъёме. В ближайшее время ожидается только её укрепление. В этих условиях можно временно потерпеть у своих границ "независимую" территорию, пока её население не поумнеет и не поймёт, что шанс выжить у него есть только в составе России. В свободном же плавании ему светит только деградация и быстрое исчезновение.

Рискованным подобное решение я считаю потому, что пути Господни неисповедимы, а в политике неоднократно случалось так, что недобитый враг, хоть казалось у него и шансов никаких не было, поднимал голову, восстанавливал силы и создавал массу проблем, а иногда и менял ход истории. Далеко за примерами ходить не надо, Россия сама является примером подобного преображения. К концу 90-х американцы были уверены на сто процентов, что глобальному гегемону, содержащему 800 одних только военных баз по всему миру, к тому же ещё эмитирующему мировую резервную валюту и валюту торговых расчётов, не приходится опасаться страны, выживающей за счёт завоза из США "ножек Буша" и сводящей бюджет (по размерам меньший, чем у половины штатов и даже у некоторых крупных американских городов) только благодаря регулярным заимствованиям у тех же США и подконтрольного им МВФ.

Ещё в 2007 году они позволяли себе хохотать над Мюнхенской речью Путина. Уже в 2008 году смеяться перестали, а к 2014 году научились опасаться.

И это не уникальная ситуация. Ещё не было ни США, ни России, ни даже славян, никто не слышал ни об англо-саксах, ни о германцах, ни о латинах, ни о кельтах, а примеров возрождения казалось в ноль уничтоженных государств, уничтоживших своих уничтожителей, было множество. Египтяне ликвидировали захвативших Египет гиксосов. В 605 году до Р.Х., когда возрождённым Вавилоном была уничтожена Ассирия, ещё доживали свой век остатки поколения, при рождении которого в 689 году до Р.Х. ассирийский царь Синнахериб, подавив очередное восстание вавилонян, разрушил город, а место где он стоял, залил водами Евфрата. Ещё через пару десятков лет покорённые мидянами персы сами покорили мидян, превратив их империю в свою. И так можно продолжать до бесконечности.

В общем, врага, конечно, надёжнее добивать, но не всегда получается. Поэтому, хоть от 2022 года, до настоящего времени приоритеты российского руководства и сместились от сохранения Украины к добиванию Украины, полная предопределённость не наступила, в виду крайне сложной глобальной ситуации, заставляющей Россию отрабатывать несколько возможных вариантов завершения данного кризиса.

Но я не устаю повторять, что украинский кризис – лишь часть глобального кризиса, важная, но не важнейшая. Глобальный кризис закончится не скоро. Слишком большие силы в него втянуты. Если обладавшая весьма ограниченными ресурсами Украина, при ограниченной военно-технической и финансовой помощи Запада, больше трёх лет вела против России полномасштабную войну, то легко понять, что ресурсов России, Китая, США и их союзников хватит даже не на годы, а на десятилетие-другое противостояния (если оно не сорвётся в мировую войну, а сохранит характер локальных военных конфликтов и полномасштабной экономической войны).

При этом Россия уже год назад одержала на Украине победу. Байден признал это, сделав в декабре 2023 года первое предложение о перемирии (мире, в американской интерпретации) на условиях "заморозки" по линии фронта. Собственно, с того момента борьба идёт не за то уцелеет ли Украина – это как раз дело десятое. Москва и Вашингтон больше года борются за условия фиксации российской победы. США хотят, чтобы это была победа над Киевом, а России необходимо зафиксировать победу над коллективным Западом, который украинский кризис спровоцировал и благодаря поддержке которого Украина держалась так долго.

Условия фиксации победы очень важны с точки зрения дальнейшего противостояния, поэтому стороны не очень привязываются к территориальному разграничению, Россия до сих пор требует признания её суверенитета только над регионами уже включёнными в Конституцию РФ. США готовы уступить любые территории Украины и даже её всю, но для них важно чтобы за ними признавался статус не участника конфликта, а посредника. Тогда получится, что Россия победила Украину, а обеспокоенный этим Запад укрепляет свою оборону и поэтому начинается противостояние. Заметьте, в американской трактовке давно идущее, начавшееся задолго до 2014 года, причем по инициативе Вашингтона, противостояние России и США должно стартовать только сейчас.

Запад не хочет фиксировать своё поражение в первом раунде, так как понимает, что тем самым серьёзно подорвёт свой международный авторитет и уменьшит свои шансы отыграться в последующей борьбе. Россия не хочет уступать в данном вопросе Западу, так как в таком случае окажется, что годы противостояния, в том числе военного кризиса на Украине, материальных и людских потерь, сверхусилий государства и общества пошли насмарку и надо, удовлетворившись ничьей с Западом в первом раунде, начинать всё сначала.

Но ничью Путин предлагал в 2007 году. С тех пор прошло почти двадцать лет и ситуация серьёзно изменилась. В том числе изменилась структура российского общества и его настроения. Ничья, которая в 2007 году была бы для России успехом, сейчас многими будет воспринята, как поражение, причём не вынужденное военными обстоятельствами.

Ничья не устраивает Россию потому, что за эти годы российские власти и общество осознали, что они сражаются не за сферу безопасности вдоль своих границ, не за воссоединение рассеянных русских в одном государстве (хоть и за всё это и против демонизирующей русских русофобии тоже). В первую очередь борьба с Западом идёт за то, кто напишет правила прекрасного нового мира, в котором нам всем предстоит жить уже через пару десятилетий, поскольку нынешняя глобальная военно-политическая и финансово-экономическая система больше существовать не может, она достигла пределов своей компетенции ещё в конце ХХ века, последняя возможность её реформирования (хоть и болезненная для Запада) была пройдена в 2000-2006 годах. С тех пор это – гибнущая Ассирия, ещё огрызающаяся, но уже обречённая.

Глобальные политические катастрофы такого масштаба мы помним с падения Западной Римской империи. Все они, весь человеческий опыт по их преодолению, свидетельствует, что сразу после подобного рода катастрофы резко сжимается ресурсная база человечества. Вернее сжимается она раньше, что и приводит к катастрофе исчерпавшей себя системы, но очевидной нехватка ресурсов становится тогда, когда, вместо попыток спасения старой, возникает потребность создать новую систему.

Оказывается, что всем места под солнцем благополучия уже не хватает. Кто-то может наслаждаться благами цивилизации и даже расширяться (как Византия при Юстиниане I), а кому-то приходится погружаться в "тёмные века", от которых не спасает никакое "каролингское возрождение". Требуется кем-то пожертвовать, чтобы использовать изъятый у него ресурс для перезапуска системы. Собственно путинские предложения в начале ХХI столетия и сводились к тому, чтобы всем вместе ограничить аппетиты и перезапустить систему максимально безболезненно для всех.

Но США и их западные союзники решили, что они могут перезапуститься не снижая потребление, а даже наращивая его, за счёт тотального разорения остального мира. Сейчас борьба вступила в стадию кто кого разорит, иначе уже не выйдет – слишком много ресурсов бесплодно потрачено на борьбу. У кого-то будут 90-е, с редкими олигархами и тотально обнищавшим, вымирающим большинством, радующимся "чупа-чупсу" и банке пива в праздник, а кто-то будет гуманитарные куриные окорочка слать и отправлять своих советников учить аборигенов новой экономике.

Именно поэтому мы можем проявлять гибкость в вопросе о границах, правительствах, включениях, исключениях и разделах территорий (за исключением того, что является конституционной территорией России), но мы не можем позволить Западу уклониться от фиксации своего, а не исключительно украинского, поражения в текущем военном кризисе.

Поэтому российская позиция и заключается в том, что с Киевом мы можем вести переговоры, а можем его и просто добить – как карта ляжет. Запад, а точнее США – вот кого мы обязательно ждём за столом переговоров в качестве второй стороны конфликта, чьё поражение и собираемся зафиксировать. Остальные могут присутствовать, если Вашингтону в компании будет приятнее, но в принципе их присутствие на переговорах (а некоторых и на политической карте) не обязательно. Можем обойтись.

Ростислав Ищенко