Единое государство Беларуси и РФ в ближайшем будущем будет востребовано l

О проблемах Союзного государства и стратегическом партнерстве двух стран.

На IV форуме регионов России и Беларуси много говорили об интеграции, объединении и партнерстве. Строили планы, приводили примеры удачных решений, справедливо гордились близкими союзными отношениями.

Но ключевой, в смысле определения качества отношений между Москвой и Минском, по моему мнению, была фраза Владимира Путина, который назвал Россию и Беларусь стратегическими партнерами.

Напомню, что в современной международной терминологии отношения стратегического партнерства определяются углубленные союзные отношения, когда качество союзничества поднято на новый уровень.

Высшая форма интеграции: что не сделано

Однако ранее Россия и Беларусь заключили договор о создании Союзного государства. Когда иностранные дипломаты и российская общественность, после объявления о создании Союзного государства, попросили объяснить, в чем его отличие от других интеграционных проектов и международных союзов, им было разъяснено, что Союзное государство — высшая форма интеграции союзных отношений. С точки зрения внешней политики она выше стратегического партнерства. С точки зрения внутренней политики речь может идти о постепенном слиянии двух государственных организмов в один общий.

В развитие последнего тезиса были созданы общие управленческие структуры союзного государства (Высший Государственный Совет, Совет Министров, Постоянный Комитет Союзного Государства, Парламентское Собрание Союза России и Беларуси). Однако декларированное намерение поэтапно создать единое политическое, военное, экономическое, валютное, таможенное, юридическое, культурное и гуманитарное пространство было реализовано лишь частично.

Фактически пока создано лишь единое таможенное пространство. О едином политическом невозможно говорить ни с точки зрения внутренней политики (внутренняя политика Минска существенно отличается от внутренней политики Москвы), ни, тем более, с точки зрения политики внешней.

Совершенно очевидно, что координация и синхронизация внешнеполитических действий в Союзном Государстве России и Беларуси находится на гораздо более низком уровне, чем, например, в ЕС. Так, Беларусь не признала независимость Абхазии и Южной Осетии, отмечались расхождения в оценках и по другим стратегическим проблемам международных отношений.

Решение о введение российского рубля в качестве единой валюты так и не было реализовано. Минск заблокировал процесс после того, как Москва отказалась предоставить ему право влиять на объем эмиссии рубля.

Армии проводят совместные учения, но управляются раздельно. А совместные учения Россия и с Китаем проводит.

Юридическое пространство не только не стало общим, но трудно даже заметить процесс сближения. Во всяком случае систематической работы по адаптации законодательства и по согласованию вновь принимаемых законов не ведется. Об отсутствии единой нормативной базы свидетельствуют, например, уголовные дела, периодически возбуждаемые в Беларуси против российских бизнесменов и чиновников, к которым в России претензий нет.

Единое культурное и гуманитарное пространство реализованы в части свободного перемещения граждан России и Беларуси по всему Союзному государству. Но, скорее, это экономический фактор, поскольку перемещаются трудовые ресурсы. С учетом того, что российские и белорусские предприятия давно и плотно взаимодействуют, а Москва является главным торговым партнером Минска, можно было бы говорить об успешном создании единого экономического пространства, но здесь придется признать, что экономическое пространство нельзя признать окончательно единым ввиду разницы экономических моделей реализованных в России и Беларуси.

Констатация очевидного

Таким образом, определяя отношения России и Беларуси как стратегическое партнерство, Владимир Путин просто констатировал очевидное. Структура, которую можно было бы назвать единым государством, пока не создана и не будет создана в обозримой перспективе. Россия с Беларусью являются прекрасными партнерами и ближайшими союзниками и между ними действительно достигнут наивысший на постсоветском пространстве уровень интеграции. Но это разные государства — очень близкие, очень дружественные, но разные — а не единое.

Означает ли данная констатация, что попытка выхода России и Беларуси на более высокий уровень интеграции провалилась и никогда не будет реализована?

Нет, не означает. Чтобы понять почему, необходимо обратиться к причинам торможения проекта Союзного государства. Характерно, что и первоначальный интеграционный импульс, и последующая остановка процесса были инициированы Минском. То есть белорусское руководство по какой-то причине решило остановить проект, который поначалу с энтузиазмом продвигало. Почему?

Главные разногласия относились к условиям объединения. Я уже упоминал о желании Беларуси  влиять на эмиссионную политику Центробанка, которое, оставшись неудовлетворенным, стало причиной фактического отказа Минска от уже согласованного перехода на единую валюту. Точно так же Беларусь  желает иметь право равного голоса практически во всех политических и экономических вопросах. С точки же зрения России равными правами должна была наделяться не Беларусь, а белорусы.

Если бы белорусов было бы столько же, сколько китайцев, возможно, российский вариант объединения не был бы отвергнут Минском. Но белорусов всего 9,5  миллионов. Следовательно, при равных правах они проиграют россиянам при любом принципиальном голосовании. В Минске такой вариант посчитали не объединением равноправных субъектов, а вхождением Беларуси в состав России.

С другой стороны, белорусский вариант, предусматривавший, равенство белорусских и российских голосов в принципиальных вопросах, а также формирование всех союзных структур на паритетных началах, приравнивал 10 (на тот момент) миллионов белорусов к 147,5 миллионам (на тот момент) россиян. То есть, один гражданин Белоруссии в политическом смысле "весил" бы столько же, сколько 15 граждан России. С учетом разницы экономического потенциала, международного веса и природных богатств России и Беларуси объединение на паритетной основе было неприемлемым для Москвы.

Наверное, эти проблемы можно было бы решить, если бы к моменту создания Союзного Государства Россия и Беларусь в течение десяти лет не выстраивали бы совершенно разные экономические модели. Российская элита формировалась за счет приватизации. В то время, как белорусская видела свою силу в том, что управляла государственной собственностью. Следовательно, для белорусской элиты право вето на любые решения в рамках Союзного государства было принципиальным — это была защитная мера, которая должна была гарантировать управлявшуюся белорусской элитой собственность от приватизации.

Ключ к решению проблемы Союзного государства

В этом — в вопросе собственности — ключ к решению проблемы Союзного государства. И ход событий в последние 17 лет позволяет смотреть на его отдаленную перспективу достаточно оптимистично.

За это время в России государство установило свой прямой или опосредованный контроль над 75% экономики. За эти же годы Беларусь  была вынуждена передать иностранным (в том числе российским) инвесторам часть стратегических активов. Таким образом, несмотря на то, что модели управления экономиками остались разными, структурно экономики России и Беларуси сблизились.

Кроме того, необходимость дистанцироваться от России, подтверждая суверенность Минска, ставит белорусскую элиту в вилку. Отодвигаясь от России, любое государство объективно придвигается к Западу. В белорусском обществе уже возникли такие же ростки западничества, как те, которые за 25 лет привели Украину к полному краху государственности. Белорусские западники имеют поддержку части элиты. Но для белорусской элиты в целом они опасны, поскольку предполагают реконструкцию системы значительно более радикальную, чем та, что произошла в России.

На Украине, где процесс дошел до логического завершения, государство контролирует менее 10% экономики. И собирается отказаться даже от этого жалкого остатка.

С другой стороны, белорусские рынки сбыта, партнеры и поставщики белорусских предприятий находятся в России. И, как показывает опыт той же Украины, переориентация на другие рынки нереальна.

Таким образом, сохранение белорусской экономики и сохранение государственной модели, в которой нынешняя элита сохраняет контроль над ресурсами, диктует Минску необходимость максимального сближения с Москвой.

Медленная, но реальная трансформация как самой белорусской экономической модели, так и белорусской политической элиты, постепенно снимает противоречия, которые были принципиальны в 1999 и начале нулевых годов.

Можно предположить, что в среднесрочной (около десяти лет) перспективе идея единого государства вновь будет востребована в Беларуси. В этом отношении формат состоявшегося форума, на котором речь шла о дальнейшем стимулировании прямых связей между регионами России и Беларуси, выбран очень удачно. Белорусский бизнес втягивается в кооперационные связи на региональном уровне. Кроме того, он оказывается заинтересованным в максимальной адаптации белорусского законодательства к российскому.

Почему белорусского к российскому, а не наоборот? Потому что в России 146 миллионов покупателей, а в Беларуси меньше десяти. Любой развивающийся бизнес будет стремиться выйти на российский рынок. Тем же айтишникам, о которых вдохновенно говорил Александр Лукашенко как о будущем Беларуси, своего белорусского рынка просто не хватит для развития. Ну, а кто платит, тот и правила устанавливает.

Таким образом, в среднесрочной перспективе политическая элита и экономически активные граждане Беларуси будут заинтересованы в новом витке углубленной интеграции с Россией. Противиться этому будет только западническая прослойка в обществе и западноориентированная часть элиты. Но их сила и влияние, в конечном итоге, будут зависеть от исхода глобального противостояния России и Запада. А здесь пока ситуация складывается в пользу России.

Ростислав Ищенко