Текущий этап мировой войны: особенности

Американские удары по Сирии подтвердили наш старый тезис: «Неважно, что происходит, важно что об этом говорят СМИ». На сегодня мы имеем две его интерпретации. США утверждают, что все запущенные ракеты поразили цели. Россия и Сирия сообщают, что почти три четверти ракет были перехвачены сирийской ПВО (укомплектованной еще старой советской техникой), при том, что современные российские системы не были задействованы. Точно так же сохраняются и две интерпретации повода для удара. США заявляют, что Дамаск организовал химическую атаку на мирное население Думы. Россия и Сирия – что никаких следов применения химического оружия нет вообще, а инсценировка была организована с подачи Запада, причем грубо и неправдоподобно. Аналогичным образом в информационном пространстве подается «дело Скрипалей».

Не удивлюсь, если и армянский кризис окажется лишь имитацией цветного переворота, а его реальным предназначением будет организация очередной провокации (вероятно кровавой) для создания нового информационного повода, позволяющего обвинять Россию и ее союзников.

Примечательно во всем этом то, что международное право игнорируется абсолютно. То есть, даже, если бы США и их союзники были во всем правы, то ни в «деле Скрипалей», ни в сирийском «химическом кризисе» они не имели бы права действовать так, как они действуют. Сирию в любом случае нельзя было бомбить без решения Совбеза ООН. А Россия в любом случае должна быть допущена к расследованию «дела Скрипалей», поскольку пострадала ее гражданка. Российские дипломаты должны быть допущены к Юлии Скрипаль, даже если она не желает пользоваться их помощью. Она сама (а не британская полиция, с помощью фактически анонимного пресс-релиза) должна им об этом заявить.

Таким образом подтвержден и еще один наш тезис. Мировая война уже идет (только в условиях войны тотально прекращается действие всех правил). Но вооруженные силы противостоящих сторон используются на периферийных театрах в обеспечивающих операциях, стараясь не вступать в прямое столкновение друг с другом. Главная же тяжесть венных действий перенесена в информационную сферу. По сути, военные, политики и дипломаты только обеспечивают информационный фронт поводами и (в лучшем случае) задают определенные трактовки случившихся или не случившихся (но от этого не менее реальных) событий.

Задача СМИ в данном контексте заключается в том, чтобы обеспечить действия собственных властей максимальной поддержкой населения, одновременно посеяв у населения противника сомнения в правильности и адекватности поведения своих политиков. В идеальном варианте победа на информационном фронте должна создать ситуацию, воспрещающую проигравшей стороне воспользоваться своим военным, экономическим, политическим и дипломатическим потенциалом для эффективного противостояния противнику. Это достигается путем перевербовки союзников противника, достижения монолитного внутриполитического единства, основанного на уверенности в абсолютной правоте действий своего государства, а также разложения элиты и населения противника.

Используемые инструменты многогранны и многофункциональны, действуют на всех уровнях (от хижины, до дворца). Сегодня, например, мне написали из Донецка, что некая «девушка в форме ополчения» рассказывала в автобусе, что скоро всему ополчению раздадут российские паспорта, выплатят компенсацию и вывезут в Россию, а население отдадут Украине.

Не надо быть семи пядей во лбу, что понять, что такой информацией не может обладать не только «девушка из автобуса», но даже генерал Захарченко. Также понятно, что эвакуация Донбасса, если бы подобное решение было принято, потребовала бы большого количества внутриполитических и внешнеполитических решений, скрыть которые не представляется возможным. Даже сам факт разоружения и вывода ополчения – огромнейшая проблема, которую технически невозможно решить скрытно и в короткие сроки.

Тем не менее, подобные панические слухи всегда были одним из элементов информационной войны. Только раньше нацистские листовки, сообщавшие, что «Сталин покинул Москву и бежал за Урал» играли вспомогательную роль, при движении танковых колонн. Сейчас же танковые колонны не могут сдвинуться с места, пока информационные войска не расчистят для них пространство – не создадут благоприятные условия, обеспечивающие «движение в пустоте» (без сопротивления частей противника). В германских блицкригах 1939-1941 годов эту роль играли эскадры пикирующих бомбардировщиков. Но они были далеко не так эффективны, как сегодняшние информационные технологии, позволяющие выиграть войну вообще без единого выстрела, так, что армия противника не двинется с места, а население узнает о капитуляции постфактум и исключительно по обвальному падению уровня жизни, нарастанию внутриэлитных противоречий и сворачиванию внешнеполитической активности государства.

Пока что внешние признаки свидетельствуют о том, что Россия войну на информационном фронте выигрывает. Однако применяемые сегодня Москвой технологии нельзя назвать инновационными по отношению к западным. Если приводить пример из военной сферы, то мы воюем не оружием блицкрига (совершающие глубокий прорыв танковые соединения, при поддержке фронтовой авиации), а перемалываем противника в рамках концепций Первой мировой войны, в формате которых талантливый генерал мог выиграть у бестолкового сражение или даже (совершив Брусиловский или Горлицкий прорыв) кампанию, но судьба всей войны была решена изначально, за счет абсолютного превосходства людских и экономических ресурсов Антанты и отсутствия у Тройственного союза возможности, компенсировать это превосходство, какой-то серьезной инновацией, которая бы в разы или на порядок повысила боевой потенциал германо-австрийских войск.

На сегодня наши информационные усилия направлены на качественную пропаганду, на ловлю наших оппонентов на лжи и противоречиях, вскрытие этой лжи и донесение ее до широких масс западного населения. Пока что это дает эффект. Но не стоит забывать, что в количестве организованных и подконтрольных СМИ Запад намного превосходит Россию. Немногочисленные российские СМИ, работающие на западную аудиторию, активно вытесняются с западных информационных площадок – зачистить их полностью, даже потеряв доступ на российскую информационную площадку для большинства своих СМИ, для Запада не проблема. Также в принципе не является для Запада проблемой уйти от концепции лживой пропаганды и плохо подготовленных провокаций и начать говорить своему населению правду, которая заключается в том, что, если борьба США за мировую гегемонию будет проиграна, уровень жизни не только их населения, но и «золотого миллиарда» в целом резко упадет, а от социальной стабильности не останется и следа.

Своя рубашка ближе к телу и вряд ли население стран Запада останется столь же восприимчивым как сейчас к российской правде, если они будут знать, что реализация этой правды несет им опасность обнищания и дестабилизации. Кто-то, конечно, поверит в то, что предлагаемый Россией «новый мир» (контуры которого пока никто точно не очертил) окажется справедливым для всех и что никому не дадут пропасть и свалиться в Великую депрессию или «лихие 90-е». Но большинство предпочтет выиграть войну и сохранить (хотя бы на время своей жизни) привычный и приятный уклад. Фразу «неважно права ли моя страна – она моя срана», - пока никто не отменял, а ее глубинное действие объясняется именно подсознательным пониманием населением того простого факта, что только собственное государство заинтересованно обеспечить ему уровень жизни выше, чем у соседей.

Есть у Запада в резерве и другой (экстенсивный) подход. Количество провокаций резко увеличивается, а временные промежутки между ними сводятся к нулю. Тогда собственное население не успевает осознать, что происходит и вынужденно слепо верить СМИ, чтобы иметь хоть какой-то якорь разумности в безумной реальности. В то же время, Россия быстро лишится способности в режиме реального времени («за доской») находить правильные ответы на бесконечно множащиеся провокации, заодно просчитывая скрытую цель всего их комплекса. Ресурсы, как технические, так и человеческого мозга конечны.

Мы можем уповать на то, что Запад (будучи неоднородным и раздираемым противоречиями) сам не найдет «за доской» правильных решений или не сможет их качественно реализовать. Но таким образом, мы отдадим судьбу нашей победы в руки противника, надеясь на то, что он не сможет реализовать свое преимущество в тех областях, в которых пока его имеет. Это ненадежный путь. Надежный путь заключается в создании таких условий, в которых противник не может не проиграть.

Создавать такие условия политически мы научились. Об этом свидетельствуют ситуации на Украине и в Сирии. Влезший в эти страны в расчете на легкую победу над Россией Запад, проигрывает теперь тем больше, чем дольше там находится. Но, опять-таки, пока речь идет о применении обычных военно-политических, финансово-экономических и дипломатических технологий. Грамотно выстроенный информационный блицкриг пока еще может поменять ситуацию и на этих площадках.

Попытаюсь объяснить принцип действия инновационных информационных технологий и их отличие от традиционных на простом житейском примере. В американском кино распространены боевики со Шварценеггером, Сталлоне и другими, в которых герой, играя красивой мускулатурой при помощи палки и веревочной петли убивает сотни вооруженных автоматами, пулеметами, пушками, вертолетами и бронетехникой врагов. А они в него стреляют в упор, но не попадают. Это обычные информационные технологии в восприятии стандартного пользователя. Надо просто оказаться лучше подготовленным: иметь лучших журналистов, агентства, газеты, телеканалы. И у нас все получится, а информационные «пули» и «снаряды» врагов будут лететь мимо.

В какой-то степени это соответствует действительности, но лишь частично. Главное же, что подобного рода преимущество легко опровергается. Враг тоже может найти талантливых журналистов, организаторов, идеологов и т.д.

Есть другой род фильмов про высококлассных наемных убийц. Их, правда, чаще снимают европейцы и азиаты, но и Голливуд иногда что-то подобное выдает. В этих фильмах человек идет по улице, сидит в ресторане, ведет деловые переговоры. Никто к нему вроде бы не подходит. Вдруг он падает и умирает. В конце фильма Вам могут объяснить кто и как это сделал. А так создается впечатление полной самопроизвольнности произошедшего.

Так работают инновационные информационные технологи. Результат кампании должен быть достигнут раньше, чем противник увидел признаки ведущейся против него кампании. Подчеркиваю, даже не осознал кто и зачем на него напал (что требует отдельного времени), в прежде, чем используемые информационные технологии проявились в реальном мире.

Пользующийся такими технологиями «информационного блицкрига» получает абсолютное преимущество над оппонентом. Враг не просто не успевает правильно среагировать из-за огромного объема информации, как это бывает при массированном использовании обычных технологий. В ситуации с обычными технологиями все же есть шанс интуитивного или случайного принятия правильного решения или запуска в ответ собственной аналогичной разработки, которая дает надежду уровнять шансы.

В случае с инновационными технологиями враг в принципе не может среагировать, поскольку даже после достижения результата он некоторое время еще не знает, что что-то произошло, потом не понимает, что именно произошло, а затем ему еще требуется время, чтобы понять кто и зачем это сделал. Пока он будет разбираться с первым шагом, мы уже сделаем пятый и он просто безнадежно отстанет от реальности.

Как видите, инновационные технологии состоят не в том, чтобы погружать своих и чужих в созданную вами виртуальную реальность, которая лишь частично (в диапазоне от 1%, до 99%) соответствует действительности. Инновационные технологии создают реальный мир, на сто процентов соответствующий действительности, но при этом противник не успевает понять в каком мире он теперь живет. То есть, не отражение искривляет реальность, но реальность в которой уже живете вы, на некоторое время опережает реальность, в которой еще живет враг. Своего рода информационная «машина времени», позволяющая вам не просто точно знать, какие действия предпримет ваш враг в будущем, но и самому формировать его действия, задавая соответствующую парадигму, загоняя его в тоннель, из которого он не может вырваться, поскольку не осознает, что он в тоннеле. В таком случае, чем быстрее ваш враг «бежит», чем больше ресурсов он задействует, тем быстрее он приближается к своему поражению. Вы же имеете возможность полностью оформить свою победу за счет врага и его собственными усилиями.

В принципе, такие технологии (осознанно или неосознанно) хотя бы раз в жизни на любительском уровне применял любой человек, когда он убеждал (кто друзей, кто родственников, кто врагов) в том, что его действия имеют определенную цель, в то время, как цель была совершенно иной. Но и столкновение первобытных армий (как только племенные толпы получили первичную организацию) по большому счету имеют в зачатке все черты, присущие современной стратегии. Мы, однако, понимаем, что древние египтяне или шумеры были не в состоянии ни понять, ни описать работу хотя одного отдела современного Генерального штаба ВС РФ.

Современные военные стратегии требуют соответствующего уровня организации, основанной на высочайшей квалификации специально подготовленных людей, собранных в рамках специально созданной структуры и наделенных соответствующими полномочиями. Работа Генерального штаба заключается не только и не столько в том, чтобы руководить войсками не местности, сколько в том, чтобы предусмотреть любой возможный (или даже невозможный) военный конфликт, угрожающий собственному государству и подготовить план его быстрого и эффективного (с минимальными ресурсными затратами) разрешения в свою пользу.

Если мы говорим, что основное противостояние в рамках текущей войны переместилось в информационную сферу. Если войну можно проиграть, не успев не то, что задействовать Вооруженные силы, но даже понять что происходит. Если современный уровень развития информационных технологий позволяет работать в рамках информационного «блицкрига», решающего судьбу страны, раньше, чем ее руководство осознает, что состоялось нападение. Значит, рано или поздно эти технологии будут задействованы (не нами, так против нас).

Военное дело стало все больше становиться наукой и все меньше искусством (хоть, как шахматы, никогда окончательно не утратит признаков последнего) в XIX веке. Тогда, военные технологии достигли такого уровня, что их эффективное использование стало невозможным без задействования специально организованных генеральных штабов. Генеральный штаб действовал не столько на поле боя, сколько вне его. Он позволял аккумулировать в нужное время в нужном месте все доступные государственные ресурсы для достижения военной победы.

Сейчас мы стоим перед необходимостью создания информационного Генштаба, который сведет разрозненные усилия государственных и частных СМИ, блогеров и прочих добровольцев и партизан информационного фронта в единую стройную систему. В рамках этой системы, каждому отдельному звену совершенно не обязательно (даже вредно) знать и понимать, чем оно в данный момент занимается. Командиру роты, жертвующей собой, прикрывая отход полка, батальонам, которые «просят огня», нанося отвлекающий удар и даже командующим крупными соединениями генералам, незачем знать план главного командования. Они должны лишь максимально эффективно выполнить поставленную перед ними задачу.

Так же как Генштаб ВС занимается разработкой военной теории, поиском новых оригинальных решений, прогнозированием потребности в новых видах вооружений и, зачатую, даже дает толчок развитию целых отраслей промышленности, информационный Генштаб должен разрабатывать и внедрять теорию применения информационного оружия, работать на опережение, обеспечивать концентрацию государственных ресурсов в нужное время в нужном месте. Перед ним стоит и более сложная задача – обеспечивать концентрацию и использование противником своих ресурсов таким образом, чтобы это решало нашу задачу победы за счет противника.

Структура генеральных штабов армий относительно устоялась лишь к концу XIX века. Но и сейчас эти структуры постоянно модернизируются в соответствии с требованиями времени. Учитывая, что рост скорости передачи информации значительно ускоряет все процессы, формирование и отработка структуры информационного Генштаба (название условное, в реальности его можно назвать как угодно) не должно занять не только столетия, но даже десятилетия. Думаю, что сформировать его в виде, готовом к первичному действию можно за три-пять лет.

Это тем более означает, что начавший первым получает серьезное преимущество. Он сможет использовать инновационные информационные технологии раньше, чем оппонент. Учитывая же их эффективность и разрушительность, даже месяц выигрыша по срокам может дать критическое преимущество. Я уже не говорю о том, что опоздать можно и на год-два. А это, в нынешних условиях, практически навсегда.

Ростислав Ищенко