Ни сон, ни явь.

Книги Карлоса Кастанеды, можно с уверенностью сказать, легли в основу моей модели мира. Именно работа со вниманием и устремлением (намерением) дали опыт ставший основой представлений об устройстве вселенной людей. В нескольких словах их можно описать так: и когда мы спим и когда бодрствуем - мы видим сон. От солипсизма отличетеся только тем, что сон отражает личный внутренний мир. Явь же - это сон, навеянный коллективными устремлениями, сцепленными друг с другом при помощи общения. Ни в том, ни в другом случае воспринимаемое не отражает реальности. Является ли она чем-то внешним или все же сооружена нами, подобно личным снам, созданным собственным подсознанием, сказать не могу. Для меня это не самое главное. Главное, что сон и явь могут пересекаться. Потому, что наше внимание собирает и сон и явь одними и теми же способами. Убедился в этом, когда практиковал упражнения по разрушению автоматизмов восприятия. Это когда человек воспринимает только малую часть картины и достраивает остальное по памяти. Заменяя реальный предмет сноской-символом из своей базы данных.

Например, разглядывая дерево, мы прослеживаем взглядом ствол, основные ветви, массив листьев и сразу даем определение какое это дерево и дальше, если это не важно, заменяем его символом-словом или символом-воспоминанием. Но что это было на самом деле - настоящее дерево или, например, рисунок чего-то похожего на рекламном плакате соответствующего размера и цвета, возникший в поле зрения, - сразу этого сказать нельзя. Автоматизм упрощенного восприятия может дать сбой. Внимание действует столь быстро и самостоятельно, что довольно часто шибается. Но подсознание исправляет его ошибки при помощи контекста и прочих подобных методов.

Упражнение заключалось в разглядывании дерева, но так, чтобы увидеть его не обычным образом, а как массив промежутков между листьями и ветвями. Они точно так же уникальны для разных типов деревьев. Но внимание не приучено работать с ними и автоматически собрать ничего не может. Но оно все равно пытается! Этот момент меня восхитил. Можно сказать, я поймал реальность за хвост. Когда удалось наконец увидеть формы промежутков между листьями (их было еще не много, ибо дело было весной), и я постепенно начал соединять их в одно целое, мое внимание начало усиленно искать в увиденном знакомые формы. Я видел в них каллейдоскоп образов, быстро сменявших друг друга. Помня о работе над тренировкой внимания, постарался остановить поток простеньких картинок, сосредоточившись на какой-нибудь самой интересной. Выбрал череп. Это удалось. Он плыл, ускользал, пытался превратиться во что-то другое. Пришлось еще сильнее сосредоточиться. Я смог его удержать. Зато теперь он менялся сам, оставаясь при этом светлым на фоне дерева черепком. Улыбался, хмурился, терял зубы и мигал, но не пропадал. Хорошо! - подумал я, - теперь добавим к нему объем. Внимание уже услужливо и довольно легко выбрало в мешанине листьев и промежутков между ними нужные и добавило тени в глазницах и на скруглениях костей. Но тут оно вырвалось из-под контроля и превратило мои картинки в воронку вращаюихся листьев, затягивавшую меня в какую-то темную глубину. Честно говоря, я струхнул. Тогда для меня это было символом сумасшествия. Символом состояния, из которого я самостоятельно мог бы и не вернуться. Может так оно и было. Хотя сейчас я уверен, что просто крепко уснул бы обычным сном. С открытыми глазами. Потому, что я и так был во сне. В управляемом сне наяву.