П У Ж Е Л О

 Непрерывная трель звонка и грохот в дверь подбросил её с дивана, где она уснула под телевизор.

Босиком понеслась в прихожую, наполняясь страхом…

Трясущимися руками, опираясь на дверь, не включая света, прильнула к глазку…

В искажённой круглой оптике она увидела знакомую копну волос и заплаканное лицо своей закадычной с детства, если не с ясель, подруги.

- Ну, открывай же, открывай…, открывай, ты что там, затрахалась совсем – сдавленный крик перемежался плачем.

Подруга ввалилась в открытую дверь и, не раздеваясь, стоная, проволоклась в зал и рухнула на ещё тёплый диван…

Она, то плакала навзрыд, то смеялась, глядя в никуда, то ничком падала в подушку, вставала и опять всё повторялось…

-Ты че ржешь? То плач, то смех. Мож, выпила или курнула чего? А может тебя, что, изнасиловали изощрённо, что ли, групповухой? Счастье-то какое! Да нет. По тебе не видно… - с издёвкой сказала хозяйка квартиры….

- У, блядь драная, и ты туда же. Хуже! Хуже.е.е.е.е… У.у.у.у.у.у... – она затрясла головой и вцепилась зубами в подушку - ...Ха-ха-ха.. мною попользовались!

Хозяйка квартиры, покачав головой, ушла на кухню, погремев, принесла большой бокал коньяка и лимон в сахаре.

- На, остынь, поебушка приторная – сказала она улыбаясь.

Тремя большими глотками коньяк был выпит и по-мужски вытерт с трясущихся губ тыльной стороной ладони. Через пару минут тихие слёзы залили лицо «поебушки».

Хозяйка раздела её, укутала пледом и прижала к себе. Та, стоная и подвывая, продолжала плакать, уткнувшись в её плечо.

Вдруг она истерично засмеялась и внезапно вскочила с дивана.

- Представляешь, что этот урод удумал. Сколько их у меня было, даже и подумать не могла, что такое возможно. Век е…сь, век учись – истерика у неё стала проходить. Она села на диван и обняла хозяйку.

- Кушать хочу…и коньяку ещё… - сказала она хозяйке и погладила её по голове – хорошая моя подруга, как же я люблю тебя… - «поебушка» совсем успокоилась и они пошли на кухню.

Вскоре запах яичницы с луком и ветчиной наполнил ночную кухню, освещаемую двумя небольшими настенными торшерами в виде толстых полупрозрачных свечей, увенчанных, словно головками фаллоса, приплюснутыми круглыми лампочками, над небольшим столиком…

- Ну вот…, подруга моя дорогая, пригласили меня на день рождения, в кафешку, пришли только самые близкие, что бы знали друг друга…. Хотелось расслабиться, да и что там говорить, попытаться забыться от этой тоскливой жизни.

Там был один парень, мы были знакомы, но видела я его редко. Красавчик, манекен подиумный, чернявый. В этот раз он почему-то завладел моим вниманием. Может от перевозбуждения всего того, что на меня обрушилось, ты знаешь…, да… или может быть, настрой у меня такой тогда был, не знаю. И не от алкоголя. Я почти не пью. Ты знаешь. Только самую малость. Это твоё не в счёт, не в счёт…. Скорее для приличия и не быть уж совсем «белой вороной».

Признаюсь, после развода во мне проснулась женщина. Настоящая женщина. Я хотела любить и быть любимой. Я поняла, сколько всего прошло мимо меня в этой тюрьме замужества. Это не значит, что я, потеряв голову, бросилась в оголтелое распутство, словно ненасытная, перевозбуждённая самка. Для меня стало настоящим открытием, сколько мужчин и молодых зрелых парней меня хотят. Просто хотят, сама понимаешь. Оказалось, что я востребована. Востребована!!! Это для женщины всё. Я люблю, когда меня любят мужчины, которые мне нравятся, просто нравятся. Выбор у меня был и качественный выбор. Иногда по году длились мои романы, пока острое наслаждение не проходило.

Рутины я уже не принимала, категорически.Я купалась в любви, физической любви, острой, иногда дикой любви. И на твоём диване тоже….Никаких чувств, никакой духовности больше не хотела.А может быть ещё и не отошла… или перестала верить. Слушалась голоса тела. Только его. И оно не подводило. Сама знаешь. Я от тебя ничего не скрывала.

Приехали на его квартиру. Квартира шикарная. Музон, кофе, ля-ля, трали-вали, полумрак жёлто-розовый…. Лёгкие обнимания, поглаживая нежные, целования долгие да томные, как в кино, я ещё тогда удивилась. Обычно сразу, в темпе аллегро…, мужики как с цепи срываются. Слышу бёдрами, напруга у него попёрла. Возбудилась сразу. Ну я туда, чувствую хорош.ш.ш!

Но он перехватывает мои руки, нежно мнёт их и тут…, я обалдела, и тут он просит раздеть сначала его. Вроде всегда было другое, или вместе, в суматохе свербящего желания раздевались..., вместе, или раздельно, каждый сам по себе, как складывалось. Да главное…, командует, что да как, настойчиво так, помедленнее, а я горю вся, а сам так нежно, нежно, нежно гладит меня всюду, да проникновенно в глазки заглядывает своими углями горящими… дрожь по телу от его взглядов…, целует касаниями одних губ…, блаженство.

Странно всё началось. Ни с кем такого не было у меня. Возбудилась беспредельно.

Когда плавки стягивать стала с него, выпрыгнуло такое из них, просто шок испытала. Хотела обласкать его, в сознание помутилось, а он приподнял меня с колен и одной рукой стал гладить меня, не мять, не тискать, не жать, как обычно мужики делают, думают, что мы из каучука, экспандеры сексуальные, а гладить, как ребёнка.

А другой стал горячить и приводить в рабочее состояние своё пужело выгнутое….

И вот, стоим….

Я ещё одетая, а он нагой, ноги и грудь черноволосатые, на груди курчавяться как у барашка молоденького, пах весь заросший, черный, дремучий, и из этих зарослей пужело гигантское, напруженное, выгнутое, а под ним низко болтается мошонка с чугунными кругляшами…, в рот бы их…да за обе щеки…, дух захватывает, так и хочется навзничь упасть… ноги не раздвинуть, разодрать как гимнастке… и он, чтоб… со стоном зверя сдавленным рухнул да и всадил бы мне сходу, без всяких там прелюдий. Голова кругом, никогда так не было, а он одной рукой гладит меня, целует ещё мягче, а другой дрочит…, дрочит…, так мягко и плавно, загляденье одно… и начинает свободной рукой помогать мне раздеваться.

Я скоренько скинула с себя верхнее всё, трусит и колотит всю от вожделения, так хочу на его пужело сесть с размаху…. Только за трусиками потянулась сдёрнуть их, он остановил меня, стал боком ко мне, грудь целует, соски отвердевшие мнёт, застонала, и сам понемногу, по чуть-чуть стал стягивать трусики мои, стягивает и за попку пожимает, плавно так и всё дрочит…, и дрочит…, сильнее и сильнее, и в трусики заглядывает…, оттянет резинку и заглядывает….

Затем вдруг отошёл от меня, раскорячился, прогнулся назад, выставил своё пужело ужасно-прекрасное и желанное в мою сторону, и говорит мне, что бы я стягивала потихоньку трусики, ниже, ниже… не загораживая руками своё уже истаявшее и истосковавшееся по его пужелу невероятно распухшее моё устьице любвеобильное - «поебушка» налила немного коньяка, отхлебнула, пососала распухшими губами лимон, и глотнула горячего кофе.

- Так вот. Его дрочилово разошлось, он стал тяжело дышать, стонать, закатывать глаза и внезапно медленно пошёл на меня, испуская отрывистые стоны…. И тут только до меня дошло, что он дрочит на меня…, на меня! как на порнофотографию. Я когда врубилась, что он меня не пытается вылюбить, то невероятный страх и ужас охватили меня, словно из костра в полынью и обратно. У меня как у яйца куриного, скорлупа внутри какая-то лопнула. Как же я завизжала и засучила ногами…, согнулась в крике. А он, надвигаясь всё ближе и ближе ко мне, что бы облить меня своей спермой по завершению с ног до головы, постанывает с хрипом нутряным, клокочущим… давай, ори, мол, сильнее…, меня это только возбуждает.

Всё во мне помутилось. Заметалась я, трусики, спущенные до колен, мешали двигаться, стреножили. Я одной рукой их подтягиваю, другой рукой одежду собираю, дура, в экстазе расшвыряла, чтоб ещё так…, нет…, а он закатил глаза, хрипит, дрочит…, руки не видно… и за мной семенит, прогнувшись… и дрочит…, и дрочит…, елду свою, жупел свой…, вообще шикарный, таких не видела ещё. Классный! Нам бы его с тобой на двоих выше крыши хватило бы. Эх! Кабы нормальный был, обыкновенный е..рь!

Собрав одежду в охапку, бросилась к двери, да забыла куда открывать… и забилась в истерике около двери, кричать не могу, скулю как собака побитая, согнулась, дрожу вся, а ему это всласть видно оказалось, поза моя. А он подошёл и стал гладить меня по спине…, за попку щипать свободной рукой стал, за сиски болтающиеся и хрипит, хрипит нутряно… стой же…, стой…, не уходи….

Не помню, как очутилась на площадке… мечусь…, в одной руке одежда, другой трусики держу… резинка не выдержала, разорвалась, сваливаются…. Он стал на пороге двери и хрипит, подвывать стал, смотрит бешеными глазами на меня и дрочит… дрочит… дрочит… неимоверно, нескончаемо, как-то вязко или у меня сознание мутиться стало, не знаю, но что-то его заклинило, никак не кончит….

Вспомнила про лифт… подскочила, толкнула кнопку и замерла около его двери, съежилась вся, но в себя приходить стала, к отпору готовиться… где-то гулко ухнуло, и застонали-заскрипели накручиваемые тросы…. А он, раскорячившись, стал надвигаться, мелко семеня на меня, лицо побелело…, гримасы жуткие побежали по лицу и смотрит и смотрит на свою посиневшую елду, изредка на меня….

Шаркнув, стукнулись, раскрывшись, двери лифта….

Очнулась я уже на первом этаже…. Опять толкнула кнопку, голая, поехала вверх, оделась, в такси добралась до тебя…, вот сижу и реву, и страшно и смешно одновременно, и невыносимо – она откинула взлохмаченную голову на спинку кухонного диванчика, несколько раз щёлкнула выключателем…

 - Такой… вот… милый…, оказывается…, молодой человек… - и она, совсем было, успокоившись, вдруг опять начала плакать, тихо, как говориться, по-бабьи…, поджав трясущиеся губы и мотая кудряшками шикарных каштановых волос…. Еще удивилась. А почему он один? Если мужик один, значит что-то не то! А ведь стояк у него что надо! Жаль... Я ж с извращенцами сроду не сталкивалась.

- Ну чего ревёшь всё. Обошлось ведь – с раздражением сказала ей хозяйка.

- Обошлось. Да! Обошлось…, но я хочу его…. Где ещё мне такого найти? – вот и реву.

- Ты о ком-то? О нем? Понравилось голой в лифте кататься? Иди, вон лифт, вот ты, вон дверь, раздевайся и покатайся – с ещё большим раздражением, собирая посуду со стола, кипятилась хозяйка.

- Я бы на нём покаталась, на пужеле…, горю вся… – и она, всхлипывая, сунула обе руки между джинсовых ног и сжала колени.

- Ну и поебушка ты ненасытная…. Телефон он дал тебе свой? – сказала хозяйка, подсаживаясь к ней на диванчик.

Страдалица по «пужелу» достала мобильник и, хлюпая носом, поклевав кнопки ногтем в серебряных блёстках, нашла телефон «пужела».

- Вот! Есть! А зачем тебе? – растеряно спросила она хозяйку.

- Завтра сделаем уборку и пригласим твоего «пужелу» сюда, ко мне. Усекла? Проверим его в настоящей работе – она запустила руку в густющие волосы страдалицы, притянула к себе и чмокнула её в щёку – Пошли спать, ненасытная…. Пришёл бы он только!