Кем возвращаются в Россию добровольцы из Донбасса (ФОТО).

Военкор «КП.ру» Александр Коц встретился с бывшими ополченцами, воевавшими за «русский мир» в ДНР и ЛНР.

Смогли ли они найти себя в мирной жизни и благодарно ли им государство?

Снайпер-журналист

Вечер. Звонок с неизвестного номера: «Саша, привет! Это Деки. Как дела? Дашь мне интервью о военной журналистике?» Я пытаюсь соединить услышанное в логическую цепочку. Деки — позывной легендарного сербского добровольца Деяна из Донбасса.

Последний раз мы виделись «на нулях» (нейтральная зона между армиями ДНР и Украины) в прошлом году. Со своей «Дончанкой» (мощная винтовка местного производства) он усмирял повадившихся шуметь по ночам «правосеков» (организация «Правый сектор»* — ред.). Пары хлестких выстрелов из этого оружия хватало, чтобы на той стороне воцарилась тишина — дурных нема.

Деян Берич стал не только «самым полезным» снайпером в Донбассе. Скромный, обаятельный, отзывчивый парень полюбился местным жителям. Да и среди журналистов он был популярным, никогда в разговоре не отказывал. И тут вдруг «дашь интервью?». «Интересно, — думаю, — у бывших ополченцев мирная жизнь складывается».

— Пуля одна, а слово сразу на тысячи людей влияет. — Деки встречает меня в небольшой студии интернет-проекта PolitRussia. — Но я за это деньги не беру. Мы с друзьями, тоже из добровольцев, работаем на стройке.

В Донбасс Деян поехал из идеологических соображений:

— Это долг русским. У нас во время войны в Югославии добровольцев из России было очень много. Вот они и позвали вернуть должок.

— Получается, вернул?

— Здоровье уже не позволяет дальше воевать — столько ранений. Одна пуля прошла через живот, одна через грудь, на Саур-Могиле семь пуль попало в бронежилет, ребра потрескались.

Тогда меня с колонной раненых украинцы в плен захватили. Потом мои сослуживцы выкупили меня. Проблема в том, что я никогда не долечивался до конца. Начал просто падать в обморок. Пришлось уезжать лечиться. Сейчас постоянно на обезболивающих.

— Трудно адаптироваться в мирной жизни?

— Нет. Я на войне не жил войной. И бойцам советовал: закончил смену, приехал с передовой домой, оставь войну за порогом. Хорошо, если есть семья. У меня не было, но я приезжал в детдом.

Помогал чем мог. Там 20 детей, у меня там три крестника… Я никогда не получал от войны адреналина. У меня на рыбалке, когда клюет, руки трясутся — вот это адреналин. А если ты его получаешь от войны, на гражданку уйти не сможешь.

Вернулся в другую страну

По самым скромным прикидкам, через войну в ЛДНР прошло около 50 тысяч россиян. И на родине они растворились. Многие из тех, кто, как говорит Деян Берич, жил войной, пошли в частные военные компании. Там еще и платят неплохо. А кто-то возвращался в новую реальность.

— Я уходил в Славянск из Крыма, где у меня строительный бизнес был. Вернулся, а законы уже другие, юридическая база, бюрократия… Сложно начинать заново, — признается Виктор Аносов с позывным Нос.

Он, пожалуй, последний живой из первых командиров ополчения Донбасса. Начал с командира взвода и возглавил в итоге комендантский полк. Но решил вернуться домой. Повлияли и попытки покушения и похищения спецслужбами Украины. И жена, и дочь, которая за время войны успела выйти замуж.

По возвращении домой Донбасс не отпускает Виктора Аносова…

— Мне грех жаловаться. Вернулся на должность заместителя командира полка самообороны Крыма.

В этом полку те, кто в 2014 году встал на защиту полуострова. Есть и ребята, воевавшие в Донбассе. Занимаемся охраной госсобственности, патрулированием.

— Донбасс часто вспоминается?

— Ну конечно. Снится часто. Нет, чтобы жену за горло хватать, этого не бывает. Но сны такие, что хоть фильмы снимай — готовые сценарии. Все-таки пережил многое, и друзья на руках умирали…

Поствоенный синдром

Основной поток возвращающихся из Донбасса в Россию добровольцев пришелся на 2015–2016 годы. С окончанием активных боев большинство ополченцев посчитали свою миссию выполненной.

Правоохранители по аналогии с ветеранами войн в Афганистане и Чечне ждали всплеска преступности с вернувшимися из Донбасса. Однако криминальной эпидемии не произошло.

Самая популярная статья, по которой попадались бывшие ополченцы, это незаконный оборот оружия. Кое-кто не удержался от соблазна привезти домой боевой «сувенир». Но в общей массе их немного.

— Есть серьезная проблема в психологии. Большинство добровольцев уезжали в Донбасс на патриотическом подъеме после Крыма: Россия встает с колен, сейчас мы всем покажем!

И многие, конечно, ощущали себя частью организма, который творит настоящую историю, — говорит мне еще один знакомый, бывший ополченец, ныне начальник службы безопасности крупной компании.

— Но вернувшись, они снова становятся никем с целым набором бытовых проблем, от которых отвыкли. И окружающим на эти их проблемы плевать.

Да и государство от них самоустранилось. Хотя это ведь настоящие патриоты. И с хорошим боевым опытом. Я-то кого знаю и кому доверяю, к себе возьму. В основном люди и устраиваются через знакомых — в охрану или на стройку.

Но, столкнувшись с общим безразличием, бюрократией, нежеланием связываться с «отбитым на голову наемником», кто-то спивается, а кто-то возвращается обратно — на войну.

Три года назад в России появился Союз добровольцев Донбасса, призванный помогать бывшим ополченцам. Но из-за скромных ресурсов помочь всем он, конечно, не может.

Но уже организовал лечение для 3,5 тысячи раненых, оказал различную помощь 400 семьям погибших… Каждый месяц Союз добровольцев направляет к психологам по 20–30 человек, испытывающих посттравматический синдром. Но, пожалуй, самая важная помощь — юридическая.

— Многие ополченцы — граждане Украины. Они выехали в Россию, вывезли сюда свои семьи, чтобы их не преследовали. И у многих проблемы с миграционными службами.

Есть случаи, когда добровольцев пытаются выдать Украине, где им грозит тюрьма, — говорит мне замруководителя аппарата Союза добровольцев Мария Коледа. — Мы смогли предотвратить около 600 попыток такой депортации бывших ополченцев.

…Воспоминания и яркие сны не дают забыть самые тяжелые дни войны.

Ветераны без статуса

— Первая и главная проблема добровольцев-«иностранцев» в России — это семь кругов бюрократического ада для легализации на территории РФ и официальное получение работы, — соглашается бывший ополченец Александр Жучковский. — Вторая проблема — в России очереди из самих российских граждан на прилично оплачиваемые вакансии.

И выходцы из Донбасса тут уже не дорогие гости, а конкуренты. Шанс достойно трудоустроиться есть либо у каких-то уникальных специалистов, либо у раскрученных, знаменитых ополченцев, которых рады принять работодатели, неравнодушные к судьбе Донбасса.

— Куда же идут остальные?

— Вынуждены соглашаться на неквалифицированный труд. Типичная история одного моего сослуживца, воевавшего в Славянске снайпером. Он родом из оккупированного Старобельска.

Живет в Москве с супругой и ребенком, зарабатывает в месяц 50 тысяч рублей на частном ремонте квартир, из них половину тратит на съем однушки на окраине, оставшихся 25 тысяч еле хватает на жизнь.

При этом он сам прекрасный телеоператор с большим стажем. Но кому он нужен на московском ТВ? И таких людей сотни. Не просто беженцев, а героев войны, отстоявших независимость Донбасса. Они справедливо рассчитывают на помощь государства и годами ждут хоть каких-то изменений.

Такими изменениями, во-первых, должно стать облегчение для них режима проживания в РФ и получения российского гражданства. А во-вторых, получение статуса ветеранов боевых действий с полагающимися льготами.

По существу

Что такое донбасское братство?

Александр Бородай, председатель Союза добровольцев Донбасса:

— Ему от 30 до 50 лет. Еще до Донбасса был за плечами опыт военной службы или даже боевых действий — от Афганистана до Южной Осетии. Возможно, бывший сотрудник силовых структур.

В самых общих чертах таков среднестатистический портрет российского добровольца, прошедшего через Донбасс (не путать с ополченцем — выходцем из Донбасса, защищавшим буквально родную хату).

Взглядов добровольцы самых разных: красные, белые, нацболы, ультраправые. Но обязательно патриоты России. География расселения причудливая. Чаще всего это москвич или питерец, что неудивительно.

Далее крымчане — тоже понять можно. А вот следующий — Дальний Восток. Оказалось, зов крови. Еще в столыпинские времена многих жителей Слобожанщины (историческая область на стыке России и Украины. — Ред.) переселяли к Тихому океану. У многих украинские фамилии. Родную землю они помнят.

Многие сравнивают «донбассцев» с «чеченцами» и «афганцами». Но есть важное отличие. Ехать в Афган и Чечню людям дало указание государство. В Донбасс все ехали сами. Донбасское братство — это, простите за пафос, квинтэссенция русской пассионарности. Я бы сказал, что это общность, с которой надо считаться.

Уже сегодня в регионах есть целые организации, созданные целиком из добровольцев Донбасса. Спасательные отряды, например. Или частные охранные агентства. Люди, не один месяц сидевшие в соседних окопах, на гражданке продолжают поддерживать и тянуть друг друга. Это абсолютно нормально.

Любая война меняет людей. Из Донбасса люди возвращаются в Россию определившимися патриотами своей земли. Никто из них на войне не разбогател. Но, несмотря на все свои проблемы (особенно в бедной провинции), немногие из них растворятся без следа.

Другое мнение

Захар Прилепин, бывший замкомбата спецназа армии ДНР:

За взрослыми мужиками не надо присматривать

— Идти на войну добровольцем и полагать, что потом государство должно тебе что-то обеспечивать, странновато. Мы же понимаем, что живем в эгоистическом мире, где человек человеку волк. И то же самое в любой другой сфере.

Только что выступал перед студентами ВГИКа, знаю ситуацию в Литературном институте, да любой вуз возьмите — 70–80% выпускников не могут устроиться по профессии.

И государство им тоже ничего не обеспечивает. Дай бог, чтобы оно присматривало за пенсионерами, инвалидами и сиротами. А за взрослыми мужиками государство присматривать не должно.

По личным наблюдениям за ребятами из моего батальона, я никаких поломанных судеб не вижу, спившимися их на улице, как в фильмах про Гражданскую войну, не встречаю… Кто был хорошим бойцом, устойчивым, крепким, боевитым, он и в жизни нормально устраивается. А кто служил через пень-колоду, то и на гражданке от него ожидать особо нечего.

С другой стороны, человек, вернувшийся с войны, от некой несправедливости социального устройства начинает все вокруг крушить и ломать. Особенно когда основой его поступков были идеалистические убеждения, а тут он на каждом шагу встречается с мелкотравчатым скотством…

И все-таки людям, которые прошли стремительную крымскую историю, более долгую донбасскую и стали для огромного количества россиян примером настоящего мужского поведения, можно было бы давать соответствующий статус. Почему бы депутатам об этом не подумать?

http://rusvesna.su/news/153643...