Почему я не учу моих детей верить в Санту

Лили Джонс - обычная американская мама, которая написала статью для сайта Womansday.com о том, почему она не хочет обманывать свою дочь и поддерживать легенду о Санта Клаусе. Будь это Дед Мороз, Санта Клаус или Ыулувана - суть одна. А что вы думаете? Стараетесь ли поддерживать детскую веру в сказку как можно дольше, или предпочитаете не обманывать своего ребенка?

Я не Гринч, но я не хочу обрекать их на разочарование в будущем.

Я хорошо помню тот момент: я сидела в машине с моей мамой за углом нашего дома. Я хотела спросить и так нервничала — я боялась, что знаю, каким будет ее ответ.

“Санта существует?”, — выпалила я.

В то время как моя мать срывала покрывало таинственности с Санты настолько деликатно, насколько это было возможно, все, о чем я могла думать — как можно было мне лгать!?

“Папа знает? Мои сестры знают? Все знают?!” — спрашивала я. Я не была расстроена из-за того, что Санта не существует. Я была совершенно разочарована тем, что все, кого я любила, мне лгали.

Как младшая из трех сестер в семье я хорошо знала, как это — быть обманутой. Даже несмотря на то, что на свете существовали миллионы детей, никогда ничего не знавших о Санте, я чувствовала себя так, как будто весь мир обманул меня.

Когда я узнала о Санте и только училась любить Рождество, я не могла даже подумать, что моя семья может что-то скрывать от меня.

Сейчас я сама — мать двоих детей и я очень хорошо понимаю, насколько сильно искушение поддерживать миф о Санте. Я хотела бы позволить воображению моих детей рисовать реальность в виде волшебного мира. Но зачем рассказывать им сказки год за годом, чтобы в один день они узнали, что я их обманывала? Нет уж.

Пусть мои дети знают — я всегда на их стороне. Даже если они еще маленькие, я не буду им лгать. Я люблю рассказывать им придуманные истории, чтобы развлечь их, но я никогда не называю эти истории правдой.

Я бы чувствовала себя нелепо, рассказывая им о бородатом незнакомце, который проникнет в наш дом через трубу и оставит для них подарки. Даже если бы я согласилась играть в эту игру, я не знаю ответов на многие вопросы. Например, почему в одном месте может собраться много разных Сант? Как Санта пролезает через трубу? Как один Санта успевает пролезть в трубы каждого дома за одну ночь? И, самый важный вопрос, почему Санта — единственный, кто судит, заслужил ли ребенок получить подарок.

Если Санта решает, заслужил мой ребенок получить в подарок игрушку или не заслужил, “хороший” он, или “плохой”, я не играю в эту игру. Я хочу, чтобы мои дети знали — они априори замечательные, даже если они шалят и ошибаются. Я хочу, чтобы они знали — я (или Санта!) не буду вознаграждать их подарками за хорошее поведение. Вместо этого я всегда рядом и всегда доброжелательно и, смотря им в глаза, помогу принять правильное решение.

Если я не верю в Санту, может, я и есть тот самый рождественский Гринч?

Хоть я и не лгу про Санту, я одобряю веселого пожилого джентльмена. Я рассказывала моей трехлетней дочери, что Санта — это парень, который очень-очень любит Рождество. И теперь каждый раз, когда мы его встречаем или о нем заходит речь, она кричит: “Рождественский парень!”.

Сейчас, когда моя дочь стала старше, она рассказывает мне о Санте, а не я ей. Пока я рассказывала ей, что Санта — это просто игра накануне Рождества, она решила поверить в эту игру. Вот так, несмотря на все мои усилия быть открытой и честной, она поверила в историю о Санте. Когда она говорит мне, что Санта принесет ей подарки, я напоминаю ей, что подарки ей подарят ее отец и я.

“Нет уж, Санта принесет мне подарки”, — говорит она, как ни в чем не бывало. Я буду поддерживать ее, хоть я и не разделяю ее убеждений.

Вы никогда не увидите, как я помогаю моей дочери готовить печенье для Санты. Вместо этого мы будем вдвоем печь печенье, наслаждаясь волшебством дней накануне Рождества.