Тайна дипломатической стратегии Сталина

Почему руководитель СССР не стал разрывать договор с Германией и использовать тактику Николая Второго?

В первых числах февраля 1941 года верховное командование Германии отдает приказ о масштабных приготовлениях для войны на Востоке.

С известной долей условности это можно считать началом финишной прямой, которая 22 июня 1941 года закончилась нападением Германии на Советский Союз. 

Вместе с тем, понятно, что Европа шла к большой войне в течение нескольких лет. Второй мировой и Великой Отечественной предшествовал ряд военно-политических кризисов, острое дипломатическое противостояние великих держав, неафишируемый и не слишком чистоплотный торг лидеров государств. 

Система заключенных в ту эпоху договоров давно стала предметом многочисленных исследований специалистов. Но к сожалению, научная корректность нередко приносится в жертву идеологи и пропаганде. Вот и Договор о ненападении между Германией и Советским Союзом от 23 августа 1939 года до сих пор остается объектом разнообразнейших спекуляций. 

Попытки возложить на СССР вину за развязывание Второй мировой войны, как правило, крутятся именно вокруг пакта Молотова — Риббентропа. 

Утверждается, что именно нейтралитет Москвы позволил Гитлеру напасть на Польшу, а потом и на Францию. В результате Советский Союз все равно получил войну с Германией, да еще и в невыгодных по сравнению с 1939 годом условиях. Такая интерпретация фактов широко известна, но столь же известны и контраргументы. 

Не пакт Молотова-Риббентропа, а западная политика попустительства агрессору открыли Германии путь к большой войне. Великие державы гаранты Версальского договора спокойно смотрели, как Гитлер нарушает пункты этого соглашения, запрещающие милитаризацию Германии. 

Не Сталин, а британский и французский премьеры Чемберлен и Даладье в 1938 году подписали с Гитлером и Муссолини договор об отторжении Судетских областей Чехословакии в пользу Германии. В том же 1938 году Британия и Франция подписали с Германией декларации о взаимном ненападении и развитии мирных отношений. 

Вектор западной политики совершенно понятен: подталкивать Германию к походу на Восток, отводить удар от себя. Совершенно естественным был ответных ход Москвы, воплотившийся в пакте Молотова — Риббентропа. Благодаря этому договору удалось выиграть время, необходимое на подготовку к войне.

Вот к этим двум точкам зрения обычно и сводятся все споры. Между тем существовал и третий вариант, по которому могла пойти история, однако этот вариант демонстративно замалчивается, что очень подозрительно. 

Чтобы перейти к рассмотрению данного сценария, необходимо сделать ряд предварительных замечаний. Вторую мировую войну нередко сравнивают с Первой и находят немало схожего. Действительно параллелей очень много, да и сами воины исторически тесно связаны. Опыт 1914-18, разумеется, изучался и учитывался политиками и военными 1930-х годов.

Вспомним, какие стратегические планы стремились реализовать великие державы в начале XX века. 

Германия. Ее план был в том, чтобы разбить своих противников поодиночке. Для Германии война на два фронта - гарантированное поражение, вот из этого и исходило немецкое военное командование.

Франция. Суть ее игры тоже понятна. Раз уж войны с Германией не избежать, так пусть же немцы нанесут свой первый и основной удар по России. 

Британия. Вести войну так, чтобы в итоге проиграли основные конкуренты англичан - Германия и Россия, а Франция оказалась бы еле живой. 

Россия. Наша задача прямо противоположна французской. Надо сделать так, чтобы Германия основные усилия направила на борьбу с Францией, но при этом не смогла бы ее разгромить. 

Именно такую стратегию принял на вооружение Николай II, и в этом он радикально разошелся со своим отцом. При Александром III генерал Обручев предложил в мирное время сконцентрировать значительные военные силы в приграничных районах. Это позволяло нанести по Германии максимально быстрый удар, не тратя время на подтягивание сил из сравнительно отдаленных регионов. 

Однако и германские полководцы прекрасно понимали суть идеи Обручева, поэтому приняли решение в случае войны ограничиться обороной против Франции, а главный удар нанести по русским армиям в бассейне Вислы. При этом одновременное наступление Австро-Венгрии из Галиции, а Германии из Пруссии приводило к тому, что русские армии в Польше попадали в клещи окружения. 

Участник Первой мировой генерал Свечин, впоследствии проанализировавший план Обручева, едко назвал его «громоприводом». 

Так вот, именно при Николае Россия категорически отказалась быть громоприводом для Германии и оттягивать на себя основные силы, спасая Францию. Согласно новому русскому плану, наша армия была отведена на некоторое расстояние от границы, что заметно снижало риск окружения, и тем самым подтолкнуло Германию изменить направление своего основного удара с России на Францию. 

Иными словами, Николай сделал так, чтобы основным фронтом Первой мировой стал западный, а не наш, восточный. Этот его шаг был совершенно невыгоден Франции, но никто не смог заставить царя поменять свое решение. Изменение русского плана развертывания неопровержимо доказывает, что Россия не была зависима от Франции, коль скоро принимала решения невыгодные Парижу, а исходила из собственных интересов.

Итак, Россия в 1914 году справилась с первой частью своего стратегического плана и заставила Германию перенацелить свой удар с Восточного фронта на Западный. Теперь - вторая задача, не позволить немцам победить французов. 

Напомню, что план командования Германской империи базировался на идеях Шлиффена. Находясь во главе немецкого Генерального штаба, он разработал стратегию войны на два фронта. Предполагалось сконцентрировать максимальное количество войск против Франции и сначала разгромить ее быстрым ударом, а потом уже, развернувшись, всей мощью обрушиться на Россию. При этом считалось, что русская мобилизация пройдет медленно, и наша армия не успеет воспользоваться тем, что немцы оставляют на Востоке сравнительно незначительный заслон.

Но если сработает план Шлиффена, то миллионы немецких солдат двинутся на Россию. Этого ни в коем случае нельзя было допускать, и наше командование сделало все, чтобы сорвать немецкий блицкриг. 

Русским нужно было действовать максимально быстро, этим и объясняется на первый взгляд посредственная подготовка вторжения в Пруссию. Но если дожидаться своей полной мобилизации, подтянуть значительные резервы, укрепить тылы, то за это время немцы разгромят французов, и Россия останется один со всей колоссальной германской армией, переброшенной с Запада на Восток.

Предприняв наступление в Пруссии, Россия спасала не Францию, а себя, воевала за свои интересы, а не за чужие, и справилась со своими задачами просто блестяще. Блицкриг оказался сорван. Немцы не смогли додавить Францию, увязнув в позиционных боях, и тем самым не смогли перейти к той части плана Шлиффена, которая предусматривала удар всеми силами по России.

В результате крышка гроба для Германии захлопнулась, и оставшиеся четыре года войны были затяжной агонией немцев без реальных шансов на победу. Последнее наступление Германии летом 1918 года стало жестом отчаяния, и хотя немцы подошли к Парижу, но понесли такие тяжелые потери, что не удержались на захваченных позициях и начали быстро отступать. Причем даже гипотетическое падение Парижа не означало выхода Франции из войны, французы готовились продолжать сопротивление даже в случае потери столицы, а ресурсы Германии уже были исчерпаны.

Теперь переносимся в 30-е годы. Многое ли изменилось со стратегической точки зрения? По сути, нет. Потому что все планы остались прежними. В Германии и раньше понимали бесперспективность войны на два фронта, а уж оглушительного поражение в Первой мировой лишь подтвердило данный тезис. 

Значит, Гитлер в точности как и его предшественники начала XX века мог принять только идею разгрома противников поодиночке.

Франция, как и раньше, была заинтересована в том, чтобы отвести удар от себя. 

А что же СССР? Что поменялось для него? Поначалу мы видим, что Москва действует строго в духе Николая II. Подписав договор с Гитлером, действительно удалось сделать так, что Германия напала не на нас, а на Францию. Великолепное и тончайшее дипломатическое решение, к тому же позволившее Советскому Союзу существенно расширить свои территориальные владения! 

Казалось бы, можно было ожидать от Сталина, что он перейдет и ко второй части стратегии Николая II. То есть дождавшись войны Германии с Францией, нанесет удар по Германии с Востока. Во Франции как раз и надеялись на такой исход. Увидев, что СССР войну не начинает, французы решили не затягивать сопротивление, коль скоро оно все равно безнадежно. В войне против Германии один на один у Франции не было шансов.

А если бы Сталин все-таки повторил ход Николая II, то повторились бы и реалии Первой мировой, когда Германию давят с двух сторон. 

Выгоды такого развития событий для СССР очевидны, почему же Сталин этого не сделал? Неужели побоялся нарушать подписанные с Германией бумаги? Вообще-то, у Москвы был договор с Токио о нейтралитете. Его срок действия истекал в апреле 1946 года, что не помешало СССР его разорвать еще в 1945 году. Что же заставило Сталина соблюдать договор с Германией?

Когда не делаются очевидные вещи, это верный признак того, что мы чего-то не знаем, какие-то факты нам неизвестны. Так что перед нами одна из загадок XX века, и очень странно, что вокруг этой темы царит гробовое молчание. Спорят о чем угодно, каждый эпизод Второй мировой разобран по косточкам, много говорят о пакте Молотова — Риббентропа, но как будто сознательно проходят мимо изложенного выше варианта. Пожалуй, это именно тот случай, когда молчание подобно крику. 

Дмитрий Зыкин