Я занялся подготовкой листовки. В те декабрьские дни наши войска продолжали бои под Сталинградом и на Центральном фронте — западнее Ржева и в районе Великих Лук. Каждая весточка с фронтов живо интересовала партизан и население, укрепляла веру в нашу победу, поднимала боевой дух. Листовки размножались на машинке — других средств пока не было. Моим неутомимым помощником в этом кропотливом деле был начальник штаба бригады имени И. В. Сталина Иван Карпов.
13 декабря 1942 года партизаны бригады имени В. П. Чкалова отправлялись на очередную операцию — разгром вражеского гарнизона в местечке Городок, что возле Радошковичей. Я побывал у них, рассказал о последних событиях на фронтах. Комиссару Ивану Казаку вручил листовки, чтобы распространили в деревнях. Заодно напомнил, чтобы был осторожней — любил он проявлять молодецкую удаль.
— Ничего! Пули меня не берут, — махнул он рукой.
В тот раз партизаны потерпели неудачу. В помощь гарнизону Городка фашисты подбросили подкрепление из Молодечно, и силы оказались неравными. К тому же партизанам не повезло — было выведено из строя их орудие, два человека из расчета погибли. После ожесточенного боя чкаловцам пришлось отступить. Но неудача никого не обескуражила. Вскоре, тщательно подготовившись, партизаны вновь атаковали вражеский гарнизон в Городке и разгромили его.
Когда я вернулся из бригады имени В. П. Чкалова, мне передали записку, которую привез посыльный от Ганзепко: «Приезжай, сцапали живьем немцев».
Спешу в отряд. В землянке командира, понурив головы, сидят шестеро гитлеровцев. По форме — жандармы.
— Где вы захватили их? — интересуюсь.
— Да вот комиссар, — Ганзенко смотрит в сторону Петра Ковалева, — из Заславля привез.
— Не совсем так, — поправляет его Ковалев и рассказывает, как было дело.
С группой подрывников он возвращался с «железки». По дороге узнали, что в деревню возле Заславля приехали гитлеровцы и шарят по крестьянским хатам.
— Давайте проучим мародеров, — предложил Петр.
— Силенок у нас маловато, как бы не просчитаться, — засомневался кто-то из ребят.
— Ты суди о людях не по числу, а по их умению, — возразил комиссар и скомандовал: — За мной, орлы!
Ковалев не бравировал своей храбростью, но, как и подобает комиссару, в бою всегда находился впереди. Так было и на этот раз. Появление партизан вблизи Заславля оказалось настолько неожиданным, что фашисты не сразу сообразили, кто перед ними, но вскоре оправились от растерянности и оказали яростное сопротивление. Все же гитлеровцы не выдержали натиска партизан.
— Нескольким мародерам удалось бежать, а этих шестерых, — Петр кивнул в их сторону, — прихватили с собой.
Торопливо записываю в блокнот все, что слышал и видел. Хотелось в очередной листовке рассказать о подвигах наших партизан и о том, что гитлеровцы, попав в плен, превращаются в жалких слюнтяев. Эти палачи, еще вчера отправлявшие на виселицы наших людей, расстреливавшие женщин, стариков и детей, сейчас дрожат от страха, плачут и умоляют отпустить их «до матки», клянется никогда не брать в руки оружия. Куда девались спесь, наглость, самоуверенность «непобедимых» солдат фюрера!
Листовка была написана и, наверное, удалась — ее читали в отрядах, деревнях. Так многие люди узнали о подвиге будениовцев и об их храбром комиссаре.
К несчастью, Петра Ковалева вскоре не стало: его по-бандитски убил засланный в лес агент СД. Это была тяжелая потеря не только для нас, друзей Петра, с которым мы ранее работали в дзержинском подполье. Утрату с болью воспринял весь отряд. Партизаны любили и уважали Ковалева, видели в нем воплощение лучших качеств наших комиссаров.
Оценили 26 человек
37 кармы