БЫЙ гл.4

ГЛАВА 4

[Вāдж. 4.4]

читпатирмā пунāту вāкпатирмā пунāту дево мā савитā пунāтваччхидрен̣а павитрен̣а сӯрйасйа рашмибхих̣ ... 4

Владыка мысли пусть меня очистит!

Владыка слова пусть меня очистит!

Бог Савитар меня очистит пусть

безвредным очищеньем, лучами солнца! 

◇◇◇

Выше уже говорил, что Быева «Жереведа» — это практически гимн чистоте. Чему тут и видим подтверждение.

Плюс ещё и такая мысль возникла при разборе слова АЧЧХИДРА, кое буквально означает «не приносящее вреда»: не всякий очиститель одинаково... безвреден. К чему мыло помяну. Что само по себе предмет однозначно позитивный, но только до тех пор, покуда не припомним «ингридиенты», из которых оно состоит. В смысле сделано. Солнечные же лучи, как и ветер, как и вода, тех издержек не имеют. Откуда и эпитет каждого из этех очистителей АЧЧХИДРА.

Кстати, в «Словаре древнеславянского языка» Старчевского обнаружил прелюбопытное слово САПОУНЪ, которым когда-то на Руси именовали мыло. Интересно же оно тем, что возникло на той же самой слоговице ПӮ, «чистить, очищать», что и трижды использованный в этом яджусе глагол повелительного наклонения ПУНĀТУ, «пусть очистит». Только со временем ведийская ПӮ превратилось в ПОУ, откуда и САПОУНЪ. Сложено же это древнеславянское слово из трёх ведийских: СА, ПӮ и НЪ, где СА — это «сие», в смысле «это», ПӮ — «очищение», а НЪ — аффикс (суффикс + окончание) существительных мужского или среднего рода. В итоге получается, что САПОУНЪ — это именно «очиститель». И всего делов.

Кстати говоря, в «Англо-русском словаре» Мюллера нашёл два производных от САПОУНЪ: «saponaceous adj. мыльный» и «saponify v. chem. омылять(ся)». При этом называть эти английские слова заимствованиями из русского не стану. Хотя бы потому, что слово САПОУНЪ лично мне русским не кажется. Думаю, его венды принесли его на Русь, во времена Вещего Олега или чуть позже. Но оно не прижилось. А у англичан выжило.

А вот как возникло МЫ в словах типа «мыть» и «мыло» — непонятно. Но есть подозрение, что именно из ПӮ. На то намекает древнерусский глагол ОПРАТИ, «мыть, стирать», из того же словаря Старчевского.

Плюс несколько слов касательно того, кто такие ведийские владыка мысли и владыка речи или, иначе, бог мысли и бог речи. Тут имеется двоякое мнение. Автор «Шатапатхи» и во владыке мысли, и во владыке речи видит Бога Рода-Праджапати. Вот те слова (ШП 3.1.3.22): «праджāпатир-ваи читпатих̣» и «праджāпатир-ваи вāкпатих̣», то бишь: «Праджāпати бѻ мыслϵ̲богъ» и «Праджāпати бѻ рѣ̲чϵ̲богъ», в смысле: «Бог Род — это мысли владыка» и «Бог Род — это речи владыка». Однако младший Быев сын в своёй «Тетёрке», т.е. «Тайттирии», она же «Чёрная Яджурведа», с автором ШП спорит... хотя это мало вероятно, поскольку Быев сын, скорее всего, жил раньше автора ШП... тогда так скажем, утверждает, что владыка мысли — это просто ум. Вот его слова (ЧЯ 6-1-1): «мано ваи читпатих̣», то бишь: «оумъ бѻ мыслϵ̲богъ», в смысле: «ум — это мысли владыка». А под владыкой речи понимал именно речь. Но почему-то эту мысль не зафиксировал на письме, ограничившись такой лишь констатацией: «вāча-ива-инам̣ павайати», то бишь: «вāчѻй э̲ва она̨ павайати», в смысле: «речью воистину оного очищает», где ПАВАЙАТИ — производная от ПӮ, с обращением Ӯ в В и пламенным приветом хитрой белорусской букве Ў, называемой «У-краткий», но звучащей как В.

◈◈◈

[Вāдж. 4.6]

свāхā йаджн̃амманасах̣ свāхорорантарикщāтсвāхā дйāвāпрiтхивӣбхйāм̐ свāхā вāтāдāрабхе свāхā 6

Слава! Жертва из ума [удержана] !

Слава! [Жертва] из шири междумирия [удержана] !

Слава! [Жертва] с небес и земли [удержана] !

Слава! Из ветра хватаю [жертву] !

Слава!

◇◇◇

Автор «Шатапатхи», комментируя этот яджус БЯ, против обыкновения был необыкновенно скуп, добавив ко всем этим «славам» одно лишь слово «две». То есть перед каждым словом «свāхā», «слава», добавил ДВЕ, наше «два». И лишь вослед последней СВĀХЕ расщедрился на предложение аж из двух слов «мущт̣ӣ-кароти», что значит «кулаки творит», в смысле держит, т.е. сжимает. Вот и пойми, что хотел сказать?

Но хорошо есть переводчик ШП на английский по фамилии Эггелинг, который к третьей книге уже научился понимать автора ШП. Он-то и растолковал, что при первой СВĀХЕ жертвователь сжимает оба мизинца. При второй — оба безымянных пальца. При третьей — средние. А при четвёртой — сжимает кулаки.

Вот. И всё стало понятно. Кроме одного: на кой?

Впрочем, эти пальцы меня не заинтересовали ни разу, но шибко понравилось сказанное следом за сжатием пальцев в кулаки (ШП 3.1.3.25).

〈〈Не видима, на самом деле, жертва, которую нужно удержать, не то, что этот посох или одеяние; но невидимы поскольку боги, [то] невидима и жертва.» (Not visibly indeed is the sacrifice to be taken hold of, as is either this staff or the garment, ― but invisible indeed are the gods, invisible is the sacrifice.).〉〉

И здесь, опять же, галиматья получается. Поскольку каждый воистину здравомыслящий знает про, как минимум, ашвамедху, приношение коня в жертву, с обязательным жарением туши и последующим угощением богов. Ну и себя, опосля.

А тут выясняется вдруг, что жертва-то, оказывается, невидима. Мол, поскольку боги невидимы, значит и жертва должна быть невидимой... Что, по некоторому размышлению, кажется довольно разумным. Непонятно только, зачем кулаки сжимать. Чтоб жертву ухватить? Или богов? Тут, по-ходу, разум древнего мудреца дал сбой. Поскольку ухватить невидимку кулаком вряд ли возможно. Хотя символика вполне прозрачна и понятна. Тем более, когда перечитаем первую строку, про жертву из ума, и попытаемся её осознать.

Вторая строка тоже интересна, особенно в переводе Эггелинга: «Слава, из широкого эфира!» (ʺHail, from the wide ether!ʺ)

В завершение приведу ещё пару строу из ШП, в переводе Эггелинга, поясняющие суть ведийской жертвы (ШП 3.1.4.3).

〈〈...ибо он совершает это [возлияние в огонь] с анущтубх стихом; а анущтубх ― это речь, и жертва также речь.» (for he makes it with an anuṣṭubh verse, and the anuṣṭubh is speech, and the sacrifice also is speech.).〉〉

И опять видим жертву без мяса.

А вот и ещё (ШП 3.1.4.12).

〈〈«Цели, побуждению, Агни, слава!» ― он говорит; ибо в своём уме он намеревается принести жертву, и из своего ума он побуждает её (жертву), когда он совершает её...» (ʺTo the Purpose, to the Impulse, to Agni, hail!ʺ he says; for by his own mind he purposes to sacrifice, and from his own mind he impels it (the sacrifice) when he performs it...).〉〉

А ниже наблюдаем слова «настоящее жертвоприношение». Между которыми усматривается намёк на некое ненастоящее жертвоприношение (ШП 3.1.4.21).

〈〈Он предлагает это возлияние со стихом [размера] ануштубх, потому что ануштубх ― это речь, и жертва ― это речь; так он получает настоящую жертву.» (21. He offers this libation with an anuṣṭubh verse, because the anuṣṭubh is speech, and the sacrifice is speech; so that he thereby obtains the real sacrifice.).〉〉

◈◈◈

[Вāдж. 4.8]

вишво девасйа нетурмарто вурӣта сакхйамъ | вишво рāйа⁰ищудхйати дйамнам̇врiн̣ӣта пущйасе свāхā 8

Любой божественного поводыря

смертный может выбрать дружбу;

из всех же даров, что [он] предложит,

[небесную] славу должен выбрать,

[истинного] процветания ради. Слава!

◇◇◇

И здесь Бый ни яджус творит, но цитирует рич (РВ 5.50.1), исполненный поэтическим метром, с жутким для любого горла, включая русское, названием АНУЩТ̣УБХЪ. Почему озвучивают как ануштубх. Хотя точнее было бы анустубх, поскольку название возникло на слоговице СТУБХ, означающей, по словарю Кочергиной: «1) издавать звуки радости 2) напевать 3) жужжать 4) восхвалять 5) Ср.з. останавливаться 6) Ср.з. дожидаться».

Сам же себе подобного вольного обращения с ведийской Щ не позволяю. И посему, коль написано АНУЩТ̣УБХ, та хай так и будет.

Этот размер, состоящий из четырёх строк по восемь слогов в каждом, является, как сказано, главным «земным» поэтическим метром.

При переводе, правда, размером пришлось пожертвовать, ради точности, но он хорошо ощущается в левой части таблицы. И не только.

По большому счёту анущтубх — это тот же гаятри, с теми же ударениями и акцентами, только состоящий не из трёх, а четырёх строк. И он на самом деле земной размер. Хотя бы потому, что именно в этом размере поются наши частушки. Почему и позволю тут себе озвучить самую любимую. Тем более что других не знаю: «Мимо тёщиного дома Я без шутки не хожу: То ей хуй в забор засуну, То ей жопу покажу!»

Вот. Не извиняюсь. Ибо из частушки слова не выкинешь. Тем паче из ануступа.

А теперь о серьёзном. Ибо этот рич имеет ну очень серьёзные смыслы. Фактически в этом кратком четверостишие, точнее в первых двух строках стиха заключён смысл былого ведийского мировоззрения, суть религии ариев. В которой, с одной стороны, было почтение ариев к богам, а с другой — понимание, что и у богов имеются определённые им Творцом обязанности. И не перед Ним, но по отношению к двуногим. Т.е. у богов были ОБЯЗАННОСТИ перед людьми. Были, есть и до конца будут. Одна из которых заключалась в дружбе с любым человеком, который попросит, точнее предложит дружбу.

Откуда и то специфичное, на современный взгляд, отношения Быя к богам, будто к ровне какой.

А всё от того, что он знал про обязанности богов.

Почему и процитировал этот рич. Причём трижды, здесь и потом ещё два раза (БЯ 11.67, 22.21).

Первые его две строки все известные мне переводчики перевели практически одинаково. И я иже с ними. А вот две последние — у всякого по-своему. Поэтому глянем и иные варианты перевода.

Перевод Гриффита (БЯ): «Каждый смертный человек может выбрать дружбу направляющего бога. Каждый из них просит у него богатства: пусть у него ищет славы для личного процветания.» (May every mortal man elect the friendship of the guiding God. Each one solicits him for wealth: let him seek fame to prosper him.).

А так перевёл Кейт (ЧЯ 1.2.2.3): «Пусть каждый человек выбирает для общения бога, который поведёт [его]. Каждый человек молит ради богатства; Пусть им выбирается слава, чтобы он мог процветать, слава!» (Let every man choose the companionship оf the god who leadeth. Every man prayeth for wealth; Let him choose glory that he may prosper, hail!).

А это перевод Елизаренковой (РВ 5.50.1): «Пусть каждый смертный выберет себе Дружбу божественного вождя! Каждый нацеливается на богатство: Пусть он выберет себе блеск для процветания!»

Разница в понимании, как видим, имеется. Гриффит считает, что каждый человек у выбранного им «направляющего бога» некие богатства «требует» или «вымаливает» (solicits, 2 л.. наст. вр.), при этом используя глагол среди прочего означающий по-английски «приставать к мужчине на улице (о проститутках)». А Кейт считает, что человек «молит ради богатства». Тем самым передавая привет Фрейду и его незабвенному (по памяти) «человек живёт ради четырёх удовольствий». Елизаренкова же полагает, что там речь идёт о будущем времени, но использует нейтральное «нацеливается на богатство». При этом Гриффит и Кейт в ДЙАМНА видят «славу», а Елизаренкова «блеск», что само по себе непринципиально, но приниципиально в данном конкретном случае.

Завершу это сравнение следующей констатацией: перевод Гриффита, сделанный им в конце XIX века более точен, нежели перевод Елизаренковой, сделанный ею в конце века XX-го. Хотя бы по причине перевода им ДЙАМНА как «слава» (fame).

Впрочем, все три переводчика, по моему разумению, смысла рича не уловили. Ибо в третьей строке говорится не о требовании\молении человека в адрес божества, и ни о его нацеливании на какое-либо богатство, но ровно наоборот, о его потенциальном выборе из некоего количества благ, которые бог-поводырь предложит ему после заключения «договора о дружбе». После чего Бый советует из предложенного «перечня» выбирать ДЙАМНАМЪ, небесную славу. Ради истинного процветания. И личного, и рода. Да на семь колен в обе стороны.

И вот мой вариант уже литературного перевода этого рича, с соблюдением анущтубха: «Каждый смертный может другом бога всякого избрать; из даров же, что предложит славу только лишь принять!»

Этот рич-яджус ведийский священник читал одновременно с возлиянием обрядового масла в огонь и обратившись лицом на северо-восток. Ибо, как растолковано в «Шатапатхе» (ШП 6.6.2.2-4), восточное направление принадлежит богам, а северное людям. Поэтому — северо-восток. А ещё потому северо-восток, что именно с ликом, обращённом в этом направлении Бог Род-Праджапати создал существ. Плюс есть и ещё одна очень серьёзная причина именно этого направления, в переводе переводчика ШП Юлиуса Эггелинга.

〈〈И ещё, почему стоя [с лицом] на северо-восток [творит литии]: в этой четверти находятся ворота мира небес, потому он стоя лицом к северо-востоку предлагает возлияния...» (And, again, why standing towards north-east, ― in that quarter is the gate of the world of heaven, hence it is standing with his face towards northeast that one offers libations...). 〉〉

До описания автором ШП небесных ворот я покуда не добрался, поскольку на данный момент осилил лишь 10 из 14 её книг, однако из «Чёрной Яджурведы» помню, что они обычно заперты неким небесным Алатырь-камнем (ПРIШНЙ-АШМАНЪ), но в день летнего солнцестояния, когда створяются оси трёх миров, этого, того и междумирья, Алатырь откатывается, ворота распахиваются и боги имеют возможность взирать на наш мир, как говорится, воочию. А параллельно через распахнутые ворота в наш мир хлещет божественная энергия мира богов, сварги, пропитывая собою всё и вся на земле. Включая воду. И та становится святой.

Почему день летнего солнцестояния почитался ариями и их потомками одним из главных праздников (букв. праздный день). Если не главнейшим. А поскольку царём вод является Варуна-Купало, то и праздник тот был назван в его честь.

А возможно, что и страна Мидия получила своё название по той же причине. К подобному предположению подталкивают следующие слова ШП (6.7.4.11): «мадхйе ха сам̣ватсарасйа сварго локах̣», то бишь: «в мϵ̲дхье же самватсары — Сварга лока», то есть: «в медиане Года — мир Сварги», в смысле: «на макушку лета [открываются ворота] Сварожьего мира. Ибо слова «в середине года» (МАДХЙЕ САМ̣ВАТСАРАСЙА) означают «на день летнего солнцестояния», т.е праздник Варуны-Купалы. Поскольку ведийский год начинался весной, на день весеннего равноденствия. От того же МАДХЙА, «середина», возникло и название Мидия. А также куча иностранных слов типа медиана, миддл, мидуэй и т.д., и т.п. и всё то — некая «середина».

◈◈◈

[Вāдж. 4.19]

чидаси манāси дхӣраси дакщин̣āси кщатрийāси йаджн̃ийāсйадитирасйубхайатах̣шӣрщн̣ӣ 19

[Ты] ум еси , [ты и] разум еси ;

[ты] прошение еси , [ты и] подношение еси ;

[ты] жертвенность еси , [ты и] царственность еси ;

[ты] Адити еси , на обе стороны головы.

◇◇◇

Неожиданно. Поразмышляв же насчёт голов Адити-Мокоши на обе стороны решил, что одной она смотри на богов, а другой — на людей. Ибо и те, и мы, как гласит ЯВ, являемся её порождением. А правда и ложь в уме. Ибо боги, как выше видели, — это правда, а люди — ложь.

И вот как Яджнавалкья в ШП разжёвывает своему читателю собственное понимание двуглавости Адити: «Ты Адити, двуглавая», ― {сказано} потому, что через неё (Вāчь, речь) он говорит правильные вещи неправильно, и ставит последнее прежде первого, а первое за последним, поэтому она является двуглавой: вот почему он говорит: «Ты еси Адити, двуглавая» (ʺThou art Aditi, the double-headedʺ, ― inasmuch as, through her (Vāc, speech), he speaks the right thing wrongly, and puts last what comes first, and first what comes last, therefore she is double-headed: that is why he says, ʺThou art Aditi, the double-headed[21]ʺ.).

А так перевёл этот яджус в ЧЯ английский переводчик Кейт: «Ты — мысль, ты — ум, ты — медитация, ты — дар (священникам), ты — жертва, ты — царственная власть, ты — Адити, двуглавая (Thou art thought, thou art mind, thou art meditation, thou art the gift (to the priests), thou art of the sacrifice, thou art of kingly power, thou art Aditi, double-headed.).

Вот.

А теперь припомним, сколько голов у того орла, что присутствует на гербе России, да и озадачимся следующим кощунственным вопросом: так орёл на гербе нашем или орлица?

Плюс ещё один занимательный момент, проявившийся по причине личного недоумения из-за двуглавости Адити, после которого и сунулся к индийцам, глянуть, как они изображают Адити. Картинок оказалось очень много; индийцы по отношению к ней расстарались от души, всяк на свой вкус и цвет. И вот наиболее понравившаяся.

Однако, ни на едином из сотен просмотренных изображений нет двуглавой Адити. Ни в человеческом облике, ни в облике птицы, ни ещё каком. Что говорит, а точнее вопиёт о том, что индийцы давненько не читали "Яджурведу".

Почему, кстати говоря, и складывается впечатление, что кроме меня и английских переводчиков обоих «Яджурвед» эту самую информативную книгу Веды вообще никто не читал. А коль кто и читал, то по диагонали.

Очень надеюсь, что ошибаюсь.

◈◈◈

[Вāдж. 4.34]

бхадро меси прачйавасва бхуваспате вишвāнйабхи дхāмāни | мā твā парипарин̣о виданмā твā парипантхино виданмā твā врiкā⁰агхāйаво виданъ | шйено бхӯтвā парāпата йаджамāнасйа грiхāнгаччха таннау сам̇скрiтамъ 34

Благо мне ты!

Распрощайся, о Бытия владыка, со всеми [их] храмами,

тебя чтоб извратители не разумели [больше] ,

тебя чтоб укоротители не разумели [больше] ,

тебя волхвы чтоб Искусителя не разумели [больше] !

Орлом став прочь [от них] лети

и до [этого] жертвователя высот-хранов гряди,

ибо тут у нас [настоящий хранится] санскрит!

◇◇◇

Последнюю строку этого яджуса Гриффит перевёл так: «Это специальное (особое) место для нашего покоя (упокоения).» (That is the special place for us to rest in.). Я же на последней строке завис. Причём надолго. И в итоге не стал переводить САМ̇СКРIТАМЪ. Поскольку вероятность того, что Бый под этим словом имеет в виду именно санскрит — не меньше, нежели «покой» или т.п.

В итоге, читая и перечитывая этот яджус не только сверху вниз, но и снизу вверх, и пришёл к именно такому пониманию последней его строки: здесь под САН̣СКРIТАМЪ имеется в виду санскритский язык. После чего и в мира владыке (БХУВАСПАТИ) увидел ни некую абстрактность, но именно язык человеческой речи. А как только понял БХУВАСПАТИ, так и темнейшее ДХĀМА наконец-то приоткрыло свой смысл. Это слово в Словаре Кочергиной означает только лишь «разряд миф. сверхчеловеческих существ». И всё. Да ещё ниже имеется слово ДХĀМАНЪ — «1) местопребывание, жилище 2) владения 3) место 4) сила, могущество 5) установление, закон 6) порядок, обычай 7) блеск, великолепие», которое и побуждает переводчиков посредством его смыслов переводить эти ДХĀМĀНИ (мн. ч. от ДХĀМА). А потом старательно причёсывать получившуюся несуразицу. Как тот же Гриффит, который понимал, что ДХĀМĀНИ — это не дома, но не понимал, что именно. И, в итоге, переведший их как «станции» (stations). Что ему в этом случае непростительно. Поскольку он хорошо знал ЯВ и местами глубоко копнул. Поэтому должен был обратить внимание на то, что эти ДХĀМĀНИ в БЯ регулярно соседствуют с яджусами. Причём через запятую соседствуют. Я-то приметил. И он должен был заметить. И задуматься о том соседстве. И в итоге придти к «домыслам», «извращениям» или иной подобной зауме.

Но не заметил.

И потому не задумался.

Врождённая аналитичность ибо не позволила.

И вот как он перевёл этот яджус.

〈〈34. Владыка Мира, ты есть мой милосердный помощник: двигайся вперёд по своему пути ко всем станциям. Пусть не найдут тебя враги, пусть не найдут тебя разбойники, пусть не дождутся твоего прихода злобные волки. Лети прочь, став соколом. Иди в жилище приносящего жертву. Это особое место для нашего отдыха.» (34. Lord of the World, thou art my gracious helper: move forward on thy way to all the stations. Let not opponents, let not robbers find thee, let not malignant wolves await thy coming. Fly thou away having become a falcon. Go to the dwelling of the Sacrificer. That is the special place for us to rest in.).〉〉

То есть слова яджуса Гриффит в целом правильно перевёл, но смысла их не ухватил. Ибо не врубился в САН̣СКРIТАМЪ. Почему, до кучи, и не понял его связи с «врагами», разбойниками» и «волками».

Я же в тех волках, а ВРIКА это именно «волк» (ВРIКА → ВЛЪКЪ, «волк»), вижу исключительно волхвов. И считаю, что слово волхв произошло от волка.

Почему, наверное, как профессиональный и весьма умелый волкодав не люблю ни волков, ни волхвов. При этом понимая необходимость санитарной деятельности первых.

А вот под словом «жертвователя» Бый, похоже, имеет в виду самого себя.

Такое понимание порождает следующее за «жертвователем» слово «домов» (ГРIХĀНЪ). Это слово, точнее его множественное число, довольно долго смущало меня. И до тех пор пока не понял, что Бый — не простой огнищанин, но царь. Тут-то и перестало смущать. Напротив, заиграло изначальным смыслом. Откуда и возникло понимание, что он здесь просит известную многим тогда Слоговицу, т.е. Язык богов, покинуть царство его противника, распрощаться с его волхвами и перебраться в его страну, в дома его рода, в дома его царства. Во все дома! Ради процветания и земли той, и народа её. И повсеместно стать там... санскритом. В смысле языком даждьбожьих внуков.

И как тут не зауважать Быя?

Тем более предварительно озадачив собственные полушария вопросом: а кто из царей\королей\президентов последний раз просил небеса хоть о чём ради всех подданных своего королевства\царства\государства?

А так вот на основе Слоговицы и возник всем известный язык. Славянский изначально и русский ныне.

Ну и санскрит такожде. Но последний был исключительно жреческим языком. Для внутреннего, так сказать, употребления. А чтоб вражеские «волки» не стырили его, записывать священные тексты было запрещено. При том что какая-то письменность на нём однозначно существовала. Не могла не существовать. Ибо её осколки я вижу, например, в шрифте деванагари. О чём где-нибудь в другом месте выговорюсь.

Причина же, по которой мы не знаем древне-славянской письменности, на самом деле проста: археологам по сию пору не удалось обнаружить ни единого артефакта ариев. Как сказал один из них в прямом эфире первого канала: «Мы до сих пор не нашли не только городов ариев, но даже хоть какого глиняного черепка не обнаружили».

При этом есть книги Веды и огромное количество постведийских текстов, учитайся!

◈◈◈

∎∎∎