Если когда-нибудь вы задавались этими вопросами, то позвольте вам представить новую статью Максима Лебского, где вы найдёте все необходимые ответы. Это один из лучших, наиболее выверенных и подробных материалов, когда-либо написанных для ВБ. Так что просим любить и жаловать.
СОДЕРЖАНИЕ:
Введение
1. Зарождение капитализма в Советском Союзе
3. Формирование российского правящего класса
4. Стабилизация российского капитализма в 2000-е гг.
5. Инсайдерская рента
6. «Сырьевая супердержава»
Заключение
4. СТАБИЛИЗАЦИЯ РОССИЙСКОГО КАПИТАЛИЗМА В 2000-Е ГГ.
В 1990-е гг. в России еще не сложились четко структурированные классы, а имелись группы олигархов, чиновников и атомизированных обывателей, не осознающие себя в качестве пролетариата. Как справедливо характеризует ельцинский режим Б. Кагарлицкий:
"Ельцин лишь идеальный выразитель власти, опирающейся на блок люмпен-буржуазии, компрадорского финансового капитала, олигархов и коррумпированного чиновничества, своеобразную неустойчивую «коалицию клик». Здесь нет стабильных интересов, а потому и любые компромиссы завтра оборачиваются конфликтами, вчерашние друзья делаются злейшими врагами. Социальная дезорганизация общества — условие сохранения такой власти. А потому она сама периодически провоцирует кризисы, позволяющие поддерживать неустойчивый баланс сил" [91].
Логика деградации российской экономики толкала наиболее компетентные группы крупных собственников к осознанию необходимости стабилизации капитализма за счет усиления роли государства и легализации приватизированной госсобственности. Важным стимулом для данного решения стал дефолт 1998 г., который лишил олигархов возможности продолжать финансовые спекуляции в пирамиде ГКО (Государственные краткосрочные облигации). В центре наиболее крупных финансово-промышленных групп стояли банки, которые в течение практически всех 1990-х гг. занимались финансовыми спекуляциями. Августовский дефолт очень сильно ударил по финансовому сектору, приведя к банкротству множество из них. Обанкротились «Инкомбанк» В. Виноградова, «Столичный банк» А. Смоленского, «Российский кредит», «Онэксимбанк», банк «Менатеп». Значительная часть финансово-промышленных групп из т.н. «семибанкирщины» потеряли былую экономическую мощь. На плаву удержались лишь те олигархи, которые имели в своей собственности активы крупных промышленных предприятий и сырьевых компаний. Дефолт завершил эпоху «дикого капитализма» в России. Закончился период, в который новоявленные олигархи за короткий срок сколачивали свои финансовые империи и перераспределяли между собой советское наследие. Наступил новый этап развития – стабилизация.
1999 г. был одним из важнейших периодов в истории новой России, так как в это время проходила процедура передачи власти в Кремле. В действительности передача власти имела не просто формальный характер. За ней стояла изменение расклада сил в политической системе России. Российский капитализм в 1990-е гг. формировался на волне развала всех государственных структур, включая силовые институты в лице армии и спецслужб. Передел собственности и рынков привел к резкому взлету преступности и национального сепаратизма. С момента поражения Кремля в Первой чеченской войне, «чеченская проблема» становится ключевой для российской власти. Рост сепаратизма, поощряемый отдельными олигархами, грозил крупной буржуазии потерей рынков и ресурсов. Серьезную угрозу для правящего класса представляли губернаторы, которые за 1990-е гг. стали полунезависимыми правителями в своих регионах. Неслучайно первый президентский срок Путина начался с подчинения губернаторов федеральному центру с помощью института полномочных представителей президента в регионах [92].
По подсчётам социолога О. Крыштановской, доля силовиков в «путинской элите» в 2004 г. достигла цифры в 24,1 %. Доля силовиков в «ельцинской элите» 1993 г. – 11,2 % [93].
К 2008 г. доля силовиков выросла до 42,3 %. Причем силовики были рассеяны по всему государственному аппарату, часто выступая в роли замов в ключевых министерствах, осуществляя контроль за деятельностью высших чиновников [94].
Пирони пишет:
"Силовики привнесли в Российское государство не угрозу всеобщей национализации советского типа и тоталитаризма, а советские методы управления и контроля для нужд нового класса российских капиталистов 21 века" [95].
Для легитимации своей собственности крупный капитал был заинтересован в сохранении единого экономического пространства Российской Федерации. Ради решения «чеченской проблемы» олигархические кланы пошли на укрепление армии и спецслужб. В результате усиления роли силовых органов, гражданская и военная бюрократия попыталась усилить свое экономическое и политическое влияние, превратившись из слепого орудия олигархов в их партнеров в рамках правящего класса. В кризисной ситуации конца 1990-х гг. олигархи пошли на компромисс с частью государственной бюрократии и силовиками. Таким образом, в конце 1990-х гг. формируются две части нового российского правящего класса – олигархи и высшая бюрократия. Британский историк Саймон Пирони справедливо замечает:
"Государство дисциплинировало олигархов в интересах класса собственников в целом и вернуло себе функции, потерянные в хаосе 1990-х годов. Государственная власть — не самоцель, а средство управления постсоветским российским капитализмом и его интеграции в мировую систему" [96].
Приход к власти Путина означал изменение отношение Кремля к олигархическим кланам. Гражданскую бюрократию и силовиков больше не устраивает правление «семибанкирщины», поэтому Кремль идет на заключение союза с одними олигархическими кланами (Потанин, Абрамович) против других (Березовский, Гусинский).
Потребность консолидации правящего класса обуславливалась тем фактом, что концу 1990-х гг. основные государственные активы уже приватизированы, промышленность подорвана, а дефолт 1998 г. нанес мощный удар по финансовым структурам российских олигархов. Пирог ресурсов явно сократился, что вызвало острую необходимость пожертвовать некоторыми олигархами. Курс Путина «равноудаления олигархов от власти» имел явно и пропагандистский характер, так как рождал в общественном настроении надежду на социальный реванш униженных и угнетенных за счет национализации собственности зарвавшихся олигархов. Эти предположения подтверждает и известный кремлевский политтехнолог тех лет Глеб Павловский:
"Сам тогда будучи реваншистом, я видел ее коалицией реванша проигравших. Имея в виду группы, наиболее пострадавшие от реформ 1990-х и разрушения советских институтов, — врачей и учителей (бюджетников), армию, ФСБ, ученых, пенсионеров, домохозяек. Проигравшим надо было дать верный шанс государственного реванша, а не просто смазливого кандидата… К концу кампании из ставленника «семьи» кандидат превращается в знамя реванша всех социально проигравших России. Защитника стариков-пенсионеров, вождя обнищалой армии, кумира образованцев и домохозяек, лидера нарастающего большинства" [97].
Отмечая значительную долю силовиков среди высших чиновников, Крыштановская склонна преувеличивать их роль, называя путинское правление – «милитократией». Но специфика политической системы России 2000-х гг. состояла в том, что военные никогда не брали верх в рамках правящего класса, у них не было целей отличных от задач крупного бизнеса. Интересы силовиков органично вплетались в общую логику существования российского полупериферийного капитализма.
В начале 2000-х гг. параллельно идут два процесса: обуржуазивание бюрократии и бюрократизация части олигархов. В 1990-е гг. олигархи становились чиновниками (В. Потанин стал вице-премьером в 1996 г., а Б. Березовский – заместителем секретаря Совета Безопасности), но в этот период государственная должность была для олигархов лишь рычагом реализации их узко экономических интересов. Березовский в интервью говорил:
"Мы наняли Анатолия Чубайса. Мы инвестировали огромные средства в избирательную кампанию. Мы обеспечили победу Ельцина. Теперь мы рассчитываем на посты в правительстве и можем пожинать плоды нашей победы" [98].
При Путине общеклассовый интерес крупной буржуазии постепенно возобладал. Новый политический расклад сил был закреплен на встрече Путина с 19 собственниками крупнейших компаний 28 июля 2000 г. Итогом встречи стали неформальные договоренности «пакта 28 июля»:
1) Олигархи больше не предпринимают непосредственные попытки лоббировать свои интересы череp подкуп отдельных чиновников:
2) Олигархи больше не должны в одиночном порядке предъявлять какие-то требования Кремлю, создаются постоянные площадки (РССП, Совет по предпринимательству при Правительстве РФ) на которых ведется совместной обсуждение экономической политики;
3) Государство ликвидирует прогрессивную ставку подоходного налога, в обмен на что олигархи больше не уклоняются от налогов;
4) Кремль гарантирует сохранение итогов приватизации [99].
“Пакт 28 июля” привел к резкому росту налогов от экспорта минерального сырья за рубеж:
1998 г. - 9,4 млрд долларов,
1999 г. - 17,2 млрд долларов,
2001 г. - 23,4 млрд долларов,
2003 г. - 33, 9 млрд долларов,
2004 г. - 56,5 млрд долларов [100].
Несмотря на сформировавшийся компромисс, приватизация как источник собственности олигархов привела к размыванию права собственности, что позволило чиновникам постоянно вмешиваться в дела крупного бизнеса. Усиление роли государства и национализация ЮКОСа снова обострили вопрос о гарантии сохранения в руках олигархов их активов.
[91] Кагарлицкий Б. Реставрация в России. М.,2000. С. 141
[92] Крыштановская О. Анатомия российской элиты. М., 2005.С. 135-140.
[93] Крыштановская О. Анатомия российской элиты. М., 2005.С. 158.
[94] Помимо самого В. Путина, наиболее известные выходцы из КГБ/ФСБ - И. Сечин, С. Иванов, Р. Нургалиев, В. Черкесов, М. Фрадков, В. Якунин, Н. Токарев, С. Нарышкин
[95] Pironi S. Change in Putin's Russia: Power, Money and People. L., 2010. P. 68
[96] Pironi S. Change in Putin's Russia: Power, Money and People. L., 2010. P. 1
[97] Отрывок из книги разговоров Глеба Павловского и Ивана Крастева «Экспериментальная Родина»
http://www.colta.ru/articles/society/18517
[98] Financial Times. 1996. November 1. P. 17.
[99] Волков В. Проблема надежных прав собственности и российский вариант вертикальной политической интеграции // Вопросы экономики, №8, Август 2010. С. 14
[100] Pironi S. Change in Putin's Russia: Power, Money and People. L., 2010. P. 77
ИСТОЧНИК:
Оценили 28 человек
47 кармы