Осторожно, мемуары! (ч.2)

часть 1 - https://cont.ws/@konstantinov/...

Организация победы над лысенковщиной

«СВОЯ КОМПАШКА» В ЦК И В ГЕНЕТИКЕ

 Тему этой части подсказал мне комментатор моих опубликованных ранее статей, отметив интересные места тех воспоминаний, которые я в данной работе разберу.

Итак, описание интеллигенции в науке, я, как и обещал в первой части, обосную воспоминаниями В.Н. Сойфера, отказника (человека, которому отказали в выезде из СССР) и активного диссидента. Воспоминания Сойфера называются «Компашка». http://www.pereplet.ru/text/soyfer4.html Но, что касается содержания этих его мемуаров, то вся его описанная диссидентская деятельность и жизнь в Штатах мне не интересны, поэтому я его мемуары дальше первой части смотреть не стал.

Итак, по сообщённым Сойфером сведениям, он, в то время кандидат биологических наук и заведующий лаборатории ВАСХНИЛ (Всесоюзная академия сельскохозяйственных наук имени В. И. Ленина), к началу 70-х участвовал в организации окончательного торжества генетики в СССР. И окончательной победы над «лысенковщиной», то есть в окончательном разгроме советской биологии.

Надо сказать, что себя Сойфер считает настоящим и где-то даже выдающимся генетиком, поскольку он написал книгу, которую издали на немецком языке (надо думать, в ГДР), и частично - на английском. Мало этого, после выезда из СССР, ему дали должность профессора кафедры молекулярной генетики и Центра биотехнологии Университета штата Охайо (г. Коламбус, США).

Для меня «генетик» и «борец с лысенковщиной» по определению биологом быть не может. Но не спорю: его книга - как бы довод в пользу того, что сам Сойфер был, таки, учёным, то есть, может, и открыл какие-то объективные факты природы. Однако Сойфер по национальности был временами русским, а временами евреем. А ещё до войны евреи организовали в науке всех стран (в том числе и в СССР) национальную мафию, помогающую евреям кормиться за счёт раздуваемого этой мафией «научного авторитета» евреев. Так, что трудно что-то сказать о реальной научной весомости самого Сойфера, может, она приличная, а может дутая. Но, опять же, дело не в его научной состоятельности, а в сообщённых им деталях победы советских генетиков над биологией (а в этой победе Сойфер отводит себе главную роль).

Для начала отвлекусь. Считается, что при Сталине была разгромлена «классическая генетика». Но как! С 31 июля по 7 августа 1948 года шла сессия ВАСХНИЛ. На сессии президент Академии Лысенко сделал доклад о генетике, и, подчеркнув, что наследственность определяется внешней средой, призвал лиц, исповедующих генетику, к большей практической направленности селекционной работы - к получению пользы для народа. Сессия завершилась полным теоретическим разгромом генетики. На ней в защиту генетики тупо выступил только И.А. Рапопорт, который отказался принять решение президиума ВАСХНИЛ. Остальные генетики дружно покаялись. Материалы этой сессии, кстати, каждый день освещались советской прессой, а затем все доклады - и «за», и «против» - были изданы отдельной брошюрой.

Так вот, после Сталина реванш генетиков над биологией в СССР был осуществлён не в научных спорах и объективными доводами, а с помощью ничего не смыслящего в биологии Брежнева.

И Сойфер так рассказывает о технике этой победы:

«В начале 70-х годов среди тех, кто готовил для генсека речи и выступления, оказался блистательный советский журналист Анатолий Абрамович Аграновский, с которым мы много лет дружили. Аграновский «унаследовал» от другого нашего общего друга - О.Н. Писаржевского, целенаправленно боровшегося с Лысенко много лет, эстафету борьбы с этим злодеем биологии».

Прерву Сойфера для знакомства читателей с персонажами.

Писаржевский - писатель и журналист, прославившийся написанием биографии Менделеева, за которую получил Сталинскую премию. Никаким боком Писаржевский отношения к биологии не имел, и всё, что о биологии знал, знал именно от Сойфера.

Об Аграновском уже было сказано, но напомню, что он до своей журналисткой карьеры был художником-мультипликатором, ретушёром, художником-оформителем и тоже к биологии не имел ни малейшего отношения.

Дело, однако, не в том, что они не имели формального биологического образования, а в том, как они действовали в области, в которой, в отличие от Лысенко, боялись публично излагать свои доводы.

К примеру, о том, что Аграновский был за цаца, Сойфер пишет в другой своей статье «Встречи с писателями», но прежде, чем дать из этой статьи цитату об Аграновском, остановлюсь на паре обстоятельств, чтобы вы поняли, о чём речь.

Величайший советский биолог Т.Д. Лысенко, в 1962 году окончательно снятый с должности президента ВАСХНИЛ интригами расположившейся в советской науке мафии, начал работать в экспериментальном хозяйстве «Горки Ленинские», где вывел исключительное по молочной продуктивности стадо коров, пригодных для разведения в климате России. Причём, Лысенко и в этой работе попутно открыл ряд доказательств того, что наследственность определяется не пресловутыми мутациями, а условиями жизни.

И вот этой конкретной пользой государству и этими открытиями, даже находящийся в опале Лысенко сильно оскорблял научно-импотентных генетиков. Это одна сторона вопроса, чтобы вы понимали, при чём тут «Горки Ленинские».

Далее. В СССР, как и везде, шоколад получали помолом какао-бобов, а какао-бобы растут в твёрдых оболочках (как фисташки или арахис). У какао-бобов эта оболочка (шелуха) называется какавеллами (какаовеллами), и её, после очистки бобов перед помолом, до сих пор не знают, как лучше утилизировать http://econnectng.com/wp-content/uploads/2014/05/Cocoa_Shell2.jpg. К примеру, на той конфетной фабрике, на которой мне показали эти бобы и какавеллу в натуре, какавеллу сжигают. И в самом лучшем случае, этой шелухой зимой посыпают дорожки, чтобы не было скользко.

Но, всё же, просто сжигать эту шелуху всегда было жалко.

А коров обязательно кормят и похожей по питательности соломой, вот работники в хозяйстве Лысенко «Горки Ленинские» попробовали этой какавеллой подменить достаточно дорогую солому. Завезли машину какавеллы с шоколадной фабрики, попробовали - толку нет, коровы не едят, ну и отказались от этой идеи.

А теперь смотрите, как этот опыт по кормлению коров использовали Сойфер и Аграновский: «Эстафету борьбы с лысенковщиной, которую вел Олег Николаевич Писаржевский, после его кончины подхватил талантливейший журналист и писатель, обозреватель «Известий» Анатолий Абрамович Аграновский. В его очерке «Науку на веру никто не принимает», появившемся в «Известиях» 23 января 1965 года, были приведены ошеломляющие данные о том, что Лысенко и его помощники, стремясь доказать свою правоту, отпаивали телят сметаной в надежде повысить жирность молока, кормили их шоколадным ломом…». Как это?? Телят ещё не доят, как у них повысить жирность молока сметаной?! Какой такой у шоколада «лом»?! Бред, но этот бред тиражировался десятками миллионов экземпляров, и это при том, что Лысенко и слова не давали сказать!

Не давали сказать хотя бы о том, что молочная продуктивность выведенной Лысенко породы была получена не за счёт придурковатой сметаны и шоколада, а за счёт прилива крови не способных выжить в России джерсейских быков остфризской, ярославской и другим распространённым в России породам коров.

Но, как видите, Сойфер и Аграновский знают, что речь шла о шелухе какао-бобов, а не о собственно шоколаде, они даже не пишут прямо - «кормил шоколадом», но именно от них пошла массовая брехня об этом - о том, что Лысенко, дескать, кормил коров шоколадом. Эти учёные-генетики и их помощники в борьбе с Лысенко не имели и признаков совести, и именно эти генетики отдали под нож маточное стадо коров, выведенных Лысенко, сразу же после того, как Лысенко окончательно отстранили от работы.

Ну ладно, Сойфер продолжает рассказывать, как они победили Лысенко и биологию в СССР:

«Поэтому, как только представился случай, Аграновский решил вставить в речь Брежнева абзац о необходимости развития современной генетики. Как это водится, все делалось в последнюю минуту. Анатолий Абрамович позвонил мне с госдачи, где он вместе с помощником Брежнева Александровым-Аргентовым работал над будущей речью Леонида Ильича, которую они готовили для выступления в Алма-Ате, и попросил сформулировать абзац о роли генетики». Сойфер и сформулировал это абзац, который Брежнев и зачитал. «Впервые за всю советскую историю упоминание о необходимости молекулярной биологии и генетики для советской страны прозвучало в речи Брежнева, произнесенной в Алма Ате 15 августа 1973 года», - сообщает Сойфер.

То есть, государственное и научное решение огромной важности принял какой-то там Сойфер, а Брежнев это решение только отбалаболил.

А дальше дело покатилось, как по маслу. Раз Брежнев такое сказал, то через полгода было принято Постановление ЦК КПСС и Совмина СССР (текст которого опять же готовили генетики), в котором на генетику и Сойфера обрушились огромные материальные блага, которые сами генетики себе же и установили. В частности, в разделе о вновь создаваемых институтах была «строка о создании в Москве ВНИИ прикладной молекулярной биологии и генетики на базе лаборатории того же названия при Президиуме ВАСХНИЛ, которой я руководил; вторая - о строительстве здания для нашего института в Москве; третья - о строительстве в Обнинске филиала Института, четвертая - о валютных отчислениях; пятая - о кадрах, шестая - о новом журнале и т. д», - сообщает Сойфер. И, разумеется: «Примерно через неделю после выхода постановления ЦК и Совмина Лобанов подписал приказ о моем назначении заместителем директора по науке…».

То есть, при Сталине, разбиравшемся и в проблемах биологии, была проведена публичная дискуссия, в которой генетики могли выступить, и выступали с доказательствами своей правоты и полезности. А после смерти Сталина, генетики начали орудовать кулуарно через «своих людей», готовивших доклады ленивым руководителям СССР.

Однако вопрос - неужели тот же Брежнев был таким дураком, что легко подмахивал какие-попало бумаги? Умным его не назовёшь, хотя и дураком он не был. Но ведь эти генетики и помощники убедили его и Правительство, что: «Наш институт должен был стать первым молекулярно-биологическим учреждением, предназначенным для теоретической разработки проблем, из которых бы вытекали рецепты для улучшения сельскохозяйственного производства. Мы полагали, и смогли в этом убедить членов Политбюро - тогдашнего заместителя Председателя Совета Министров СССР Д.С. Полянского и секретаря ЦК КПСС по сельскому хозяйству Ф.Д. Кулакова, что важно сейчас же начать разработку новых проблем».

То есть декларируемой целью этих генетиков были «рецепты для улучшения сельскохозяйственного производства»? Это замечательно! Да вот только во всех этих разбираемых мною воспоминаниях Сойфера и слова нет о том, что за эти деньги советские генетики выдали советскому сельскохозяйственному производству хоть какой-то, хоть плохонький рецепт.

А чем же они занимались?

Реальная генетика

А вот это и интересно, но нужно сделать вступление.

Дело в том, что очень скоро Сойфер не поделил практически разворовываемые государственные деньги со своим на тот момент другом Иосифом Григорьевичем Атабековым, а тот, в свою очередь, не дал Сойферу защитить докторскую диссертацию. Ну и пошло, и поехало, - в результате конкуренты вспомнили Сойферу и папу-еврея, и многое другое, и отстранили от жирной генетической халявы.

А Сойфер со злости взял и записался в еврейские диссиденты.

Но, повторю, не его диссидентство интересно, а то, что в результате этой склоки и обиды, Сойфер рассказал и то, что «учёные» тщательно скрывают. И как генетики пристраивают на должности «учёных» своих родственников, любовниц и тупиц, и как выбрасывают «коту под хвост» огромные бюджетные ресурсы, и чем они реально занимаются: «Ни о какой науке вся эта публика и слышать не хотела, (на наши научные семинары ходить не собиралась, на мой вопрос относительно того, какие научные журналы они хотели бы выписывать через библиотеку, ответа я не получил)».

«Вместо этого кипела другая работа. В здании ВАСХНИЛ в Большом Харитоньевском переулке, в том же помещении, где располагался кабинет Турбина, была освобождена комната под дирекцию нового института, которую раньше занимал помощник Турбина. С утра там появлялись Мадатова и чаще всего Гоша: они подсаживались к телефону и начинали обзванивать друзей и знакомых, исполняли поручения Турбина («по хозяйственным» надобностям). К концу рабочего дня все собирались вместе, и тогда в прокуренной атмосфере (Мадатова зверски курила, а по вечерам пела низким контральто любовные песни и жестокие романсы, подыгрывая себе на гитаре) вся компания развлекалась. Вообще от «молекулярных кадров» исходил бодряцкий настрой».

Это не всё о тупости и подлой растрате генетиками выделяемых государством на науку денег, но желающие пусть прочтут сами.

Вот такая была «научная работа» победивших генетиков.

Но и это не всё, было и «планов громадьё», которые Сойфер, став впоследствии врагом Атабекова и американцем, приписал только Атабекову (Ося - это Атабеков), хотя из суммы всего им написанного как раз и следует, что это были общие планы.

«Вечером Ося накупил закуски и выпивки и приехал к нам домой с женой. Всю ночь мы, возбужденные победой, пировали. В это время подготовка к созданию Института уже шла полным ходом, поэтому естественно, что, в конце концов, беседа перекинулась на этот предмет. И вот тут разогретый винными парами сверх меры Ося выдал мне такое, чего я от него никак не ожидал. Тоном отца, наставляющего неумеху-сына на путь истины, он произнес такую тираду:

- А теперь выпьем за наш будущий институт. Ты давай двигай это дело. Понаоткрываем лабораторий, наберем народу, в Обнинске дач настроим и бань, будем туда развлекаться ездить. И вообще запомни - мы должны создать свою компашку в этом ВАСХНИЛе, да и на сторону уже пора поглядывать, я, например, раздумываю, как бы прибрать к рукам или Институт вирусологии АМН СССР, или Институт микробиологии АН СССР.

Он напомнил мне имя одного из тогдашних заведующих кафедрами биофака МГУ, который построил на госденьги латифундию на Севере и даже коров там держал, возил туда профессоров и студенточек. Ося повторил, что следовать надо примеру именно этого человека, а не тех, кто только о науке думает. Словосочетание «свою компашку» было повторено много раз».

Вот, собственно, за это боролись с Лысенко «советские генетики». И не «рецепты сельскому хозяйству», а вот эти «латифундии, бани и студенточки» и были материальным результатом победы «выдающихся советских генетиков» над Лысенко. И, кстати, празднуют генетики эту победу до сих пор.

Вот читаем в Википедии: «Иосиф Григорьевич Атабеков — советский и российский вирусолог, академик РАН, заведующий кафедрой вирусологии Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова». В СССР не имел ни одного ордена или премии (не дождалось сельское хозяйство СССР рецептов от Атабекова) - в СССР Атабеков довольствовался медалью «За доблестный труд. В ознаменование 100-летия со дня рождения В.И. Ленина».

Зато теперь в Рашке генетику ценят - в Рашке Атабеков получил орден «Дружбы», две Государственные премии и звание «Заслуженный работник высшей школы РФ».

Хотя до сих пор от этой генетики ничего нет ни сельскому хозяйству, ни чему-либо иному.

Мухин Ю.И.