История четырех советских солдат, дрейфовавших в Тихом океане 49 дней

Об этой истории, потрясшей в начале 60-х весь мир, мы узнали во время посещения залива Касатка на острове Итуруп. Возможно, вы тоже слышали о ней, а может быть даже смотрели старый советский фильм «49 дней». 

Пляж Зеркальный залива Касатка, о. Итуруп.

Как все произошло?

Зима на Итурупе - время лютой погоды и непрекращающихся штормов. По этой причине в декабре 1959 г. все баржи уже вытащили на берег. Оставили лишь «Т-36» и «Т-97» для срочной разгрузки прибывшего судна. По положенной инструкции, экипаж, приписанный к местной погранзаставе, дежурил на баржах постоянно, отлучаясь на берег для того, чтобы посетить санчасть или «красный уголок». В кубрике была небольшая печка, запас еды, четыре койки и переносная радиостанция.

17 января поднялся шквалистый ветер, который оторвал обе баржи от причала. И если «Т-97» удалось выброситься на берег, то экипаж «Т-36» в лице младшего сержанта Асхата Зиганшина (21), рядовых Анатолия Крючковского (20), Филиппа Поплавского (20) и Ивана Федотова (20) тщетно пытался прибиться к суше. Перед тем, как залило рацию-единственное средство связи, «Т-36» успел сообщить командованию, что попробует укрыться на восточной стороне залива, где ветер не такой сильный.

Кадр из фильма «49 дней», реж. Габай Г.

«От нас требовалось одно: выстоять при натиске урагана, выстоять, спасти судно, которое стало для нас единственным оружием борьбы со стихией. И боролись». (И.Е. Федотов «49 дней в океане»)

Однако ближе к вечеру ветер резко переменился, и баржу стало уносить в открытый океан. Попробовали выброситься на берег, но напоролись на скалу, запасы топлива были на исходе, бросить якорь не представлялось возможным. Баржу неотвратимо тащило в открытый океан. Только потом солдаты узнают, что оказались в эпицентре тайфуна.

«Снег чередовался с дождем, и порой становилось совсем непонятным, где ревущий океан: сверху ли, снизу ли. Все перемещалось». (И.Е. Федотов «49 дней в океане»)

Искать не будут…

Едва связь с баржей была потеряна, в море вышел сторожевой пограничный корабль, а на побережье - поисковые партии. Радисты всех береговых станций от Курил до Владивостока напряженно вслушивались в треск эфира. Как только ветер немного утих, в воздух подняли самолеты, которые осуществляли поисковую деятельность в сложнейших метеорологических условиях.

Экипаж баржи сумел отремонтировать рацию, но в аккумулятор попала вода, и она снова перестала работать. В кубрике нашелся обрывок газеты «Красная звезда», где сообщалось, что в районе Тихого океана Советский Союз планирует проведение испытаний баллистической ракеты, поэтому до начала марта там запрещено появляться гражданским и военным судам. К статье прилагалась схематичная карта района испытаний. По предварительной оценке, баржу несло именно в этом направлении. А значит, вероятность встретить кого-либо равна нулю.

Тем временем на берег Итурупа выбросило ящик из-под угля с бортовым номером «Т-36» и спасательный круг, что натолкнуло командование части на неутешительные выводы.

Что бы с нами ни случилось, —сказал Асхат, — кто бы и когда бы нас ни спас, — мы советские солдаты, боевая единица. Так и будем действовать, по уставу. Будем с честью выполнять свой воинский долг. (И.Е. Федотов «49 дней в океане»)

Ребята договорились держаться во что бы то ни стало и верить в то, что спасение близко.

Буханка хлеба и ведро картошки

Воспользовавшись временным затишьем (за весь период дрейфа штиль наблюдали лишь несколько дней), команда подсчитала имеющиеся запасы провизии: буханка хлеба, ведро картошки, две банки тушенки, банка свиного сала, килограмм крупы, пачка чая и кофе. В обычных условиях такого количества хватило бы на два дня. Пресная вода была только в радиаторе. Ржавая, но пригодная для питья.

По правилам на барже должен был находиться продуктовый НЗ на девять дней, но так как баржу готовили к зимней стоянке, все продукты сняли и увезли в часть.

Зиганшин распорядился о норме на день: на каждого приходится три картофелины, две ложки крупы и две ложки свиной тушенки. Сержант понимал, что продукты нужно беречь, но в то же самое время резко занижать рацион было опасно.

Ф. Поплавский и А. Зиганшин на авианосце «Кирсардж».

День за днем

Каждое утро начиналось с «врачебного» осмотра. Сержант дотошно расспрашивал каждого о состоянии здоровья: не опухли ли десны, нет ли признаков простуды. Несмотря на лютый холод, физически все чувствовали себя нормально. Чтобы не предаваться унылым размышлениям, экипаж занимал себя работой, которую только можно было придумать: вычерпывали воду из трюма, мастерили рыболовные принадлежности, варили нехитрый суп из имеющихся продуктов, пилили автопокрышку для отопления, Зиганшин вел бортовой журнал. Также спорили, кого родит жена Федотова, которая была на последних неделях беременности. 27 января отметили день рождения Крючковского. В честь праздника имениннику выдали повышенный паек, который тот предпочел разделить с товарищами.

«Вера в жизнь не покидала нас ни на минуту. Мы верили и боролись. Мы знали — вера без борьбы бесплодна». (И.Е. Федотов «49 дней в океане»)

24 февраля скудные запасы иссякли. Рыбалка не приносила никакой пользы. Какая рыба полезет на голый гвоздь?

В пищу пошел кожаный ремешок от часов, пояс от брюк, кожа с гармони, голенища от кирзовых сапог. Когда в первый раз пришло время «дегустировать» кирзу, Зиганшин объявил, что первым новое «кушание» попробует он, и если не заболеет, то значит есть можно. Обошлось без последствий, стали есть кирзу. Предварительно вываривали в соленой воде, чтобы можно было хоть как-то прожевать. Иногда жарили на сковородке с техническим маслом. Походило на чипсы. Однако насыщения «сапожатина» не давала, и постоянное чувство голода провоцировало слуховые галлюцинации.

Спасение близко

Когда вокруг баржи начали кружить акулы, члены экипажа предположили, что зашли в теплые воды, к большим океанским дорогам и, вероятно, здесь они смогут наткнуться на какое-нибудь судно. И, действительно, в скором времени на горизонте показались очертания военного корабля. С резвостью, на которую были способны люди в таком состоянии, они бросились к борту. Зиганшин схватил сигнальный флаг и стал размахивать им. Корабль прошел мимо. Тем не менее это факт чрезвычайно воодушевил команду и подарил надежду на избавление от морского плена. В эту же ночь рядом оказался еще один корабль, но и он не заметил световых сигналов, подаваемых с баржи.

На 49-й день подсчитали запасы: кирзы на пару недель и полчайника воды. Когда над головой послышался шум, ему даже не придали особо значения. От голода и усталости уже давно звенело в ушах. Но Зиганшин уже устремился к верхней палубе. И – о, чудо! Это были самолеты. Они сделали над баржей круг, побросали сигнальные ракеты и улетели. Через некоторое время на горизонте показались два вертолета, когда они приблизились и стали спускать тросы, стало понятно, что это американцы. Зиганшин сразу же дал четкие указания, как действовать и что говорить.

«Держать документы под рукой! — приказал Зиганшин. — Действовать как один. Мы экипаж самоходной баржи. Мы советские солдаты. И вести себя, как подобает советским солдатам». (И.Е. Федотов «49 дней в океане»)

До последнего экипаж не хотел оставлять в океане свою баржу. Зиганшин просил предоставить карту, топливо и какую-нибудь провизию, чтобы они могли самостоятельно добраться до дома. Но в конечном итоге истощенных и обессиливших военных все-таки подняли на борт авианосца «Кирсардж».

Экипаж «Т-36» после спасения.

Итоги

Спасение экипажа дрейфующей баржи произвело фурор среди моряков авианосца. Как эти русские смогли 49 дней продержаться в бушующем океане без топлива и запасов еды? Уму непостижимо! Американцы на ломаном русском наперебой предлагали чай, еду, сигареты, не сдерживая своего восхищения мужеством и стойкостью советских солдат. Более того, всех поразило, то, что оголодавшие мужчины не кинулись на еду, а передавали друг другу тарелки, да и ели мало.

«Я парней сразу предупредил: хорошего-понемногу, поскольку знал, что с голодухи нельзя обжираться, это плохо заканчивается. Все-таки вырос в Поволжье в послевоенное время…» (Из интервью А. Зиганшина, 2015 г.)

В своих воспоминаниях героическая четверка всегда отмечала теплый прием американцев. За здоровьем спасенным тщательно следил доктор Фредерик Беквит, а повар Райфорд перерыл все свои кулинарные книги и нашел рецепты борща и пельменей. Матросы авианосца подготовили концерт, когда Зиганшин, Крючковский, Поплавский и Федотов пошли на поправку. Можно сказать, что эта история в некоторой степени растопила холод советско-американских отношений. По крайней мере, на уровне обычных людей.

С первого дня к спасенным было приковано внимание чуть ли не всех американских журналистов, а со стороны Советского Союза царило безмолвие. Это приводило в большее отчаяние, нежели кирза на обед. Шел 1960-й – разгар холодной войны.

Слева направо: Ф. Поплавский, А. Зиганшин, А.Крючковский, И. Федотов.

Только спустя 50 лет Асхат Зиганшин узнает, что во время вынужденного путешествия в его доме проходили обыски. Проверялась версия о дезертирстве. Первым с советскими солдатами связался Борис Стрельников - корреспондент «Правды» в Нью-Йорке. Журналист нашел правильные слова и ребята воспряли духом: их ждут на Родине, а жена Федотова родила сына!

Потом были многочисленные интервью, пресс-конференции. Вопросы журналистов наподобие «Как делили воду?» или «Бросали ли жребий, кого съедят первым?» вызывали у четверки недоумение. Речи о каких-то дележках даже не велось. Состоялась встреча и с мэром Сан-Франциско, подарившем на память символические ключи от города. Американские власти аккуратно интересовались, не страшно ли возвращаться в Союз, предлагали убежище, но получили категорический отказ. Хотя опасения, что упекут в тюрьму, все-таки имелось. Но признаться в этом открыто не позволяло советское патриотическое воспитание и честь мундира.

«Остерегался провокаций, опасался, что нас в Штатах оставят, не разрешат вернуться домой. А если отпустят, что ждет в России? Не обвинят ли в измене Родине? Я же советский солдат, комсомолец и вдруг попал в пасть акулам мирового империализма...» (Из интервью А. Зиганшина, 2015 г.)

Однако 16 марта была вручена телеграмма от Н.С. Хрущева, в которой генсек отметил героизм, мужество, стойкость, проявленную в ходе борьбы со стихией.

После возвращения домой, чествование молодых героев продолжилось: была встреча с Малиновским, награждение орденами «Красной звезды», выступления на телевидении и радио и многое другое. Солдатам предоставили лечение в лучшем крымском санатории и возможность поступления в Ломоносовское мореходное училище.

Статья в газете.

Сейчас уже ни одного члена легендарного экипажа не осталось в живых. Последним в 2022 году ушел из жизни Анатолий Крючковский.

Немало наших современников из числа журналистов и просто любителей высказать свое, не всегда экспертное мнение сейчас обсуждают спорный характер подвига знаменитой четверки. Очень модно сейчас «переосмысливать». В то же самое время задумываешься, а способен ли условный миллениал или зуммер на что-нибудь подобное? Сохранить человеческое достоинство в экстремальной ситуации, разделить с товарищем последнюю картофелину и не прельститься гражданством другой страны? Вопрос риторический.

источник - https://dzen.ru/a/ZU9Q1SBa7nU2...