Ситуация выдвигает принципиально иные требования к внутренней устойчивости государств и способности к опережающему управлению социально-политическими тенденциями ©

Формирующаяся принципиально новая ситуация вокруг России требует совершенно иных подходов управления внутренними процессами. 

В конечном счете, мы выходим в полосу «конкуренции социально-политической устойчивости» между ключевыми государствами мира. И пока нет даже слабых намеков на то, насколько длительной будет эта полоса. Но в чем можно быть совершенно уверенным, так это в том, что эта временная «полоса» будет проходить в условиях полного снятия каких-либо ограничений в сфере воздействия на внутреннюю стабильность  государств-конкурентов. И если раньше отсутствие «рамок» было характерно только для отношений «объединенный Запад» - Россия, то теперь происходит универсализация подходов для всех участников условной «большой игры».

То, что мы наблюдаем непосредственно сейчас: снятие ограничений на форматы и способы конкуренции внутри ранее созданных блоков и коалиций государств (НАТО, BRICS, ЕС, ЕАЭС).

В наиболее жесткой форме это проявляется внутри «объединенного Запада» («казус Румынии» является не только прецедентом, но и сигналом Трампу о том, что для победы «градус» надо повышать), но в той или иной степени будет затрагивать и альтернативные «Западу» сообщества. «Членство» в военно-силовых коалициях перестает предоставлять гарантии от невмешательства.

Ситуация выдвигает принципиально иные требования к внутренней устойчивости государств и способности к опережающему управлению социально-политическими тенденциями, которые, вероятно, на данном этапе будут опережать социально-экономические. Этот разрыв в действительности является крайне значимым. И, что наиболее важно, требует принятия решений в сфере управления внешней политикой.

Важный нюанс: по состоянию «на сейчас» наиболее не то чтобы «продвинуты» в этой сфере, но готовы с политико-психологической точки зрения, мы, Россия. Но надо понимать, что действия Трампа  создают пространство для принципиально новых систем государственного управления. Просто потому, что в рамках предыдущей «парадигмы управления» Трамп обречен на поражение, вопрос только в масштабах.

Об особенностях социально-политических тенденций в России дам несколько довольно критических комментариев в частном канале.

В посте в частном канале две части. В один не влезло. Спойлер: обозначившиеся в российском политическом пространстве процессы демонстрируют падение эффективности классических методов политического управления. Ситуация пока остается относительно благоприятной. Но запаздывание с переходом к «смысловому» управлению в противовес проектно-технократическому может иметь крайне сложные последствия.

Теперь пара слов по международной тематике. То, что Трамп стал существенно более жестко вести себя по отношению к европейцам, конечно, симптом значимый. Но мы не должны его переоценивать. Он, конечно, получил новую свободу маневра, особенно на инвестиционном поле (я надеюсь, все мы понимаем, что у визитов была и скрытая часть), но она пока явно недостаточна, чтобы взрывать ЕвроАтлантику.

Гипотеза: Трамп по результатам ситуации в Румынии и попытки усилить свои позиции в переговорном процессе вокруг Украины понял два момента: (1) без кризиса внутри (!!!) ЕвроАтлантики он свое влияние не восстановит; и (2) европейцы реально кризиса боятся; они к нему практически не готовы. Поэтому Трамп европейцев пугает тем, что он с ними не торгуется, а целенаправленно сталкивает в кризис.

Но есть важный нюанс: а американские глобалисты, которых мы очень некорректно называем «клан Клинтонов» (думаю, влияние «Клинтонов» сейчас «околоноля»), они насколько готовы к кризису? Думаю, что существенно больше, чем европейские евроатлантисты, упивавшиеся статусом «старших партнеров». Вообще американские глобалисты пока не доказали своей решительности, но доказали свою относительную мобильность и политическую адаптивность.   Д.Евстафьев