Вместо «хорошо» и «плохо» у нас «богато» и «бедно», «успешно» и «неуспешно», «выгодно» и «невыгодно», «интересно» и «неинтересно», в лучшем случае «справедливо» и «несправедливо»

Помнит ли кто-нибудь, кто такой Тимофей Кулябин? Даже я не очень – пришлось сверяться в интернете: «ля», «ли»… А ведь статью про него писал! И две заметки…

Ну, не совсем про Тимофея – режиссера, сделавшего пару лет назад скандальную постановку вагнеровского «Тангейзера». Больше все-таки про самого Вагнера. Кто такой Вагнер, я хорошо помню. А вот кто такой Кулябин – спасибо «Яндексу».

Сегодня главная «новость культуры», согласно все тому же «Яндексу», такая: Алексей Учитель отказался удалить из фильма «Матильда» обнаженную грудь. Вот чем живет страна, вот что людям небезразлично. «Тема сисек». Еще бы вспомнить через пару лет, какой учитель и какая Матильда.

Большинству из тех, кого сегодня занимает эта история, совершенно безразличны: а) историческая правда; б) творчество режиссера Учителя; в) репутация царя-страстотерпца. А что же тогда людей волнует?

Волнует принцип, волнует тенденция. Волнует, по какому пути будет развиваться наше общество. А имена, исторические фигуры, названия спектаклей и фильмов – все это только повод.

Хорошо, когда государство не вмешивается в дела искусства, не мешает ему, а вместо этого помогает материально. Это с одной стороны.

С другой стороны, хорошо, когда все чувствуют и знают, «что такое хорошо, а что такое плохо». Что красиво, а что сомнительно. Что полезно, а что вредно. Что вдохновляет, а что искушает и развращает.

Вот когда в обществе это знание утвердится, тогда на здоровье рисуй, пиши и снимай все, что тебе подсказывает душа (нельзя изобразить добро, не изображая зла; свет без тьмы не имеет ценности, да и попросту невозможен).

А пока этого знания толком нет ни у людей искусства, ни у людей, представляющих государство, ни у общества в целом, конфликты и борьба неизбежны.

Повторюсь, речь не о том, чтобы «запретить все плохое», а хорошее – назначить и принудить всех его изображать. Речь о том, что общество должно достигнуть консенсуса относительно того, что плохое – это плохое. А значит, обращаться с ним следует соответственно.

Ну, например.

У нас в стране почти каждый мужчина умеет ругаться матом. Но при детях – воздержится. И при женщинах. И вообще... А если не воздержится, то он кто? Ну не свободный художник же...

Искусство имеет право на все. Но, как говорится в одном анекдоте про характер, не все, что имеешь, надо показывать.

Помню, как был оглушен в детстве, когда прочел в одном из рассказов Шукшина слово «п...р». В нашей советской книге!.. Представляю, чего это стоило цензорам и редакторам, да и самому писателю. Значит, так надо было... Но Шукшин написал тысячи страниц, а слово это у него – одно.

Наши же творцы на тысячу подобных «слов» хорошо если наскребут страницу, которая переживет «информационный повод».

Пабло Пикассо иногда рисовал срамные картинки. Ну вот совсем. Даже словами не опишешь. Но ведь не за это же он признан одним из величайших художников ХХ века! (А за то, что жил и творил по принципу, им самим сформулированному: «Я умею рисовать, как Рафаэль, но мне понадобится вся жизнь, чтобы научиться рисовать, как ребенок».)

У нас же «величайшими художниками» становятся как раз за это. «Величайшими» на месяц, от силы на год-два – в мушином масштабе времени, не знающего, что такое хорошо, а что такое плохо.

Вместо «хорошо» и «плохо» у нас «богато» и «бедно», «успешно» и «неуспешно», «выгодно» и «невыгодно», «интересно» и «неинтересно», в лучшем случае «справедливо» и «несправедливо».

Мы сейчас подобны тому обществу, для которого Маяковский писал свое знаменитое стихотворение, скрупулезно разъясняя, что мыть руки – хорошо, а не мыть – плохо, заступаться за слабого – хорошо, а обижать – плохо.

Те люди выкарабкались из-под гнета нищеты, голода, болезней и унижения, были ошарашены отменой Бога и царя, ниспровержением всего, к чему привыкли. Вот и приходилось собирать себя по крупицам.

Мы ничем не лучше их.

Мы точно так же отучились от понимания элементарных вещей. Например: не надо дразнить людей. Даже если они тебе ненавистны (скажем, «проклятая либерасня» или «православнутые на всю голову»). Не в этом состоит задача искусства.

Что, если не показывать сисек и других «мест», если не смаковать социальных уродств, не дразнить верующих и не бичевать простодушных, то и снимать станет нечего? Ну, плохи, значит, твои дела. Может, тебе тогда лучше вообще ничего не снимать и не ставить, взять паузу.

А то подумай. Вдруг все-таки можно найти тему. Может, для детей что-нибудь... Дают в нашем царстве-государстве гранты на детей, нет?

А что, Тимофей Кулябин и Кирилл Серебренников ставят детский спектакль... Детям вреда ноль (во-первых, они все равно это смотреть не будут – у них «Ютуб» есть, а во-вторых, творцы рамки почувствуют), а художникам зато какой практикум!.. Какой вызов! Да они, может, только после этого и жить начнут – как почтальон Печкин.

Не мне, конечно, учить таких мастеров, но я уж знаю, что говорю. Да и на Пикассо посмотрите, вон как человек прославился. А все почему?

Дети помогли. Учился рисовать, как ребенок.

Лев Пирогов