Есть в России городок
Звать его Чапаевск
Гнали там химплан
Словно под бомбежкой
Кто придумал города герои в той войне?
Сотни деревень, поселков
Миллионы окруженцев
той войны..
Так что ты Чертановский герой
В грудь себя не бей
Не кричи, послушай
Лишь совсем недавно был рассекречен тот факт, что уже вскоре после окончания Гражданской войны советское правительство быстро откликнулось на тайную инициативу Германии, которая предложила большевистской России ведение совместных разработок новых видов химического оружия. При этом производство и испытания ОВ должны были идти на советской территории, что не противоречило Версальскому договору.
Результатом этих секретных переговоров стало подписание договора между СССР и Германией от 14 мая 1923 года, согласно которому в посёлке Троцк, на бывшем химическом заводе Ушкова, предполагалось развернуть производство иприта (установка «Т») и фосгена (установка «Н»), а также создать технологические линии по заправке произведённых здесь ОВ в артиллерийские снаряды. Со стороны Германии, по поручению рейхсвера, в работах принял участие концерн «У. Штольценберг» (Hugo Stolzenberg). Вскоре во исполнение секретного договора сторонами был подписан учредительный договор от 30 сентября 1923 года о создании на территории СССР смешанного советско-германского акционерного общества (АО) «Берсол».
В секретной части документа целью договора называлась организация в посёлке Троцк производства иприта и фосгена для удовлетворения нужд обеих стран. Была у этого соглашения и открытая часть, согласно которой на новом предприятии собирались выпускать лишь исключительно мирную химическую продукцию - каустическую соду, серную кислоту, суперфосфат и другие виды минеральных удобрений. Этот перечень должен был стать оправданием в глазах советской и мировой общественности самого факта строительства такого предприятия.
Учредителями АО «Берсол» с германской стороны выступило специально созданное «Общество по развитию промышленных предприятий», по-немецки - Gesellschaft zur Foerderung gewerblicher Unternehmungen (GEFU), а с советской стороны — общество «Метахим». Конечно же, обе организации по сути дела стали лишь подставными юридическими лицами. Общий капитал АО был объявлен в размере 12 млн. золотых рублей, причем основным вкладом советской стороны стала сдача в концессию на 20 лет упомянутого химзавода, который был оценен в 5,68 млн. рублей.
По договору производительность нового предприятия должна была стать очень большой: по иприту — 75 тыс. пудов в год, по фосгену — 60 тыс. пудов в год, по снаряжению химснарядов — 500 тыс. штук в год с каждым видом ОВ. Общество GEFU обязывалось обеспечить запуск производств ОВ в короткие сроки — не позднее 1 января 1925 года. А в декабре 1923 года секретный проект получил своеобразное «освящение»: малоизвестную железнодорожную станцию Иващенково и посёлок Троцк посетил высший руководитель СССР — Председатель ЦИК СССР и ВЦИК РСФСР М.И. Калинин.
В случае реализации этого проекта Германия получала гарантированное право на тайный импорт из СССР отравляющих веществ, в том числе иприта — 5,5 тысяч пудов в год, фосгена — 3 тыс. пудов в год. А Советский Союз, в свою очередь, получал возможность беспошлинного ввоза технического оборудования из Германии, которого в условиях послевоенной разрухи нам остро не хватало.
Все подробности этой сделки тогда знали лишь немногие представители высшего руководства СССР. В их числе были генеральный секретарь ЦК ВКП (б) Иосиф Виссарионович Сталин, военный нарком и председатель Революционно-военного Совета (РВС) СССР Лев Давидович Троцкий, его заместитель по РВС Иосиф Станиславович Уншлихт, председатель Совнаркома Алексей Иванович Рыков, нарком иностранных дел Георгий Васильевич Чичерин, начальник ВВС РККА Аркадий Павлович Розенгольц, и еще несколько должностных лиц.
Для реализации секретного советско-германского проекта была образована специальная комиссия Политбюро ЦК ВКП (б), которая обладала неограниченными полномочиями. Ее возглавил И.С. Уншлихт — представитель когорты старых большевиков, пользовавшийся полным доверием И.В. Сталина и занимавший последовательно посты зампредседателя ВЧК-ГПУ, заместителя председателя РВС СССР и зампредседателя ВСНХ СССР.
Однако уже при первом знакомстве советских специалистов с производственными возможностями концерна «У. Штольценберг» выяснилось, что на самом деле эта фирма не располагала серьезными технологиями производства иприта, причем немецкая сторона знала об этом заранее, еще до заключения договора. На каком-то этапе указанный факт стал понятен не только для специалистов-химиков, но и для руководства ОГПУ. Как следует из отчётов советской стороны, в процессе производства по технологиям, предложенным немецким концерном, постоянно возникали «очень большие потери наружу фосгена, который будет отравлять окружающую местность». То же самое было и с ипритом, о чем в отчётах записано следующее: «Происходит постоянное стекание жидкого «Т» в почву и скопление его в ней с безусловной возможностью попадания в реку, что небезопасно для окружающего населения, причем для нейтрализации «Т» не предусмотрено никаких приспособлений».
В дополнение ко всему весной 1926 года территорию завода затопило разлившимися водами Волги. Это был один из самых высоких паводков на реке в ХХ веке, и от него, как выяснилось, по проекту никакой защиты предусмотрено не было. Сколько именно отравляющих веществ с завода в Троцке той весной попало в Волгу, никто не выяснял, хотя, несомненно, избежать этого тогда было попросту невозможно.
Все перечисленные факты привели к вполне закономерному решению комиссии Политбюро ЦК ВКП (б) по спецзаказам от 12 мая 1926 года. В нём было записано, что «ввиду невыполнения немецкой стороной своих обязательств по учредительному договору о создании завода по выпуску иприта и фосгена в г. Троцке» советская сторона взяла курс на самостоятельное (то есть без помощи немцев) развертывание работ по строительству такого предприятия.
Секретное постановление Политбюро ЦК ВКП (б) на этот счет было принято 25 ноября 1926 года. В нем подчеркивалось, что теперь у СССР появились все возможности для строительства завода по выпуску ОВ в посёлке Троцк без участия немецких специалистов. Между строк здесь читалось, что агентура ОГПУ к тому моменту уже сумела получить из Германии всю необходимую документацию по созданию технологических линий по производству ОВ, с помощью которой группа конструкторов и химиков под руководством профессора Е.И. Шпитальского смогла создать собственные промышленные установки по выпуску иприта и фосгена. В очередном постановлении Политбюро ЦК ВКП (б) от 13 января 1927 года уже констатировалось, что советско-германский договор четырёхлетней давности наша сторона отныне считает расторгнутым. Тем же решением ликвидировали общество «Метахим», ставшее ненужной бюрократической структурой. Бывший завод Ушкова был включён в систему ВСНХ (председатель — В.В. Куйбышев) и получил название «Госхимзавод № 2», после чего он почти сразу же оказался полностью засекреченным. В конце 1927 года технологические линии этого предприятия выдали 600 тонн хлора, а еще через два месяца здесь началось также и производство фосгена.
Как уже было сказано выше, в 1927 году рабочий посёлок Троцк получил статус города, а в 1929 году он был переименован в Чапаевск, и это название город носит по сей день.
Забегая вперед, нужно сказать, что 3 августа 1932 года в правительстве было подписано постановление об организации Всесоюзного химического треста органических производств (ВХТОП). В его состав вошли: химзавод № 1 в Москве (бывший Ольгинский завод, впоследствии - завод № 51), химзавод № 3 в Сталинграде (впоследствии завод № 91), и, конечно же, химзавод № 2 в Чапаевске (бывший завод Ушкова, позже - завод № 102). Последний в связи с упомянутой выше реорганизацией был выведен из состава Самарского завода взрывчатых веществ имени Л.Б. Троцкого (впоследствии он стал заводом № 15), где объединялись производства как взрывчатых, так и отравляющих веществ.
Заводы, включенные во ВХТОП, в дальнейшем специализировались почти исключительно на выпуске химического оружия. Одновременно стал расширяться и благоустраиваться город Чапаевск.
Но это было уже потом. А к 1 июля 1930 года на заводе № 102 завершилось строительство установки по выпуску треххлористого мышьяка (сырья для люизита) мощностью 400 тонн в год. К 1931 году по производству иприта завод № 102 был выведен на мощность 5 тыс. тонн в год. Вскоре эта цифра выросла до 6 тыс. тонн, а в конце 30-х годов она увеличилась еще почти в два раза - до 11 тыс. тонн. Линии по выпуску люизита (XXI) по состоянию на 1 июня 1937 года имели мощность лишь в 500 тонн этого ОВ в год. Но после того, как в январе 1940 года на люизитном производстве закончилась реконструкция, мощность этих цехов уже в начале 1941 года составляла 4 тыс. тонн люизита в год.
Также нужно отметить, что, кроме названных видов ОВ, на предприятии в Чапаевске в предвоенные годы также сохранялось и производство фосгена. В годы Великой Отечественной войны выпуском этого вещества и последующей его разливкой по химбоеприпасам занимались лишь два химических завода в СССР — в Чапаевске и в Дзержинске. Кстати, часть этих боеприпасов дожила в России до самого конца 2001 года, когда были уничтожены последние боеприпасы, содержавшие более 10 тонн фосгена.
Читайте также:
Город-герой Чапаевск (часть 1)
Город-герой Чапаевск (часть 2)
К применению фашистами химического оружия готовились всю войну…
Адское пламя. Огнеметы Первой мировой войны
Отложенный апокалипсис. Почему Вторая мировая война не стала химической
Оценили 0 человек
0 кармы