Сага о Росатоме — 10. ВОУ-НОУ, или «Мегатонны в мегаватты». Часть 3

Борис Марцинкевич
Главный редактор аналитического журнала «Геоэнергетика.ru»

Продолжение.
Сага о Росатоме — 9. ВОУ-НОУ, или «Мегатонны в мегаватты». Часть №0 — здесь

Большой был Контракт — вот и история длинная получается. Критики было много, попыток вникнуть в детали — намного меньше, потому, уж простите, банально-пафосную мысль изреку.

Атому плевать на то, какой там -изм на дворе — он подчиняется законам физики, а физика основана на математике, которая, в свою очередь зиждется на Ее Величестве Логике.

Потому попытки понять атомный проект должно основывать только на логике.

Да, еще один момент: поскольку пошли вопросы, где именно я собираю информацию — буду сообщать.

Эта часть основана на обзоре, данном 6 октября 2004 года старшим помощником Госсекретаря США по контролю над вооружениями и международной безопасностью Джеймса П. Тимби «Energy from Bombs: Problems and Solutions in the Impletantion of a High-Priority Nonpoliferation Project», отчете Техснабэкспорта и Росатома о выполнении Контракта ВОУ-НОУ, материалах уголовного дела Адамова, Письменного и Фрайштута 2008 года.

1996-й был необычайно урожаен на события в атомной отрасли. Именно в этом году Госдепартамент и Конгресс США ратифицировали Закон о приватизации USEC — Американской обогатительной компании.

Напомню, что АОК была создана специально под Соглашение ВОУ-НОУ как государственная компания, подразделение Министерства энергетики (МЭ) — как исполнительная организация по выполнению условий Контракта.

В качестве доверенного лица представители АОК участвовали в выработке условий Контракта ВОУ-НОУ, и для оптимального выполнения его условий МЭ передало в управление АОК оба обогатительных «сеточных» заводов, существовавших на тот момент в США.

От технических подробностей мы теперь вынужденно перейдем на, так сказать, коммерческие.

Поскольку АЭС в США принадлежат частным компаниям, а МЭ было монопольным владельцем обогатительного комплекса, обычная схема поставок обогащенного урана в Америке выглядела следующим образом.

АЭС приобретали у горнорудных корпораций природную урановую руду и за свой счет волокли его на обогащение — классическое давальческое сырье. Купил, привез, оплатил необходимое количество ЕРР — получил обогащенный уран — поволок превращать его в топливные сборки.

С появлением Контракта ВОУ-НОУ жить стало интереснее: НОУ поступал в распоряжение АОК из России, его и отдавали АЭС. А тот уран, который все так же оставался давальческим сырьем, попросту сваливали в запасники АОК.

Для Америки это было очень хорошо, поскольку потихоньку создавался серьезный запас руды — дело в том, что годовая добыча рудников, имеющихся на территории этой страны, обеспечивает 20-30% ее потребностей.

Чтобы не останавливать свои «сеточки», американцы умудрились «втиснуть» в Контракт странное техническое условие: Россия поставляла уран, обогащенный до 4,4% по урану-235, хотя обогащение, необходимое для американских АЭС — 3,8%.

АОК «подбодяживало» «хвостами» обогащение вниз, освобождая хранилища под природную руду, которую везли АЭС.

АЭС платили обычную для себя цену, АОК получало НОУ из России со скидкой — в общем, тут все было красиво, АОК получало вполне приличную прибыль, обеспечивая гарантированное обогащение российского ВОУ, реализуя прочие стратегические для атомной промышленности США задачи.

И вот то ли эта эйфория (Россия разоружается без потерь для бюджета США, накапливается дефицитная урановая руда, АОК зарабатывает деньги, «сеточки» задействованы), то ли еще что привело к появлению Закона о приватизации АОК (которое USEC в английской транскрипции), причем вместе с обогатительным комплексом.

Давайте еще раз. Обогатительный комплекс России — государственный. Обогатительные комплексы Франции, Англии-Германии-Голландии — государственные, обогатительные комплексы Пакистана, Китая, Ирана, Индии — государственные.

Везде все жужжит-крутится, технологии с разной степенью успешности развиваются, а вот США, у которых на 1996 год самые отсталые технологии — решают сделать собственный обогатительный комплекс... частным.

Повторяю, я — не Задорнов, называть всех американцев тупыми не намерен: в правительственных кругах хватало тех, кто по прочтении законопроекта о приватизации АОК рвался набить морду его изобретателям. Но дружный тандем Клинтон-Гор пустился во все тяжкие, и в 1998 году АОК приватизировали через биржевые торги, выручив для бюджета США 1,9 млрд долларов.

Теперь уже частную АОК «обложили» энным количеством договоров с МЭ: выполнить обязательства по ВОУ-НОУ, обеспечить бесперебойное питание АЭС, бесперебойную работу обогатительного комплекса, хранение руды и пр., пр., пр.

Но никакая вязь контрактов-соглашений не могла отменить главное: с этого момента сшиблись лбами государственные интересы США и коммерческие интересы АОК.

Когда вернемся к «Игле» в Америке — рассмотрим подробнее, а пока, перепрыгнув сразу в 2016-й, выдам на-гора резюме: обанкротившаяся АОК оставила США вообще без собственного обогащения, Контракт Воу-НОУ, несмотря ни на что, пролонгирован не был: не желает больше Россия разубоживать свой оружейный уран во благо атомной энергетики США.

Контракта ВОУ-НОУ на русском языке в открытом доступе просто нет, но я совершенно честно пытался найти текст на английском, хотя ведь подозревал, что перевод такого талмуда мне самостоятельно не вытянуть: это папка толщиной в 2,5 см.

Вот след для энтузиастов: USEC and the Security and Exshange Comission, 29.06.1998. — сборник документов Госдепа где, среди прочего, есть и полный текст Контракта.

Помимо всех технических подробностей, там имелись два главных момента: отдельные цены на ЕРР и на ПК (природная компонента НОУ — количество урановой руды, которую потратили для получения поставленного готового НОУ) и процедуры определения цены, по которым в конце каждого календарного года предстояло устанавливать цены на следующий, наступающий год.

Еще раз: США должны были оплачивать руду отдельно, обогащение — отдельно.

Помните, я говорил о заградительных пошлинах в 106% на уран из России, который в 1992 придумали США? Цены на обогащение отдельно, на ПК (природную компоненту НОУ) отдельно — отголосок этой борьбы с демпингом.

Уран, поступавший на склады АОК в качестве давальческого сырья, теперь становился собственностью России, НО — продавать его Россия могла только на основании квот.

При цене 1 фунта урановой руды (только не спрашивайте, какого ангела цена идет за фунт — это, видите ли, традиция такая) 13 долларов квота для продажи была равна нулю. Цена выше — появляется квота, и квота тем больше, чем выше цена.

«Коль живинка в деле есть, всяк свой камень найти сможет, в том и хозяйкина подмога будет». © Российский федеральный ядерный центр.

Первые поставки НОУ из ВОУ состоялись в 1995 году, и в том самом буйном 1996-м США попытались вывернуть нам руки: цена урана упала, ваша квота равна нулю, а потому вот вам деньги за обогащение, а за ПК не дадим. Вот вырастут цены, появится квота, продадим, тогда и рассчитаемся.

Нормально? Для капитализма — вполне: расслабился-просмотрел условия контракта — никто не виноват.

Можно только гадать, каким был бы ответ России в наше время, но 1998-й — это время Ельцина, кулаком по столу на переговорах с американцами тогда стучать было не принято.

Михайлов, руководивший Минатомом, сделал то, что мог: в 1996 году разубожено было не 28 тонн ВОУ, как было положено по графику поставок, а 20 — «извините, денюх нет. Мы бы и рады постараться, так ведь на зарплату не хватает...»

На Михайлова зарычали, он пожаловался Черномырдину, а тот, выждав момент, когда Ельцин впал в состояние «работы над документами», повторил: не будет денег за ПК — не будет никакого графика разубоживания.

Американцы — задумались. Получалось, что можно и не платить — но тогда и НОУ не будет, и боеголовки Россия будет пилить лениво, и будут стоны про зарплату.

В дело вступили республиканцы: сенатор Доменичи, председатель комиссии по энергетике и природным ресурсам, продавил квоты своего имени. Плевать на мировые цены, квоты на продажу ПК не будут от них зависеть. Стартуем с квоты для России в 4% от американского рынка и будем увеличивать год за годом — до 37% в 2009 году.

Такой вариант Россию устроил — стороны ударили по рукам.

График квот Доменичи был намертво вбит в Закон о приватизации АОК, но сразу после приватизации АОК начала стонать.

Ведь что получалось? Россия получает 80 долларов за ЕРР при себестоимости 20 долларов. На фоне такой прибыли цена руды добавляла всего 30%, если Россия стала бы торговать по американским ценам.

Но объем квот теперь не зависел от цены — и Россия могла валить рынок, как ей вздумается. На разделении она УЖЕ заработала, продавать руду она могла возжелать побыстрее, с любыми скидками.

Госдеп обалдел: вы будете гоняться за прибылью и доведете Россию до того, что она вообще откажется от Контракта!

АОК мгновенно встала в позу: вы не хочите бороться с демпингом, вы хочите, чтобы мы разорились?!

Коммерция и государственные интересы звонко стукнулись лбами. И тут же вступил в игру Минатом: ну, квоту продадим, а что с остальной частью? Ждать до 2013 года, ВЕРЯ, что вы потом рассчитаетесь? Ну, знаете ли...

Госдеп достаточно быстро нашел выход из тупика — привлек к решению проблемы сразу три западные компании: соседей из Канады в лице Cameco, французов из Cogema и немцев из Nukem.

Западные компании к антидемпинговым мерам против России не имели никакого отношения — это раз. Два — в отличие от самих американцев, они имели юридические права вывозить урановую руду куда угодно (американцы не имеют права экспортировать руду в Россию).

Симбиоз получился таким: ПК (природная компонента) нашего НОУ оставалась на территории США, но при этом она была собственностью нашего Техснабэкспорта.

То, что можно было продавать на территории США по квотам Доменичи, ТСЭ продавал самостоятельно, а на остальное право «первой руки», да еще и со скидками, получало западное «Трио».

То, что Трио не выкупало, оно благополучно вывозило в Россию, которая подписывалась не использовать эту руду для военных нужд.

Минатом решил попробовать, но в первый же, 1997-й, год случился конфуз: на мировом рынке снова упала цена и Трио отказалось выкупать что бы то ни было.

Американцы тоже не ожидали такого фортеля, но миролюбиво стали решать проблемы с организацией транспортировки. Проблема была новой, решалась не быстро — как и все, что связано с радиоактивными материалами.

Наступил 1998-й, Трио решило повторить маневр. Россия, понимая, что ребятам просто понравилось ни за что не отвечать, не говоря лишних слов, повторила маневр: в 1998-м было разубожено на 25% меньше ВОУ, чем было предусмотрено графиком.

Американцы поняли, что в 1995 году было только начало, и, вздохнув, тряхнули мошной — МЭ выкупило напрочь все, что не было продано Техснабэкспортом по квотам Доменичи, выплатив напрямую из бюджета 325 млн долларов.

В марте 1999-го было подписано очередное дополнение к Контракту ВОУ-НОУ.

США подтвердили действие квот Доменичи и для ставшей частной АОК, а также взяли на себя организацию и расходы по транспортировке ПК обратно в Россию, если таковая потребуется.

Техснабэкспорт и Трио договорились продавать ПК (Россия — в рамках квот Доменичи) на территории США по согласованным ценам, без попыток демпинговать.

Неформальное соглашение стало обязывающим документом, в котором аккуратно предусмотрели и механизм согласования всех цен.

Это дополнение стало последним значимым в их длинном перечне, Контракт далее осуществлялся без внешних сложностей. Американцы и Трио исправно платили, Техснабэкспорт наверстал искусственно созданное отставание от графика.

Несколько слов о том, как складывалась судьба АОК.

После того как Техснабэкспорт стал жестко соблюдать график поставок, загружать осмысленной работой два обогатительных «сеточных» завода уже не получалось — один стал лишним на этом празднике жизни.

В 2000-м один из заводов перевели в резерв, но МЭ тут же поставило вопрос перед АОК: что будет со специалистами, что АОК думает делать после окончания Контракта ВОУ-НОУ?

И американские эксперты вскрыли цеха, где с 1985 года пылились пресловутые гигантские центрифуги SET III.

Через год эксперты выдали вполне оптимистичный вердикт: если вложить около 425 миллионов, то через 3-4 года технологию можно довести до ума, и Штаты получат шанс вернуться на мировой рынок обогащения урана.

ВОУ-НОУ, помимо всего прочего, оказало огромное влияние на то, что мы видим Росатом таким, какой он есть — судьба могла оказаться намного драматичнее.

Давайте еще раз вспомним: 90-е годы, абсолютно реальный контракт на 12 миллиардов (начальная сумма) живых денег. Могло случиться так, чтобы рядом с этим контрактом не появились те, кто хотел бы прикарманить хотя бы часть этих денег?

Мы не в сказке жили — такого не могло быть, потому, что такого не могло быть никогда. Первая атака рыб-прилипал на Контракт началась еще... до его подписания.

Вот прямая цитата уже отставного министра атомной энергии РФ Виктора Михайлова из интервью, которое он давал МК в 1999 году:

«Идея проекта ВОУ-НОУ возникла очень просто. Пришли ко мне Юрий Сергеевич Осипов (тогдашний глава РАН), Макс Капельман (представитель США по вопросам контроля над вооружениями) и Алекс Шустерович, он переводил».

Присмотримся. Два человека в кабинете министра имеют должности, а третий — просто Алекс, просто Шустерович. Переводчик? Министр, который через 7 лет после этой сцены помнит фамилию переводчика?

Нет, такого не бывает — и такого не было.

Просто Алекс, просто Шустерович

Александр Шустерович — выходец из семьи советских ученых перебравшихся в США, когда мальчику было всего 11 лет.

Окончив Гарвард по профессии юриста, Алекс занимался издательским бизнесом и звезд с неба не хватал — пока не рухнул СССР. Отец Алекса давно дружил с Юрием Осиповым, и вот уже Осипов обеспечил Алексу знакомство с Михайловым.

Связей Шустеровича хватило и на то, чтобы совладельцами компании «Плеядис», владельцем которой был Алекс, стали два серьезных человека: экс-министр торговли США Мосбахер и экс-госсекретарь Бейкер.

Звонко, правда?

И вот в 1994 фирму «Плеядис» — полнейший нуль в атомном деле! — не только Осипов с Михайловым, но еще и Грачев с Козыревым, а также некто Егор Гайдар (на тот момент — министр экономики первый зам Черномырдина) стали настойчиво сватать в качестве... посредника в исполнении Контракта.

Причем сразу оговаривалась сумма комиссионных — 10% (в обычных случаях — не больше 2-3%).

На кону стоял 1,2 млрд долларов. Может, и получилось бы, да тут приключилась очередная отставка Гайдара, и карточный домик рухнул. Но «Плеядис» никуда не исчез — Шустеровичу слишком нравились суммы, привычные для атомных проектов.

В 1997 году он попробовал вести атаку сразу на два фронта: Михайлов готовил контракт между Техснабэкспортом и «Плеядисом», снова пытаясь сделать из Шустеровича суперпосредника. В рамочных соглашениях «Плеядису» было предусмотрено уже 25% комиссионных (ведь часть ВОУ-НОУ уже была реализована, денег стало меньше...)

Но — снова ничего не получилось.

Одновременно с этой интригой «Плеядис» подал в самих США заявку на участие в приватизации АОК — а вот этого делать точно было нельзя...

Урановые корпорации США были настолько возмущены появлением молодого выскочки, что скандал получился грандиозным: за шашни с «Плеядисом» обвинения в нечистоплотности раздались уже в адрес Минатома.

В этот раз из атомного проекта вылетел не только Шустерович, но и Виктор Михайлов — в 1998 году на его место пришел Евгений Адамов.

Но сей достойный муж, избавившись от Шустеровича и «Плеядиса», мгновенно занялся сменой шила на мыло.

После соглашения марта 1999-го в Техснабэкспорте внезапно произошла смена руководства: Альберта Шишкина, о роли которого я уже писал, Адамов заменил на Ревмира Фрайштута.

Замечательный человек с образованием станкостроителя, никогда прежде не имевший никакого отношения к атомной отрасли, 31 января 2000 года Фрайштут подписал контракт с швейцарской компанией GNSS (Global Nuclear Services and Supply), по которому вся квота урановой руды Техснабэкспорта на рынке США (которую с таким трудом ТСЭ под руководством Шишкина выколачивал у американцев) передавалась этой фирме.

Мало того: в ноябре того же 2000-го Фрайштут подписал еще и «Дополнение 004», в котором он снизил цену на природный уран до... уровня 2013 года, до окончания ВОУ-НОУ. Для всех сразу — и для западного Трио, и для GNSS.

Обоснование — так цена на рынке на уран упала. И Фрайштут, прозорливец эдакий, точно знал, что следующие 12 лет цена не повысится...

И сам контракт с GNSS, и дополнение-004 были подписаны в обход правительства РФ, но зато были заверены господином Адамовым.

Откуда такая любовь к швейцарской фирме? Имелась отмазка, которая, наверно, должна была помочь отбиться от Касьянова, если бы тот решил вдруг внимательнее присмотреться к этим делам.

GNSS была организована еще в 1991-м и числилась... дочкой Техснабэкспорта. Глагол подобран тщательно — именно что «числилась»: к 2000 году контроль над ней и ТСЭ, и российское государство утратили полностью.

Изначально 49% акций GNSS принадлежали американцу Бентону, но честным человеком его назвать трудно: к тому моменту, как он в 1994 объявил себя банкротом, он задолжал за поставки урана ни много ни мало, а 100 млн долларов.

Банкротное судопроизводство в Швейцарии — дело неторопливое, но в конце 1998, когда министром атомной энергетики стал уже Адамов, имущество Бентона было выставлено на аукцион — и 49% акций GNSS в том числе.

Казалось бы: при такой задолженности Техснабэкспорт мог просто забрать эти акции, покончив с этим делом. Но это так скучно...

Решением Адамова на аукцион выходит американская компания TKST, принадлежащая господину Акименко Н.С.

Кто он такой? Первый зам директора Троицкого института термоядерных исследований Письменного Вячеслава Дмитриевича.

И тот и другой — частные лица, как бы не имеющие никакого отношения к государству российскому. Но Адамова вполне устраивает участие TKST в аукционе — и 49% акций GNSS ушли частному лицу.

Акименко мгновенно продает их принадлежащей семье Письменного и Евгению Адамову американской компании TEXi. Еще через неделю Письменный заканчивает процедуру захвата: воспользовавшись тем, что в бухгалтерии GNSS не была оформлена оплата Техснабэкспортом 51% акций, Письменный переписывает на TEXi еще 13% акций.

Вот и все: контрольный пакет GNSS — у Письменного/Адамова, а Фрайштут подписал то, что подписал.

Вся торговля урановой рудой на территории США должна была идти через частную компанию, которую Минатом не контролировал вообще никак.

Это уже не Шустерович, тут все основательнее.

Какими могли быть потери денег — сложно даже представить. Только за январь 2001 на счета TEXi перекочевал 31 млн долларов.

За месяц, Карл! Но... Контракт ВОУ-НОУ, наверное, был подписан при удачном расположении небесных светил — пусть астрологи проверят.

В 2000 году в России случились выборы президента, если кто забыл. И вот этот новый президент — он же Темнейший, он же «при-нём-всё-пропало» — неожиданно услышал все, что говорили и писали по поводу Адамова.

Цитировать обращение к Путину за подписями Примакова, Рыжкова, Маслюкова я не стану — в марте 2001 Адамов перестал быть министром. Его сменил реальный профи — директор Курчатовского института, академик РАН Александр Юрьевич Румянцев.

Что дальше? Да как-то быстро и просто. Профессионал Румянцев несколько раз съездил в Штаты, о чем-то с кем-то поговорил — наверняка с такими же ядерщиками в правительственных кругах.

И когда в 2003 году Техснабэкспорт сообщил американским партнерам, что считает сделку с GNSS недействительной с момента подписания, — никто в США не возразил.

Контракты с американскими АЭС, которые успела заключить GNSS, аккуратно переписали на Техснабэкспорт, ни цента Письменный/Адамов получить не смогли.

Дальше — классика: жадность фраера сгубила. Письменный подал от имени GNSS иск против России в арбитражный суд — на сумму в 1 млрд. Это, оказывается, была прибыль, которую GNSS должен был получить до 2013 года.

Ну, ведь удалось же стырить 31 млн — отдохни уже!

Американцы решили дело быстро и просто: 250 тысяч долларов, на которые были куплены Письменным 49% акций GNSS, на его счета поступили из Минатома — из тех, что перечислялись Штатами на повышение уровня безопасности ядерных объектов.

В 2005-м Адамова арестовали в Швейцарии по иску США, затем последовал иск с более серьезными обвинениями из России, и Америка... уступила — швейцарцы экстрадировали его «до дому».

Арбитражный суд в Стокгольме в 2007 году послал GNSS и Письменного в Перу с миллиардным иском, в 2008-м Адамов получил 4 года условно, а через месяц после него столько же дали и Письменному с Фрайштутом.

Экс-министр атомной энергетики Евгений Адамов в студии «Эха Москвы» 26 июля 2006 года.

Вот таким был Контракт ВОУ-НОУ — тысячекратно критикуемый, подвергавшийся серьезным атакам как со стороны американцев, так и со стороны «талантливых предпринимателей» внутри России.

Что он дал России? Часть результатов я уже озвучивал, часть показал только что.

Минатом сохранился в целости, дожил до момента преобразования в государственный концерн «Росатом». Полученные уроки стали прививкой от любых попыток приватизации — Росатом остается уникальным явлением в мировой практике.

Единая структура, готовая предоставить заказчикам-партнерам все мыслимое и немыслимое: помочь изменить законодательство так, чтобы были учтены все нормы ядерной и экологической безопасности, помочь найти место для АЭС, спроектировать, профинансировать и построить ее, обучить персонал, обогатить уран, поставить топливные сборки, забрать отработанный материал, обучить персонал — длиннющий список всего-чего, недоступный в полном виде ни для одной компании в мире.

Ах, да, чуть не забыл: Контракт ВОУ-НОУ убил очередную попытку США освоить современные технологии обогащения, заодно пристрелив и имевшиеся у них старые.

Но этого «ах» без Билла Клинтона, выставившего АОК (USEC) на приватизацию, наверняка не случилось бы. Где еще можно было сыскать человека, решившего передать обогащение урана в частные руки?

Так что к благодарности, которую испытывают к Блин Клинтону вязальщицы и мотальщицы текстильного комбината, присоединяюсь и я: он не только Монику смог, но и «Иглу» в бараний рог согнул.

Ну, точнее так: после его могучего удара американская «Игла» начала сгибаться, пока в прошлом году не поломалась напрочь. Могучий мужчина!

Продолжение.

Источник