Как из недюжинного подвига Героя Советского Союза умудриться сделать антисоветское кино? Ладно, нынешних киноделы, от них другого и не ждёшь. Как умудрились сделать это во времена Брежнева!
Крайне тяжелая и трагическая картина «Председатель» вовсе не выдумана очередным Солженицыным. Нет, это почти дословная история жизни Кирилла Прокофьевича Орловского.
Там биографии на сотню жизней хватит. Герой Первой Мировой, чекист, строитель канала «Москва-Волга». Тайный агент в Китае, организатор партизанских интербригад в Испании. Командир одного из самых лютых партизанских отрядов Белоруссии.
И тут же, после взрыва тола в руках от вражеской пули - инвалид без рук. Почти глухой. Создавший на выжженном белорусском поле первый в Союзе колхоз – миллионер.
Что сделал из этого сценарист Юрий Нагибин? Можно оценивать картину по разному. Кто-то скажет, что это Астафьевская «окопная правда». Только на сей раз в мирном времени. Мол, так по-скотски и жила советская деревня.
Я же в фильме вижу антисоветчину, явную и неприкрытую. Не зря картину сначала положили на полку. Ну извините, Михаил Ульянов сыграл сильно и убедительно. Только поэтому персонаж его не вышел законченным негодяем. А ведь сценарист подталкивал именно к этому.
Так и сценарист – талантище. Например, именно Юрий Маркович написал все части «Гардемаринов». Это он автор сценариев отличных фильмов «Голубой лёд» про фигуристов и «Красной палатки», как спасали потерпевшую крушение экспедицию во льдах.
Неужели, не хватило умения показать историю ветерана, поднимающего колхоз, достойно? Правда-то страшнее. Потому как в «святые годы Перестройки» мужчина вдруг расчехлился. Вполне откровенно рассказал как у него так получилось!
Вот послушайте книжонку Нагибина «Дневник»:
«Уродливым призраком навис над моим ближайшим будущим мрачный безрукий гад, чьи воздетые в проклятии обрубки поддерживают на манер Аарона два грязных типа.
Я твердо уверен, что вся эта история кончится для меня наихудшим образом: скандалом, потоками клеветы, невозможностью печататься в ближайшие два-три года. Я не умею плавать. Я пытаюсь плыть так, будто вокруг меня водная стихия, а вокруг — тяжелая смесь дерьма и гноя».
Это пишет Советский сценарист. Обласканный властью. Член правления Союза писателей. И вообще военный пропагандист - политрук.
«Мрачный безрукий гад» - это про Героя Советского Союза Орловского. Чей образ так страшно пугает писателя. Прекрасно понимает, что пишет антисоветчину, прекрасно, сомнений нет!
Там весь фильм как гигантская дуля в кармане. Деревня в кино вовсе не белорусская. Нет, это подмосковное Коньково. Чтобы все прочувствовали, едва выедешь за окраины столицы – кромешный мрак и разруха!
Там и на Бутовский полигон для пленных немецких преступников упомянуто. На минуточку, в 1964 году: «аж до Бутовских пустошей».
Не обошлось без религии. Ну положительно, картину как будто вчера снимали. Это теперь как военное кино про ту эпоху, так непременно церковные гимны комсомольцы тянут.
У Нагибина жалостливые нищие старик со старушкой подтягивают «Близко, мой Бог, к Тебе». Это зачем? Что это должно символизировать в кино про колхозную стройку.
Нагибин и не скрывает. Фронтовой политрук только притворялся своим. Он, натурально, выдумывает разные статьи. С омерзением пишет доброе про Советскую власть. Потому что за это платят, так бы не стал. Читаем самого Юрия Марковича:
«Писал месяц для газеты о Сталинском избирательном округе. (Это было в 1950 году). А там у меня какие-то цыгане табором приходят голосовать за Сталина с песнями-плясками, а их не пускают. Они кричат, что хотят отдать свои голоса за любимого вождя…
Грузинский лётчик-инвалид, сбитый в бою, приползает на обрубках… Редактор спрашивает: Скажите, что-нибудь из этого всё-таки было?. Я говорю: Как Вы считаете, могло быть?. Он: Но мы же могли сесть!. Но не только не сели, а ещё и премиальные получили!»
Хороший метод творчества для члена Союза писателей! Внезапно оказалось, что никакой он не рабоче-крестьянский писатель. Нагибин на старости лет принялся рассказывать, что он вообще из дворян. Невинно угнетённых Советской властью.
Отец-дворянин воевал за белых. Расстреляли, якобы, в 1920 году за «сочувствие мужикам». Да, мы помним Белый террор, сочувствие там было в полный рост. До сих пор кровь стынет от одних буковок.
Впрочем, отца своего Нагибин тоже вспоминал недобрым словом. Писал, что настоящим отцом ему стал Марк Яковлевич Левенталь:
«которому я обязан намного больше, чем случайно зачавшему меня другу русских мужиков».
Левенталь, кстати, тоже оказался антисоветчиком. В 1937 году заехал в страшную ссылку. В далёкую снежную сибирскую… Ивановскую область.
Напоминаю, это яростный пропагандист идей коммунизма. Фронтовой политрук. Потому как гораздо лучше сидеть не в окопе, а в московской редакции.
А оказалось, писалось всё с камнем за пазухой. Исключительно ради модных ботиночек. Опять же, слово сценаристу:
«Стоит подумать, что бездарно, холодно, дрянно исписанные листки могут превратиться в чудесный кусок кожи на каучуке, так красиво облегающий ногу, или в кусок отличнейшей шерсти, в котором невольно начинаешь себя уважать.
Или в какую-нибудь другую вещь из мягкой, теплой, матовой, блестящей, хрусткой, нежной или грубой материи, тогда перестают быть противными измаранные чернилами листки, хочется марать много, много».
Он и марал. И неплохо марал, надо отдать должное. У него и ранние рассказы отличные, вполне Советские. И сценарии к картинам замечательные. Ремесленник был крепкий. Только враг.
Как из него такое выросло поражаюсь! Он в одном классе с Женечкой Рудневой, вроде, учился. Это девочка, которая студенткой работала в обсерватории. В отделе Солнца.
А потом бросила всё и пошла на штурманские курсы. Чтобы сражаться за Родину. Там в воздушных боях её и не стало. Совсем юной девушки.
И вот Юра Нагибин – старший инструктор политотдела 60-й армии. Который марает бумагу за модные ботиночки. Опять же, я с ним знаком не был, он сам про такое пишет:
«Халтура заменила для меня водку. Она почти столь же успешно хотя и с большим вредом позволяет отделаться от себя. Если бы родные это поняли, они должны были бы повести такую же самоотверженную борьбу с моим пребыванием за письменным столом, как прежде с моим пребыванием за бутылкой.
Ведь и то, и другое — разрушение личности. Только халтура — более убийственное».
Антисоветские потуги Нагибина оценили. Известно, что на склоне лет сценарист активно выступал за рубежом. В двадцати пяти американских университетах регулярно проходили его лекции.
Нет, не про сценарное мастерство. Чему мог научить Голливуд немолодой политрук? Про ужасы Сталинского режима, разумеется.
В 1993 году Нагибин одним из первых подписал письмо «Сорока двух». Ельцину остро требовалась поддержка. Стрелять из танков по правительству как-то ну… А тут вот, «интеллигенция просють, панимаешь».
Письмо-то прекрасное. Фронтовой политрук требовал от Ельцина немедленно запретить:
«Все виды коммунистических и националистических партий, фронтов и объединений».
И яростно обличал фашистами тех, кто пытался сохранить обломки Советского Союза. Куда в сорок третьем смотрел СМЕРШ? Такой замечательный, ведь, политрук был Нагибин. Зачитаешься его «фронтовыми листками».
Жил последние годы этот яростный патриот с супругой, разумеется, в Италии. Детей не случилось. И опять позиция. Его супруга Алла сообщала газетчикам:
«Я могла иметь от него детей. Но это случилось после вторжения советских войск в Чехословакию. И он мне сказал: В этой стране я не хочу иметь детей. Он очень серьёзно относился к продолжению рода. В этой стране он не видел будущего для детей».
Нет, в 1964 году откровенно полоскать родную страну Нагибин ещё не мог. Лавры диссидента его не влекли. Там с хорошими ботиночками тогда было ещё не очень. Могли и здесь совсем не в шерстяной костюмчик переодеть. А ну как не успеешь до посольства!
Потому фильм про «Председателя» не то, чтобы лютая антисоветчина. Но когда с подвигом Орловского сравниваешь – нехорошо на душе становится.
В брежневские времена картину таки с полки сняли. И выпустили, слегка перемонтировав. Ведь и правда, после Победы жили непросто. Восстанавливать разрушенную врагами страну – не сахар.
Да и подлинный Орловский был характера вовсе не мягкого. Мог и матерком приласкать и фронтовые привычки вспомнить. Ну а как иначе. Из руин колхоз поднимали и ведь сделали колхозом – миллионером. Сдюжили.
Только вместо спасибо получили вот такую картину сценариста Нагибина. Про «мрачного безрукого гада» председателя. С революционным наганом в искалеченной руке. Чудесный кусок кожи на каучуке, понимать надо.
ГРОМИМ МИФЫ О СТАЛИНЕ (МОИ КНИГИ)
МОИ НОВЕЙШИЕ РОЛИКИ НА БУСТИ
3 дня назад
811 прочитали
Как из недюжинного подвига Героя Советского Союза умудриться сделать антисоветское кино? Ладно, нынешних киноделы, от них другого и не ждёшь. Как умудрились сделать это во времена Брежнева!
Крайне тяжелая и трагическая картина «Председатель» вовсе не выдумана очередным Солженицыным. Нет, это почти дословная история жизни Кирилла Прокофьевича Орловского.
Там биографии на сотню жизней хватит. Герой Первой Мировой, чекист, строитель канала «Москва-Волга». Тайный агент в Китае, организатор партизанских интербригад в Испании. Командир одного из самых лютых партизанских отрядов Белоруссии.
И тут же, после взрыва тола в руках от вражеской пули - инвалид без рук. Почти глухой. Создавший на выжженном белорусском поле первый в Союзе колхоз – миллионер.
Что сделал из этого сценарист Юрий Нагибин? Можно оценивать картину по разному. Кто-то скажет, что это Астафьевская «окопная правда». Только на сей раз в мирном времени. Мол, так по-скотски и жила советская деревня.
Я же в фильме вижу антисоветчину, явную и неприкрытую. Не зря картину сначала положили на полку. Ну извините, Михаил Ульянов сыграл сильно и убедительно. Только поэтому персонаж его не вышел законченным негодяем. А ведь сценарист подталкивал именно к этому.
Так и сценарист – талантище. Например, именно Юрий Маркович написал все части «Гардемаринов». Это он автор сценариев отличных фильмов «Голубой лёд» про фигуристов и «Красной палатки», как спасали потерпевшую крушение экспедицию во льдах.
Неужели, не хватило умения показать историю ветерана, поднимающего колхоз, достойно? Правда-то страшнее. Потому как в «святые годы Перестройки» мужчина вдруг расчехлился. Вполне откровенно рассказал как у него так получилось!
Вот послушайте книжонку Нагибина «Дневник»:
«Уродливым призраком навис над моим ближайшим будущим мрачный безрукий гад, чьи воздетые в проклятии обрубки поддерживают на манер Аарона два грязных типа.
Я твердо уверен, что вся эта история кончится для меня наихудшим образом: скандалом, потоками клеветы, невозможностью печататься в ближайшие два-три года. Я не умею плавать. Я пытаюсь плыть так, будто вокруг меня водная стихия, а вокруг — тяжелая смесь дерьма и гноя».
Это пишет Советский сценарист. Обласканный властью. Член правления Союза писателей. И вообще военный пропагандист - политрук.
«Мрачный безрукий гад» - это про Героя Советского Союза Орловского. Чей образ так страшно пугает писателя. Прекрасно понимает, что пишет антисоветчину, прекрасно, сомнений нет!
Там весь фильм как гигантская дуля в кармане. Деревня в кино вовсе не белорусская. Нет, это подмосковное Коньково. Чтобы все прочувствовали, едва выедешь за окраины столицы – кромешный мрак и разруха!
Там и на Бутовский полигон для пленных немецких преступников упомянуто. На минуточку, в 1964 году: «аж до Бутовских пустошей».
Не обошлось без религии. Ну положительно, картину как будто вчера снимали. Это теперь как военное кино про ту эпоху, так непременно церковные гимны комсомольцы тянут.
У Нагибина жалостливые нищие старик со старушкой подтягивают «Близко, мой Бог, к Тебе». Это зачем? Что это должно символизировать в кино про колхозную стройку.
Нагибин и не скрывает. Фронтовой политрук только притворялся своим. Он, натурально, выдумывает разные статьи. С омерзением пишет доброе про Советскую власть. Потому что за это платят, так бы не стал. Читаем самого Юрия Марковича:
«Писал месяц для газеты о Сталинском избирательном округе. (Это было в 1950 году). А там у меня какие-то цыгане табором приходят голосовать за Сталина с песнями-плясками, а их не пускают. Они кричат, что хотят отдать свои голоса за любимого вождя…
Грузинский лётчик-инвалид, сбитый в бою, приползает на обрубках… Редактор спрашивает: Скажите, что-нибудь из этого всё-таки было?. Я говорю: Как Вы считаете, могло быть?. Он: Но мы же могли сесть!. Но не только не сели, а ещё и премиальные получили!»
Хороший метод творчества для члена Союза писателей! Внезапно оказалось, что никакой он не рабоче-крестьянский писатель. Нагибин на старости лет принялся рассказывать, что он вообще из дворян. Невинно угнетённых Советской властью.
Отец-дворянин воевал за белых. Расстреляли, якобы, в 1920 году за «сочувствие мужикам». Да, мы помним Белый террор, сочувствие там было в полный рост. До сих пор кровь стынет от одних буковок.
Впрочем, отца своего Нагибин тоже вспоминал недобрым словом. Писал, что настоящим отцом ему стал Марк Яковлевич Левенталь:
«которому я обязан намного больше, чем случайно зачавшему меня другу русских мужиков».
Левенталь, кстати, тоже оказался антисоветчиком. В 1937 году заехал в страшную ссылку. В далёкую снежную сибирскую… Ивановскую область.
Напоминаю, это яростный пропагандист идей коммунизма. Фронтовой политрук. Потому как гораздо лучше сидеть не в окопе, а в московской редакции.
А оказалось, писалось всё с камнем за пазухой. Исключительно ради модных ботиночек. Опять же, слово сценаристу:
«Стоит подумать, что бездарно, холодно, дрянно исписанные листки могут превратиться в чудесный кусок кожи на каучуке, так красиво облегающий ногу, или в кусок отличнейшей шерсти, в котором невольно начинаешь себя уважать.
Или в какую-нибудь другую вещь из мягкой, теплой, матовой, блестящей, хрусткой, нежной или грубой материи, тогда перестают быть противными измаранные чернилами листки, хочется марать много, много».
Он и марал. И неплохо марал, надо отдать должное. У него и ранние рассказы отличные, вполне Советские. И сценарии к картинам замечательные. Ремесленник был крепкий. Только враг.
Как из него такое выросло поражаюсь! Он в одном классе с Женечкой Рудневой, вроде, учился. Это девочка, которая студенткой работала в обсерватории. В отделе Солнца.
А потом бросила всё и пошла на штурманские курсы. Чтобы сражаться за Родину. Там в воздушных боях её и не стало. Совсем юной девушки.
И вот Юра Нагибин – старший инструктор политотдела 60-й армии. Который марает бумагу за модные ботиночки. Опять же, я с ним знаком не был, он сам про такое пишет:
«Халтура заменила для меня водку. Она почти столь же успешно хотя и с большим вредом позволяет отделаться от себя. Если бы родные это поняли, они должны были бы повести такую же самоотверженную борьбу с моим пребыванием за письменным столом, как прежде с моим пребыванием за бутылкой.
Ведь и то, и другое — разрушение личности. Только халтура — более убийственное».
Антисоветские потуги Нагибина оценили. Известно, что на склоне лет сценарист активно выступал за рубежом. В двадцати пяти американских университетах регулярно проходили его лекции.
Нет, не про сценарное мастерство. Чему мог научить Голливуд немолодой политрук? Про ужасы Сталинского режима, разумеется.
В 1993 году Нагибин одним из первых подписал письмо «Сорока двух». Ельцину остро требовалась поддержка. Стрелять из танков по правительству как-то ну… А тут вот, «интеллигенция просють, панимаешь».
Письмо-то прекрасное. Фронтовой политрук требовал от Ельцина немедленно запретить:
«Все виды коммунистических и националистических партий, фронтов и объединений».
И яростно обличал фашистами тех, кто пытался сохранить обломки Советского Союза. Куда в сорок третьем смотрел СМЕРШ? Такой замечательный, ведь, политрук был Нагибин. Зачитаешься его «фронтовыми листками».
Жил последние годы этот яростный патриот с супругой, разумеется, в Италии. Детей не случилось. И опять позиция. Его супруга Алла сообщала газетчикам:
«Я могла иметь от него детей. Но это случилось после вторжения советских войск в Чехословакию. И он мне сказал: В этой стране я не хочу иметь детей. Он очень серьёзно относился к продолжению рода. В этой стране он не видел будущего для детей».
Нет, в 1964 году откровенно полоскать родную страну Нагибин ещё не мог. Лавры диссидента его не влекли. Там с хорошими ботиночками тогда было ещё не очень. Могли и здесь совсем не в шерстяной костюмчик переодеть. А ну как не успеешь до посольства!
Потому фильм про «Председателя» не то, чтобы лютая антисоветчина. Но когда с подвигом Орловского сравниваешь – нехорошо на душе становится.
В брежневские времена картину таки с полки сняли. И выпустили, слегка перемонтировав. Ведь и правда, после Победы жили непросто. Восстанавливать разрушенную врагами страну – не сахар.
Да и подлинный Орловский был характера вовсе не мягкого. Мог и матерком приласкать и фронтовые привычки вспомнить. Ну а как иначе. Из руин колхоз поднимали и ведь сделали колхозом – миллионером. Сдюжили.
Только вместо спасибо получили вот такую картину сценариста Нагибина. Про «мрачного безрукого гада» председателя. С революционным наганом в искалеченной руке. Чудесный кусок кожи на каучуке, понимать надо.
ГРОМИМ МИФЫ О СТАЛИНЕ (МОИ КНИГИ)
МОИ НОВЕЙШИЕ РОЛИКИ НА БУСТИ
Оценили 3 человека
5 кармы