МемуаристЪ. Начальник Норильского лагеря, создатель атомной бомбы для Сталина

Дико звучит, правда? А ведь так и было. Титанический глава нашего атомного проекта Авраамий Завенягин, внезапно, был чекистом. При этом блистательным учёным и организатором производств. Не верите? Пожалуйста, дадим слово нашим врагам.

В мемуарах Николауса Риля Завенягину посвящена отдельная глава. Бывший фашистский учёный-ядерщик буквально преклоняется перед советским чекистом. При том, что знал его прекрасно, десять лет после Победы немецкий учёный проработал на создании советской атомной бомбы. Знал о чём пишет.

Чего это я Риля записываю во враги? Нет, за вклад в атомный проект ему большое спасибо, хотя и наградили дяденьку сверхщедро. Но до этого Риль точно так же работал на управление боеприпасов Гитлера, делал уран для них.

Да и мемуары 1988 года у него сугубо антисоветские. Не зря в них он ссылается на Архипелаг ГУЛАГ, мол, там всё правда. Хотя откуда знать об этом доктору Рилю, ни дня не бывшему в лагере?

Итак, о Завенягине. Это человек, строивший и возглавлявший до 1937 года крупнейший комбинат мира – Магнитку. Человек, в разгар тяжелейшего военного 1942 года давшего стране первый никель.

Это особенно доставляет после рассказов диссидентов о бессудных расстрелах десятками тысяч в Норильлаге, этот самый Норникель строивших. Да там каждая пара рабочих рук была на счету. Люди голыми руками скалы ворочали за советскую власть, как говорилось в «Великом гражданине». Какие там расстрелы!

Именно Завенягин уже 10 мая 1945 года поехал звать виднейших немецких ядерщиков поработать в Союз. Не под браунинги в висок, по весьма выгодным коммерческим контрактам. Одним из таких учёных и стал Николаус Риль. Открываем его мемуары.

«Авраамий Павлович Завенягин после 1945 года стал министром атомной промышленности и вместе с физиком Курчатовым руководил всем проектом по атомной энергии. До этого он уже имел большие заслуги за строительство в рамках НКВД огромного никелевого комбината на полуострове Таймыр. По образованию он был металлургом».

Насчёт министра атомной промышленности Риль загнул. Проект был сугубо секретный и никакого министерства поначалу не было. Возглавлял Завенягин секретные комитеты при правительстве. Но это детали, по факту именно министром атома он и был.

И да, кровавый чекист, внезапно, имел очень хорошее инженерное образование. Так что в хитрых металлах, что в никелевой промышленности, что в урановой товарищ понимал очень хорошо. Да-да, Норильлаг, я помню, бессудные расстрелы. Тьфу.

Риль, судя по его мемуарам, всё-таки не лишён доли национализма. Возможно, для него национальность важна не в силу сотрудничества с фашистами, а по личным мотивам. В конце концов, родился Николаус в Питере, а фамилия мамы Коган. Да-да, хорошая и состоятельная семья. Риль пишет:

«Несмотря на свое еврейское имя, он был не еврейского происхождения. Завенягин был представителем народа, жившего в Центральной России и на Волге, и имевшего происхождение, очевидно, от волжских татар, которые там имели «булгарское государство» с исламской культурой.

Эти люди, внешне очень симпатичные, смуглые, имеют во внешности что-то монгольское и только изредка похожи на современных болгар. Люди этого типа представляют собой очень значительный, активный элемент в населении России».

Опять же, несмотря на легенду, что немецких учёных в Союзе чуть ли не на цепи держали, Риль отмечает необычайную вежливость и деликатность советского руководства к иностранным специалистам. Завенягин не был исключением, учёный пишет:

«Завенягин был энергичным и умным человеком, его манера говорить отличалась необычной краткостью и четкостью. Под его «суровой оболочкой» скрывался вежливый и деликатный человек.

По отношению ко мне он был очень благосклонен. Однако свое глубокое уважение к немецкой науке и технике он компенсировал случайными шпильками, которые отпускал в беседе со мной, когда хотел сказать что-то плохое о немецкой технике».

Впрочем, без простого русского языка на новом секретном производстве не обходилось. Нежная душа немецкого учёного была совершенно шокирована иными выражениями Завенягина (не в адрес немцев, но всё же). Риль пишет:

«Странной особенностью Завенягина, о которой мы будем говорить, была его привычка пользоваться вульгарными словами. Русский язык в этом отношении особенно богат.

Я где-то прочитал, что этот способ выражения появился в ужасные, трудные годы «татарского ига». У Завенягина и его коллег, особенно в армии и в промышленности, эта плохая привычка получила развитие под влиянием стресса в военные годы. Русские вульгарные слова и ругательства представляют собой такую пошлость, что западная брань может показаться высоким разговорным стилем».

В качестве примера Риль вспоминает страшный разнос от Завенягина всему коллективу завода в начале 1946 года. Дела на урановом производстве шли из рук вон плохо, ничего не получалось, новая технология сбоила.

Директор объекта разыскал Риля и сказал срочно идти в заводоуправление. Приехал Завенягин, ожидается «мордобой».

Но сначала учёных отвели в столовую, где уже был Завенягин. О деле пока не было сказано ни слова. Наоборот, учёных вкусно накормили и даже опрокинули пару приветственных тостов. Любопытный метод «мордобоя».

А вот после Завенягин стал по одному приглашать учёных в кабинет на беседу.

«С западными понятиями трудно представить себе акцию разноса. Завенягин проводил эту акцию со всеми, кто принимал участие в строительстве уранового завода: с директором завода, главным инженером, генералом НКВД, который отвечал за строительные работы, руководителем труппы проектирования из Москвы, руководителем отдела по материальному обеспечению и другими, и было ясно, что очередь дойдет и до меня».

Обратите внимание, даже в этой ситуации Завенягин не стал унижать людей при всех. Конкретные проблемы и недоработки обсуждались с каждым наедине. В самой жёсткой манере, но с глазу на глаз. Есть что сказать по делу – говори, постараемся помочь.

Но и без простого русского языка не обошлось. Перепуганный немец пишет:

«Тон ругани был чудовищный. Завенягин ругал людей невзирая на пост и возраст, обычным способом, используя простонародные ругательства русского языка. За самые безобидные из его выражений в западном демократическом государстве ему бы вынесли приговор за оскорбление…

Однако когда подошла моя очередь, Завенягин только сказал: А что же касается Вас, доктор Риль, то я могу сказать, что Ваш авторитет у руководства упал».

Вы только представьте эту картину. Когда на глазах немцев один за другим из кабинета вылетают красные начальники и генералы. Какие картины разноса рисовали немецкие специалисты. Им-то вовсе пощады не будет.

Но вместо этого сухое и корректное до бритвенной остроты замечание атомного министра. Ваш авторитет упал – блистательно же. Нет, правда, лучше бы отматерил!

Надо понимать, что Завенягин не потерявший берега самодур. Он не покрасоваться приехал, ему жизненно важно запустить урановый комбинат. Потому к каждому он ищет свой подход.

Это нынешние начальники любят «менеджмент чаек». Прилетел, наорал, нагадил и улетел. Завенягину нужно было мотивировать людей на подвиг. И эту задачу он блистательно решал.

Не чужд был Завенягин и ехидного юморка. Поначалу производство урана разворачивалось крайне трудно. Страна в разрухе, самые первые годы после окончания Великой Отечественной.

Секретное производство стали разворачивать на бывшем снарядном заводе. Сначала эвакуированном из-под Москвы, а потом и разбомбленном. Условия были тяжёлые.

Остро не хватало оборудования, тем более оборудования специфического. Уран – тема на тот момент крайне неисследованная. Поначалу приходилось собирать приборы поштучно, в том числе, везти из-за рубежа.

«Однажды Завенягин посетил нас в примитивной лаборатории завода боеприпасов, где мы сначала ютились. Его сопровождал персонал лаборатории, все стояли почтительно вокруг него и отвечали, откуда поступили различные приборы.

Ответ были одинаковым: эти приборы - военные трофеи из Германии. Вдруг в конце разговора прошмыгнула крыса, и он мрачно сказал: Вот она, точно, наша».

Впрочем, даже Риль вынужден оговориться – это были проблемы начального этапа. Всего через пару лет своё, советское оборудование по атомной тематике было уже более чем достойного уровня. Многое и аналогов в мире не имело.

Ещё один забавный случай. Риль вспоминал когда закончился очередной этап работ в Электростали. Завенягин предлагал немцам новое задание, а те не хотели брать на себя лишнего.

Тут-то и пошло в ход старинное, ещё из царских времён выражение про обезьяну. Мол, знаем мы Вас, талантливый народ, немцы. Нечего отлынивать. Риль пишет:

«Я вспоминаю спор с министром по атомной промышленности Завенягиным сразу после того как мы выполнили нашу основную работу в Электростали. Он хотел дать нам новое задание, а именно, получить уран из балтийских горючих сланцев…

Я отказался от этого нового большого и трудного задания. Чтобы обосновать свой отказ, я сказал, что это задание не для нас, физиков и химиков, речь идет здесь об обогащении руды, и в этом вопросе мы ничего не понимаем.

Это не отговорка, - возразил Завенягин, - немцы обезьяну выдумали».

Как тут поспорить, пришлось соглашаться. Талантливый был человек Авраамий Павлович. И главную задачу своей жизни решил, благодаря чему мы и до сих пор живём в своей стране.

В 1949 году, лет на пятнадцать раньше, чем предсказывали западные спецслужбы, СССР успешно испытал свою атомную бомбу. Большая заслуга в этом не только Курчатова и советских учёных, но и того самого начальника строительства в Норильлаге Завенягина.

Кстати, именно он представил немца Риля и к Ордену Ленина, и к званию Героя Социалистического труда, и к Сталинской премии. Немцы обезьяну придумали, трудились – получите, распишитесь.

Увы не стало «атомного министра» очень рано. В 1955 году уехал домой в Германию последний немецкий специалист. В том числе и Николаус Риль. А на следующий не стало министра.

Официальное заключение – что-то сосудистое. На деле же говорили, что сильно облучился на производстве. Жизнь как подвиг.

Настолько могучая была фигура, что даже в антисоветских мемуарах 1988 года ничего плохого о Завенягине Риль сказать не может. При том, что у него и Сталин не лучше Гитлера, почему-то и НКВД прямой слепок с гестапо, и Солженицын светоч истины. Но министру Риль честно отдаёт должное. А нам всё про Норильлаг талдычат.

КНИГИ О СТАЛИНЕ / ТЕЛЕГРАМ / ДОНАТ