The New York Times (США): Жена бывшего президента Национальной стрелковой ассоциации США

поручила Бутиной устроить сделку о поставке топлива для реактивных двигателей


Эндрю Крамер (Andrew E. Kramer), Мэттью Розенберг (Matthew Rosenberg), Майел Лафорджиа (Michael LaForgia)

Для молодой российской активистки, выступавшей за право на оружие, обучавшейся в Соединенных Штатах, это был бы невообразимо высокий гонорар — один миллион долларов за то, чтобы помочь договориться о продаже российского топлива для реактивных двигателей американскому посреднику. Ей надо было лишь раздобыть это топливо.

Поэтому Мария Бутина, которую американские прокуроры сегодня обвиняют в том, что она была тайным российским агентом, связалась со своими знакомыми у себя на родине и задействовала свое обаяние. В электронном письме, датированном июлем 2017 года, она написала одному человеку, что его фотография в паспорте «симпатичная».

В следующем месяце она сказала еще одному знакомому из России, что отметила его в своем телефоне как «милый Шахов». И каждый раз, когда он звонит, она видит, что «ей звонит милый Шахов», писала Бутина. «Приятное чувство».

А год спустя 29-летняя Мария Бутина находится недалеко от Вашингтона в тюремной камере в ожидании суда. Федеральная прокуратура изобразила ее как персонажа «Красного Воробья» (Red Sparrow), шпионского триллера о русской коварной соблазнительнице. Как заявляет сторона обвинения, Мария Бутина при поддержке российской разведки сумела проникнуть в организации с консервативными взглядами и продвигала интересы Москвы в США.

По словам прокуратуры, она использовала организацию, защищавшую права граждан на владение и применение оружия (Бутина основала в России общественную организацию «Право на оружие»), чтобы закрепиться и иметь своих людей в американских консервативных кругах, а затем завязала роман с республиканским функционером, который намного старше ее, чтобы получить доступ и в другие круги. Эти обвинения она отрицает.

Деятельность Бутиной, пытавшейся сыграть роль посредника в торговле российским реактивным топливом, подробно описана на сотнях страниц не освещавшихся ранее электронных писем, и отличалась не только «аурой» иностранной интриги, но и тем, для кого она совершалась: Дэвид Кин (David Keene), бывший президент Национальной стрелковой ассоциации (НСА) и видный лидер консервативного движения, который консультировал кандидатов-республиканцев — от Рональда Рейгана до Митта Ромни. В этом также участвовала жена Кина, Донна, лоббист с широкими связями в Вашингтоне, и Пол Эриксон, бойфренд Бутиной, который в 1992 году руководил президентской кампанией Патрика Бьюкенена и который вращался в высших консервативных кругах, несмотря на то, что в трех штатах ему были предъявлены обвинения в мошенничестве.

Их попытка устроить сделку иллюстрирует ту реальность, в которой пришлось разбираться следователям, чтобы возбудить против Марии Бутиной федеральное дело. Находясь в США, она окружила себя не только американскими консерваторами высокого ранга, но и сомнительными личностями, которые, судя по всему, стремились по-быстрому заработать. Причем порой было сложно отличить одно от другого.

В электронных письмах и интервью с людьми, участвовавшими в переговорах по сделке с топливом, Бутина казалась в одинаковой степени и наивной, и хитрой. У нее не было никакого опыта в нефтяном бизнесе, однако она ухватилась за эту затею, которая полностью зависела от того, устроит ли она поставку огромного количества реактивного топлива — вдвое большего того объема, что все российские нефтеперерабатывающие заводы экспортируют в месяц.

Движущей силой переговоров по реактивному топливу, по всей видимости, был 56-летний Пол Эриксон, бывший член правления Американского консервативного союза, которого обвинили в обмане инвесторов в Калифорнии, Южной Дакоте и Виргинии. Другими крупными игроками были супруги Кинс, которые сначала выдвинули идею посредничества в продаже российского реактивного топлива, а затем познакомили Бутину и Эриксона с потенциальными покупателями.

В делах также участвовала пара пакистано-американских бизнесменов, американец израильского происхождения из штата Виргиния, занимавшийся продажами оборудованием по стрижке и поливу газонов, и якобы международный агент по продаже топлива, за плечами которого не было ни одной успешной сделки. Эриксон в электронном письме описал этого человека как «непробиваемого шестидесятилетнего разведенного типа, изворотливого и взбалмошного, который всю жизнь занимался различными энергетическими сделками, но теперь, похоже, намерен использовать свое скромное состояние на ухаживание за женщинами соответствующего возраста с определенными талантами».

Россия используют нефтяные и газовые сделки для укрепления влияния, и для заключения сделок на льготных условиях для пророссийских политиков в других странах привлекает такие компании, как «Газпром». Но Бутина ни с чем таким, как «Газпром», или другими крупными российскими нефтяными компаниями не связывалась. Вместо этого она обратилась за помощью к российскому бизнесмену, занимавшемуся оптовой торговлей кофе, и к консультанту по связям с общественностью, имеющему широкие связи в политической партии президента Владимира Путина.

Казалось, что это был не их «формат», и задача была им по силам, хотя каждый из них излучал уверенность в себе и глубокие познания в области торговли топливом. Но, судя по всему, они не понимали даже самого простого. Как оказалось, они понятия не имели, как провернуть сделку, согласованием которой они занимались — и какие деньги для этого необходимы.

Не надо быть специалистом, чтобы увидеть в этом плане серьезные недостатки.

«Я увидел, что они понятия не имеют, о чем говорят, поскольку в мире не существует порта, способного принять то количество нефти, которое, по их словам, они могут продать», — вспоминает Йони Уисс (Yoni Wiss), американец израильского происхождения, который в течение непродолжительного времени общался с Бутиной и Эриксоном в июне 2017 года.

Позднее тем же летом Пол Эриксон, видимо, признал абсурдность всего этого. «Возможно, когда-нибудь об этом напишут роман», — написал он г-же Кин, жене бывшего президента НСА.

Но при этом в отношении их перспектив он был оптимистичен. Г-жа Бутина «теперь подготовила с российской стороны мощного поставщика, который ищет покупателя», добавил Эриксон, заверив г-жу Кин, что они с мужем получат свою долю от любой осуществленной сделки.

На просьбы о комментариях Эриксон не ответил. Так же как и супруги Кин.

По словам Роберта Дрисколла (Robert Driscoll), адвоката Марии Бутиной, сделка с топливом была «всего лишь очередным доказательством того, что она находилась здесь не по какому-то поручению и не действовала как представитель Российской Федерации. Она фактически действовала сама по себе».

До того, как приняться за торговлю топливом, Мария Бутина вызвала небольшой интерес к себе среди американских консерваторов как активная аспирантка американского университета, обладающая способностью заводить знакомства с влиятельными республиканцами. Она фотографировалась с Дональдом Трампом-младшим, подружилась с Гровером Норквистом (Grover Norquist), активистом, выступающим против повышения налогов, и сопровождала на концерт группы «Стикс» (Styx) Джеффри Гордона (J.D. Gordon), советника предвыборного штаба Трампа. В качестве источника поддержки в США она отчасти прибегала к помощи наследника семьи Рокфеллеров Джорджа О'Нила-младшего (George O'Neill Jr.), который использовал свое состояние в целях улучшения отношений с Россией.

Как заявляют правительственные чиновники, обвинения против Марии Бутиной связаны с расследованием, проводившимся контрразведкой до выборов 2016 года. В фокусе этого расследования оказался и российский чиновник Александр Торшин, который несколько лет тесно сотрудничал с Марией Бутиной. Александр Торшин, политик, близкий к российским христианским консерваторам, участвует в работе съездов НСА с 2011 года.

В России Бутина работала на добровольных началах помощником Торшина. Через него она познакомилась с Полом Эриксоном, который дважды приезжал в Москву, и с ведущими членами НСА — в том числе с супругами Кин.

Как следует из электронной переписки, в марте 2017 в Виргинии года пара познакомилась с человеком, который сказал, что ему нужно пять миллионов баррелей реактивного топлива. Он предложил заплатить вознаграждение в размере одного миллиона долларов, если его свяжут с представителем российского НПЗ.

Обменявшись с Марией Бутиной краткими деловыми письмами, г-жа Кин заручилась ее помощью. 15 апреля 2017 года она «уламывала» молодую россиянку добиться получения «льготного корпоративного предложения» по топливу от «Газпрома». «Я пока не буду раскрывать источник», — написала Кин.

Вместо этого г-жа Бутина ответила, что она может организовать поставку необходимого количества топлива несколькими более мелкими нефтеперерабатывающими заводами. Она также настаивала на выплате потенциальным поставщикам задатка в 25 тысяч долларов «в знак доверия».

Это была не ее идея. Как следует из электронной переписки, Бутину почти на каждом шагу наставлял Эриксон — он составлял длинные ответы, которые Бутина копировала и отправляла г-же Кин под видом своих собственных.

Видимо, из-за требования вынести аванс сделка к апрелю сорвалась. Но не прошло и двух месяцев, как мисс Кин снова связалась с ней, на этот раз предложив познакомить ее с агентом по продаже реактивного топлива Роджером Полом (Roger Pol) из Арлингтона, штат Виргиния, которого Эриксон позже назвал «взбалмошным».

«Многие люди тратят много времени на сделки, не являющиеся исключительными; я не „знакомлюсь" с людьми просто ради расширения связей, — предупредила г-жа Кин. — Но в данном случае оно того стоит».
Она договорилась с Эриксоном и Бутиной встретиться с Полом в конце июня в ресторане недалеко от Вашингтона, а затем, видимо, увильнула от сделки. К участникам встречи присоединились американец израильского происхождения Уисс, который был знаком с Полом, и еще один человек.
«Через пять минут я сказал: „С меня хватит. Они не знают, о чем говорят", — вспоминает Уисс. — Это просто дурно пахло».

Пол продолжал настаивать, но вскоре Эриксон в нем разочаровался и в электронном письме жаловался, что «у него (Пола), похоже, нет никакого положительного практического опыта — ни у него самого, ни у компании, которой он руководит».

Сделка с Полом срывалась, но Бутина продолжала «раскручивать» свои связи в России — с Сергеем Шаховым, пиар-консультантом и единомышленником-активистом движения за право на оружие, и с Александром Невмитулиным, занимавшимся торговлей кофе, по его словам, работавшим раньше в нефтегазовом секторе.

В электронной переписке с россиянами Мария Бутина берет на себя ведущую роль и не сообщает русским и американцам сведений друг о друге, пока они не подпишут соглашение о неразглашении и отдельное соглашение о работе исключительно через нее, как посредника.

«Сведения о сторонах я держу в секрете», — писала она.

Но все это было напрасно. Вскоре стало ясно, что Пол, умерший в феврале от проблем с сердцем, не сможет доказать наличие в своем активе успешных топливных сделок. Мария Бутина и Пол Эриксон начали искать другого клиента.

В середине августа у них состоялась как минимум еще одна встреча с другими потенциальными партнерами. И опять именно мисс Кин использовала для этого свои связи в Вашингтоне.

Но, по словам человека, знакомого с деталями этой встречи, потенциальные партнеры опасались, что это какая-то афера. Вместо того чтобы договариваться с парой, они сообщили о них в ФБР, которое к тому времени уже следило за действиями Марии Бутиной в США.

Эндрю Крамер (Andrew E. Kramer), Мэттью Розенберг (Matthew Rosenberg), Майел Лафорджиа (Michael LaForgia)
Источник