Великий мост Новгорода - 2

(начало https://cont.ws/@metafor/72818...  )

Мост под бурными водами

Великий мост средневекового Новгорода долгое время оставался вне пристального внимания исследователей, поскольку скупая документальная база его истории распылена по различным источникам, а археологи не проявляли решимости в изучении его остатков на дне Волхова. Поэтому работы двух последних лет (2005-2006) можно считать серьезным прорывом в изучении одного из важнейших объектов городской топографии Великого Новгорода. Комплексность этого изучения была обеспечена междисциплинарным характером исследовательского проекта и привлечением максимально возможного круга источников. Подводные археологические исследования на дне реки Волхов были начаты в 2005-м и продолжены в 2006 году в целях выявления археологизированных остатков Великого моста и следов хозяйственной деятельности средневекового периода на речной акватории.

Исследовательская программа работ финансировалась международным фондом ИНТАС в рамках реализации проекта “Мосты как res publica и их значение в реформировании местного самоуправления в Западной и Восточной Европе”. Наиболее важной частью проекта стали подводные работы, которые проводились в два этапа: июнь-август 2005 года (предварительные инженерно-геологические и дистанционные исследования) и февраль-март 2006 года (подводно-археологические работы).

Одновременно на первом этапе работ проводилось сопоставление имеющейся историко-архивной информации, в том числе планов моста XVIII-XIX веков, с результатами дистанционного зондирования волховского дна на участке между Новгородским кремлем и Торгом.

Перед началом подводно-археологических исследований возможных остатков деревянных конструкций Великого моста было установлено, что дно реки в зоне поиска не должно быть покрыто большим слоем ила. Этот вывод, сделанный на основе анализа инженерно-геологических материалов, значительно облегчил постановку задачи подводно-археологических исследований и упростил их методическую и техническую сторону.

Наличие в распоряжении исследователей перед началом археологических работ детального чертежа 1808 года, во многом повторявшего конструкции его предшественников, существенно облегчало задачу выявления на дне Волхова мостовых опор. В то же время различные природные и исторические катаклизмы (наводнения, непрерывное мостостроительство с XII до XX века, военные разрушения, прокладка по дну инженерных коммуникаций) позволяли высказать и скептические оценки в отношении перспектив подводных поисков мостовых конструкций. Поэтому, прежде чем приступить к археологическим работам на дне, был проведен цикл дистанционных исследований с использованием различных технических средств.

В результате было получено гидроакустическое изображение - сонограмма дна реки Волхов на исследуемом участке. При детальном изучении полученного изображения поверхности дна на изучаемом участке выяснилось, что дно реки пересекают две “структуры” техногенного происхождения, которые в целом занимают около двух гектаров.

Результаты уже первых погружений водолазов показали, что дно реки в местах отсутствия мостовых конструкций сложено гравелистыми песками средней плотности и плотными. Мощность этих песков составляет около 1,5 метра. Пески подстилаются озерными суглинками мощностью около 0,5-1,2 метра. Все археологические находки приурочены к слою песков. Нижележащие суглинки археологических объектов содержат их в незначительном количестве или не содержат вовсе. С точки зрения археологических работ это означало, что поверхность суглинков можно было принять за археологический материк (subsoil), с поверхности которого началась строительная и хозяйственная активность людей, связанная с историей Великого моста.

План 1733 г.

При отсутствии ясного представления о конструкции моста до начала археологических работ на дне Волхова можно было сделать несколько предположений. Летописные миниатюры и иконографические изображения Великого моста (XIV-XVII), при их несомненной условности, позволяют предполагать два варианта опорных конструкций моста: срубный и свайный. Высота моста явно была небольшой, на что указывает целый ряд сообщений в источниках. В рассказе о “чуде архиепископа Иоанна” говорится, что новгородцы посадили его на плот “низвесивше” с Великого моста[29]. Второй эпизод относится уже к XVI веку и сохранился в составе Псковской первой летописи: “Того же лета в Новегороде была вода велика, потопиша монастыри многие и дворы многие, а воду черпали с мосту с Волховского колпаки”[30].

Прежде чем перейти к описанию полученных в результате раскопок материалов, необходимо отметить, что исследование Волховского дна на предмет обнаружения остатков средневековых гидротехнических сооружений никогда ранее не предпринимались, так же как отсутствовала какая-либо практика подводных археологических работ в Великом Новгороде в целом.

Участок подводных раскопок пришелся на центральную часть русла реки Волхов. Ширина реки в месте работ составляет около 200 метров и изменяется в зависимости от уровня воды. За период работ глубина погружения менялась от 8 до 4 метров, скорость течения от 1,5 до 0,5 метров в секунду, видимость от 0 до 0,7 метра. В столь сложных гидрологических условиях подводные археологические исследования в России ранее не проводились.

Первые три этапа (летний период, июль - август 2005 года) проводились при очень высоком уровне речной воды и быстром течении, поэтому в основном сводились к рекогносцировочным мероприятиям - выявлению свайных опор без применения техники, маркированию деревянных конструкций, сбору подъемного материала.

Перерывы между этапами работ использовались для анализа полученных результатов, изучения условий работы в разные гидрологические периоды, корректировки методики исследований. Собственно раскопочные работы были начаты только в феврале 2006 года. Всего за зимний период работ гидромонитором (“водяной лопатой”) было “промыто” три шурфа, общей площадью 51 квадратный метр.

На начальной стадии работ в результате комплекса геофизических и подводно-технических работ были обнаружены остатки опорных конструкций мостов XIV и XVIII веков, датированных естественно-научными методами. В ходе собственно подводных исследований собрана значительная коллекция артефактов (более 450 предметов из железа, цветных металлов, кости, кожи, стекла, камня), датируемых XII-XIX веками.

Для датировки обнаруженных конструкций дендрохронологическим и радиоуглеродным методами в ходе археологических исследований 2005-2006 годов с деталей различных деревянных конструкций на дне Волхова был сделан 21 спил. Спилы исследовались в лаборатории дендрохронологии Новгородского археологического центра.

Как показала первичная обработка древесных спилов[31], три образца действительно являются дубовыми (Quercus sp), 18 принадлежат деревьям хвойных пород: сосне (Pinus silvestris) - 14 экземпляров и ели (Picea abies) - 4 экземпляра. Возраст образцов колеблется от 29 до 172 лет. Большая их часть имеет достаточное количество годичных колец для убедительной синхронизации с эталонными моделями новгородских дендрохронологических шкал. Сохранность внешних колец, определяющих датировку образцов, в большинстве случаев удовлетворительная.

В результате проведенного дендрохронологического анализа, выполненного с использованием компьютерных программ DENDRO и CATRAS, датировку получили семь сосновых образцов. Датированные образцы относятся к двум различным хронологическим периодам. Ряд крупных свай поздней группы обнаруживает убедительное сходство с эталонными образцами поздней части новгородской дендрошкалы (XVIII-XX). В качестве эталонов использовались как живые деревья, так и датированные сооружения XIX-XX веков из Новгорода и Старой Руссы, для сравнения привлекались и другие материалы, в частности шкала юго-восточной Финляндии. Датированные образцы составляют хронологически компактную группу: часть свай с сохранившимися внешними кольцами датируются 1782 годом, одна - временем не ранее 1781-го, еще одна - не ранее 1778 года. На основании полученных датировок группа хвойных свай, исследованных на дне Волхова, отнесена к последней четверти XVIII века (не ранее 1782 года).

Датировку получили также два спила с деталей двух однотипных конструкций из плах (пластин), соединенных с помощью вырубок и крупных нагелей. Плаха из первой конструкции датирована 1286 годом, еще одна плаха второй конструкции - 1354-м. Принадлежность образцов эпохе средневековья не вызывает сомнений: сходство с эталонной хронологией Новгорода характеризуется достаточно высокими коэффициентами.

Таким образом, помимо конструкций XVIII века, в изучаемой выборке представлены две разновременные средневековые конструкции 1280-х и 1350-х годов.

Значительно меньшая коллекция дубовых свай небольшого размера в количестве трех штук была собрана для радиоуглеродного датирования. Образцы дуба - сваи, выявленные в нижней части шурфов 2006 года, - обнаруживают существенное сходство тенденций роста годичных колец с образцами дубовых конструкций XIV века из культурных напластований Новгорода (материалы Никитинского, Посольского, Троицкого раскопов), что еще до проведения радиоуглеродного анализа позволяло предполагать, что дубовые сваи также относятся к периоду Средневековья.

В результате радиоуглеродного датирования дубовых образцов в лаборатории Института истории материальной культуры (Санкт-Петербург) выделены два наиболее вероятных хронологических интервала, в которые могли существовать дубовые сваи:

1 интервал - 1285-1300 годы.

2 интервал - 1365-1385 год.

Оба интервала равновелики. Комбинированная дата, то есть календарный интервал с 98% вероятности, - 1270-1330 годы.

На основании обнаруженных конструкций и их датировки впервые можно достаточно уверенно говорить о свайном характере мостовых конструкций XIV века и, вероятно, средневековых мостов в целом. Выбор свайной конструкции выглядит вполне осмысленным как с точки зрения гидрорежима реки и характера донных отложений, так и исходя из традиционной практики мостового строительства в России. По всей видимости, дубовые сваи забивались в грунт на глубину не более метра. Способ скрепления свай между собой хорошо известен и был распространен в мостостроении еще в начале XX века. Для придания жесткости свайной конструкции необходимо “расшить” сваи между собой косыми пересекающимися связями из досок (пластин). Именно такие пластины с гнездами и анкерами для скрепления под различными углами и были обнаружены поверх дубовых свай. Важно отметить, что обнаруженные в ходе раскопок дубовые сваи XIV века не завалены камнями, а занесены суглинком, а уже затем завалены слоем с керамикой XVI-XVII веков. Из этого следует, что каменная засыпка верхних ярусов опор в это время отсутствовала, что, вероятно, и сказывалось на устойчивости всей конструкции.

Выявленные дубовые сваи не только маркируют место нахождения одной из опор моста XIV века и характеризуют конструкцию моста, но и вселяют надежду на результативность дальнейшего поиска мостовых конструкций предшествующего периода. Обломки пластин (плах), соединяющихся дубовыми нагелями, две из которых датированы 1286 и 1354 годами, позволяют осторожно предполагать локализацию более ранних опор несколько выше по течению.

Благодаря первым археологическим исследованиям остатков моста, проведенным в 2005-2006 годы, теперь можно с уверенностью говорить о доступности мостовых конструкций для широкого изучения, в том числе датировки естественно-научными методами. Обнаруженная в ходе подводных раскопок коллекция индивидуальных находок (свыше 450 единиц) и массового материала (керамика, костные останки и так далее) предоставляет достаточный объем информации для характеристики “жизни на мосту”. Находки печатей и западноевропейских пломб при комплексном подходе к анализу позволяют поймать “в фокус” исторические реалии деятельности городских магистратов по ремонту и содержанию моста.

От подводных артефактов к символам республики

Несмотря на общую скудость письменных известий по истории Великого моста, некоторые исторические обстоятельства его “жизни” в средневековом Новгороде стали доступны благодаря целому ряду находок в раскопках 2005-2006 годов. Прежде чем перейти к описанию находок, заметим, что результаты подводных исследований убеждают нас в том, что археологизация средневековых древностей на дне Волхова, то есть оседание предметов в придонных отложениях, не носила стихийного характера, а в основном подчинялась некоторым закономерностям. Выявление всего набора этих закономерностей является делом будущего, но о наличии некоторых из них можно говорить вполне определенно уже после начального этапа работ.

В одном из раскопов на дне Волхова была обнаружена свинцовая вислая печать[32]. Эта находка относится к категории именных печатей новгородских тысяцких, количество которых весьма невелико: всего известно 38 печатей, происходящих от 25 пар матриц.

Волховская печать принадлежит первой группе таких печатей, признаками которой является нанесение на одну сторону печати имени (без отчества) тысяцкого; на оборотной стороне помещается изображение святого. Все известные печати этой группы (пять экземпляров) принадлежали новгородским тысяцким XIV века.

Известный ранее экземпляр (№ 595а по Своду актовых печатей Древней Руси) найден во время раскопок 1995 года на Андреевском раскопе в Новгороде[33]. Эта свинцовая булла сохранилась целиком, ее размеры 26-27 миллиметров, на лицевой стороне хорошо читается надпись “ПЕЧАТЬ АВРАМОВА ТЫСЯЧЬСКОГО”. На обороте изображен святой всадник с копьем, подпись к которому сообщает, что это Святой Авраам. В отношении персональной принадлежности “печати Аврама” публикаторы первой находки сообщают:

“Источники знают двух тысяцких Аврамов. Один был деятелем 20-х годов XIV в., другой Аврам Олферьевич - упоминается под 1340, 1345, 1348 и 1350 гг. Не исключено, правда, что это одно лицо”[34].

Таким образом, печать со дна Волхова также принадлежала тысяцкому Авраму и является вторым экземпляром печати этого типа. Из сравнения оттисков на обеих печатях, в первую очередь - очертаний букв, следует, что они выполнены разными матрицами. Характер излома обычен для вислых свинцовых печатей - чаще всего они ломались по линии сквозного канала, через который пропускался шнур, скреплявший опечатанный документ.

Находка печати тысяцкого Аврама является несомненной удачей археологов, существенно влияющей на общую оценку результатов подводных исследований. Во-первых, обнаружение печати магистрата, занимавшего должность тысяцкого в 1320-1340-х годах, рядом с мостовыми конструкциями, относящимися (согласно естественно-научным анализам) к XIII-XIV векам, является убедительной перекрестной датировкой.

Как раз в XIV веке, к которому относится находка нашей печати, происходит резкая перемена в сословной принадлежности тысяцких. Если в XIII веке они избирались из среды так называемого “сотенного”, то есть непривилегированного, населения города, то уже в XIV веке тысяцкие избираются только из числа новгородских бояр, что свидетельствует о повышении престижа должности тысяцкого и постепенном сращивании городских “сотен” с боярскими кланами. Немалую роль в процессе боярского поглощения “сотен”, по мнению Янина, сыграло церковное строительство бояр, поскольку в состав приходов вновь воздвигнутых храмов входили как население боярских усадеб, так и жители городских “сотен”[35]. Таким же “общим” объектом содержания в городском масштабе для представителей боярского и “сотенного” являлся, вне сомнения, и Великий мост.

Из текста “Устава о мостех” следует, что тысяцкий отвечал за мощение одного из участков центральной части Новгорода. Исследователи сходятся в том, что этот участок продолжался от Великого моста до церкви Иоанна на Опоках, являвшейся центром крупнейшей торговой корпорации новгородских “вощников”, а также местом торгового суда. Таким образом, место находки печати Аврама находится если не прямо в зоне юрисдикции тысяцкого, то в непосредственной близости от нее. Можно представить гипотетическую ситуацию, при которой документ, скрепленный печатью тысяцкого, был “распечатан” его адресатом прямо на Великом мосту. Разломанная при этом пополам печать должна была соскользнуть со шнура и вполне могла провалиться в воду между досками мостового настила.

Персональная принадлежность печати вносит некоторые нюансы в историко-археологический контекст находки буллы в районе Великого моста. Независимо от того, действовали в Новгороде с 1320-х по 1340-е годы два тысяцких Аврама или один, этот период отмечен в истории Новгорода всплеском градостроительной деятельности, о котором уже говорилось выше. Кардинальные перемены в градостроительстве Новгорода начинаются с грандиозной перестройки архиепископом Василием Каликой (1331-1350) укреплений детинца, ставшей этапом перепланировки всей центральной части Софийской стороны. Под 1336 годом летопись сообщает о строительстве нового моста, что выглядит логическим продолжением всей цепочки строительных акций[36].

Уместно привести слова Василия Калики из его известного поучения, вошедшего в текст Новгородской первой летописи под заголовком “Послание архиепископа новгородского Василия к владыке тверскому Федору”[37]. В нем он поучает тверского владыку правильному толкованию “мысленного рая”, говоря при этом: “Самовидец есмь сему, брате: егда Христос иды в Иерусалим на страсть волную и затвори своима рукама врата градная, и до сего дни не отворими суть”[38]. Эта фраза помогает понять логику последовательности строительных работ 1330-х годов: сначала владыка строит каменные стены общегородской крепости (детинца), затем отгораживает внутри нее сектор своего “владычного двора”, оформляет проход в него со стороны Великого моста храмом Входа в Иерусалим, а на обращенный к тому же храму и мосту портал Софийского собора навешивает новые медно-золоченые ворота, причем именно с южной стороны - от линии нового моста, нового храма и новой ограды Владычного двора.

Находка печати тысяцкого Аврама потянула за собой ниточку “расследования” событий 1320-1340-х годов, как это часто бывает в археологии, явно находящейся в родстве с детективным жанром. Одним из наиболее любопытных исторических сюжетов этого периода, имеющих прямое отношение к республиканскому устройству Новгорода, и в том числе к активным символам этого устройства, является набор изображений на медно-золоченых воротах Софийского собора, получивших со временем название Васильевских, по имени самого Василия Калики.

Сразу отметим, что ворота представляют собой уникальный исторический источник, поскольку содержащиеся на них изображения наполнены глубоким символическим смыслом. В этом обстоятельстве отразилась фигура самого Василия, который был увлечен неканоническими сюжетами православия и сам является автором “послания о земном рае”, которое можно причислить к древнерусским апокрифам. Именно во времена Калики в Новгороде зарождается и начинает распространяться на Руси первое еретическое движение, известное под названием “стригольничества”.

Среди достаточно традиционных изображений сцен из Ветхого и Нового Заветов на правой створке Васильевских ворот сохранилась сцена по названием “Китоврас, забрасывающий царя Соломона на край света”. Смысл этой сцены достаточно прозрачен: в борьбе кентавра, символизирующего патрона “зодчих”, с его “братом” царем Соломоном первый одерживает верх, забросив мудрейшего из царей за край света, где его затем обрели мудрецы и вернули на трон. Содержание этого апокрифа, известного и в древнерусской литературе, являет собой ярчайший пример монархомахии - то есть борьбы с княжеской тиранией[39]. Для Новгорода, вступившего в эти годы в ожесточенные конфликты с псковскими и московскими князьями, сюжет с Китоврасом выглядит более чем актуальным.

В то же время изображения кентавров практически с момента основания сопровождают новгородцев в их быту. Среди известных изображений можно упомянуть и резные колонны от несохранившейся деревянной церкви XI века, раскопанные в 1950-х годах, и небольшие фрагменты древних паникадил-люстр Софийского собора, и даже деревянные резные фигурки, украшавшие жилища новгородцев. По мнению искусствоведов, столь близкое знакомство с миром античных мифических существ, в котором кентавры занимают одно из ведущих мест, значительно раздвигает наши представления о степени знакомства населения Древней Руси с литературным наследием и мифологией Древней Греции[40].

Фильм очень доступно повествует о подводных работах на месте Великого моста.

Ссылки:

1 - източник http://www.intelros.ru/readroo...