А тем временем, пока «европейцы» (Троцкий, Радек, Пятаков, Крестинский, Чичерин) были заняты Германией, Сталин решил ликвидировать последний оплот Троцкого – руководство Армии. Он на сентябрьском пленуме ЦК поставил вопрос об изменении состава Реввоенсовета (Управление) без предварительного согласования с его председателем – Троцким. С лета начала обостряться и экономическая ситуация в России. Насколько Троцкий просчитался с германской революцией, настолько он оказался провидцем по кризису сбыта российской промышленности. Еще весной на XII съезде в своем ярком докладе о промышленности он предупреждал о вероятности такого развития событий. Хаос макроэкономического управления экономикой достиг апогея в 1923 г. и вылился в очередной кризис. Начались забастовки рабочих, и становилось ясно, что причина кризиса не только в просчетах экономической политики, но и в деятельности политической власти на местах и в центре. Примечательна история 6-дневной забастовки на Криндачевском руднике в Донбассе в начале октября 1923 г., когда во главе массовой забастовки стояли бывшие члены компартии и старые квалифицированные рабочие. Местами в отношении начальства применялось насилие. В связи с забастовкой трех тысяч работников рудника «Мировая коммуна» Донской области, требовавших выплатить жалование, председатель райкома выступил с угрозой выставить против рабочих пулемет, что еще больше озлобило их. Если Троцкий мог еще терпеть игнорирование его предложений при Ленине, то при полном отходе Ильича от дел и надвинувшемся кризисе он отбросил самоограничения в критике заговорщиков.
8 октября в письме в ЦК он подробно изложил свою точку зрения на сущность комплексного кризиса и на пути его разрешения. Он констатировал наличие в партии нелегальных оппозиционных группировок и настроений. Все это говорило о «чрезвычайном ухудшении положения внутри партии» и «возросшей оторванности ЦК от партии». Троцкий видел две причины:
«а) в корне неправильный и нездоровый внутрипартийный режим и б) недовольство рабочих и крестьян тяжелым экономическим положением, которое сложилось не только в результате объективных трудностей, но и в результате явно коренных ошибок хозяйственной политики».
Также он обратил внимание, что не реализуется решение XII съезда о повышении роли Госплана, а «важнейшие хозяйственные вопросы решаются в Политбюро наспех, без действительной подготовки, вне их плановой связи». Это, собственно, было повторение его критики с 1921 г. А что было действительно нового для Троцкого, так это его критика внутрипартийного режима. До осени 1923 г. он скрепя сердце поддерживал этот режим и боролся с «рабочей оппозицией». Теперь же он начал повторять все основные их критические мысли. Для Троцкого это было ново, но для партии это было перепевом старого. Слишком занятый Европой, Троцкий не удосужился задуматься, что, повторяя критику «рабочей оппозиции», он ничего не сможет добиться под прессом созданного аппарата. И конечно же, заговорщики получили большинство, руководствуясь теми же аргументами о «необходимости сплочения партии вокруг своего ЦК». 15 октября осудили письмо Троцкого, и в тот же день в Политбюро поступило знаменитое «Заявление 46-ти» с примерно той же критикой. Подписавшие были старыми революционерами, прошедшими царские тюрьмы, бои революции и гражданской войны. В среднем, они были членами партии с 1907 г., когда никто, кроме таких, как они, не верил в возможность свержения царя и в революцию. Это были идейно убежденные коммунисты, бросившие вызов аппарату. Они решили поддержать Троцкого. Но история повторилась, и октябрьский Объединенный пленум ЦК и ЦКК осудил их вместе с Троцким. Тем временем многие «европейцы» отсутствовали в Москве, занимаясь последними приготовлениями к немецкой революции. Троцкий с надеждой принимал новости из Германии и готовился дать жесткий отпор Сталину. Среди оппозиционеров начали раздаваться голоса о сплочении в единую фракцию для координации борьбы с аппаратом. Некоторые радикальные предложения поступают Троцкому от его помощников в Армии. Надо помнить, что во время всех этих бурных событий Троцкий страдает от высокой температуры, периодически сваливаясь на недели в лихорадке.
В самый последний момент вожди немецких коммунистов, понимая бессмысленность восстания, отменяют выступление. Гамбургские коммунисты, не получившие отмены приказа, ведут баррикадные бои, держатся против регулярных войск больше суток. Факт слабости тогдашней германской власти был подтвержден даже знаменитым «пивным путчем» Гитлера, который произошел также в эти недели в Мюнхене. Были, конечно, основания у Троцкого надеяться на успех в Германии, но Сталин оказался все-таки прозорливее. Известие об окончательном провале немецкой революции подкашивает Троцкого, и болезнь приковывает его надолго к постели. Конечно, заболел он гораздо раньше, но тяжелый и длительный (вплоть до весны 1924 г.) ее ход был, по моему мнению, обеспечен крушением этой многолетней надежды на германскую революцию. Его мечты, его чаяния революционера-марксиста были связаны с европейской революцией. События в России представлялись ему не чем иным, как прологом социализма в Европе и в Америке. Себя он видел пролетарским вождем всей Европы. Это явилось главным, но не единственным событием, обусловившим равнодушие Троцкого к борьбе за удержание своей власти в России. Все эти внутрипартийные интриги московского двора виделись ему настолько мелочными и малодостойными внимания, что обращался он к ним по остаточному принципу. Он не потрудился завоевать на свою сторону ни Бухарина с Рыковым, ни Калинина, очень хорошо к нему относившегося. Ведь именно Троцкий выдвинул Калинина на высокий советский пост в 1919 г., и тот это помнил, будучи человеком из народа, без великого образования, способностей и амбиций, но мягким и благодарным.
После крушения мечты о близкой европейской революции Троцкий стал отметать предложения своих военных помощников о введении войск в Кремль и аресте Сталина. Эти предложения дошли до заговорщиков, и они использовали эту информацию, чтобы сплотить вокруг себя ранее нейтральных членов и кандидатов Политбюро. Они действительно испугались военного переворота под руководством Троцкого. И на самом деле было чего испугаться. Среди бросивших вызов аппарату и поддержавших Троцкого были:
Антонов-Овсеенко – начальник Главного Политправления армии;
Муралов – Командующий войсками Московского военного округа (ему подчинялся и кремлевский гарнизон);
Мрачковский – командующий войсками Приволжского военного округа;
Белобородов – министр внутренних дел, командующий внутренними войсками и полицией;
Смирнов И.Н. – министр связи (почт и телеграфов);
Раковский – глава правительства Украины (вторая по величине республика в СССР).
Не забудем, что сам Троцкий был главнокомандующим всей армией и военным флотом. Он всегда одевался в военный френч, гинастерку, шинель или черную кожанку и ассоциировался в партии не с партийным работником, а с армейским командиром.
Комментарий
«По моему мнению, т. Троцкий и т. Зиновьев переборщили, говоря об отстранении партии от советской работы. Я не удивляюсь, когда т. Троцкий это говорил. Он не имеет представления о губкомах, он военный человек». (Выступление Микояна на ХI съезде в 1922 г.).
На этом играла образованная верхушка сталинцев. Они с удовольствием в выступлениях перед рядовыми партийцами усиливали милитаризм образа Троцкого и выставляли себя как демократическое коллегиальное руководство. Они всячески делали упор на противопоставление коллегиального руководства без выдающихся личностей в своем составе (Сталин, Зиновьев, Каменев, Бухарин, Рыков) диктатору (пусть гениальному, но одному – Троцкому). На эти нехитрые маркетинговые приемы повелась не самая образованная часть партии, как будет показано ниже. Наиболее образованные партийцы раскусили быстро этот трюк, поняли, кто действительно приведет партию к диктатуре, а кто демократизирует ее, и голосовали за Троцкого. Как было сказано в предыдущих главах этой книги – «малообразованных легче одурачить».
Оказывается, что Троцкого неоднократно на протяжении многих лет снимал отец российского фоторепортажа, сам Карл Булла, и благодаря этому до нас дошли многие интересные фото. На фотографиях Троцкого можно довольно часто видеть в белой одежде или хотя бы в белом головном уборе. И эта его любовь к белому наблюдается на протяжении многих лет.
Конечно, светлая одежда не является частью стиля пролетария. Выступая на митингах перед простыми людьми, он не одевался, как они. Вместо сапог носил ботинки. Брюки его поддерживал не ремень, а интеллигентские подтяжки. При расстегнутом пиджаке и энергичной жестикуляции они порой были видны. Этот факт, дорогой читатель, ты не встретишь нигде больше. Это воспоминания моего деда, который был на одном из таких собраний в середине 1920-х годов. Его, молодого рабочего, направленного из провинции на учебу в Московский государственный университет, поразили тогда эти подтяжки, которые он видел впервые в жизни. Он потом со смехом говорил, что ничего не помнит из речи Троцкого потому, что все время смотрел на эту диковинную «буржуазную» деталь одежды.
Конец Комментария
Антонов-Овсеенко, один из заместителей Троцкого на посту министра обороны, попросил у Троцкого разрешения арестовать Сталина с заговорщиками. Троцкому можно было просто дать согласие. Некоторые «троцкистские» историки недоумевают, почему же он не решился на это. Против созданного Сталиным аппарата, состоящего из новоиспеченных бюрократов, тогда мог выступить аппарат Армии, аппарат организованных, закаленных боевых офицеров. Исход был предсказуем. Поэтому я считаю троцкистскую альтернативу реальной не только экономически, но и политически. Если бы революция в Германии еще зрела в 1923 г. и не разрешилась, то вполне возможно, что Троцкий и решился бы на этот шаг. Ему было бы ради чего это делать. Ради себя лично и даже ради своих друзей и сторонников он это делать никогда бы не стал. Ради революции – однозначно стал бы. В декабре и даже январе 1924 г. он еще мог бы это сделать. Но вдобавок к провалу германской революции подоспела и еще одна причина, также понизившая пассионарность, жажду и смысл жизни Троцкого. Партийная дискуссия декабря 1923 – января 1924 гг. выявила странную и неприятную для марксиста Троцкого закономерность. Она вполне объяснима и понятна для нас, но обескураживала тогда Троцкого. За оппозицию голосовали, выступали против Сталина не рабочие, а образованные слои: коллективы университетов и академий, профессора и студенты, специалисты центральных учреждений типа Госплана и Госбанка, экономисты, инженеры и офицеры армии. Мы сейчас знаем, что чем более образован человек, тем меньше он подпадает под чье-то влияние и мыслит более самостоятельно (русская пословица «на мякине не проведешь»). Но Троцкий считал себя марксистом, то есть пролетарским революционером, борющимся за права именно рабочего класса. И он был обескуражен провалом в рабочих коллективах.
Третий фактор, понизивший активность Троцкого к 1923 г.: к этому времени стало окончательно ясно, что капиталистические страны Европы и Америки сумели преодолеть депрессию 1920–21 гг. и их экономики определенно начали развиваться. А четвертой причиной, обусловившей потерю власти Троцким при его равнодушии, была болезнь Ленина. Троцкий надеялся до самой смерти Ленина на его возврат к политической жизни. Тем более, что к концу 1923 г. появились некоторые признаки улучшения состояния здоровья Ленина. Пятая причина – болезнь самого Троцкого. Шестая – создание централизованного секретарского аппарата партии, которого ранее не было. Эти шесть факторов, случайно совпавших по времени в 1923 г., обусловили потерю власти Троцким. Троцкий не понимал, ради чего ему сжигать мосты и объявлять открытую войну заговорщикам, если мировой капитализм преодолел очередной кризис, германская революция провалена, а в России рабочий класс его идеи не разделяет. Он наотрез отказался от силового решения и продолжал борьбу только в сфере интеллигентных дискуссий.
Комментарий
Эта моя версия поведения Троцкого расходится с версией Бажанова, непосредственного очевидца и свидетеля дискуссии того периода лидеров большевиков. Он в своих воспоминаниях выдвинул гипотезу о несоответствии «левого» Троцкого и «правых» взглядов большинства сторонников оппозиции 1923 г. Но это не подтверждается ни анализом требований оппозиции, ни мнением самого Троцкого. На XIII съезде партии в 1924 г. Троцкий посвятил всю свою речь педантичному разбору всех требований оппозиции и доказательству, что в них нет ни грамма правого «мелкобуржуазного» уклона. Бажанов просто принял тогда на веру обвинения Сталина в «мелкобуржуазности» (правом уклоне) оппозиции 1923 г. По-видимому, Бажанов слабо разбирался в идейных течениях и политических вопросах. Техническая роль секретаря не требовала этого, тем более, что он учился лишь в сугубо техническом вузе (МВТУ), который, кстат,и и не смог закончить. Его воспоминания ценны тогда, когда он просто пересказывает разговоры лидеров большевиков в Политбюро или других высших органов управления. Тогда, когда он свидетельствует о том, что видел и слышал сам лично, а не строит идеологические предположения.
Конец Комментария
Троцкий и его сторонники оказались в положении человека, вынувшего против бандитов револьвер, показавшего его и спрятавшего обратно. Но бандиты сделали вывод и приняли конкретные меры по обезоруживанию этого бахвала. Уже 17 января 1924 г. сняли Антонова-Овсеенко. Так же обошлись и с другими оппозиционерами. Многих отправили послами в разные страны подальше от Москвы (Иоффе, Крестинский, Антонов-Овсеенко, Раковский). Сталин насадил своих во всем аппарате армии, и поэтому я заканчиваю подробный анализ событий именно 1923 годом. Система прошла фазовый переход и вступила в новое качество – всесилье секретарского аппарата.
Дальше уже, что бы ни писал и ни делал Троцкий, у него уже не было реальных шансов на изменение судьбы страны, которой он не особенно и дорожил. В его «Новом курсе» ничего конкретного нет. Кроме критики режима, которая повторяет тезисы «рабочей оппозиции» и «децистов», нужны были бы конкретные предложения об изменении ситуации. А все его конкретные предложения сводились к одному пожеланию известного в СССР мультяшного персонажа, кота Леопольда: «Ребята, давайте жить дружно!». По воспоминаниям, этой брошюрой зачитывались многие партийцы. Но там даже нет критики резолюции Ленина X съезда о запрете фракций. Отсутствие конкретного лозунга (отменить запрет на фракции) уничтожает политика эффективнее всего. Троцкий всегда побеждал на поле идей, а в 1923 г. он ничего не смог предложить и на этом поле. Я не говорю об экономической платформе, которую сталинцы старались выводить из дискуссии, так как на экономическом поле им нечем было крыть. Они многое из предложений троцкистов потом возьмут на вооружение для успешного восстановления экономики. Проникшись за годы сотрудничества с Лениным его идеей о «божественности» партии, о ее высочайших интересах в ущерб соревновательности идей, Троцкий превратился в человека, неспособного к признанию своих ошибок и движению на основе этого дальше. Конечно, его многие сторонники выражались более определенно по поводу желательности фракций и смогли бы перевести партию на многофракционный режим, обеспечив гарантию от диктатуры нового аппарата, уже аппарата Троцкого. Например, Преображенский, непосредственный организатор оппозиции 1923 г., прямо говорил:
«Партия должна иметь хорошее большинство и хорошую, доброкачественную оппозицию…»
То, что Троцкий это поддерживал, видно из такой его мысли:
«Большевик есть не только человек дисциплины, нет, это человек, который, глубоко веря, вырабатывает себе в каждом данном случае твердое мнение и мужественно и независимо отстаивает его не только в бою против врагов, но и внутри собственной организации. Он сегодня окажется в своей организации в меньшинстве. Он подчиняется, потому что это его партия. Но это, разумеется, не всегда значит, что он не прав. Он, может быть, только ранее других увидел или понял новую задачу или необходимость поворота». (Л. Троцкий «Новый курс»).
Вот этого его глубокого убеждения в необходимости компромисса, объединения инакомыслящих, стремления к середине не встретишь ни у Сталина, ни даже у Бухарина. Это убеждение выдержало испытание годами дореволюционной его деятельности, первых лет революции и войны. Его искренние попытки под обаянием Ленина отбросить это убеждение после 1921 г. терпели крах, и он прекратил эти попытки сразу, как это обаяние исчезло. Поэтому неправы те историки, которые считают, что Троцкий осуществил бы такую же диктатуру, как и Сталин. Революция шла на спад, массовые процессы утихали. При этом важную роль начинали играть все больше именно личные качества отдельных вождей. А толерантность к инакомыслию внутри своей партии всегда отличала Троцкого от других вождей, воспитанных Лениным на отметании, на расколе, на исключении из партии инакомыслящих.
Оценили 9 человек
9 кармы