Послевоенный полуживой Сталин.

Переношу свои статьи из ЖЖ.

Руководил ли страной Ленин, болея с лета 1922-го? Кто управлял Союзом: дряхлый Брежнев на излёте жизни или его соратники? Нет ясности и с послевоенными сталинскими годами. Смотрите. СССР, после победы во 2МВ достиг в мире статуса, который Россия не имела ни раньше, ни позже. Советские управленцы внесли важный вклад в успехи и делами доказали свою состоятельность. Была сформирована и обкатана конкурентная руководящая команда, которую оставалось только аккуратно шлифовать. Появились и новые кадры, воспитанные на коммунистической идее и свершениях Союза, готовые подставить плечо начинавшим уставать заслуженным ветеранам… Но элита «принципиальных партийцев» отметилась, не добровольными и выборочно взвешенными заменами и проводами на покой, а чередой хаотичных репрессивных процессов, отражавших лишь низменные интриги борьбы за власть под надуманными коррупционно-шпионскими предлогами.

Не успели на иерархической лестнице расставиться кланы Маленкова и Берия, как их начали выметать «ленинградские». Тех в ответ «на свалку» выкидывали усидевшие, объединившись с хрущёвцами. Виноватым в вакханалии непродуманных перестановок, расстрелов и таинственных смертей историки назначили «всесильного кровавого злодея». Зачем это ему было надо на старости лет, понять не просто…

Чем больше вглядываешься в послевоенную картину, тем искажённее и мозаичнее предстают её осколки. «Тиран» рулил один, окружив себя «единомышленниками», которые смотрели ему в рот. Силы любого лидера не бесконечны. Способность вождя следить за всем и всеми падает от длительного перегруза и совсем не юношеского возраста. Послевоенные коллизии (шатания «соратников» в борьбе за наследство) получают логичное обоснование. Остаётся понять, когда состояние здоровья Сталина могло привести к частичной или фактической утрате контроля за рычагами управления? Ответ, как водится, положили на видное место.

Странно, но источники в хорошо задокументированный и близкий от нас век путаются в показаниях, касающихся столь важной персоны. Сложно просеять информацию на достоверность и полноту. Истории болезней Сталина переделывали многократно. Картина заискрится, если наложить важные политические события периода 1945-53 на упоминания о состоянии здоровья «отца народов» в то время...

Происходившего никто не скрывает. Но и озвучить оценки медиков-профессионалов трудоспособности пожилого человека под гнётом серьёзных заболеваний и осложнений, не пытаются.

1945 год. Сталин перенёс два или три инфаркта (один в феврале и два летом). В конце года случился ещё и инсульт…

Даже одного этого года достаточно, чтобы снизить до «пенсионной» способность вождя к интенсивному и всепоглощающему труду. Или, как минимум, выключить «тирана» из политической борьбы и текущего управления «хозяйством». Мысли и ресурсы человека в этом состоянии (ещё и обострение возрастных хронический заболеваний) обращаются к подведению итогов. Смотрим фактологию жизни главы СССР в последний год войны.

Сталин, которому к тому времени исполнилось 65 лет, посетовал кардиологу профессору Мясникову на сильную устойчивую боль в области сердца и под грудиной... Добавлю: не смотря ни на что вождь продолжал работать и лишь сразу после завершения переговоров, в полночь Сталин отбыл на дачу и вплоть до 25 марта приезжал в Кремль эпизодически… С 25 марта Сталин вновь включился в привычный кремлевский ритм…

Запредельные перегрузки ВОВ. Перенесён «на ногах» первый инфаркт. Отсутствие обязательного (по предписаниям врачей) времени на лечение и восстановление должны привести к естественному финалу: по мнению Ноймайра в мае у Сталина случился повторный инфаркт…

Несмотря на это, генсек не выключился из работы и прибыл в Берлин поездом вечером 16 июля… Черчиллю и Трумэну он заметил: Я хотел лететь самолетом, но врачи категорически запретили» и выразительно указал на сердце... Подготовка и сложнейшие многочасовые переговоры предсказуемо закончились тем, что 30 июля советская делегация сообщила, что Сталин не сможет присутствовать... на заседании… Более он на конференции не появился, а состоявшийся по возвращении... из Потсдама врачебный консилиум констатировал третий инфаркт. Сталин отбыл на лечение на юг…

Почему-то историки не педалируют влияние здоровья лидера на  его способность разгребать государственные завалы. Они просто сообщают, что он находился в отпуске с 8.10.45 по 21.12.45. Простите, но это – не отпуск в обывательском смысле. Впору говорить о долгом санаторно-курортном, восстановительном лечении после череды инфарктов. Они могли навсегда подорвать (или подорвали) трудоспособность вождя.

Неужели такая последовательность событий не убедила и самого Сталина в серьёзности ситуации, а историков не натолкнула на мысль, что в 1945 году у «тирана» просто не было времени на коварные интриги?

Глава страны с «космическими» перегрузками, находясь в инфарктном состоянии, выдюжил важнейший период утряски послевоенного мирового устройства и дележа трофеев на ялтинской и потсдамской конференциях. Но даже о правильном и полном восстановлении при столь серьёзных срывах здоровья речи не шло, чему свидетельствует А. Ноймайр: «В конце 1945 года у Сталина случился инсульт...»

1946 год. А последствия инсульта? Документы молчат, словно это были лёгкие недомогания, слегка мешавшие главе государства выполнять свои повседневные обязанности.

Даже в случае инсульта с незначительной неврологической симптоматикой, как наиболее благоприятного, наблюдается слабость в конечностях с сохраненной или немного сниженной чувствительностью, преходящими нарушениями зрения, головокружением и шаткостью походки. В таких случаях улучшение наступает в среднем на 2 месяц, а достаточно полное восстановление функций к 3 месяцу от начала инсульта.

События следующего 1946 года не рассматриваются сквозь такую призму, как будто лидер мог в это время самостоятельно и активно вести дела по всем направлениям одновременно: международные проблемы решать, заниматься экономикой и социальными задачами полуразрушенного СССР, помнить о внутренней политике, интригах и коварстве… Возможно ли в реальной жизни подобное? С высоты своего 60-летнего возраста и перенесённых болезней попроще (но со стационаром) заявляю: крайне маловероятно...

А что сообщают скороговоркой «довеском» к инфарктам и инсультам? К ним добавились невралгические боли не только в области левой руки, но и в левой части нижней челюсти, и опять грипп с простудами и кашлем, ангины. Особенно тяжелыми были для него послевоенные 1946–1947 годы. В этот период у Сталина несколько раз начинались катастрофические расстройства желудка с позывами по 14–20 раз за день при очень высокой температуре. На этот раз был назван еще один диагноз – хроническая дизентерия. А к уже имевшимся болезням прибавился хронический гепатит (опять инфекционное заболевание!), атеросклероз, миодистрофия сердца.

Даже «наркоман от власти» и «трудоголик» задумается о наследнике и распределении текучки. И совсем не для коварной проверки поросли, злорадно сталкивая их лбами. Почему многофакторное ухудшение здоровья вождя упоминается вскользь, а не обсуждается, как главная причина происходивших после ВОВ попыток лидера переложить бремя управления страной на более молодых?

Потому что тогда либеральная литературщина пересказов октябрьского пленума 1952 года летит «коту под хвост». Там Сталин к собравшимся обратился вполне обоснованно, без хитрости и коварства: «Меня освободите от обязанностей Генерального секретаря ЦК КПСС и Председателя Совета Министров СССР. Я уже стар. Мне тяжело. Нет сил. Изберите себе другого секретаря». Ответ «испуганного» Маленкова выглядит странно, будто он и не знал о проблемах со здоровьем вождя, его многочисленных инфарктах и инсультах за последние годы, что фактически отстранили Сталина от «текучки»: «Нет необходимости доказывать, что Сталин должен остаться и премьером, и Генеральным секретарем. Иначе просто невозможно».

Если подобное и говорилось, то с другими интонациями и прозрачным для верхушки смыслом, без антисталинской театральщины Симонова: …на лице Маленкова я увидел ужасное выражение — не то чтоб испуга, нет, не испуга, — а выражение, которое может быть у человека, яснее всех других или яснее, во всяком случае, многих других осознававшего ту смертельную опасность, которая нависла у всех над головами и которую еще не осознали другие: нельзя соглашаться на эту просьбу товарища Сталина… Царедворцев во все времена устраивала ситуация, когда они рулили страной, прикрываясь величием и полномочиями того, кто уже ничего не мог решать.

Конечно, я фантазирую. Но мои домыслы менее сказочны, чем вера в возможность реально ежедневно властвовать, дёргая за нити интриг, на фоне вороха серьёзнейших, не раз обострявшихся болячек и возраста. В документах Сталина обнаружены различные анализы, сделанные во время болезней, записи о которых отсутствуют. Историк Иван Чигирин, например, обращает внимание на ряд «заболеваний», случившихся со Сталиным в 1946, 1947 и в 1950 году. Для них всех характерны кровавые поносы (до 20 раз в сутки) и рвоты кровью.

А нам «постно» сообщают, что «отдых» Сталина на дачах затягивался. Живописуют зарисовки, как вождь в кругу соратников намекал на очередного преемника, от чего все они «в ужасе замолкали в предчувствии опасности и близкого конца».

Когда Ельцин «работал с бумагами», пьянствуя, то слух об очередном длительном отключении от текучки, передавал управление «семье»... А факт возвращения Сталина в Москву 22 декабря 1950 года после пятимесячного отдыха, никому не мешает повторять, что он крепко держал бразды правления... Отсутствие вождя в Кремле более полугода (с 10-го августа 1951-го по 12 февраля 1952), не кажется чем-то особенным. Пусть на заседаниях попеременно председательствуют соратники, а право подписи временно переходит к кому-нибудь из них. Это ни о чём не говорит, кроме как о «запредельной хитрости тирана».

Правда, телохранитель Рыбин, рассказывая о похоронах Жданова, состоявшихся 2 сентября 1948 года, вспоминает, как охранники, по указанию Молотова, заперли Сталина в комнате и не выпустили его в сад полить цветы. Сталин фактически перестал руководить страной.

Факт более нигде не встречал. Можно верить объяснениям историков, а можно усомниться...

В октябре 1949 года Сталина настиг второй инсульт, сопровождавшийся потерей речи. Последующие годы он вынужден брать длительный отпуск... (август-декабрь 1950, 9 августа 1951 – 12 февраля 1952). В узком кругу Политбюро у Сталина тогда появилось прозвище «дачник».

Простите, но эти периоды – не просто отпуск или, как сегодня, «работа на удалёнке», не теряя контроля за происходящим в стране. Управление передаётся заместителям. Добровольно или не очень...

А нам опять подкидывают «мелкие детальки»: в 1951 году у Сталина начались провалы в памяти. Хрущёв вспоминал, что, сидя за столом и обращаясь к человеку, с которым Сталин общался десятки лет, он вдруг останавливался в замешательстве и никак не мог назвать того по фамилии… Подобные явления повторялись часто…».

Летом 1952 года, осмотрев Сталина, его личный врач, академик Виноградов, обнаружил резкое ухудшение здоровья (прогрессирующий атеросклероз мозга). Он рекомендовал ему отказаться от политической деятельности и уйти на покой.

Может, не зря правили документы о болезнях вождя и проблемы начались значительно раньше? Рафаэль Гусейнов добавляет: …Я не случайно говорю «судя по всему», потому что история болезни Сталина в полном ее виде, который очень важен для врачей, … не сохранилось. Личный врач, академик Виноградов был посажен в Бутырку… Не только лечащих врачей, всё окружение Сталина сменили. Отстранили многолетнего начальника его охраны Власика…

Ю. Жуков называет «спадом работоспособности» отсутствие в рабочем кабинете в течение двух третей времени за три года: в 1947 году у Сталина рабочих дней было 136, в 1948-м— 122, в 1949-м— 113. И это при ставших обычными трехмесячных отпусках.

Как тогда называть ситуацию в следующей «трехлетке» — потерей контроля за происходящим? В 1950 году, с учетом 18-недельного отпуска (болезни?), число рабочих дней — приемов посетителей в кремлевском кабинете — у него было 73, в следующем — всего 48, то в 1952-м, когда Иосиф Виссарионович вовсе не уходил в отпуск (не болел?), — 45. Хотя сам историк говорит о наличии, как минимум трех инсультов, начиная с конца 1949 года.

Получается с 1950 года Сталин даже официально в среднем был на рабочем месте не более двух месяцев в году. Сколь продолжительны были редкие посещения Кремля?

Думаю, следующая информация полностью закрывает вопрос о единовластии Сталина: ...запись, сделанная в Журнале приема посетителей за 1 сентября 1949 года… в кабинет Сталина одновременно вошли, а через полтора часа одновременно вышли (в 23 ч. 35 мин.) члены Политбюро Молотов, Берия, Микоян, Маленков, Булганин, Каганович, а также Косыгин и Первухин. С какой целью ближайшее окружение И. Сталина на полтора часа собиралось в его кабинете и в его отсутствие, можно лишь предполагать, опираясь на дальнейшие события с трехмесячным отсутствием Сталина в Кремле… было осознано... у вождя случилось серьезное нарушение мозгового кровообращения, последствия... будут сказываться до конца его жизни…

Какой тиран разрешит подчинённым посещать без него свой кабинет? И нет смысла предполагать, что Сталин мог принимать посетителей не только в своем кремлевском кабинете, но и на дачах… Понятно и то, что достоверные данные о последующих инсультах, которые якобы случались у Сталина в 1950 и 1951 годах, не обнаружены до сегодняшнего дня. Мало того, В. Жухрай… категорически это отрицает, заявляя, что тяжелейший удар, перенесенный Сталиным в канун своего семидесятилетия, настолько подорвал здоровье вождя, что он практически от его последствий не оправился до конца своей жизни… Что меняет отсутствие новых не доказанных инсультов, если и старые, по мнению автора, снизили работоспособность лидера чуть менее, чем полностью?

Предположу, что самая важная гостайна СССР – добровольное или не совсем, но фактическое устранение Сталина от руководства страной, начиная, чуть ли не с 1946 года… Такая гипотеза объясняет и бесконечную грызню членов политбюро, и неоднократные попытки вождя, якобы, организовать себе преемника, и столь густую завесу тайны, висящую до наших дней над последними годами жизни И.В. Сталина.