Меня всегда удивляло то, что в поисках РКМП у нас возрождают светлый образ безвольного, бессильного, трусоватого и напрочь лишённого стратегической цели в жизни Николая II, а монументальная фигура Петра Великого (суровая и грозная фигура, воспетая великим Пушкиным) остаётся в тени этого анемичного проанглийского подкаблучника. Ну вот, может быть, выдержка из статьи архимандрита Дамаскина прольёт свет на эту нелюбовь к Петру. Но парадокс любви к Николаю остаётся парадоксом.
Кормчий
Памяти священномученика Владимира (Богоявленского)
<...>
Управление российским церковным кораблем было к началу ХХ столетия расстроено, и хороши ли были отдельные кормчие или они были из рук вон плохи — каждый из них от Господа получал и свою награду, и свое наказание, в то время как весь корабль со всеми своими кормчими и пассажирами давно устремился на рифы. Слишком долго корабль церковный был прикован к кораблю государственному, который и сам не был прочен, получив значительную пробоину при императоре Петре I. Вода, начавшая поступать через пробоину, пробитую Петром, в конце концов затопила все отсеки государственного корабля, и после 1905 года, когда монархия в значительной степени самоупразднилась и оказалась в командирской рубке вместе со своими убийцами, этот корабль можно было считать затонувшим — оставалась лишь видимость государственной жизни и плавания.
И если существовала какая-то историческая задача у первенствующих членов Синода — а им был в начале ХХ века и митрополит Владимир, — то она в первую очередь заключалась в том, чтобы освободиться от тянущей на дно цепи противоканонического церковного управления — в этом был их исторический долг перед Церковью и земным Отечеством, чтобы, хотя бы и лично жертвуя всем, настоять на созыве Поместного Собора Русской Православной Церкви, на восстановлении канонического церковного строя в лице Патриарха, дав возможность православному русскому народу объединиться вокруг своего духовного центра в единственной организации, которую он сохранил сквозь века. В этом было истинное призвание первенствующих в Синоде иерархов, правивших перед революцией. Этого не могли осуществить ни миряне, ни духовенство, ни епархиальные архиереи. Однако никто из первоиерархов не захотел быть подобным Патриарху Ермогену. И тогда Господь заставил силою принуждения если и не обрести необходимое для совершения Его дела мужество, то по крайней мере перенести Его страдания — и таким путем, через пролитие крови, войти в Царство Небесное.
<...>
ОРЛОВСКИЙ Дамаскин, архимандрит, Журнал "Фома": № 2 (70) февраль 2009
Оценил 1 человек
1 кармы