Вековечного врага надо изучать и в фас, и в профиль!

Кровавый закат разгорался над Лондоном)), … а я все продолжаю копать шихту в поисках истинного источника и реального центра гадючьего гнезда.

Сначала о локации.

Квадратная миля Лондон-Сити

Когда в 1066 году (после битвы при Гастингсе и норманнском завоевании Англии) венецианскими и еврейскими банкирами только планировался международный финансовый центр, сам Лондон был еще глухой деревней! Поэтому «проектировщики», получив (выкупив) одну квадратную милю у короля Вильгельма I Завоевателя, гордо назвали его – городом (Сити, в переводе))! Лондон-Сити возник посреди деревни!! Это место и до сих пор, спустя ТЫСЯЧЕЛЕТИЕ, выделяется в центре мегаполиса. Как финансовый фурункул на теле уже всей планеты ((.

В 1075 году Вильгельм издал специальный устав для жителей Лондона; в котором Лондонское Сити оставалось городом, не до конца подчинявшимся новой власти. Территория Сити не учтена в книге страшного суда (прим.:«Книга Страшного суда», или «Книга Судного дня» (среднеангл. Domesday Book, лат. Liber de Wintonia — «Винчестерская книга») — свод материалов первой в средневековой Европе всеобщей поземельной переписи, проведённой в Англии в 1085—1086 годах по приказу Вильгельма Завоевателя. Материалы переписи представляют собой беспрецедентный источник сведений о социальном, экономическом и демографическом развитии Англии XI века).

Согласно Википедии: площадь в границах Лондонской стены римского происхождения — 2,9 км², отсюда происходит прозвище — «квадратная миля» (англ. Square mile). К востоку от Сити простирается «пролетарский» Лондон — Ист-Энд, а к западу — более респектабельный Вест-Энд. Девиз Сити — Domine dirige nos («Направляй нас, Господи»).

На начало ХХI века в «квадратной миле» было зарегистрировано свыше 260 иностранных и английских банков и порядка 12 тысяч промышленных, торговых, инвестиционных и финансовых компаний из разных стран мира. При этом население Сити составляет менее девяти тысяч человек, но ежедневно на работу сюда прибывает более миллиона служащих!

Всю эту братию, если верить статистике, обслуживает почти три сотни пабов и баров, а также примерно такое же количество ресторанов. Сами лондонцы гордятся, что подобной концентрации питейных заведений на столь маленькой площади нет ни в одном другом городе мира (ну и кто после этого алкаши?!).

Современный Сити лежит в пределах римского Лондиниума, а границы его довольно точно повторяют линию старых крепостных стен. К слову, хотя от стен форпоста Римской империи на Темзе мало что осталось, кое-где старинная кладка все же сохранилась. Кстати, о том, где же примерно шла стена, до сих пор говорят названия площадей, улиц и переулков с корнями «wall» и «gate».

Впрочем, существующие границы «квадратной мили», как лондонцы называют Сити, не вполне соответствуют упомянутым контурам и размерам. «Миля» Сити отнюдь не квадратная: от западной оконечности до восточной – Тауэра – идти не менее получаса, зато от набережной до северной границы района – примерно 15 минут. Кроме того, площадь Сити составляет 290 гектаров, то есть около 1,3 квадратной мили, или 2,6 квадратного километра.

Вообще от старого Сити мало что оставили многочисленные пожары, реконструкции и немецкие бомбардировки периода ВМВ. Так что, во многом, это – новодел, или современные техно-вау!

Впрочем, одним из средневековых построек на территории Сити является «наследие тамплиеров» – ставшая знаменитой благодаря бестселлеру Дэна Брауна «Код да Винчи» круглая церковь Темпл (Temple Church), или как говорят сами же англичане на французский манер - Тампл.

...вот они – древние стены круглой Тампль! К сожалению, в тесном дворике очень трудно сфотографировать эту церковь так, чтобы она попала в кадр целиком.

Как видно, здание состоит из двух частей: круглой церкви и примыкающего к ней прямоугольного строения — алтаря.

Круглой в плане Тампль была построена неслучайно: этим она копировала церковь Гроба Господня в Иерусалиме. Освятил ее в 1185 году Ираклий – патриарх Иерусалимский. Столь тесная связь с Палестиной объяснялась просто – заказчиком церкви был могущественный в то время орден рыцарей-храмовников – тамплиеров.

До второй половины XII века собрания членов ордена храмовников в Лондоне проходили в районе Хай-Холборн. Однако это место сделалось слишком тесным для членов растущего ордена, и было решено купить участок земли для постройки более просторного храма. Около церкви также были возведены жилища для рыцарей, помещения для отдыха и проведения военной подготовки. Прямоугольный алтарь был пристроен к Тамплю в 1240 году. Тогда церковь стала местом временного проживания папских легатов, королей и церковных сановников со всех концов Европы (!!!).

Выполняла она и еще одну важную роль – являлась банком, принимавшим на хранение деньги и ценности английских дворян и рыцарей, доверявших свое имущество влиятельному ордену тамплиеров. К слову, именно накопленные храмовниками богатства и стали причиной их гибели. Впрочем, инициировали гонения на тамплиеров по ту сторону Ла-Манша, в первую очередь в этом виновен король Франции Филипп IV Красивый (1268-1314), о чем мастерски написал Морис Дрюон в начале своего литературного цикла «Проклятые короли».

Рядом с церковью установлена колонна, увенчанная фигурами двух всадников на одном коне. Это первый символ тамплиеров (затем его сменил красный крест на белом фоне), означавший, что орден являлся одновременно рыцарским и монашеским. Кроме того, он символизировал быстро забытый храмовниками обет отказа от личного имущества.

В нескольких метрах от колонны в плитку тротуара вделана круглая табличка, рассказывающая о том, что 11 мая 1941 года на этом месте разорвалась немецкая бомба. Тогда на крыше храма вспыхнул пожар, были уничтожены отделка викторианской эпохи и орган, установленный тут еще знаменитым английским архитектором и математиком Кристофером Реном (Christopher Wren, 1632-1723), построившем в Сити собор св.Павла.

После 1307 года, когда орден тамплиеров был распущен, английский монарх Эдуард II сделал церковь собственностью короны. Позднее она была передана ордену госпитальеров, которые и превратили Тампль в две гильдии юристов: Иннер Темпл («Внутренний Темпл») и «Миддл Темпл» («Средний Темпл»). Они также использовались и в качестве храма, после того как этот статус им даровал Яков I в 1608 году.

В своей исторической хронике «Генрих IV» Уильям Шекспир описал сцену в саду Тампля, с которой началась война Алой и Белой роз. Согласно заверениям путеводителя, в память этого события около церкви были посажены белые и алые розы.

Ну вот как-то так, пользуясь описаниями гидов-путеводителей и фото туристов.

Но есть исторические нюансы!

Сити и английская разведка: «идти порознь, бить вместе» (из книги Андрея Фурсова «De Conspiratione: капитализм, как заговор»)

Сегодня Сити, как и его конкурент Ватикан (и противник, порой превращающийся в союзника)  — одна из крупнейших офшорных зон: здесь, а не только в религиозно-политической сфере, они конкуренты.

«Квадратная миля» (1,22 кв. мили), которую занимает Сити, роль и значение этого пятачка в современном мире, позволяют некоторым исследователям утверждать, что Британская империя в свое время (после ВМВ) лишь имитировала свою кончину.

История Сити начинается в 1067 г. — через год после норманнского завоевания. После завоевания страна утратила все права, однако Сити сохранил свой фригольд — право на безусловное владение землей, древние свободы и ополчение. Даже король должен был сдавать оружие перед тем, как войти в Сити (он, в принципе, может войти в Сити как частное лицо, но как монарх может войти только будучи введенным на территорию квадратной мили лорд-мэром Лондона; не путать с мэром).

А к моменту коронации Ричарда Львиное Сердце в 1189 г., Сити уже была мощной корпорацией. «В многовековой британской политической системе Сити оставался крепостью, о которую разбивались волны истории, превратившие все остальное в национальное государство. […] В известном смысле современная политическая система Великобритании происходит от Лондонской городской корпорации (City of London Corporation)», а не наоборот.

Сити тесно связан с короной и парламентом, но не подчинен им. До времен Тюдоров и Стюартов Сити был, по сути, главным источником получения ссуд монархией (королевский мобильный банк))).

Когда могущественный советник Генриха VIII кардинал Уолси попытался в конце 1520-х годов поставить Сити под прогрессивное налогообложение и организовал символический вывоз оружия и посуды ливрейных компаний Сити, ответный удар последовал незамедлительно - в 1529 г. Сити помог дискредитировать Уолси, а чтобы монархи не забывали об обиде (и возмездии), учредил в 1571 г. должность городского «напоминальщика», который должен был напоминать монарху о его долге перед Сити.

Не простил Сити и Карла I, который, нуждаясь в деньгах, приказал захватить 130 тыс. фунтов в слитках, хранившиеся в Тауэре. Вернул он их только после того, как вкладчики из Сити подписались на заем в 40 тыс. фунтов.

Менялись эпохи, но, надевая новые одежды, Сити оставался самим собой. В XIX в. один из английских реформаторов уподобил его доисторическому чудовищу, таинственным образом дожившему до современности, в немалой степени благодаря полузакрытой сети старых однокашников (Тринити колледж,  Кембридж)— эту систему позаимствовал у Сити британский правящий класс. Шэксон цитирует Гласмана, который пишет о Сити следующее: это «древний и очень маленький институт; он основан на личных отношениях и не встраивается ни в одну из предлагаемых парадигм современности. Это средневековая коммуна, представляющая капитал. Сити не поддается оценке».

И последний штрих: если символ Венеции — крылатый лев, то символ Сити — грифон, т. е. крылатое существо с туловищем льва и головой орла. Грифон изображен на гербе Сити, и статуи этого существа расставлены на границах Сити словно стражи накопленных/награбленных богатств.

Ясно, что такой институт как Сити не мог не использовать с прибылью хлынувшие в Англию разбойные деньги; не мог он также упустить шанс воспользоваться интеллектуальными и финансовыми технологиями венецианцев. Впрочем, Сити и так имел тесные контакты с Венецией, Ломбардией, Чехией (Прагой) посредством еврейского капитала, который постепенно играл все большую роль в английской жизни XVI–XVII вв.

Начать с того, что именно в Англии в 1613 г. семьей Барухов был создан Standard Chartered Bank, который сегодня называют «банком банков». Правда, ни Тюдоры (за исключением некоторых мер Генриха VIII, ослабившего законы против ростовщичества), ни особенно Стюарты - ростовщический капитал вообще, и еврейский в частности, не жаловали. Именно с этим связана поддержка английскими и голландскими ростовщиками, многие из которых, как об этом пишет Ж. Аттали, были евреями, сначала Кромвеля против Карла I (который сложил голову на плахе), а затем Вильгельма Оранского против Якова Стюарта.

Правление Кромвеля отмечено возвращением евреев в Англию, откуда их раньше изгоняли. В 1655 г. Кромвель встретился с амстердамским раввином Манассией бен Израилем, который объяснил лорду-протектору: «мессия не придет на землю», пока евреям не разрешат жить в Англии. В 1657 г. в Лондоне была построена синагога — впервые за 250 лет. Кромвель, нацеливаясь на конкуренцию с Голландией, прежде всего стремился привлечь капиталы осевших в Амстердаме испанских (т.н. марранов) и португальских евреев, в этом плане прагматик-протестант легко нашел общий язык с прагматиком-каббалистом. В то же время Манассия и Кромвель (видимо, он тоже был евреем?!) разделяли мессианскую мечту (приход Мошиаха на землю Израиля), и это облегчало их диалог.

Другой правитель Англии, Вильгельм Оранский, став королем под именем Вильгельма III, пошел на дальнейшие уступки ростовщикам и разрешил им создать Банк Англии (1694 г.). Этот банк, как отмечает В.Ю. Катасонов, формально не был первым центробанком (первым был шведский — 1668 г.), однако, во-первых, Банк Англии (за исключением венецианского Banco del Giro) не похож ни на один банк; во-вторых, «влияние Банка Англии на развитие международной финансовой системы несравненно больше. Во-первых, модель Банка Англии использовалась многими другими странами для создания своих центральных банков. Во-вторых, в какие-то периоды истории Банк Англии оказывался центром, из которого управлялась вся мировая финансовая система».

Банк Англии, пишет Н. Шэксон, «учрежден в 1694 г. как частный институт на средства протестантского Сити и в его интересах; в значительной степени он создавался для финансирования строительства флота. Появление и банка, и государственного долга вызвали финансовую революцию, которая быстро привела к возникновению рынка закладных, страховой компании Lloyds, фондовой биржи, финансовой прессы и быстрого роста внешней торговли. Финансовый сектор превращался в то, что П. Дж. Кейн и А. Дж. Хопкинс назвали «сердцем имперского мотора».

Хотя сборка нового субъекта стратегического действия, «стратегической истории» началась при Генрихе VIII, решающие шаги были сделаны в правление Елизаветы I (1558–1603 гг.). Впрочем, сборщики о стратегическом характере своих действий не помышляли, они решали конкретные задачи, последовательность которых выстраивалась в длинную причинно-следственную цепь — ситуация напоминает рассказ Р. Шекли «Поколение, достигшее цели».

Прав С. Элфорд: Генрих VIII изменил английскую историю так, как ни один король до него. Однако едва ли можно сказать, что на тот момент изменения приобрели необратимый характер: во-первых, правление «кровавой Марии», дочери Генриха VIII и жены Филиппа II Испанского, продемонстрировало это со всей очевидностью. И не умри Мария от рака в 1558 г. — в один год со своим тестем Карлом V, на месте протестантской Англии могла оказаться католическая Англия — северная часть гигантской испано-английской католической империи: империя Филиппа простиралась от Сицилии до Куско, покрывая четверть известного на тот момент мира. Во-вторых, сама Елизавета, наследовавшая Марии, получила далекое от стабильности, разболтанное, с расшатанным фундаментом государство — both shaken and stirred, в той ситуации еще ничего не было решено. Современники не верили, что Елизавете удастся стабилизировать королевство.

Более того, как заметил все тот же С. Элфорд в блестящей работе о тайной истории правления Елизаветы I, в ее эпоху «выживание или катастрофа протестантской Англии целиком зависели от одного-единственного человека — Елизаветы». Это сегодня, зная исторический результат, мы полагаем, что так оно и должно было случиться, однако пуля, кинжал или просто болезнь «монархини» могли изменить все и привести к католическому реваншу, а историки писали бы о «елизаветинском эпизоде» как о кратком отклонении, девиации от основного курса (как сегодня трактуется «эпизод кровавой Марии»), и никто уже не писал бы о «золотом веке».

А вот на рубеже XVI–XVII вв. это уже было практически невозможно: процесс набрал инерцию, субъект во многом сформировался, хотя и не до конца, закалился как сталь и готов был безжалостно рвать противников — реальных и мнимых.

Генезис определяет характер и функционирование целостности, будь то субъект или система. Именно елизаветинская фаза определила характер нового хищного англосаксонского субъекта, который замесили в Европе, а испекли в английской печке на деньги Сити при роли венецианцев в качестве катализатора.

Во-первых, поскольку шла ожесточенная борьба с Испанией и католиками, это субъект приобрел фанатично протестантские черты и жесткий антикатолический характер. В англосаксонское сознание испанцы вбиты как символ угрозы и угнетения — это проявляется даже сегодня в фильмах-сказках. Например, в «Принце Каспиане» из «Хроник Нарнии» доспехи тельмаринов — народа-врага положительных героев — смоделированы по испанским лекалам XVI–XVII вв. Это открыто признал режиссер Эндрю Эдамсон. Вообще англосаксы постоянно проделывают такие входящие в подсознание символические штуки со всеми своими историческими врагами. Так в «Звездных войнах» военная форма и контуры шлемов воинов Империи, включая Дарта Вейдера, смоделированы по вермахтовским образам. Об образе «русской мафии» я уже и не говорю. Но вернемся в XVI в.

Во-вторых, именно борьба елизаветинского времени выковала агрессивно-экспансионистский характер с криминальным душком (пиратство, огораживания) нового субъекта. Установка на мировую экспансию как экономическую стратегию сформировалась именно в это время.

Наилучшим образом это отражено в двух портретах Елизаветы — 1588 г. Джорджа Гауэра и 1592 г. Марка Герартса-младшего (находится в поместье Дичли). На первом портрете великолепно одетая Елизавета держит руку на глобусе, рядом с ней — имперская корона, а в глубине картины, точнее, фоном изображены английский флот в спокойных водах и испанский флот, который бурное море разбивает о скалы. Пальцы Елизаветы накрывают Центральную Америку, словно указывая одно из направлений будущей, но уже не такой отдаленной, экспансии. Второй портрет по-своему не менее красноречив: Елизавета в украшенном драгоценными камнями белом платье стоит на фоне штормового неба, которое она освещает подобно солнечному лучу; она стоит на карте королевства, причем выглядит в три раза больше Англии, нависая над последней.

Примечание: не эту ли традицию заранее вербализировать (озвучивать) и воплощать в художественные образы свои будущие намерения взял на вооружение, давя на подсознание подданых и врагов и, тем самым, продвигая свою повестку, аглицкий журнал «Экономист»?! Фактически наглосаксы трафаретно все 500 лет пишут сценарии своих будущих действий и, как каток, пытаются их осуществить, гипнотизируя и парализуя публику неуклонностью их реализации … реальный психологический прием «удав и кролики» (Редьярд Киплинг «Маугли»).

В-третьих, постоянная, в течение всего правления Елизаветы, борьба с заговорами — внутренними и внешними, шпионажем, непрекращающаяся тайная война — все это привело к резкому усилению разведки и контрразведки, т. е. выражаясь современным языком, спецслужб в жизни Англии второй половины XVI в., в частности, и в функционировании нового субъекта, в его вековую заряженность на изощренную тайную войну вообще.

В этом плане можно сказать, что лорд Бергли и Уолсингем — это люди, которые стоят у истоков не только Англии и ее спецслужб, но североатлантического исторического субъекта в целом, это его «повивальные бабки» (точнее, «дедки») и крестные отцы одновременно. Не будет преувеличением сказать, что именно в тайной войне Англия одержала свои главные победы в XVI в. и стала тем, чем стала, — коварным Альбионом.

XVI век был бумом шпионажа, который в том веке развивался по экспоненте. Однако даже на этом фоне английские достижения впечатляют. Уолсингему удалось сплести паутину тайной агентуры не только в Англии, но и в Европе (Париж, Руан, Рим, Парма — далее везде; до нас дошли почти пять десятков имен высокопоставленных агентов одного Уолсингема), поскольку первая линия обороны от папы и католиков проходила именно там — на дальних рубежах. Только великолепная разведка, помноженная на деньги Сити, позволившие подкупать противников, обеспечила разгром Армады в 1588 г., который стал началом 400-летнего марша англосаксов на восток, закончившегося в 1989 г. капитуляцией руководства СССР. После победы над испанцами англосаксы последовательно двигались на восток — Франция, Германия, Россия. И во всех случаях огромную роль играли тайная война, капитал и хищнический напор протестантов, этих максимально иудаизированных христиан (впрочем, христиан ли?).

Одним из результатов всей этой системы процессов стало оформление государства Великобритания, не имевшего исторических аналогов. И дело не в том, что, как заметил Н. Хеншел, британское государство XVIII в. было значительно более централизованным, жестким и менее демократичным, чем так называемые «абсолютистские монархии», прежде всего Франция Людовика XIV и Людовика XV: «Хотя понятие “абсолютизм” не может быть применено к Англии, — заметил Н. Хеншел, — в некотором роде многие его черты характерны именно для этой страны, а не для Франции».

Главное в другом: Великобритания XVIII (и далее) века — это торгово-финансовое государство, созданное финансово-землевладельческой знатью, исходно ориентированной на мировой рынок, международный разбой и широкомасштабные гео-исторические манипуляции с помощью капиталистической системы (далее - КС).

Причем создавали это государство денежные мешки Южной Европы, приземлившиеся в Европе Северной. «В истории английское государство не имеет аналогий, — писал В. Зомбарт. Быть может, в мелочах торговые государства древности — государства финикийцев и карфагенян — и представляли собой нечто подобное. Но “мировая империя”, порожденная чисто меркантильным духом, — такого еще не было».

Наполеон (вслед за Адамом Смитом) назовет англичан «нацией лавочников», Вильгельм II — «низкой торгашеской сволочью», его современники А.Е. Едрихин-Вандам и В. Зомбарт, соответственно - «Ротшильд-народом» и «нацией торгашей», суть войн которых — обогащение прирожденных торговцев.

В основе этих определений, если снять эмоции, лежит констатация простого факта: Великобритания — это в значительной степени возрождение на североевропейской мировой капиталистической основе внеевропейского, восточного по происхождению (скорее всего – вавилонского…финикийского…карфагенянского…) властно-торгового типа. И не случайно именно такому типу государственности понадобились КС, сначала использование их и союз с ними, а в конечном счете — симбиоз и взаимопереплетение.

Подчеркну еще раз: субъект, который был собран в Англии, собирали далеко не только англичане, но определенные европейские силы, а точнее, международные, поскольку они представляли не только европейскую и далеко не только христианскую традиции.

Субъект этот исходно возник как наднациональный спрут, в безопасной Англии покоилась лишь его голова, тогда как щупальца шарили по всей Европе и далеко за ее пределами; спрут этот был не только наднациональным, но и тайным, причем втройне — и как финансы, чья стихия тайна, и как спецслужбы, тоже действующие в тени, и как тайные общества. Фасадом была «британская монархия», которую новый субъект постоянно ограничивал — и, наконец, устранив предпоследнего Стюарта, ограничил почти до упора.

«По-видимому, ни у кого из непосвященных даже и не зарождалось подозрение, — писал барон Рауль де Ренн, — что действительное управление судьбами Англии происходит не в том виде, в каком оно представляется всему миру, и что общеизвестная английская форма правления с ее классическим парламентаризмом не соответствует реальному государственному механизму страны.

Все народы, и не только иноземные, но и широкая масса собственного народа, были уверены, что Великобритания завоевала себе свое положение в мире и сделалась в области государственного устройства чем-то вроде идеала для большинства современных народов только благодаря совершенству своего правящего аппарата.

И правда, свое могущество Англия сумела достигнуть и удержать до последнего времени действительно только благодаря своей форме правления, но не той, которая известна всему миру, а той, которая состоит из чрезвычайно искусной комбинации явных форм правления с тайными, известными только тем, кто принимает в них участие […], король является главой особой системы негласных законспирированных установлений, руководящих всеми сторонами государственной и общественной жизни страны.

Наряду с явными органами государственного управления, т. е. Верхней и Нижней Палатами и административно-судебными и дипломатическими установлениями, на всей территории Британской империи существуют организации, которые скрытно от глаз непосвященных оказывают решающее влияние на внутреннюю и иностранную политику государства».

Превращение британского короля в 1/7 видимую часть айсберга, с одной стороны, и обретение самим этим «оргайсбергом» реальной мощи, с другой, произойдет на первом этапе развития КС (1710-1770-е годы), но вся подготовительная работа была проделана именно в XVI–XVII в. - североатлантический наднациональный субъект собирался и складывался в борьбе с Испанией и Стюартами, ведя непосредственную, физическую борьбу с ними с помощью национальных сил. Наднациональное качество нового субъекта, его генезис как заземление в Англии некоего наднационального процесса обусловило его важнейшую интеллектуальную, психо-историческую черту — мировое видение, умение оперировать мировыми категориями, игра на мировом поле.

Вот что писал об этой черте замечательный русский геополитик А.Е. Едрихин-Вандам: «Простая справедливость требует признания за всемирными завоевателями и нашими жизненными соперниками англосаксами одного неоспоримого качества — никогда и ни в чем наш хваленый инстинкт не играет у них роли добродетельной Антигоны. Внимательно наблюдая жизнь человечества в ее целом и оценивая каждое событие по степени влияния его на их собственные дела, они неустанной работой мозга развивают в себе способность на огромное расстояние во времени и пространстве видеть и почти осязать то, что людям с ленивым умом и слабым воображением кажется пустой фантазией. В искусстве борьбы за жизнь, т. е. политике, эта способность дает им все преимущества гениального шахматиста над посредственным игроком. Испещренная океанами, материками и островами земная поверхность является для них своего рода шахматной доской, а тщательно изученные в своих основных свойствах и в духовных качествах своих правителей народы — живыми фигурами и пешками, которыми они двигают с таким расчетом, что их противник, видящий в каждой стоящей перед ним пешке самостоятельного врага, в конце концов, теряется в недоумении, каким же образом и когда им был сделан роковой ход, приведший к проигрышу партии? Такого именно рода искусство увидим мы сейчас в действиях американцев и англичан против нас самих».

Это написано в канун Первой мировой войны, в которой «союзники»-британцы воевали с Германией, а играли против России — мы это увидели в 1917 г.; потом мы увидели это искусство в 1991 г., и нам еще предстоит его увидеть, если мы не научимся отвечать коварному врагу его же монетой — коварством.

Но для этого надо врага изучать; как говорил толкиновский Гэндальф, «изучая врага, проникаешься его коварством» — и изощренностью, добавлю я, которой почти всегда, за исключением сталинского периода, не хватало русским в противостоянии с англосаксами, а точнее, с наднациональными КС в англосаксонской оболочке.

Помимо прочего, изучение противника должно начинаться с его генезиса, рождения, эмбриональной фазы — именно там хранится секрет его «кощеевой смерти». Искать, искать — бороться и искать, найти и не сдаваться.

Вся вторая половина XVII в. в истории Англии — это взаимоприспособление и взаимопроникновение наднационального финансового субъекта и королевской власти. Победа Кромвеля, так называемой «буржуазной революции» открыла путь к победе североатлантического (английского) финансово-политического субъекта над собственно английской национальной монархией и завоевание этим субъектом позиции мирового оператора и регулятора денежного обращения. Без подчинения, а по сути свержения традиционной монархии (поскольку то, что развивалось в Англии с середины XVII в., — это не совсем монархия), такое завоевание было бы невозможно; результат завоевания — формирование системы, обеспечивающей сначала влияние, а затем решающую роль закулисных, тайных сил на развитие Альбиона, адаптация страны и ее верхушки к целям и природе наднационального финансово-политического субъекта, орудием которого в деле завоевания мира стала Англия — триумф венецианской большой стратегии, перенесенной в иные пространство и время.

Со времен Кромвеля, пишет де Ренн, «королевская Англия» никогда «не была самостоятельной в ведении своей политики, т. е., иначе говоря, никогда Англия с тех пор не вела политики только за свой счет и только ради своих интересов. Как бы ни было разительно быстрое увеличение мощи и границ Великобритании, в каком бы сиянии ни представлялось величие и блеск ее государственности, какими бы совершенными и несокрушимыми ни казались им устои ее власти и ее авторитета среди народов, все это в действительности было ни что иное, как нарочно и искусно созданный мираж для самообольщения одних и для обольщения других. За этим миражом скрывалась та сила, которая двигала политикой Англии в нужном ей направлении, создав из самой Англии не более, как свой авангард в давно уже задуманном походе на мир».

Но сначала нужно было полностью переформатировать уже завоеванную Англию, превратив английского короля в подобие венецианского дожа. В дело вступило финансовое оружие. Два дефолта в Англии — в 1671 и 1686 гг. — привели к «Славной революции». Главной фигурой «венецианско-виговского заговора» исследователи называют Энтони Эшли Купера, первого графа Шефтсбери, в интеллектуальной обслуге которого выделялся философ Локк. По мнению графа Шефтсбери, в 1670-е годы Англия еще не стала полностью протестантской и виговской — необходимое условие «дожизации» a la Venice, и он решил подтолкнуть этот процесс.

На рубеже 1670-1680-х годов в Англии вдруг раскрыли католический заговор, целью которого было убийство Карла II; в качестве заговорщиков были казнены 15 человек. Впоследствии выяснилось, что никакого заговора не было: документы-фальшивки изготовил некто Тайтус Оутс в компании с неким Израэлем Тонгом. Реальным планировщиком и организатором фальшзаговора был граф Шефтсбери, Оутс и Тонг — пешки в его игре.

Шефтсбери сработал по венецианской схеме «заговор — контрзаговор». В 1618 г. венецианцы по этой схеме организовали не существовавший в реальности «испанский заговор», целью которого была якобы передача Венеции Филиппу IV, который сыграл свою роль в развертывании Тридцатилетней войны и в котором реально не было никаких испанцев (кстати, английский поэт Томас Оутвей, «второй Шекспир», в иносказательной форме разоблачил Шефтсбери, написав пьесу об «испанском заговоре» в Венеции — «Спасенная Венеция»/«Venice Preserv’d»).

Несмотря на то, что выяснился провокационный характер «заговора», в Англии резко усилились антикатолические настроения, она практически полностью стала протестантской и виговской, и после смерти в 1685 г. Карла II вигам и Сити понадобилось всего три года, чтобы свергнуть Якова II Стюарта, подавить сопротивление его сторонников (якобитов), посадить на трон с помощью «Славной революции», которую иногда называют бескровной, своего человека — Вильгельма Оранского из Голландии — «первого дожа в английской истории» (А. Дуглас).

Даже контроль над армией теперь переходил к парламенту как органу финансово-землевладельческой знати; контроль над налогами означал отмену королевской прерогативы взимать налоги в обход парламента. И хотя самому Вильгельму роль дожа не нравилась, и он открыто заявлял об этом, ситуация лишний раз подтвердила правоту тезиса Сталина о том, что логика обстоятельств сильнее логики намерений.

Разумеется, те задачи, которые решила «Славная революция» для протестантской финансово-землевладельческой верхушки, были бы так или иначе решены этой верхушкой. Однако в какой форме и когда это произошло, вызвано конкретно историческими обстоятельствами вполне случайными, резко изменившими ситуацию и заставившими «олигархов» действовать.

Совпали два события: рождение наследника у Якова и изменение в пользу Франции геополитической ситуации в германских землях (Германосфере). В такой ситуации семь виговских пэров-протестантов быстро договорились с мужем дочери Якова Марии Вильгельмом Оранским о возведении его на трон. Мало того, что Вильгельм не имел прочной опоры в Англии и попадал в зависимость от финансово-землевладельческой верхушки, он не мог похвастать родовитостью Стюартов, происходивших от Меровингов (недаром уже в XX в. выскочки Виндзоры/Саксен-Кобурги, чьи династические права в любой момент могут быть поставлены под сомнение из-за «генов Виктории», т. е. ее де-факто незаконнорожденности, женили принца Чарлза на нелюбезной им Диане — ее отец был десятым, т. е. пра-пра-пра и т. д., потомком Карла I Стюарта).

Вильгельм составил коалицию, в которую вошли Голландия, Пруссия, Ганновер и Гессен-Кассель и которую поддержал голландский и еврейский капитал, не говоря о части английского. Результат — «Славная революция» и воцарение Оранской династии.

«Венецианские купцы», или «Чужие» в Европе

Андрей Фурсов, кстати – один из основных специалистов в нашей стране по европейским династиям, указал на переформатирование Англии некими венецианцами. А кем они были и откуда взялись?

Фурсов указывает, что в Венеции в древности осели представители неких родов, которые были, на самом деле, псевдо-христианами, придерживавшихся либо традиций гностицизма, либо традиций древневосточных религиозных и магических культов — финикийских, и особенно вавилонских (кстати, геральдический символ Венеции — крылатый лев, весьма распространенный именно на древнем Ближнем Востоке).

Следов, указывающих на такую версию много, т.к. мигрирующие народы, как правило, несут с собой традиции и культуру тех местностей, откуда они родом, приспосабливая ее к особенностям местной культуры. Ну вот, в частности, зиккураты в древней Месопотамии (Вавилоне) выполняли роль не религиозных культовых сооружений, а в первую очередь – хранилищ продовольствия и сокровищ. Таковым стал и собор св. Марка в Венеции. Он не имел к религии христианства никакого отношения… Как и крепости/тампли тамплиеров, тоже.

За формально христианским, католическим фасадом Венеции/ собора св. Марка пряталась иная традиция, скрытно противостоящая христианству или, как минимум, альтернативная ему. В связи с этим отношение Венеции к Ромейской империи (Византии), с одной стороны, и к католическому миру, Ватикану, с другой, определялось не только финансово-экономическими резонами, но и идейно-религиозными: и в этом плане, а не только в финансовом, Венеция выступала по отношению к христианской Европе в качестве «чужого».

В раннее средневековье венецианская торгово-политическая элита в значительной степени формировалась из представителей купеческих династий Константинополя, выходцев из богатого района Фанар. «Фанариоты», в свою очередь, были в основном выходцами из Леванта (!!!), т. е. Восточного Средиземноморья.

Венеция исходно была восточно-ориентированным городом: в то время как все остальные города-коммуны Северной Италии смотрели либо на север, в сторону императора Священной Римской империи, либо на юг, в сторону Римского Папы (Ватикана), Венеция повернулась ко всему этому и даже к Италии спиной. Они преследовали свои корыстные интересы, и действовали по-восточному витиевато)). Другими словами – беспринципно! Вообще, исторически, Венеция – это школа коварства (=подлости и лицемерия)!

Пример:

Уже в первой трети XIII в. венецианцы, а также генуэзцы и ломбардцы опутали долговой сетью значительную часть Европы; в качестве политического союзника они использовали папу, поддерживая Рим в противостоянии императору Священной Римской империи. В целом, их итальянские банки подбирали под себя Западную Европу, используя финансовые механизмы (ссудный процент); в том же направлении работал и орден тамплиеров. То, как венецианцы наживались на Европе, видно из следующего: ежегодный рост европейской экономики в XIV в. составлял 3–4 %, а ежегодная прибыль Венеции — 40 % (4 млн дукатов).

Однако, в первой трети XIV в. европейские монархии нанесли ростовщикам мощный удар. Сначала Филипп Красивый разгромил орден тамплиеров во Франции. Затем английский король Эдуард III отказался платить по долгам флорентийским банковским домам: в 1343 г. — Перуцци, а в 1345 г. — Барди, обанкротив их и ввергнув европейскую финансовую систему в состояние хаоса. Кроме того, португальцы (Васко дэ Гама) проложили новый путь в Азию — вокруг Африки, оставив венецианцев в «гео-торговом офсайде».

В историческую память итальянцев крах банков Барди и Перуцци вошел как катастрофа, о которой помнили даже в XX в.: во время Второй мировой войны Муссолини (возможно, желая погрозить своим бывшим британским вербовщикам и кураторам) заявил, что после победы заставит британцев вернуть долг Эдуарда III с набежавшими за 600 лет процентами (!!!))). Даже в середине XV в., т. е. по прошествии ста лет после падения Барди и Перуцци, Медичи - банкирам новой эпохи, не удалось достичь их уровня.

Венецианцы, (а с ними генуэзцы) не были бы самими собой, если бы не решили свои проблемы за чужой счет – за счет Ромейской империи (Византии), где правила династия Палеологов (греческая ветвь итальянской семьи Витербо, имевшая тесные связи с Медичи). Как и в 1204 г., Венеция объединила усилия с Ватиканом (а также с Генуей) - есть сведения, что они даже помогли Мехмеду II деньгами, а часть генуэзских наемников на службе Ромейской империи оказались предателями, и открыли ворота Константинополя противнику в 1453 году.

В начале XVI в. Венеция опять оказалась в весьма трудном положении, и ее верхушка стремилась сделать все, чтобы больше не остаться один на один со всей Европой. Для этого нужно было, во-первых, заручиться поддержкой какой-либо из европейских держав, плотно привязав ее в финансовом плане; во-вторых, сделать так, чтобы Европе было не до Венеции, т. е. разжечь в ней конфликт.

Сказано – сделано!

Для начала в соответствии с их сценарием нужно было протолкнуть подконтрольного им Габсбурга на трон Священной Римской империи, и венецианцы этим активно занялись. С середины XVI в. шло активное освоение венецианцами юга Германии: в Нюрнберге и Аугсбурге возникли «венецианские кварталы», в тесном контакте с венецианцами работали Фуггеры. Их серебро, пришедшее через немецких ростовщиков, помогло Карлу I Габсбургу стать императором Священной Римской империи Карлом V; у его конкурента французского короля Франциска I не хватило денег на подкуп выборщиков))) – демократия-с...

Один нюанс: поддержка избрания Карла против Франциска не помешала венецианцам буквально через несколько лет профинансировать Франциска I в войне с Карлом V, которого, в свою очередь, финансировали генуэзцы. А вместе они делали одно обще-итальянское дело, разжигая и поддерживая конфликт, суливший хороший гешефт и отвлекавший внимание от их городов.

Результатом этой венецианской игры были итальянские войны между Испанией и Францией, продолжавшиеся всю первую половину XVI в.

И так во всем и постоянно!!

В финансовом плане Испанию венецианцы и генуэзцы контролировали вместе; германские княжества были в основном зоной влияния венецианцев, а швейцарские кантоны — генуэзцев. Впрочем, постепенно венецианцы наращивали свое присутствие и там; финал этого процесса наступил через несколько столетий. В 1815 г. венецианец по происхождению - дипломат Российской империи - граф Каподистриа разработал для Священного союза документ, которым де-факто создавалось государство Швейцария — в значительной степени как дополнительная «камера хранения» богатств венецианских семей и «зона» страховых компаний.

После наполеоновского удара венецианские капиталы нужно было перевести в более безопасное место, им и стала Швейцария. Здесь довольно быстро оформился финансовый и родственный союз венецианских и местных протестантских семей (напомню, что протестантизм — наиболее иудаизированная версия христианства, неплохо сочетающаяся с гностическим учением и т. п.).

Эти войны были не единственным европейским конфликтом, к которому в своих политических и финансовых интересах приложили руку венецианцы - именно они замутили религиозные войны.

Венецианцы, еще недавно подкупившие папу, начали спонсировать критиков и противников католической церкви Рима, обеспечивая финансовую поддержку Реформации. Ну а когда реформационный «процесс пошел» и набрал скорость, они решили «уравновесить» его и начали поддерживать Контрреформацию — финансировать ее, способствуя борьбе с Реформацией.

Помимо этого, в течение всего XVI в. шло перемещение торговых путей, возникла североатлантическая мир-экономика/мир-система с Западной Европой в качестве ядра. Во время замужества Марии Кровавой, английской королевы, законной дочери Генриха VIII, за испанским королем Филиппом II, сыном Карла V, казалось, что это единое ядро станет основой могучей испано-английской католической империи — супруги были католиками. Однако в 1558 г. Мария умирает от рака и королевой становится не вполне законная дочь Генриха VIII и Анны Болейн - Елизавета, сплотившая вокруг себя протестантов, ярых врагов католицизма, папы и Испании. Ядро раскололось, и началась острая борьба между его частями за то, кто будет хозяином североатлантической мир-системы.

Обе группировки исходили из того, что нужно смещать центр активности на запад и ставить под контроль тот или иной «центр силы» в Европе. При этом, однако, «старовенецианцы» считали необходимым упрочение и развитие контроля над Ватиканом и Испанией, а «младовенецианцы» считали это направление бесперспективным и выступали за установление контроля над удаленной от Испании и не только ведущей с ней борьбу, но и получившей от нее значительные экономические дивиденды Голландией.

В Голландии венецианцы развили бурную деятельность. Прежде всего они сделали все, чтобы привязать деловую активность голландцев к своим интересам.

Средством такой интерпретации стало создание в 1602 г. голландской Ост-Индской Компании. Однако еще раньше, в 1594–1597 гг., Голландская республика, опираясь на капиталы и связи бежавших с Иберийского полуострова евреев-марранов, перехватила контроль над распределениями «колониальных товаров» в Северной Европе; основой этого стал реэкспорт в Германию специй, доставлявшихся из Португалии.

Значительная часть акционерного капитала голландской Ост-Индской Компании принадлежала евреям-марранам (именно на акциях этой компании в Амстердаме XVII в., а не в Генуе XIII в. стала впервые осуществляться биржевая спекуляция). Марраны — это иберийские евреи, формально, внешне принявшие христианство, но втайне, подпольно сохранившие свою веру — криптоиудеи, которых преследовали власти и инквизиция.

Тогда Голландия была фактически сефардским центром, и только со второй половины XVII века усиливается иммиграция ашкеназов (из Восточной Европы).

Венецианцы первыми признали Голландию в 1619 г., годом раньше в Европе началась война, которой суждено было стать первой общеевропейской и продлиться 30 лет (1618–1648 гг.). Эта война стала катастрофой для огромной части континентальной Европы, и хотя венецианцы, пусть косвенно, но вполне сознательно, приложили руку к ее «организации», война создала прямую и явную угрозу их новой зоне/среде обитания — Голландии.

Единственной альтернативой Голландии была Англия — мало того, что остров, отделенный от континента естественным «рвом» — проливом, но государство с очень сильной потенцией превращения в ядро североатлантической мир-экономики. К тому же в Англии (до середины XVII в.) не было конкурентного еврейского капитала (после изгнания евреев из страны) и, что не менее важно, Англия была уже подготовлена венецианцами в качестве запасной площадки — они работали над этим с конца 1520-х годов, т. е. в течение почти столетия. В Англии уже развивался процесс сборки нового социо-системного и гео-исторического субъекта, имевшего «семь источников, семь составных частей». Одним из этих частей-источников, причем особым, катализирующим стали венецианцы. Так или иначе, новый субъект сложился бы и без них. Но без них, без их «вещества, энергии и информации» он едва ли стал бы таким, каким стал, да и процесс шел бы значительно медленнее.

Венецианский «чужой», поселившийся в «теле» английской знати, довольно быстро стал своим, а точнее «тело» стало «чужим». Именно венецианцы основали компанию, которая сыграла огромную роль в истории Европы и в превращении Англии в «Венецию размером с Британию», — Ост-Индскую. Венецианский след в ее и британской истории будет настолько силен, что когда в 1780-е годы в британском парламенте будет проходить борьба противников и сторонников Ост-Индской Компании, сторонники станут называть себя «венецианской партией», а британский банк Ост-Индской Компании — банк Бэрингов — инсайдеры называли не иначе как «венецианский банк».

В целом венецианцы принесли в Англию 4 важнейшие социальные технологии: финансовую систему, торговлю, науку (знания) и разведку (интриги и спецоперации).

Можно добавить еще и пиар, в качестве основного носителя которого выступил - «Вильям наш Шекспир»)). Эта технология пиара переформатировал культуру Англии. В своем курсе лекций об истории потомков вавилонских жрецов Вальтер Аваков на сайте Владимира Ануфриева обратил внимание, что огромная часть наследия этого литературного гиганта составляют произведения на венецианские темы («Ромео и Джульетта», «Венецианский купец», и многие др.), столь подробно о деталях быта которой никакой английский писатель в то время знать не мог в принципе… А реально существовавший человек под фамилией В.Шекспир, скорее всего, был ширмой-аватаром какого-то английского аристократа венецианского происхождения. Его высокий литературный слог фактически переформатировал тогдашний английский язык также, как в свое время А.С.Пушкин переформатировал русский язык. Мало того, в своих произведениях этот гений заложил стандарты моральных категорий того времени и, исходя из этого - основных «эталонных» характеристик исторических персонажей не только для Англии, но и для всего тогдашнего мира, которые стали на многие века моральным императивом, системой моральных координат. Человечество стало смотреть на мир глазами британцев! Поскольку в тогдашнем мире ничего подобного феномену Шекспира нигде не было, то он стал абсолютным всемирным моральным авторитетом, и это позволило «отформатированным» британским «джентльменам» стать образцом для подражания и моральными авторитетами в глазах других народов… Была заложена мощнейшая школа британского самопиара и ментальных (информационных) войн - фактически  венецианцы научили британцев «управлять историей» (фальсифицировать ее).

Что касается разведки… Венецианцы сыграли значительную, но не афишируемую роль в создании английской разведки и ее сети в Европе. Они поставили на службу новому «месту прописки» свою изощренную разведку с ее уникальным тысячелетним опытом, об опыте политических интриг и организации заговоров венецианской верхушки и говорить не стоит. В частности, именно Венеция активно работала на создание ордена иезуитов. Крипто-иудея Игнатия Лойолу (по другой версии — представителя древней баскской фамилии), основателя ордена иезуитов, рекомендовала для решения этой задачи одна из старейших и знатнейших венецианских семей — Контарини. В результате — «два шара в лузу»: католики-контрреформаторы получили грозное орг.оружие, само наличие которого углубляло и ужесточало религиозный конфликт в Европе,  а семья Контарини, и вместе с ней венецианская олигархия, получали в свои руки разведку, если угодно, спецслужбу общеевропейского масштаба (гигантскую сеть центров ордена иезуитов)…

Но об этом ордене в следующем посте.

Предыдущие статьи на тему:

«Они среди нас! Следы их повсюду…»https://cont.ws/@nata_urieva/2...

«Ордена и спецслужбы средневековья: АССАСИНЫ» https://cont.ws/@nata_urieva/2...

«Ордена и спецслужбы средневековья: ТАМПЛИЕРЫ и ТЕВТОНЫ» https://cont.ws/@nata_urieva/2... 

«Ордена и спецслужбы средневековья: МАСОНЫ» https://cont.ws/@nata_urieva/2...

Источники:

https://dkphoto.livejournal.com/29097.html;

https://history.wikireading.ru/amp387440;

 https://www.youtube.com/playlist?list=PLgQC7tmTSjqTdsYJMv9YdhLeYgZVwmbSI;

 https://www.youtube.com/watch?v=nf52ZKEu-fI&list=PLgQC7tmTSjqTdsYJMv9YdhLeYgZVwmbSI&index=3&ab_channel=VladimirAnufriev