В этот замечательный день они встретились совершенно случайно на пересадке в метро Трокадеро. Она пересаживалась на Пасси, а он, как говорится, “брал дирексьон1 на Сен-Клу“. И как раз в коридоре , у откидного железного барьерчика, бьющего зазевавшихся по животу, они и встретились.
От неожиданности она уронила сумку, а он крикнул: “Варя!“ и, сам испугавшись своего крика, схватился обеими руками за голову. Потом они кинулись друг к другу.
Она (чтобы было ясно, почему он так взволновался) была очень миленькая, курносенькая и смотрела на мир божий весёлыми, слегка припухшими глазками через белокурые колечки волос, наползавшие на брови. И одета была кокетливо, старательно, вся обшитая какими-то гребешками и петушками2.
Он (чтобы было понятно, почему она уронила сумку) был высокий элегантный господин с пробором, начинающимся от самой переносицы. Так что даже под шляпу этот исток пробора спрятать было трудно. Галстучек, пошетка3, носочки - всё в тон. Немножко портило дело выражение лица - оно было какое-то не то растерянное, не то испуганное. Впрочем, это уж пустяки и мелочи.
Итак - они кинулись и схватили друг друга за руки.
- Значит, вы рады, что встретили меня? - залепетала дама. - Правда? Правда рады?
- Безумно! Безумно! Я...я люблю вас! - воскликнул он и снова схватился за голову. - Боже мой, что я делаю! Ради бога, простите меня! Неожиданная встреча... я потерял голову! Я никогда бы не посмел! Забудьте! Простите! Варвара Петровна!
- Нет, нет! Вы же назвали меня Варей! Зовите меня всегда Варей... Я люблю вас.
- О-о-о! - застонал он. - Вы любите меня? Значит мы погибли.
От волнения он шепелявил. Он снял шляпу и вытер лоб.
- Всё погибло! - продолжал он. - Теперь мы больше не должны встречаться.
- Но почему же? - удивилась Варя.
- Я джентельмен, и я должен заботиться о вашей репутации и о вашей безопасности. Вдруг ваш муж что-нибудь заметит? Вдруг он оскорбит вас подозрением? Что же мне тогда - пулю в лоб? Как всё это ужасно!
- Подождите, - сказала Варя. - Сядем на скамейку и потолкуем.
Он пошёл за ней с жестами безграничного отчаяния и сел рядом.
- А если нас здесь увидят?
- Ну, что за беда! - удивилась Варя. - Я вот вчера встретила на Пастере4 Лукина, и мы с ним полтора часа проболтали. Кому какое дело.
- Так-то так! - трагически согласился он. - Но вы забываете, что ни он в вас, ни вы в него не влюблены. Тогда как мы... Ведь вся тайна наших отношений всплывает наружу5. Ведь что же тогда - пулю в лоб?
- Ах, что за пустяк! Василий Дмитрич! Голубчик! Мы только время теряем на ерунду. Скажите ещё раз, что вы любите меня. Когда вы полюбили меня?
Он оглянулся по сторонам.
- В четверг. В четверг полюбил. Месяц тому назад, на обеде у мадам Компот. Вы протянули руку за булкой, и это меня словно кольнуло. Я так взволновался, что схватил солонку и насыпал себе соли в вино. Все ахнули: “Что вы делаете?“ А я не растерялся. Это я, говорю, всегда так пью. Ловко вывернулся? Но зато теперь, если где-нибудь у общих знакомых обедаю или завтракаю, всегда приходится сыпать соль в вино. Нельзя иначе. Могут догадаться.
- Какой вы удивительный! - ахала Варя. - Вася, милый!
- Подождите! - перебил её Вася. - Как вы называете вашего мужа?
- Как? Мишей, конечно.
- Ну так вот, я вас очень попрошу: зовите меня тоже Мишей. Так вы никогда не проговоритесь. Столько несчастий бывает именно из-за имени. Представьте себе - муж вас целует, а вы в это время мечтаете обо мне. Конечно, невольно вы шепчете моё имя. “Вася, Вася, ещё!“ Или что-нибудь в этом роде. А он и стоп: “Что за Вася? Почему Вася? Кто из наших знакомых Вася? Ага! Куриков! Давно подозревал!“ - и пошло, и пошло. И что же нам делать - пулю в лоб? А если вы привыкните звать меня Мишей (ведь я же и в самом деле мог бы быть Мишей - всё зависит от фантазии родителей), привыкните звать меня Мишей, вам и чёрт не брат. Он вас целует, а вы мечтаете обо мне и шепчете про меня - понимаете про меня: “Миша, Миша“. А тот дурак радуется и спокоен. Или, например, во сне. Во сне я всегда могу вам присниться, и вы можете пролепетать моё имя. А муж тут как тут. Проснулся, чтоб взглянуть на часы, да и слушает, да и слушает. “Вася? Что за Вася?“ Ну и пошло. Я джентельмен. Я что же - я должен себе пулю в лоб?
- Как у вас всё серьёзно! - невольно пробормотала Варя. - Почему же у других этого не бывает? Все влюблённые зовут друг друга по именам, и никаких бед от этого не бывает, наоборот - одно удовольствие.
- Боже мой, как вы неопытны. Да половина разводов основывается на этих Васеньках и Петеньках. Зачем? К чему? Раз этого так легко избежать.
- А вы не боитесь проговориться? Ведь назвали же вы меня сегодня Варей, вдруг и опять назовёте?
- Нет, уж теперь не назову. Это случилось потому, что наши отношения были неясны и нам самим неизвестны. А теперь, когда я как джентельмен должен быть начеку и думать о вас, только о вас, дорогая (простите, что я вас называю дорогой, это тоже глупая неосторожность), теперь я вас не подведу.
- А как же вы меня будете называть? Это любопытно. Вы ведь не женаты. Ну-с?
- Гм... Я живу один, то есть с мамашей. Я мог бы называть вас мамашей, понимаете? Привычка, человек живёт с мамашей, ну ясно, что и обмолвится. Понимаете? Я ничем не рискую, если в разговоре с вами назову вас “мамаша, дорогая“. Если кто-то услышит, подумает: “Вот, вспомнил человек свою маму“, - и всё будет вполне естественно.
- Ну это, знаете ли, прямо уж чёрт знает что такое! Какая я вам мама! Вы меня ещё бабусей величать начнёте. Глупо и грубо.
- Ах, дорогая, то есть Варвара Петровна. Ведь это же я исключительно из джентельменства.
- Вы будете завтра на юбелее доктора Фогельблата? Знаете, я по секрету попросила распорядителя6 посадить нас рядом. Муж будет сидеть с комитетом, а мы поболтаем. Я ужасно рада, что догадал...
- Что вы наделали! - воскликнул Вася. - Теперь мне уж абсолютно нельзя будет пойти на банкет. Конечно, если бы у нас были прежние, чисто дружеские отношения, это было бы даже очень мило. Но теперь это немыслимо. Какая обида! Деньги я уже внёс, а пойти не могу. Разве вот что: позвоню-ка я сам к распорядителю и, будто бы ничего не знаю, попрошу его посадить меня непременно, скажем, с докторшей Сициной. А? Идея?
- А если он скажет, что я попросила посадить вас со мной?
- Гм... А я притворюсь, что даже забыл, кто вы такая. Это, скажу, какая такая Варвара Петровна? Это та жирная, которая ко всем лезет? Понимаете? Нарочно отнесусь отрицательно. То есть даже не к вам, а как будто всё перепутал. Такая, скажу, грязная и прыщавая. Понимаете? Чтобы было ясно, что я даже не знаю, о ком речь идёт.
- Ну, это уж, простите, совсем глупо, - вспыхнула Варя. - Распорядитель Пенкин сколько раз видел вас у меня, как может он поверить, что вы вдруг меня не знаете?
- Ну, я, знаете, так о вас отзовусь, что он поверит. Что-нибудь исключительно грубое. Уж я сумею, я найдусь, не бойтесь.
- Да я вовсе не желаю, чтобы вы обо мне говорили всякие гадости.
Оценили 4 человека
12 кармы