Официальная методика СКР по сокрытию собственных преступлений

оригинал статьи казанского юриста Алексея Златкина https://echo.msk.ru/blog/zlato...

По поводу фальсификаций доказательств в ходе уголовного дела по факту многомиллионного хищения материальных средств из регионального отделения Росрезерва, повешенного на одного лишь служащего Силякова А., оставленного крайним, я писал уже ранее. Несмотря на то, что было выявлено откровенная подмена предмета исследования в ходе проведенной экспертизы, несмотря на то, что есть конкретные доказательства того, что следователь скрыл из материалов дела ряд существенных доказательств, это не явилось для следственного комитета достаточным для возбуждения уголовного дела. Если подробнее, то там была задача исследовать один мазут на предмет соответствия ГОСТу, хранящийся на одном хранилище, а исследован был экспертом паспорт совсем иного мазута, находящегося на хранении совсем в ином хранилище, и даже в ином городе, и не имеющего ни какого отношения к событию инкриминируемого преступления. Выводы же на основании исследования этого «левого» паспорта были сделаны именно в отношении мазута, который по версии обвинения явился предметом хищения. Следователь же полностью зачистил уголовное дело от материалов, указывающих на данный факт, почему из него пропала значительная часть документов.

Сначала же заявление жены осужденного об этом Следственный комитет не посчитал даже нужным зарегистрировать для рассмотрения в качестве материала проверки по вопросу о возбуждении уголовного дела. Отказав в этом по мотивам того, что данные доказательства уже рассмотрены судом и положены в основу обвинительного приговора. То есть по этой логике если сфальсифицировать доказательства, которые будут приняты судом, то уже само это исключает преступность такого деяния, как одобренного высшей юридический инстанцией в иерархической системе правового произвола. Что в принципе исключает применение закона как такового в сфере преступлений против правосудия.

И это несмотря на то, что наличие признаков преступления устанавливается самой прокуратурой, которая указывает на необходимость проведения проверки. Что, впрочем, не было воспринято Следственным Комитетом, как обязательное руководство к исполнению, и даже более того следователь попросту отказал в удовлетворении требований прокуратуры, что само по себе является нонсенсом, как официальное отрицание значения прокуратуры как надзорной инстанции, и не позволяет рассматривать эти органы как часть единой правоохранительной системы, а лишь как разрозненные силовые органы, рассматривающие возможность своих действий не в зависимости от закона, а только лишь от конкретных силовых возможностей в определенных обстоятельствах.

Только после многочисленных жалоб и общедоступных публикаций в интернете, СК все же решило так явно не демонстрировать свою независимость в правовом поле, как от прокуратуры, так попросту от закона, и внешне соблюсти какие то приличия, проведя соответствующую проверку и вынеся постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, которое попросту дублирует первоначальный отказ в регистрации самого заявления о возбуждении уголовного дела, и который как уже было указанно вообще исключает применение уголовного закона за фальсификацию доказательств и заведомо ложное экспертное заключение, придавая тем самым такой практике статус официально допустимого. То есть если сейчас следователь и эксперт решат вдруг заняться откровенной фальсификацией, а суд примет данные доказательства как допустимые, то это уже само по себе, по мнению СК делает такие действия правомерными. Даже если они просто обманули суд. Делая же подобное поразительное заявление в своем постановлении, СК тем самым как бы подписывается под тем, что такая практика является для него не просто приемлемой, но и соответствующей принципам методологии осуществления им своей деятельности.

При этом, проводя эту проверку, которую следователи в отношении своего коллеги заведомо считали недопустимой, как исключающей для них возможность фабриковать дела по собственному усмотрению, они не затруднили себя соблюдением даже каких то простых формальностей. Таких как правил соблюдения регистрации заявлений и проведения самостоятельных проверок по разным фактам совершения преступления. Оканчивая ее лишь одним единым постановлением об отказе в возбуждении уголовного дела, что не допускается, поскольку касается разных событий преступления вообще, как заведомо ложного заключения эксперта, так и фальсификации доказательств следователем, грубо нарушая тем самым процессуальный закон. Более подробно о многочисленных нарушениях законности в ходе проверке, которые в принципе бы потом исключили возможность учета добытых в ходе нее доказательств, как недопустимых с точки зрения законности, пишет жена осужденного Силякова Татьяна в своем блоге, публикуя соответствующе обращения на личном приеме http://nika831.livejournal.com/104532.html.

Между тем, то, что было уже установлено прокуратурой, а потом после неоднократных жалоб и все таки проведения проверки с нарушениями, было отчасти продублировано рапортом следователя, то есть наличие признаков преступления, указывает на наличие оснований для обязательного возбуждения уголовного дела. Потому как в соответствии с процессуальным законом уголовное дело возбуждается уже после того как обнаруживаются признаки преступления, а потом в ходе следствия, устанавливается степень виновности определенных лиц, которым предъявляется обвинение, или дело прекращается за отсутствием состава или события преступления, как такового.

Отказывая же в возбуждении уголовного дела при наличии признаков преступления в действиях следователя и эксперта, по причине того, что они уже были положены в основу вступившего в законную силу приговора, Следственный комитет тем самым заявляет о собственном криминальном содержании, и возможности фальсифицированного уголовного преследования, как официальной методологии функционирования.